Фикшен такой фан

Расшалившееся Сверхзло с азартом и громким стуком передвигает книжки, выстраивая их то ли по алфавиту, то ли по количеству страниц, то ли по году издания - с ходу не разобрать. Впрочем, приглядевшись, с уверенностью отметаю алфавит. Заведомо провальная попытка сосредоточиться и вернуться к работе теперь становится вовсе ненужной: пользуюсь случаем полюбоваться на активно шевелящееся Сверхзло, очень гибкое и слегка раскрасневшееся - талмуды на работе те ещё. Хан выглядит своеобычно завораживающе. Понимаю, что безбожно пялюсь на него, когда Сверхзло приседает к нижним полкам, а я тут же заглядываю за стол, чтобы всё ещё его видеть. Проницательный хмык от книжного шкафа заставляет меня зарумяниться и с тяжким вздохом покоситься на монитор. Меняю формат документа, формат шрифта, формат отображения, чтобы освежить восприятие, думаю вернуться к работе, но снова бросаю взгляд на шкаф и поражаюсь царящему там порядку - теперь полки радуют глаз, ибо книги расставлены по тому же формату. - Есть многое на свете, друг Горацио, - "друг Горацио" заинтересованно приподнимается из-за стола и с удовольствием вытягивается во весь немалый рост. - Что объяснить способны лишь немногие! Сверхзло только пожимает плечами, как бы говоря, что объяснять никому ничего не собирается, а вот порядок наводить любит. Свой порядок. Очень любит. И это тоже своего рода классика.