MeetingDating

В первый раз они встречаются совершенно случайно на вечеринке в честь дня рождения их общего друга Дуджуна, который их и знакомит. Чунхён скользит взглядом по парню, одетому совсем не по погоде: в рубашку и растянутый джемпер парню, от одного вида которого хочется запрыгнуть в бассейн с разбегу, - кивает ему и теряется в толпе в надежде поскорее добраться до холодильника с холодным пивом. Хёнсын провожает его задумчивым взглядом, осторожно садится на диван, не касаясь спинки, и думает, что все-таки неподходящее время он выбрал, это уж точно. Парень настолько выпадает из реальности, думая о своем, что не замечает привалившегося под бок именинника и тихонько шипит, когда тот, забывшись, пихает его в бок в попытке привлечь внимание. Дуду резко перестает ржать и, чтобы загладить свою вину, осторожно за запястье тянет друга к бару. После одного приятно освежающего голубого мохито Хёнсын понимает, что долго так не продержится и скоро спечется, вкладывает имениннику подарок в карман и уходит домой. Уже у самого выхода краем глаза он подмечает нового знакомого в ярко-желтых шортах по колено, раскрашенных порами небезызвестной губки из мозговыносящего мультика, и на лице появляется мягкая ухмылка. Во второй раз, так же случайно, они столкнулись буквально через несколько дней в круглосуточном мини-маркете около двух ночи. Чунхён устроил ночной просмотр ужастиков с друзьями, у них закончилось пиво, а парень всегда был невезучим, когда дело доходило до излюбленной игры "камень, ножницы, бумага". Хёнсын же летом из-за с трудом переносимой жары предпочитал ночной образ жизни, когда это было возможно, а потому два часа ночи были для него что два часа дня - самое время подкрепиться. Он уже минут двадцать ходил между двумя стелажами и не мог выбрать между раменом и шоколадными хлопьями: и того, и того ему хотелось одинаково сильно. Хорошенько поразмыслив, парень взвесил все "за"(хлопья не нужно варить, просто залил холодным(!) молоком и можно есть) и "против"(рамен нужно варить и есть горячим), а после отправился за хлопьями. На повороте к нужному стелажу Хёнсын застыл, вспоминая, есть ли дома молоко, или и его нужно приобрести, чтобы потом снова не идти. Чунхён тихо ворчал себе под нос, скидывая в тележку все, что его друзья успели написать в список, и уже направлялся к кассам, когда на пути возникла преграда. Пытаясь справиться с переполненной тележкой, парень все-таки задел спину посетителя локтем, услышал тихое шипение и увидел знакомое лицо. Чунхён пробормотал извинения и хмыкнул, понимая, что ничего почти не изменилось в облике нового знакомого, разве что теперь на нем черная явно на пару размеров больше кенгуруха, полностью скрывающая телосложение парня. Хёнсын тоже узнал друга Дуду, кивнул ему и мягко улыбнулся, замечая ярко-желтый плетеный браслет на руке и такие же яркие шнурки на кедах. Видимо, тот неравнодушен к желтому цвету. Пара минут у парней ушло на ничего не значащий разговор о жарящем солнце и горячем, не приносящем облегчения ветре, и столько же на то, чтобы узнать немного друг о друге, а именно: что они здесь забыли в такое время. Возможно, парни простояли бы там до самого утра, уж больно комфортно собеседники чувствовали себя в обществе друг друга, если бы не зазвонивший телефон Чунхёна - друзьям не терпелось продолжить киномарафон. Они расстались на выходе из мини-маркета с чувством легкой грусти, которое быстро забылось под напором льющейся из двух пар наушников музыки. Третья встреча не заставляет себя ждать, и вот они уже не просто знакомые, а будущие коллеги. Чунхён хмыкает и удивленно приподнимает брови, когда приходит устраиваться на работу не совсем по специальности и видит в приемной Хёнсына. Тот сосредоточенно вчитывается в какой-то документ на экране компьютера и совершенно не обращает внимания на посетителя, пока тот не привлекает к себе внимание негромким смешком. Хёнсын спокойно дочитывает до точки, поднимает голову и немного удивленно, но радостно улыбается, приветствуя парня. Эта улыбка удивительно