Болезнь любви неизлечима

Такахиро довольно грубо втолкнул Мисаки в комнату. Все возмущенные вопли своего брата он просто игнорировал, поэтому, забрав у юноши телефон, он запер дверь и спустился вниз, оставив Мисаки одного. Юноша не знал, ушел ли его брат из дому или нет, поэтому побег придется отложить до ночи. А Мисаки планировал бежать. Он для себя все уже решил. И пусть это решение покажется глупым, бросить всё ради любимого человека, но для Мисаки оно казалось единственным верным. После расставания с Усаги прошло всего несколько часов, зато мысли о том, что он потерял этого человека, только усиливали тяжесть на душе и замедляли неумолимый бег времени. Было чувство, что сердце насквозь пробито тяжелым копьем, которое так и осталась внутри, словно распространяя по телу пиявок - мысли об одиночестве - которые с большим удовольствием прогрызали дыру в сердце, да пили кровь, причиняя еще большие страдания. Мисаки обессиленно рухнул на кровать, до боли сжимая кулаки, заставляя ногти впиться в кожу, чтобы заглушить душевную боль физической. Камиджо уверял, что брат поймет эти отношения, но он ошибся! В первый раз на памяти Мисаки этот "демон" ошибся. Верно. Ведь это был личный вопрос, а не учебный, связанный с литературой. Но Камиджо говорил так уверенно! Брат. Ну зачем он так? Он же все видел, все понимал, чувствовал, но все равно разлучил своего брата и лучшего друга. Почему? Что в этом такого? Просто Такахиро не верит в такую любовь. Но почему? Какая разница, кто твоя любовь, мужчина или женщина? Нет. Его просто это не волнует. Ведь он уже из принципа ничего не поменяет, считая, что так будет лучше. Это его черта прослеживалась даже в детстве, когда Такахиро защищал своего маленького брата от всего, что движется. Но тогда Мисаки это было приятно. Он чувствовал, что не одинок. Но сейчас поступок брата был глупым. Забрать первую и единственную любовь. Может, Такахиро считает, что первая любовь ложная? А если она еще и такая странная, то что тут еще остается думать? Конечно, брат считает это ошибкой. Конечно, он считает теперь, что Акихико совратил Мисаки. Что, кстати, было отчасти правдой. Да. Наверное, Такахиро можно понять. Но ведь он сам говорил, что Мисаки больше не ребенок! Ему двадцать один год, и он в праве сам решать свою судьбу! Мисаки не заметил, как из глаз полились предательские слезы. За окном уже давно стемнело, а по небу ползли огромные грозовые тучи, которые не могли больше удерживать в себе воду, готовые в любой момент остудить землю после не по-весеннему жаркого дня. Раздавались уже первые раскаты грома - предвестники страшной грозы, от которых сотрясалась земля. Все так же, как и в ту страшную ночь. Даже чувства похожи. То же страшное, всепоглощающее чувство одиночества. Перед глазами Мисаки вновь промелькнули самые страшные моменты его жизни. Когда детский разум увеличивал и приумножал страхи, но в то же время веровал в безграничную победу добра над злом. В ту ночь эта вера разбилась вдребезги, на множество маленьких осколков, которые больно ранят, оставляя страшные глубокие шрамы, которые будут с тобой до конца жизни, в самый трудных случаях давая о себе знать, давая вспомнить и пережить вновь ту боль. Вот так и сейчас. Каждый раскат грома тревожил эти шрамы, прибавляя к новой боли еще старую... ...Яркая вспышка света озаряет комнату, заставляя зашевелиться притаившиеся в комнате тени. Звук падающих капель, барабанящих по стеклу, казался мальчику стуком когтей какого-то монстра, который жаждет пробраться внутрь. Мальчик верил, что за окном бушуют страшные силы, и вот-вот появится какой-нибудь сказочный герой, который победит все зло и даст место свету. Но герой не приходил. Буря становилась все сильнее. Мощный порыв ветра ворвался в комнату через приоткрытую форточку, с хлопком закрывая дверь в комнату маленького Мисаки. Мальчику чудился чей-то смех. Он резко вскочил с кровати и, подбежав к окну , закрыл его. Надо было сделать это сразу. Вновь яркая вспышка молнии, благодаря которой мальчик смог увидеть в отражении в окне свое заплаканное и испуганное лицо. "Я мужчина! А мужчины не плачут!"