Закрыв глаза

хочу заранее предупредить, что у автора скоро день рождения, поэтому следующая глава будет скорее всего только на следующей неделе ^^ а пока приятно чтения, дорогие мои читатели ^^ В комнате царил полумрак, лишь пара солнечных лучей проникала в комнату, пробравшись сквозь плотно занавешенные шторы. Смятые и до сих пор немного влажные простыни напоминали о бурно проведенной ночи. Донхэ уже проснулся и наглым образом приставал к еще сонному Хёкки, попеременно целуя его и поглаживая в самых разных местах. - Хэ, ну прекрати, я сплю, - промычал Хёк, вздрагивая от очередного прикосновения. - У нас слишком мало времени, чтобы тратить его на сон, еду и прочие бесполезные занятия! Донхэ, не обращая внимания на протесты блондина, навис над ним. Его глаза возбужденно горели, и он принялся покрывать лицо Хёкки поцелуями, в то время как его рука опустилась ниже и стала поглаживать внутреннюю поверхность его бедра. Невесомо касаясь пальцами чувствительных мест любовника, он, наконец, добился желаемого – Хёкки издал еле слышный стон и, быстро найдя губы брюнета, впился в них глубоким страстным поцелуем. - Бесстыдник! – шепнул он, пытаясь взять инициативу на себя, но внезапно встретил сопротивление, и с удивлением уставился на Донхэ. - Знаешь, я тут подумал и решил, что сегодня моя очередь, - заговорщицки улыбнулся тот, - нечестно, что всегда ты лидер. - Ты никогда не говорил, что хочешь попробовать… - А теперь хочу! С этими словами Донхэ подобрался рукой к промежности Хёкдже и ввел туда палец, заставляя блондина ахнуть от неожиданности. Судя по частому дыханию и негромким постанываниям Хёка, он совсем не испытывал никаких неприятных ощущений. В отличие от него самого, Хёкдже не требовалось, чтобы его растягивали, но Донхэ хотел по-максимуму продлить удовольствие. Некоторая зависть от того, что он пока каждый раз испытывал боль, только раззадоривала брюнета. Не вынимая пальцев, он обхватил член блондина губами и принялся посасывать его, срывая стоны изнеможения с губ Хёкки. - Ты садист! - ахнул тот, хватая ртом воздух от очередного движения губ Донхэ. Почувствовав, что Хёк задышал чаще, а член его едва уловимо начал пульсировать, Донхэ резко прекратил все свои действия и снова навис над своим любовником. - Если ты сейчас же не закончишь то, что начал, я сам тебя изнасилую, убью, а труп закопаю здесь на пляже! - прошипел Хёкдже, глядя на нагло ухмыляющееся лицо Хэ. В этот момент брюнет жадно впился в его губы и одним толчком резко вошел в пульсирующую от желания промежность Хёкки. Ощутив в себе невыносимо приятную наполненность, тот застонал сквозь поцелуй и начал двигаться в такт движений Донхэ. - Не смей! – спустя время прохрипел Хёк, чувствуя, как Хэ собирается вытащить из него свой член, чтобы кончить. - Я хочу чувствовать тебя до конца. Донхэ лишь закрыл глаза, и через мгновение оргазм сладкой судорогой пронзил его тело, и он излился прямо в Хёкдже. Ощутив в себе тепло спермы, Хёкки сам застонал и кончил одновременно с ним, впиваясь пальцами в плечи брюнета. - Это был лучший секс в моей жизни, - констатировал Донхэ, заваливаясь на кровать рядом с Хёкки и переплетая свои пальцы с его в крепкий замок. - Я хочу просыпаться так каждое утро, - выдохнул блондин, крепче сжимая его руку. И Хёкдже знал, что хотел сказать совершенно другие слова, но он не был уверен в реакции Донхэ на них, а портить столь волшебное мгновение он не хотел, поэтому сказав лишь половину правды, он, отдышавшись, потянулся за очередным поцелуем. - Есть охота, - задумчиво промычал Донхэ. - А не ты ли мне сам сейчас говорил, что еда и сон - пустая трата столь драгоценного времени? - хохотнул Хёкки. - На счет еды я, пожалуй, погорячился, - Хэ поднялся с кровати, - поэтому я иду в душ и в магазин, а ты ждешь меня здесь и сгораешь от нетерпения, женушка! - Кто из нас женушка, это мы еще с тобой потом обсудим! - усмехнулся Хёкдже, похотливым взглядом провожая удаляющуюся фигуру парня. Сказать или нет? Все то время, что Донхэ ходил в магазин, потом готовил обед, щеголяя по дому без футболки, Ынхёк думал. Эти два дня стали чем-то особенным для него, некоей сказкой, из которой совершенно не хотелось возвращаться в реальность. Быть рядом, делить на двоих одно пространство, прикасаться друг к другу, когда заблагорассудится, валяться в кровати и разговаривать часами – все это грозило исчезнуть через несколько часов, как в сказке о Золушке. Вылет был так скоро, что Хёкки отчаянно хотел поменять билеты и просто остаться здесь если не навсегда, то еще на какое-то время, но здравый смысл упрямо твердил о том, что так поступать нельзя. - Ты чего какой-то загруженный? – помыв посуду после обеда, Донхэ вышел к Хёкдже на веранду. – Пойдем, посидим на пляже напоследок. Хёкки послушно пошел за парнем, так и не решив, стоит ли признаться ему в своих чувствах. Он почти наверняка знал, что ничего хорошего из этого не выйдет, но эта всеобъемлющая любовь просто распирала его изнутри. Они долгое время молча