Когда небеса разверзнутся

В Вольной Марке Мерриль чувствовала себя совсем не так, как в лесах Ферелдена. Здесь все было непривычным и чужим – не тот воздух, не тот ветер, не те деревья. Даже люди, которых клан Сабре встретил на своем пути, казались не такими, как в Ферелдене. Иногда она думала, что обманывает себя, что дело совсем не в том, что от привычных лесов ее отделяло Недремлющее Море. Ей казалось, что все стало таким чуждым, потому что в Ферелдене у нее был Тамлен, а теперь у нее не осталось никого. Даже Хранительница, которая столько времени заменяла ей родителей и посвящала во все известные ей секреты магии и эльфийской истории, в конце концов отвернулась от Мерриль. «Почему никто не хочет меня понять? Разве это сложно?», – спросила себя Мерриль, в который раз повторяя в голове каждое слово, сказанное Маретари в их последней ссоре. Вести клан в будущее – вот задача Хранительницы, но Мерриль не понимала, как можно вести кого-то в будущее, не зная прошлого. Тяжесть разногласий последних лет давила на ее узкие плечи, и время от времени ей казалось, что каждый в клане осуждает ее, что все начинают шептаться, стоит лишь ей отвернуться. Насколько могла, она старалась не обращать на это внимания. Они просто были слишком запуганы и не знали всего, что знала она, они просто не понимали, насколько элувиан важен для всех долийских эльфов. Но если раньше они лишь качали головой, провожая ее взглядом, то теперь они в большинстве своем и вовсе отказывались подходить к ней, словно в страхе заразиться опасной болезнью. Мерриль чувствовала себя брошенной, одинокой и непонятой. Она пыталась утешить себя тем, что когда-нибудь все осознают, насколько важен элувиан для их будущего, и пожалеют о том, что не верили в нее. Но сейчас эти слова казались пустым звуком и совсем не помогали. «Если бы только Тамлен был здесь...», – снова и снова повторяла она, обвиняя себя в его смерти. Она понимала, что неспособна была его спасти, но то и дело тешила себя мечтаниями о том, что было бы, если бы она уже тогда знала все, что знала сейчас. Сидя у подножия Расколотой Горы, Мерриль наблюдала за летающими низко над землей птицами, предвещавшими грозу. Убедившись в том, что вокруг никого не было, она достала маленький осколок элувиана, который всегда носила с собой и вновь принялась изучать гладкую поверхность зеркала. Погруженная в свои мысли, она забыла о времени, и испугалась, услышав за спиной тяжелые шаги. Подскочив, она спрятала осколок обратно в один из карманов своего одеяния, развернулась, и увидела троих людей в сопровождении огромной собаки, одной из тех, каких она часто видела в Ферелдене. Первым шел крепкий парень чуть старше ее, с копной темных волос на голове и в легких доспехах. В правой руке он держал посох из темного дерева, а в левой – золотую цепочку с большим круглым амулетом. Рядом с ним Мерриль увидела огненно-рыжую молодую женщину, облаченную в блестящие металлические доспехи, с тяжелым на вид щитом с изображением пылающего огнем меча, такого же устрашающего, как и тот, что болтался около ее левой ноги. Женщина то и дело внимательно оглядываясь, словно ожидая нападения. Третьим был плотного сложения карлик с грозно выглядящим арбалетом в руках. Он шел чуть поодаль, и золотое кольцо на цепочке вокруг его шеи позвякивало в такт его шагам. Подойдя к Мерриль, предводитель группы остановился, внимательно ее разглядывая. Она неуверенно переступила с ноги на ногу, вздрогнув от порыва холодного предгрозового ветра, коснувшегося ее плеча. – Хранительница говорила, что кто-то должен прийти. Правда я не ожидала, что вы окажетесь людьми, – тихо и быстро заговорила она. – Ну я, вообще-то не человек, – подойдя поближе, проговорил карлик, и изогнулся в неожиданно изящном поклоне. – Варрик Тетрас, гном-наземник и предприниматель, к твоим услугам. Прекрасная сопровождающая нас воительница – Авелин, гроза всех бандитов Киркволла. А вот этот скорбный молчун, который вечно выглядит так, как будто бы съел что-то очень горькое – Хоук. – А где борода? – спросила Мерриль с неприкрытым интересом. – Ах, с этой бородой одни проблемы, – ответил Варрик, широко улыбаясь. – Ее надо расчесывать, заплетать в косы, да и пить она мешает... – Я такая невежливая, – спохватилась Мерриль и заговорила еще быстрее, как всегда, когда волновалась. – Меня зовут Мерриль. Но вы наверное уже знаете. Я – ученица Маретари. Ну... то есть была ее ученицей. А теперь... Я... Я еще никогда не разговаривала с людьми, кажется. Нет, конечно разговаривала, но не один на один. В общем... Я опять заговариваюсь. – Ты действительно хочешь покинуть свой клан и жить в Киркволле? – прервал ее запинающуюся речь предводитель всей компании. На его грустном лице появилась доброжелательная улыбка, словно он пытался успокоить Мерриль. – Я... Я должна уйти, из-за... несогласий с Маретари, Хранительницей моего клана, – Мерриль совсем не хотела вдаваться в подробности ее сложных отношений со своими сородичами, и надеялась, что ее не начнут расспрашивать. – Ты будешь проводить этот ритуал, о котором говорила Маретари? – Да, – кивнула Мерриль и, не зная, что добавить, двинулась в сторону пути, ведущего на вершину горы, показав остальным следовать за ней. – И ты владеешь магией? – спросил Хоук через некоторое время пути. – Все Хранители владеют магией, – ответила она. – Киркволл – не самый подходящий город для магов, – чуть помолчав, продолжил он. – Почему? – Слишком много храмовников. Странно, что они не привязываются к долийцам. – Они не обращают на нас внимания, пока мы остаемся вдали от городов и не живем слишком долго на одном месте, – сказала Мерриль, и, в очередной раз посмотрев на его посох, добавила, – А ты тоже маг? Он улыбнулся и кивнул. – И как ты ладишь с храмовниками? – С переменным успехом, – ответил он, помедлив, словно хотел сказать что-то еще. Но в этот момент на пути вдруг послышался шум и вся группа одновременно схватилась за оружие.