- подумал мальчик, утирая слезы рукавом. Такахиро, конечно, обещал вернуться домой пораньше, но из-за грозы не вышло. Только безумец выйдет в такую погоду на улицу. Вот Мисаки и приходится бороться со своими страхами в одиночку. Неожиданно скрипнула дверь платяного шкафа, заставляя мальчика вздрогнуть и плотнее обхватить колени влажными от слез руками. Мисаки охватила паника. Липкие щупальца страха довольно глубоко проникли в душу впечатлительного мальчика. Он больше не мог оставаться в одиночестве. Вскинув голову, он рванул к своему столу за телефоном. Он хотел как можно быстрее увидеть дорогих для себя людей. Почувствовать рядом с собой хоть кого-то живого. Того, кто сможет отогнать все страхи, защитить от зла, скрывающегося в ночи. Мисаки так хотел вновь услышать успокаивающий, волшебный голос матери, который сможет преобразить окружающий мир вокруг своего сына, добавив в него ярких теплых красок, создавая радужные картины счастливого будущего. Нужно всего-то позвонить им. Мисаки уже не волновало то, что родители заняты. Эти тени вокруг не дают покоя, заставляя рушиться тот хрупкий детский волшебный мирок, навеянный сказками. Дрожащими пальцами, попутно всхлипывая, Мисаки набирал заученный наизусть номер телефона, с нетерпением ожидая услышать так дорогой его сердцу голос. - Да? - раздался в трубке усталый женский голос. - Мама! - всхлипнул мальчик, пытаясь улыбнуться. Все теперь будет хорошо. - Мисаки? Ты почему еще не спишь? Где твой брат? - Такахиро еще не вернулся. Это из-за грозы. Мама, только на самом деле это непростая гроза! Там тени... чудовище... оно меня заберет... Мама, мне страшно! - голос мальчика снова перешел на всхлипы,- Приезжай! Прошу тебя! - Но Мисаки, в такую погоду мы далеко не уедем... - произнесла женщина. Тогда мальчик заплакал еще сильнее. Он, сам того не понимая, давил на материнские чувства. В том, что ее любимый сын сейчас испытывает такой страх, женщина винила себя. Живя в сказочном мире, мальчик все воспринимает по другому. Как хорошее, так и плохое. А кто подарил маленькому ангелу волшебный мир? Мама, которая рассказывает сказки, а значит только она и сможет их развеять. Мать всегда будет защищать свое дитя. Дороже и ближе него у нее никого не будет, ведь именно своего ребенка она носила под сердцем. Они связаны невидимой нитью, поэтому все тревоги ребенка передаются матери для того, чтобы принять меры, чтобы он не тревожился. Если ребенок улыбнется, то это согреет душу любящей матери, а если он печален, то мать сделает все, что в ее силах, чтобы снова увидеть улыбку своего ребенка. Поэтому, когда младший сын звонит, заливаясь слезами и содрогаясь от страха, нужно сделать все, чтобы маленький ангел не тревожился. От срывающегося голоса Мисаки сердце матери болезненно сжалось. Хотелось сорваться с места и бежать к нему, чтобы обнять, приласкать, прошептать на ухо успокаивающие слова, чтобы спасти свое дитя. - Мы сейчас приедем, - наконец произнесла женщина и прошептала несколько ласковых успокаивающих слов, среди которых было такое теплое "я люблю тебя". Три слова, которые могут развеять любую тьму. От этих слов на душе стало немного светлее, словно нежный лучик света пробился в густой мрак, создавая светлую тропу, которая сможет вывести тебя из этого мрака. Только если ты будешь следовать за светом, не поддаваясь мраку. Прошел час. Мисаки верил своим родителям и знал, что они сдержат обещание. Но время шло, и ничего не изменилось. Даже дождь стал лить меньше, но он и не думал прекращаться, словно пытаясь скрыть следы какого-то преступления или шалости судьбы, которая, как известно, любит проказы. Часто довольно жестокие. Так случилось и в эту страшную ночь. Мисаки решился на подвиг. Он решился выйти из дома. Это страшно, но а вдруг чудовище схватило его родителей? Тогда он победит его! Тогда он станет героем, раз тот еще не появился. Одевшись и взяв зонтик, мальчик смог сделать шаг навстречу своим страхам. Он был очень удивлен, что это чудовище на него не набросилось, ведь зачем он тогда мучил мальчика? Однако с каждым шагом идти становилось все тяжелее. Мальчика мучили сомнения, ведь вдруг родители уже приехали и, увидев, что их сына нет дома, сейчас места себе не находят. Однако эта догадка отпала сама собой. Вскоре мальчик услышал крики и вой сирены то ли полиции, то ли скорой помощи. Мисаки заинтересовался, что там могло произойти. А вдруг это чудовище, сотканное из теней, напало на людей? А Мисаки, как герой, просто обязан был проверить, что произошло! Мальчик, отогнав остатки страха, высоко вскинул голову и повернул за угол. От картины, представшей перед взором мальчика, сердце ухнуло куда-то вниз, а разум отказывался принимать это за реальность. Перед взором Мисаки предстала разбитая вдребезги до боли знакомая машина. Машина его родителей. Мальчик, не веря своим глазам, сделал словно во сне несколько шагов вперед и замер, увидев как из покореженной машины вынесли изуродованное тело. Мальчик в ужасе закричал и упал на колени, заливаясь слезами. Такой же заплаканный Такахиро, разговаривающий с каким-то врачом из бригады скорой помощи, обернулся на крик и, увидев своего маленького брата, бросился к нему. - Что ты здесь делаешь?!