быстро приводит немного нервного в преддверии собеседования Чунхёна в состояние безмятежного покоя и придает сил. После детального обсуждения своих обязанностей окрыленный господин Ён благодарит ничего не понимающего господина Чжана и тащит того в кофейню неподалеку. Там, немного смутившись своего порыва, Чунхён сбивчиво объясняет свое поведение, светясь от счастья и вызывая неконтролируемую улыбку. Сделав пару глотков американо со льдом, Чунхён успокаивается и уже обоснованно благодарит нового коллегу. Хёнсын отмахивается и не терпящим возражений голосом с хитро поблескивающими глазами говорит, что за этот обеденный перерыв платит он, как и положено сонбэ. Чунхён хмурится и сопит, но соглашается при условии, что на выходных Хёнсын сходит с ним в одно место. Ён не уточняет куда, а Чжан не настолько в этой реальности, чтобы задуматься, на что он соглашается. К концу обеденного перерыва, парни успевают узнать друг друга поближе, обменяться номерами, никами в какао токе, а после договориться встретиться через три дня возле этой же кофейни. Несколько дней до четвертой, уже не случайной, встречи пролетают тысячей сообщений, щедро сдобренных сотнями смайлов и парочкой десятков селок. Парни быстро находят общий язык и, не обращая внимания на три месяца разницы, отбрасывают все формальности. Даже несмотря на частые зависания и некоторые странности Хёнсына и повышенное желание Чунхёна троллить все, что движется, им нравится общение друг с другом. Хёнсын узнает, что желтый - не самый любимый цвет Ёна, но тот решил участвовать в каком-то флешмобе, потому на нем всегда должна была находиться вещь желтого цвета. Чунхён понимает, что у Чжана в голове собственный мир с известными только ему правилами, в который не подготовленным лучше не соваться - все равно ничего не поймут. Но вот какая странность, то ли три встречи с Сыном его подготовили, то ли что, Чунхён быстро ловил волну друга и легко расшифровывал все его иномирные послания. И вот в день икс Хёнсын ленивой из-за жары походкой приближается к нервно дергающему руками Чунхёну и треплет того по волосам. Ён заметно успокаивается, но далеко от друга не отходит, хватая за неизменную клетчатую рубашку, такую мягкую на ощупь. Хёнсын только смеется и спрашивает, куда они идут, на что Чунхён берет себя в руки, принимает независимый вид и говорит, что это секрет, но идти недалеко. Парни проходят по главной улице до их уже общего места работы, где сворачивают во дворы, и уже через пятнадцать минут стоят перед хорошо знакомым Чжану зданием. Он тихонько вздыхает и подталкивает друга к двери с табличкой "Тату-салон". Стоит им только войти, как синеволосый парень за стойкой поднимает голову и удивленно произносит: - Хён, что ты снова здесь делаешь? - И тебе привет, Дону-я, - спокойно игнорирует вопрос Хёнсын и тянет застывшего Чунхёна к диванчику. - Вот, пришел с другом в качестве моральной поддержки, - он улыбается и похлопывает парня по плечу. Тот безмолвно переводит взгляд с одного на другого и уже хочет задать вопрос, но его опережают: - Ты в первый раз, да? Уже выбрал рисунок или дать альбом? - с искренней улыбкой спрашивает Дону. Чунхён неуверенно улыбается в ответ и вытаскивает из кармана недостаточно аккуратно сложенный в четыре лист. Хёнсын забирает его и разворачивает, видя широкую вязь с острыми пиками вензелей по краям. Подошедший Дону заметно воодушевляется и, рассмотрев поближе, спрашивает: - Сам рисовал? А на флешке есть? А то края обтерлись немного. Пока парни колдуют над восстановлением рисунка, Хёнсын выходит за холодным кофе в ближайший магазинчик через дорогу, планируя заодно заскочить в аптеку. Как только за ним закрывается дверь, Дону хитро поглядывает на Чунхёна и спешит поделиться: - Тебе, наверное, интересно, откуда мы знаем друг друга? - тот дергается, отводит глаза и пожимает плечами. - Да ладно, что я, не вижу, что ли? Все просто, он - мой сводный брат. У нас отец один. Я на год младше, как ты уже понял. Хён уже несколько лет не живет с нами. И, хоть мы и часто видимся, я