Когда небеса разверзнутся

Андерс бежал, не разбирая дороги. Все в его голове смешалось – магический ритуал, лирий, жуткая боль, похожая на взрыв во всем теле, красная пелена, застилающая взгляд, брызги крови, отблески синего холодного света на мечах храмовников, воспоминания и лихорадочный бред. Он бежал уже несколько дней, через лес, через поля, не задумываясь о направлении. Он бежал от себя и от самой большой ошибки своей жизни, все еще не веря, что действительно совершил ее. Неожиданно оказавшись в Амарантайне, он очень удивился – плутая по лесам арлинга он и не надеялся на то, что когда-нибудь доберется до города. Вспомнив, что у него с собой есть немного денег, он первым делом купил себе новую одежду, поменяв тунику Серого Стража на менее заметный и более удобный костюм путешественника и поселился в «Золотом Льве», судорожно продумывая, что же делать дальше. Мысли никак не хотели выстраиваться в ряд и каждая новая идея заканчивалась в клубке чуждой и пугающей его ненависти и жажды мести. Андерс чувствовал себя пойманным в ловушку, еще более безвыходную, чем ненавистный Круг. В казавшихся сумасшедшими даже ему обрывистых и спутанных мыслях он провел еще два дня. Ему казалось, что душа его отделилась от тела, что она витает где-то сверху, смотря на все происходящее со стороны, что его руки и ноги принадлежат не ему, что все вокруг него вот-вот рассыплется и он останется в полной темноте, разрываемый на части, заблудившийся в лабиринте собственных мыслей. Он даже не удивился, когда в его комнату в «Золотом Льве» ворвался Дайлен. Андерс знал, что рано или поздно это случится, что Дайлен узнает обо всем, что произошло – о Справедливости, о мертвых храмовниках, о том, что Андерс был именно здесь. – Как ты мог? Как? – Дайлен выглядел растрепанным и помятым, и еле сдерживал голос, готовый каждый миг сорваться на крик. Андерс поймал себя на мысли, что еще никогда не видел своего друга таким разъяренным и вообще даже представить себе не мог, что тот способен на такие чувства. – Дайлен, разве ты не понимаешь, насколько это облегчит путь к цели? – он пытался говорить спокойно и медленно, надеясь, что это успокоит Дайлена. – Ты даже не представляешь, насколько возросли мои возможности и способности. Теперь я точно смогу помогать другим. Андерс знал, что у него нет права признаваться в том, что на самом деле с ним происходило, что у него нет права на страх и спутанные мысли. Он знал, что пора было принять ответственность за то, что сделал. – Ты веришь в это, правда? – в голосе Дайлена слышалась горькая насмешка, он казался невероятно усталым и как будто бы постаревшим на десяток лет. – Ты веришь в то, что настанет это твое царство справедливости, и ты будешь его героем, его светлым рыцарем, его спасителем с пламенным мечом, карающим виновных? – Ты же сам говорил, что дальше так продолжаться не может, что нужно что-то менять! Разве ты не помнишь всего этого – Круг, храмовники, презрение и страх, все через что нам нужно было пройти? – Андерс чувствовал, как глубоко внутри у него что-то закипает и попытался удавить это чувство. – НО ТЫ ОТДАЛ СВОЕ ТЕЛО СУЩЕСТВУ ТЕНИ! – закричал Дайлен во весь голос, не в силах больше сдерживать свои эмоции. Голубь, сидевший возле окна, шумно взлетел в воздух, испугавшись крика. Андерс проследил за ним взглядом и на мгновение подумал, как хорошо было бы быть птицей и улететь, куда глаза глядят. Резкий голос Дайлена вернул его в реальность. – Ты же маг, будь оно все проклято! Ты разве не понимаешь? Ты же теперь одержимый! Ты забыл, что происходит с одержимыми? Тебе напомнить? Они умирают мучительной смертью, чувствуя все, что происходит, и не в силах что-либо изменить! Они постепенно теряют контроль над телом и разумом и не чувствуют больше ничего кроме боли и страха! Тебя не было тогда в башне Круга, когда все комнаты были в крови и телах таких же наивных недоумков как ты! Знаешь, к чему приводит это твое желание все изменить? Оно было и у Ульдреда! Это желание привело к смерти тех, с кем мы вместе росли, тех, кто нас воспитывал! Нерия, Эльза, Ниалл – все они мертвы лишь потому, что кто-то решил, что знает, как все сделать правильно, кто-то вроде тебя! Тут и Андерс не выдержал, почувствовав, как его взор застилает красная пелена ненависти и злобы. – Ты сравниваешь меня с убийцей, с магом крови, обезумевшим от жажды власти? А что же с твоим драгоценным Йованом? На него ты так же орал? – выкрикнул он и тут же понял, что переступил за грань. Вместо того чтобы взорваться, Дайлен вдруг будто заледенел. – Нет, Андерс. Ты, друг мой, не понимаешь самого главного. Ты думаешь, что все знаешь, что ты знаешь, где добро, а где – зло, где справедливость, а где – угнетение и преследование. Гордыня – самый непростительный порок, не зря об этом твердил Ирвинг. Йован действовал из страха. И в конце концов победил свой страх, – Дайлен на миг замолчал, прикрыв глаза, будто потерявшись в воспоминаниях, но тут же собрался. – А ты – ты действуешь из гордости. Ты считаешь себя избранным, способным на большее, чем все остальные вместе взятые. Ты думаешь, что принес себя в жертву высшей цели – но этот путь залит кровью невиновных. Ты спрашиваешь, почему тебе не дозволено то, что другим дано от рождения? Ты спрашиваешь, когда и перед тобой разверзнутся небеса и сама Андрасте снизойдет на землю и провозгласит, что она ошиблась, что ты избран для того, чтобы принести миру справедливость? Андерс схватился за голову, пытаясь унять резкую боль и обрести контроль над своим сознанием, но не смог и засветился холодным синим светом. – Как ты смеешь разговаривать так со мной, духом Справедливости? Или ты с ними заодно? – пророкотал он не своим голосом, собирая на ладони отливающий фиолетовым магический шар. Дайлен вытянул перед собой руку с посохом, готовясь к нападению. – Я должен был убить тебя еще в этом проклятом Создателем замке, демон! Отправить тебя обратно в Тень, где всем вам самое место! Сквозь синее свечение Дайлен все еще видел Андерса. Того, которого он знал с самого детства – светловолосого глупого подростка, таскающего булочки с кухни, сидящего в карцере за очередную выходку, приносящего клятву, что лучше умрет, чем даст себя усмирить, рассказывающего шепотом об Истязаниях, которые он прошел первым, краснеющего и глупо хихикающего над очередной несмешной шуткой Карла, прощающегося ночью перед своим последним побегом, лежащего на полу после ритуала Посвящения, такого наивного и чистого, такого беззаботного и светлого. Любимого как брата, которого у Дайлена никогда не было. – Эту битву тебе не выиграть, демон! Я лучше убью его, чем отдам тебе! – Дайлен, я... – колени Андерса подогнулись и он неуклюже сел на пол, закрыв лицо руками, – Что же я наделал, Дайлен? Что же я наделал? Они просидели на полу всю ночь, не разговаривая и почти не двигаясь, вместе наблюдая за сначала темнеющим, а потом светлеющим небом. Утром Андерс понял, что в Ферелдене для него больше ничего не осталось. Дайлен проводил его в порт, по дороге снабдив всем необходимым для дальнего пути. Первый корабль отправлялся в Вольную Марку, и Андерс, не раздумывая, взошел на борт, в последний раз оглянувшись на Дайлена, задумчиво стоявшего на берегу.