- воскликнул срывающимся от слез голосом Такахиро и обнял мальчика, успокаивающе гладя его по голове. Но Мисаки не успокаивался. Он только крепче вцепился в куртку своего брата. Сбылся самый страшный кошмар для ребенка. Он потерял веру в чудеса. Потерял веру в счастливый конец. То чудовище хотело разрушить волшебный мир мальчика, что был для него защитой. И у него это получилось. С каждой секундой, проведённой под холодными каплями дождя, сопровождаемые сиреной, рушился, погибал волшебный мир, разбиваясь на осколки, которые пронзали сердце и душу. "Это я виноват, - думал Мисаки. - Это я обрел их на смерть. Я отправил их в лапы чудовищу! Я... только я виноват..." Нет никакого волшебства! Этот мир жесток и беспощаден, и в нем нет никаких героев, которые смогут победить тьму! Если бы были, то эти герои пришли бы на помощь хорошим людям! Не дали бы настоящие герои им умереть. Получается, все, что рассказывала мама было неправдой. А может, она верила в чудеса? В сердце образовался темный вихрь, сея хаос в юной душе, заставляя винить себя, заставляя перестать верить в добро. Мальчик только стоял на коленях перед искореженной машиной, на которой они всей семьей ездили куда-то. Мисаки захлестнули счастливые воспоминания, и он крепче обнял своего брата, единственного дорогого и близкого теперь человека, который чувствует все то же самое, содрогаясь от щемящей боли, находясь под холодными каплями дождя, которые теперь казались чьими-то слезами. Словно сам мир оплакивал эту потерю. Дышать было трудно из-за поступающих горьких слез. А дождь все лил и лил, пытаясь скрыть следы этой катастрофы. Но эти следы останутся в душе мальчика, который так и будет винить себя в смерти самых дорогих ему людей. Шрамы от осколков разрушенного волшебного мира буду болеть всегда до тех пор, пока кто-нибудь не заполнит пустоту в его душе... Мисаки пропустил тот момент, когда умудрился заснуть, поддавшись тяжелым воспоминаниям. Просто в какой-то момент он снова очутился около того страшного места под дождем. Мисаки никак не мог понять, реальность это или сон. Но потерял он контроль, когда против своей воли сделал несколько шагов вперед, словно какая-то неведомая сила подталкивала его. Вновь дорога. Вновь под фонарем стоит искореженная машина. Только на этот раз это была не машина его родителей. Перед юношей стоял красный спортивный автомобиль. - Только не это... Что угодно, но только не это! - как в трансе шептал Мисаки, глотая слезы. Все давно забытые эмоции вновь нахлынули на юношу, накрывая с головой, заставляя захлебнуться ими. Мисаки хотелось закричать и броситься к машине, чтобы проверить жив ли ее хозяин. Но юноша понимал, что это бессмысленно. Если он подойдет ближе, то просто сойдет с ума. Чьи-то холодные руки легли на плечи парня, не давая ему сделать шаг вперед. Он ощутил ледяное дыхание на своей щеке и вздрогнул. Когда этот "кто-то" заговорил до боли знакомым мелодичным голосом, то Мисаки даже забыл как дышать. Вскоре холодные руки его отпустили и... Мисаки с криком вскочил с кровати, не веря в то, что это был всего лишь сон. Юноша помнил его в мельчайших подробностях, однако, самое важное, как он думал, вспомнить никак не мог. Что ему сказал тот "человек"? Мисаки был уверен в том, что знал его, но сейчас память его подводила. Юноша перевел взгляд на часы и вскрикнул. Уже было шесть утра! А Мисаки планировал бежать ночью! Но Такахиро наверняка еще спит. Можно еще успеть уйти. Привязал простынь к батарее и скинул ее вниз. Дверь в комнату была заперта, поэтому приходилось бежать через окно. Хорошо, что Такахиро считает, что его брат не рискнет на такой поступок. Просто он не знает, что расстояние до земли намного больше было в поместье Усами. Вот там было действительно страшновато, да и падать было больно. То ли дело тут! В этот раз Мисаки не доставит себе такой роскоши - упасть. Покрепче ухватив сделанную под веревку простынь, Мисаки начал свой спуск. В этот раз