немного волнуюсь за него. Он у нас особенный, - с доброй улыбкой говорит Дону и серьезно добавляет: - так что, пожалуйста, позаботься о нем. Чунхён удивленно пялится на парня, а тот лишь подмигивает ему и возвращается к работе. - Скажи, а у Хёнсына есть татуировки? - скрывая интерес, скучным голосом спрашивает Чунхён, но сверкающие любопытство глаза его выдают с головой. Дону посмеивается про себя, но виду не подает. - Смотря что ты имеешь ввиду под татуировкой, - загадочно отвечает он. - В смысле? Ну, обычная татуировка, как твой рукав, - удивленно поясняет Ён, кивая на левую руку мастера. - А, - тянет Дону и отрицательно машет головой, - нет у него татуировок. Не дожидаясь Хёнсына, парни проходят в соседнюю комнату, где Чунхён устраивается на кушетке топлесс, и Дону принимается за работу. Через три часа работа была закончена, и парни нашли Хёнсына спящим на диванчике. Он предусмотрительно запер дверь в салон, чтоб их никто не потревожил, и спокойно уплыл мыслями на свою планету. Дону зовет его, плюхается сверху, образуя недобутерброд, и стенает на тему, как у него спину ломит после долгого сидения в одном положении. Хёнсын спросонья не совсем понимает, что происходит, у него такая забавная мордашка, что Чунхён прыскает и запечатляет ее на телефон. Они еще немного болтают втроем и прощаются с Дону, который обнимает своего брата и подмигивает Ёну напоследок. Перебрасываясь шутками, парни доходят до перекрестка, где их пути должны разойтись. Хёнсын треплет Ёна по макушке и протягивает зеленый тюбик с напоминанием не забывать почаще мазать. Чунхён растерянно берет мазь, чуть краснея, благодарит и прощается. Тянутся дни, недели и пятая встреча(совершенно случайная) уже не за горами. Парни часто переписываются и созваниваются, узнавая разные стороны друг друга, обмениваются селками днем и секретами ночью. Они знакомы всего ничего, но Чунхёну кажется, что всегда знал Чжана. Спокойный, уравновешенный, временами апатичный и странноватый Хёнсын и веселый тролль, временами вспыльчивый и неадекватный он, Чунхён. Им настолько интересно и хорошо друг с другом, что Ён и не замечает, как начинает жить мыслями о друге. У него на телефоне появляется куча папок, по которым он сортирует фотки от Хёнсына. Это и "сонный_хён", и "озорной_хён", "хён-дорк", "семья_Чжан", "хён_в_астрале", "ключицы_хёна", "хён_без_майки"... Поймав себя в который раз облизывающимся на ключицы Сына, Чунхён ничего не предпринимает(кроме создания отдельной папки) и просто любуется их идеальностью. Хёнсын же, не задумываясь, выбалтывает все свои секреты, приоткрывает завесу в свой мир и не боится ни-че-го. Он довольно быстро осознает, что, кажется, нашел особенного человека, совершенно не такого, как все остальные, человека, которому можно довериться и не получить нож в спину. Да, они не говорят на эту тему, но Хёнсын тонко чувствует ответную симпатию. А также рубеж между дружбой и чем-то большим, который они уже перешли. Августовский ливень сводит их вместе на том самом перекрестке, на котором они расстались несколько недель назад. Вот только до дома Чунхёна - четыре остановки и большое расстояние до остановки, а квартира Чжана за углом. К тому же у него есть зонтик. А потому Хёнсын притягивает друга ближе к себе и приобнимает. Чунхён чувствует себя неловко, но не спешит отстраняться. Он успел подмокнуть и замерзнуть, а Чжан - теплый. Буквально через 10 минут они уже пачкают пол в квартире старшего, который оперативно стягивает с себя неприятно липнущую к телу, мокрую одежду и то же самое советует другу. Чунхён тормозит, засмотревшись на ключицы и торс, но Хёнсын, уже в одних боксерах, уверенно подталкивает его в сторону ванной. Там Чунхён избавляется от всей одежды и крутит краны, настраивая воду в душе, когда вдруг слышит скрип двери и замирает, боясь повернуться. Хёнсын оставляет мягкую, сухую одежду на стиральной машинке и подходит к Чунхёну со спины, шарясь в кармане. Вытянув зеленый тюбик, он выдавливает мазь на пальцы и, мягко поглаживая, осторожно наносит ее на чуть покрасневшие края тату. Потом добавляет еще и намазывает всю поверхность поясницы. Хёнсын с трудом удерживает внутри желание прижаться к этой спине, он чувствует, как с каждой секундой повышается температура, а потому подталкивает Ёна в кабинку, а сам выходит. Чунхён судорожно пытается вдохнуть, понимая, что все это время он не дышал, пытаясь прочувствовать каждой клеточкой ту нежность, с которой старший его касался. Парень смотрит в зеркало и не может понять, отчего он такой красный: от резко поднявшейся, благодаря воде, температуры воздуха, либо же от действий Сына. Выбросив все мысли из головы, Ён принимает согревающий душ и облачается в принесенные домашние штаны и серую кенгуруху, после чего идет на кухню. Хёнсын задумчиво сидит, обнимая коленку, и вертит в руках кружку с чаем. Когда младший садится перед ним, парень подталкивает ему вторую кружку чая с шиповником и медом. Чунхён отпивает немного и чувствует, как перестает дереть в горле. На кухне повисает уютная тишина, и Ён вытягивает ноги под столом, наталкиваясь на ледяные ступни Хёнсына. Он придавливает их своими, передавая тепло, на что Чжан вздрагивает и, кажется, немного краснеет. Чунхён поглаживает потеплевшие ступни друга, поднимается чуть выше, задевая пальцами и щекоча холодные лодыжки. А потом встает и тянет Сына на себя, обнимая. Его накрывает с головой нежность, от которой щемит в груди, и он прижимается сильнее. Хёнсын не знает, куда деть свои руки, все так неожиданно. Инстинктивно он кладет их парню на поясницу, поглаживает, ныряет под одежду и обводит контуры татуировки кончиками пальцев. Чунхён трется носом о теплую шею, вдыхает такой родной уже запах и чувствует, как тот дурманит голову. Чуть отстранившись от Сына, Ён целует его. Сначала едва касается губ напротив, оставляя легкие поцелуи, и Хёнсын сам подается к нему, углубляя поцелуй. Движения пока не очень уверенные, но пропитанные нежностью. Они разрывают поцелуй через некоторое время. У обоих румянец на щеках и горящие глаза. - Ты мне нравишься, - констатирует Чжан, невольно облизывая губы, и смотрит прямо, открыто, а в глазах плещутся чувства. Чунхён задыхается, все действительно неожиданно, но чертовски приятно. От ощущения, что все, наконец-то, встало по своим местам, сердце бьется быстрее, и внутри живота мягко тянет. Чунхён вжимается в Хёнсына, практически усаживая его на стол, в желании быть еще ближе. Но вдруг Чжан вскрикивает: он задел рукой чашку, которая обожгла ему руку и намочила штаны. Чунхён тянет его в душную ванную, где находит аптечку и, усадив парня на стиральную машинку, обрабатывает ожог мазью, на что Хёнсын немного морщится, но молчит. Убрав белый ящик, Чунхён за попу стягивает парня с машинки, чувствуя под пальцами мокрую ткань: - Штаны мокрые, - шепчет он в самые губы, и Хёнсын тянется к нему, глядя прямо в глаза. Пока они целуются, уверенно исследуя языками рты друг друга, Чунхён старается незаметно расстегнуть штаны Сына (нечего ходить в мокрых), а потом стаскивает их, откидывая куда-то назад. Хёнсын не остается в долгу и тянет с него кенгуруху. Ёну хочется прижаться к этому телу, он медленно, пуговицу за пуговицей, расстегивает мягкую, домашнюю рубашку старшего, по миллиметру оголяя кожу. В комнате жарко и душно, но Чжана пробирает дрожь, когда Ён поцелуями проводит дорожку от пупка к ключицам, наконец-то, касаясь их в интимной ласке. Чунхён проводит руками по спине парня под рубашкой, чувствует миллион неровностей и удивленно отстраняется. Хёнсын снимает рубашку и поворачивается. Разгоряченная кожа показывает свою тайну: сложный лабиринт тонких, переплетенных между собой веточек, где-то с листочками, где-то просто причудливо изогнутых. Он занимает всю спину и заходит на руки, оплетая их до локтя. - А говорил, что нет тату... - ошарашенно шепчет Ён, завороженно разглядывая спину и касаясь белого узора пальцами, отчего Хёнсын чуть вздрагивает. - Какуси-боро. Татуировка, проявляющаяся лишь при высокой температуре тела, - объяснил он, чувствуя теплые губы Чунхёна в области лопатки.