обошлось без происшествий. Простыни, конечно, не хватило, и пришлось прыгать, но обошлось без травм. Поэтому облегчённо выдохнув, Мисаки направился прочь от дома своего брата. Однако уже минут через пять Мисаки пожалел об отсутствующей куртке. Воздух был довольно прохладный. Но зато повезло обнаружить у себя в карманах немного денег. Что ж. Идти пешком не придется. Нужно только дойти до автобусной остановки, а дальше ехать домой. К Усаги. А там они что-нибудь придумают... *** Шинобу всегда ненавидел, когда с ним обращались, как с вещью. Всегда. Он никогда такого старался не допускать. В такие моменты парень просто зверел. Он был готов разорвать любого, лишь бы доказать, заставить других понять, что он не игрушка! Дабы заставить других считаться с ним. И Шинобу мог это сделать. Он всегда идёт вперед, пусть даже по головам. Это отличительная черта семьи Такацуки. Каким бы ни был ранимым Шинобу в душе, снаружи у него всегда броня на которой красуются острые иглы, протыкающие насквозь неосторожного обидчика, рискнувшего подойти ближе. Однако, когда так с юношей обращается более опытный в таких вещах представитель семьи Такацуки, то вся броня сминается под более сильным натиском, открывая ранимую душу. Вот это и случилось сейчас с Шинобу. От скандала, который начался в доме Такацуки, бедные соседи закрывали уши. Перебивали эти гневные истерические вопли лишь раскаты грома, заглушая все вокруг. Шинобу крушил все подряд, кричал и доказывал свою правоту, но его отец был неумолим. Декан даже слышать ничего не хотел. Ему была отвратительна даже мысль на тему этих странных отношений. В "битве титанов" Шинобу с треском проигрывал, хотя, надо признать, упорства ему не занимать. Он, словно утопающий, хватался за спасительную соломинку - отцовские чувства, пытаясь удержаться на плаву. Шинобу так еще ни разу не поступал, но это было единственное, что он еще не опробовал. Если и проигрывать, то нужно убедиться, что тебе точно нечем больше ответить. Но Шинобу проигрывать не собирался. Однако отец юноши был не прошибаемый. Почувствовав, что сыну уже почти нечем ответить, декан восторжествовал. Шинобу утер рукавом предательские слезы, которые уже мешали говорить, и произнес то, что в здравом уме никогда не решился бы произнести: - В таком случае, ты мне больше не отец,- шипя от гнева и переполняющих эмоций, произнес юноша. Его слова, были словно удар меча для отца. Казалось, что земля ушла из под ног, а "броня" дала трещину. Декан, пусть и таким способом, пытался оградить сына от непоправимой ошибки. И что он получил в ответ? Предательство! Эта фраза только еще сильнее разозлила мужчину. О чем думают его дети? Рисако тоже погрязла в этой грязи. Как же она старалась выгородить эту "парочку". Однако после слов Шинобу она испуганно вжалась в стену, понимая, что ничего хорошего сейчас не произойдет. Гнев застилал декану в глаза, и, подлетев к сыну, отвесил ему звонкую пощечину. Уже вторую за день. Рисако испуганно вскрикнула. Такого ее брат не простит. Это только еще больше настроит его против отца. - Что же этот паршивец сделал с моим сыном?! Это точно дурное влияние Мияги! Мой сын никогда бы так не поступил! - Просто повода не было к тебе так относиться. Что же. Твой сын исчез. А может, его никогда и не было. Ты меня вообще не знаешь, - прошипел Шинобу. В его глазах в вперемешку с болью отражалась сталь,- А раз твоего сына больше нет, то и я уйду. Шинобу бросил холодный взгляд на обомлевшего от этих слов отца и направился к выходу из дома, радуясь, что последнее слово осталось за ним. Но Шинобу ошибся. От стальных ноток в его голосе декана накрыла волна холода, не остужая, а наоборот, даря ярость. Холодную ярость, замораживающую все на своем пути, все чувства и эмоции, превращая их в ледяные фигуры разнообразной формы, которые отражают внутренний мир. А потом эти фигуры раскалываются на мельчайшие льдинки, а вскоре превращаясь в лишь ледяную крошку. Так ярость может уничтожить все. Пусть одних она сжигает изнутри, это еще не столь страшно. Но вот когда она останавливает течение эмоций, даря лишь пустоту и погружая тебя в одиночество ледяной пустыни, где никогда не будет жизни. Если в пылу ярости остается лишь пепел, то из него еще могут возродится чувства. Словно феникс. Но не тогда, когда все остановилось и погрузилось в вечный сон. И это все отец и сын подарили друг другу своими словами и поступками. Они поступают так ради любви. Для Шинобу только она сейчас на первом месте. Только она может спасти его в любой ситуации. А вот его отцом уже движет гнев и принципы. Он любит сына, но не понимает. Если бы он только захотел услышать его! Если бы только попытался, то, быть может, он и понял бы, что чувства Мияги и Шинобу самые настоящие. Но вместо этого декан лишь погрузился в море боли гнева, застилающего разум. - Как ты смеешь?! Я, может, благодаря твоей сестре и подумал бы насчет того, чтобы оставить тебя в Японии, но теперь я твердо решил отправить тебя отсюда подальше! - выкрикнул декан. - А может, это меня таким и сделала Австралия. Ты там не жил и плохо знаешь их порядки... - зло усмехнулся юноша, похолодев внутри. Он понимал, что погорячился. Быть может, отец говорит правду? Но теперь уже не узнать, так ли это, или же он специально так сказал, чтобы Шинобу жалел о своих словах. Но на самом деле юноша сказал это от бессилия. Он не знал, что делать дальше. Быть может, после этой фразы отец бы выслушал сына. Но это семья Такацуки. А в ней такого никогда не бывало. Тут балом правит сталь. Но отец уже ничего не слышал. И не мог больше слышать. Его терпение иссякло. Он взял за шкирку своего сына и впихнул его в комнату, закрыв на замок. Возмущенные крики декан проигнорировал. - Зря ты так с ним,- тихо произнесла Рисако. Ей было очень жаль брата. Было тяжело видеть его страдания. Тяжело видеть, как отец губит такие искренние чувства. Шрам после этого останется на всю жизнь, не давая спокойно жить. - Да что ты понимаешь... - устало начал отец. - Я-то как раз все и понимаю! И знаю об этой ситуации больше твоего! Прошу, отец, пойми наконец, ведь они любят друг друга, это даже слепому видно! Они ведь уже давно вместе...- Рисако еще не понимала, что пробить сейчас "ледяную стену" невозможно. Особенно таким способом. - Слышать ничего больше не желаю, Рисако! И это мои дети! Позор! - Но... - Иди домой, Рисако! Пока не одумаешься - не приходи. Не хочу еще сильнее разочаровываться в дорогих мне людях,- произнес декан и чуть ли не силой вытолкнул дочь из своего дома. Мужчина чувствовал себя преданным. Как же хорошо, что их мать сейчас далеко. Ее бы удар хватил, наверное, после такой новости. А если бы она поддержала эти отношения? Нет. Такого бы декан не вынес. Так что хорошо, что ее нет рядом... А Рисако стояла в одиночестве под тусклым светом фонаря, слабо разгонявшим ночную тьму. Раскаты грома становились все сильнее, а значит вот-вот наступит ужасная гроза. И именно в такую погоду отец девушки выгнал ее из дома. Видимо, он не мог находится сейчас рядом с ней. Может, ему надо подумать? Нет. Отец не может даже мысли допустить об этом инциденте. Может, он боялся, что Рисако поможет брату бежать? Кто знает. Чужая душа - потемки. Но сейчас девушка знала, что чувствует ее брат и бывший муж. Знала. Понимала. А значит, сделает все, чтобы дорогие ей люди не страдали. Очередной раскат грома, вспышка молнии, и небеса разверзлись, выпуская из себя холодный поток, остужая землю. Девушка вскинула голову к небу, созерцая падающие на землю капли, не в силах сдвинуться с места. Она устала. Хоть Рисако и Такацуки, но ей надоели скандалы и ссоры. Она не могла с прежней стойкостью их принять. Она еще не до конца пришла в себя после предательства своего парня. Столько всего навалилось. За эти несколько минут Рисако вымокла и продрогла насквозь и, очнувшись, побежала под крышку какого-то магазинчика. Девушка перевела дух и начала копаться в своей сумочке в поисках телефона. Надо было позвонить Мияги, но желанное средство связи никак не хотелось находиться в том хаосе из предметов. Но все же он сдался под упорным натиском представительницы семьи Такацуки. Она быстро набрала нужный номер и слегка удивилась, когда голос ее бывшего мужа раздался в трубке после первого гудка. - Прости. Я не смогла его убедить. Он был неумолим и даже слышать ничего не желал. Придется забрать Шинобу прямо из аэропорта, но я понятия не имею каким рейсом хочет отец отправить его в Австралию. Я узнаю и заберу его. Тебе лучше не попадаться на глаза моему отцу. - Что? Почему? - негодовал Мияги. - Поверь мне. Лучше так не поступать, будет только хуже. Не думала, что ситуация может ухудшиться,- произнесла Рисако и замолчала,- Ё... - Что? - Можешь приехать за мной? Отец выгнал меня из дома в самую грозу. - Где ты сейчас? Девушка продиктовала адрес и вздохнула, убрав телефон обратно в сумку. Завтра ей придется совершить невозможное... Всю ночь Шинобу не мог заснуть. Он кричал, бил кулаком стену с требованием выпустить его, но отец так и не открыл дверь. Слезы текли по щекам, оставляя влажные следы на горящей после удара щеке. Больно. Юноше было трижды плевать на честь семьи, ведь у него забрали самое дорогое. Он помыслить не мог, что когда-нибудь он осмелится на такие слова, ведь он уважал и любил своего отца. Но, видимо, чувства к Мияги были сильнее. Шинобу в очередной раз ударил многострадальную стену, об которую юноша уже разбил руки в кровь. Боль помогала отвлечься от мрачных мыслей. Но сейчас даже сама погода своей мрачностью нагоняла еще большую тоску, от которой хотелось выть. Сбежать не представлялось возможным, ведь Шинобу был заперт в тесной каморке, которая неизвестно для каких целей была построена, в которой даже окон не было. Шинобу крушил все подряд, но ничто не могло его успокоить. Всю ночь юноша боролся с этой болью. Хотелось выйти на улицу, под холодные, остужающие капли дождя, в надежде на то, что это поможет успокоиться и прийти в себя. Но чего Шинобу не ожидал в пятом часу утра, так это того, что отец откроет дверь. Может, отец решил поговорить? Может, он изменил свое решение? Нет. Это невозможно. Тогда чего он хочет? Шинобу весь напрягся. Сейчас он выглядел, как маленький забитый зверек, который вот-вот собирается вцепиться в глотку страшному хищнику, кем был его отец. - Вставай,- бросил сыну декан,- Мы уезжаем сейчас. Самое необходимое я тебе уже собрал. - Но почему в пять утра? - воскликнул Шинобу. Это очень плохо. Ведь Мияги, который точно попробует забрать его, да или та же Рисако, не смогут тогда его найти. Отец дураком не был. Вот он и решил отвезти Шинобу в другой аэропорт. Приложив титанические усилия, чтобы не броситься с кулаками на отца, юноша закусил губу и пошел следом за ним, словно на свою собственную казнь. Было очень похоже. Ведь их с Мияги отношения, которые так долго выстраивались, могут рухнуть, когда Шинобу улетит в Австралию. Этого отец и добивался. Но удастся ли ему роль палача? Парень сделает все, чтобы отец не справился с ней. Выйдя на улицу, Шинобу пытался подгадать момент, чтобы сбежать, но отец не спускал с сына глаз, а юноша все сильнее и глубже погружался в пучину отчаянья. Закинув на заднее сидение сумки, декан жестом приказал сыну садиться вперед. - Можно я поеду сзади?- нерешительно произнес Шинобу, на что отец лишь пожал плечами, мол как хочешь. Во время пути Шинобу вновь старался подгадать момент, когда будет удобно бежать. И такой момент настал. Когда машина остановилась около очередного светофора, Шинобу понял, что больше тянуть нельзя. Собравшись с духом, юноша быстро открыл дверь машины и выскочив из нее, понесся прочь. Декан этого совершенно не ожидал и, выругавшись, побежал за сыном, бросив посреди дороги машину. Как можно было быть таким дураком? Постоянно следил за сыном и в самый последний момент прокололся! Пусть времени было всего шесть утра, но уже многие люди спешат по своим делам. Поэтому уже совсем скоро на той дороге образовалась серьезная пробка. Водители ругались и в ожидании эвакуатора, который уберет помеху, замедлявшую движение, посылали на голову этому человеку все возможные проклятия. А Шинобу, словно заяц, петлял по переулкам в надежде оторваться. Это было не трудно. У отца уже довольно солидный возраст: долго не побегаешь. Мужчина через пару кварталов совсем выдохся и, выругавшись, направился обратно к брошенной машине. Он не ожидал от сына такого неожиданного побега и расслабился, считая, что тот никуда не денется. Увы, но он тоже часть семьи Такацуки. Упрямство у него в крови. Шинобу успокоился и остановился только на какой-то автобусной остановке. И то "остановился" слишком мягко сказано. Он влетел на всей скорости в какого-то парня прямо около подъезжающего автобуса. Не долго думая, Шинобу запрыгнул в него, и только там он смог перевести дыхание и рассмотреть того парня, входившего в этот автобус следом. Надо бы извиниться перед ним за то, что сбил его... Мисаки так задумался, что не заметил как дошел до остановки. Точнее, и не заметил бы, если бы в него не врезался какой-то парень, который тут же запрыгнул в подъезжающий автобус. По воле случая или судьбы Мисаки нужен был именно этот автобус. Встряхнув головой, он направился следом. Оба студента прошли в самый конец автобуса. Шинобу схватился за поручень, пытаясь перевести дыхание, а Мисаки сел напротив него. Он взглянул на попутчика, пытаясь вспомнить, где его видел. Шинобу вы ответ тоже стал,изучать лицо Мисаки своим холодным пронизывающим взглядом. - Мы раньше нигде не встречались?- озадаченно спросил Мисаки. - Мы с тобой в одном университете учимся. Меня зовут Такацуки Шинобу. - Я Такахаши Мисаки. Рад знакомству,- Мисаки попытался приветливо улыбнуться, но это вышло настолько вымученно, что лучше бы он этого не делал. - Взаимно. Ты...это...Извини. За то, что врезался в тебя. Я не заметил... - Ничего страшного. Бывает. Они оба замолчали. Каждый против своей воли вернулся мыслями к своим насущным личным проблемам. Они смотрели друг на друга и видели отражение самого себя. Такой же потрепанный и потерянный вид, такие же печальные и холодные глаза, а внутри у обоих живет надежда. Надежда, которая каким-то чудом смогла выжить в этом темном хаосе, которая сейчас расцветает огненным цветком в кромешной тьме, даруя своим жаром тепло, а пламенем разгоняя тьму. Но это невозможно увидеть. Разве что почувствовать и уловить мимолетный отблеск того пламени в глазах. - Паршиво выглядишь. Что, проблемы? - вдруг спросил Шинобу. Он видел отражение самого себя в своем попутчике. Да, сейчас ему не сладко. Пусть это и эгоистично, но ему хотелось услышать о проблемах Мисаки, чтобы почувствовать себя не таким одиноким, чтобы почувствовать, что не ему одному так плохо сейчас. - Ты выглядишь не лучше, поверь. Можно сказать и так. А у тебя? Быть может, я смогу помочь... - развел руками Мисаки. - Можно сказать и так. Мне уже ничем не помочь, - Шинобу рассмеялся на эти слова, отплатив попутчику той же монетой, и, подмигнув, произнес, - Лучше расскажи про свои проблемы первым. Быть может, это я смогу помочь. - Мне тоже ничем уже не поможешь.- покачал головой Мисаки,- Просто я разочаровал своего брата. Скрыв от него свои отношения с...не важно. Он их не одобрил и захотел меня увезти из города. Теперь ты. - Знакомая ситуация, - озадаченно произнес удивленный Шинобу. - Мой отец узнал, что я живу и встречаюсь с его подчиненным, который намного старше меня. Теперь отец собирается увезти меня в Австралию, но я сбежал. - Действительно, очень похоже,- Мисаки был удивлен не меньше своего собеседника. И тут его как молнией пронзило. "Подчиненный! Он сказал "подчиненный"! Этот человек - мужчина!"- в ужасе подумал Мисаки и отодвинулся от Шинобу подальше. На всякий случай. Этот парень - Такацуки, а значит на него не должно распространяться действие "усамонов". Хоть на Идзюина-сэнсея они тоже не распространялись. поэтому стоило перестраховаться. и уточнить. - А... эм... Ты сказал "подчиненный? Это мужчина? - С того момента, как об этом узнал мой отец, мне уже все равно, что об этом скажут другие люди и кто еще об этом узнает. Мисаки смотрел на своего собеседника с открытым ртом, не в силах поверить, что это правда. Что же получается? Что такие отношения можно считать нормальными, раз о них так спокойно говорят? Но этот Шинобу ведь тоже японец, как он может так себя вести? Но факт того, что Мисаки с ним похож, не стоит забывать. Быть может, расспросить Шинобу об его отношениях? - Эм... Прости, что спрашиваю такое, но как вы начали такие отношения? - осторожно спросил Мисаки. - Когда он развелся с моей сестрой, я прилетел из Австралии, чтобы завоевать его сердце. Это было не просто,- слегка усмехнулся Шинобу,- Но все получилось. Он смог принять меня. Смог полюбить меня так же сильно, как и я его. Сначала я сомневался в искренности его чувств, но потом понял, что они настоящие. А с чего это ты вдруг спрашиваешь? Шинобу был удивлен тому, что так спокойно стал рассказывать о своей жизни. Он так еще никогда не делал. Может, это из-за схожей проблемы попутчика? Мисаки смотрит на Шинобу так, словно не веря в его существование. Но почему? - Ну-у-у... Я... Это... - Мисаки слегка покраснел и стал отводить взгляд, чем вызвал догадку об этом поведении у Шинобу. - Ты состоишь в подобных отношениях, верно? Поэтому их не одобрил твой брат? Мисаки покраснел еще сильнее и стал бубнить что-то вроде "это не так", но звучало не убедительно. В конечном счёте он промычал, сквозь смущение, едва разборчивое "да", считая, что если Шинобу рассказал ему о своих отношениях, то и Мисаки стоит хотя бы не врать на поставленный вопрос. Так будет честно. - Тогда ты меня понимаешь, как никто другой, - произнес Шинобу. - И... Что делать? - спросил Мисаки, не поднимая на собеседника глаз. - Если бы я знал, - вздохнул Шинобу. Легче ему не стало, - Я просто сбежал. Ехать сейчас к Мияги равносильно самоубийству. Меня сразу найдут. Что ты намерен делать? - Я? Ну...Это...Я сейчас еду к Усаги. А дальше мы что-нибудь придумаем. Снова молчание. Молчание, которое стоило тысячи слов, которое поддерживало лучше всяких слов утешения. Пусть и не специально, но эти двое юношей разделяли боль друг друга. Они понимали друг друга, ведь у них одинаковая проблема и чувствуют сейчас они одно и то же. Что еще тут можно сказать? Этого будет мало. В голову лезут неприятные мысли, которые поглощают маленький огонек надежды. Но, глядя на сидящего напротив человека, они старались взять себя в руки. Пусть совсем чуть-чуть, но стало легче. Легче от того, что удалось кому-то рассказать, легче от безмолвной поддержки, от того, что ты не один такой. Это судьба. Именно она свела этих двоих друг с другом. Но для чего? Чтобы облегчить ношу этих ребят? Наверное, нет. Судьба любит проказы. Они любит проверять людей, играть с их жизнью, выворачивая все наизнанку, обнажая истинные чувства людей. И если эти люди смогут пройти испытания, посланные судьбой, то тогда их жизнь увидит и заискрится новыми яркими цветами. Надо пересилить себя. Ну что, Судьба! Что у тебя дальше? Готовь следующие испытание! Ты же еще не до конца проверила их? Не до конца открыла их души и сердца? Ты еще не закончила? Ну что же... Вперед! Резкий поворот вправо. Шинобу, не устояв на ногах, падает. Раздается громкий женский вскрик, заставляющий Мисаки поднять голову вверх и посмотреть в окно. В глазах промелькнул страх, когда он увидел на полной скорости летящую машину. Удар. Машина, словно таран, влетела в автобус, заставляя его на полной скорости перевернуться и врезаться в ближайший столб. Падение. Боль. Мисаки успел увидеть, как снова падает Шинобу. Как он ударился головой, а дальше темнота... Люди были в ловушке. Смерть уже захлопнула свою клетку. В салоне автобуса стоял запах крови... и смерти. Тем людям, кто сидел спереди и посередине, не повезло. Кто-то погиб от удара машины и столба. Кто-то от удара головой о стекло. Кто-то от осколков, на которые люди напоролись во время падения. Кто-то стонал от дикой боли в переломанных конечностях. Кто-то лежал без сознания, засыпанный стеклом, от боли и шока. Печально... В этом автобусе были совсем еще молодые ребята. Вот они лежат в самом дальнем конце искореженного автобуса. Страшно смотреть на их травмы, кровоточащие раны и открытые переломы. На улице паника. Слышится вой сирены скорой помощи, но уже многим нельзя было помочь. Для чего эти жертвы? Кто-то сейчас потерял самых близких людей. Будет море горьких слез. Будет много отчаянных криков и проклятий в сторону судьбы. Страх. Паника. Боль. Столько эмоций вокруг. Они затягиваю любого, кто подойдет ближе. Вот приехала карета скорой помощи и полиция. Осторожно вытаскивают свежие трупы и еще живых людей, которым стараются оказать первую помощь. Словно стервятники уже налетели журналисты, которых почти не трогает эта катастрофа. Им все равно, что это место пропитано болью. Им все равно, что многие люди потеряли своих близких. Они будут расспрашивать их, несмотря на то, что людям тяжело об этом говорить. Для этих журналистов все это простая работа, за которую им платят. Им нельзя сейчас поддаваться этому хаосу. Всех выживших погрузили в машины скорой помощи и уже везли в больницу. Для этих счастливчиков еще был шанс выжить. Победить судьбу и смерть. А для некоторых самое страшное уже было позади. Повезло. Это шанс начать новую жизнь. Эта проделка судьбы. Для чего-то стоющего она это сделала. Жестоко. Но что поделать, ведь одних она балует, при этом заставляя страдать других. Как бы не было это печаль, но такого равновесие. Как свет и тьма. Пусть Судьба будем милосердна. Пусть она даст второй шанс. Это все еще проверка. Можно ли победить судьбу? Или заслужить ее милость? В этом могут помочь лишь очень сильные чувства и воля к жизни... Судьба покровительствует безумным? Если это правда? Безумие - это болезнь. Можно ли назвать любовь безумием? Безумием, которое всегда будет с человеком? От которого не избавиться? Любовь. Самое сильное чувство, дарующее волю к жизни. Любовь - это болезнь. Любовь - безумное, и в то же время прекрасное чувство. Только она сможет преодолеть множество преград и принести счастье...