сидели на теплом песке. Хёкки положил свою голову на плечо Хэ, их руки были переплетены, и легкие движения пальцев мурашками отзывались по телу. Это было их время, когда никто не мог им помешать – ни люди, ни Минён, ни родители… Никто. И еще никогда в жизни ХёкДже так не хотел остановить время. - Ты о чем-нибудь жалеешь? – спросил он, нарушая тишину. - В каком смысле? - Ну, по жизни… Есть ли что-то, о чем ты жалеешь? - Сложный вопрос, - задумчиво протянул Донхэ. – Иногда бывает. - И о чем, например? – Хёкки убрал голову с его плеча и сел, обхватив колени руками. - Иногда жалею о том, что перебрался в Сеул. - Почему? - Так бы я мог быть с семьей, друзьями, мог бы быть рядом с… - голос Донхэ дрогнул, и он откашлялся. – Мог бы быть рядом с отцом, когда он умер. А меня не было. И даже то, что я приехал сразу же, как узнал, не уменьшает чувства вины, что меня не было рядом именно в тот момент, что я не мог поддержать маму, не сказал ему всего, что хотел сказать… Это заставляет меня жалеть о том, что я переехал в Сеул. Хёкки нежно взял его за руку. Сколько бы они ни разговаривали, Донхэ ни разу не рассказывал ничего о своей семье, никогда не открывал своих чувств настолько. И это отчасти заставило Хёкки пожалеть о том, что он задал этот вопрос. С другой стороны, раз уж он ответил, значит, посчитал нужным поделиться своими переживаниями. И от этого внезапного доверия, сердце Хёка сжалось от нежности. - Иногда жалею, что встретил тебя, - немного помолчав, снова произнес Донхэ. Хёкки почувствовал, как его, еще пару минут назад ликовавшее, сердце ухнуло куда-то в пропасть. Он промолчал. - Ты даже не спросишь, почему? – Хэ пронзительно посмотрел на него и, не дождавшись ответа, продолжил. – С момента, как мы встретились, все вдруг стало так сложно. Знаешь, а я ведь до знакомства с тобой отчетливо знал, как сложится моя жизнь в ближайшие несколько лет. Я бы закончил учиться, устроился бы в какую-нибудь компанию, купил бы машину, мы бы с Минён поженились, она бы переехала ко мне, а через год после свадьбы родила бы мне двух очаровательных детишек. А потом появился ты, и все так запуталось. Я стараюсь не думать об этом, но когда задумываюсь, то совершенно не понимаю, что мне делать. А ведь, знаешь, что самое удивительное? Я не могу сказать, что я гей – меня не тянет к другим парням, меня тянет только к тебе, только с тобой я хочу быть. Ты как та самая пресловутая вторая половинка, часть души, но судьба сыграла со мной злую шутку, сделав тебя мужчиной. Донхэ горько усмехнулся и замолчал, уставившись куда-то за горизонт. Хёкки же словно застыл от всего сказанного. Его сердце билось с невероятной скоростью и грозилось вырваться из груди, руки немного дрожали. К горлу подступил комок из слез, и стало трудно дышать, но он пока справлялся с эмоциями, не давая себе разреветься. Тем временем Донхэ снова продолжил говорить: - Мне с тобой хорошо. И эти два дня были незабываемыми, но мы ведь не можем остаться здесь, нам в любом случае придется вернуться в Сеул. И от этого еще сложнее. Я не хочу жить всю жизнь двойной жизнью, это и сейчас рвет меня на части, но и решиться ни на что не могу… Поэтому иногда я правда думаю, что лучше бы ты никогда не встречался мне, - брюнет перевел взгляд на съежившегося рядом Хёкдже. – Ты ничего мне не скажешь? Хёкки вздрогнул от внезапного вопроса, адресованного конкретно ему. Осмелившись поднять глаза на Донхэ, он долго смотрел на него, не произнося ни слова, а затем выдохнул: - Я люблю тебя. Эти слова словно сами сорвались с языка, и он тут же пожалел, что это произошло именно сейчас, видя, как переменился в лице Донхэ. - Послушай, Ынхёк, - тихо произнес он, - давай не будем делать еще сложнее то, что и так непросто? Хёкки почувствовал, как защемило в груди, а ком в горле сделался неимоверно большим, что дышать стало практически невозможно. Он понимал, что не услышит ничего другого, но и не подозревал, что это будет так больно. - Нам пора собираться, скоро такси приедет, - резко произнес он, поднимаясь с песка и направляясь в дом. Сказка закончилась, разбившись о жестокую реальность. Хотелось не то разрыдаться, не то переколотить все, что попадалось под руку, но вместо этого Хёкки лишь молча складывал вещи в сумку. Вплоть до того момента, как они сели в самолет, никто не нарушал тишины. Донхэ чувствовал себя виноватым за то, что так отреагировал на признание Хёкдже, но ничего не мог с собой поделать. Да, он растерялся, когда услышал эти слова. Да, повел себя глупо и обидел дорогого человека. Коря себя, Хэ посмотрел на Хёкки, который сидел в темных очках, уставившись в иллюминатор. Он легонько тронул его за плечо, на что тот лишь дернул им, сбрасывая его руку. - Ынхёк, посмотри на меня, - шепнул Донхэ. Блондин даже ухом не повел, продолжая пялиться на облака. Тогда Хэ, несколько раз повертев головой и убедившись, что на них никто не смотрит, сам развернул его к себе и снял с него очки, заставляя посмотреть себе в глаза. - Прости меня, слышишь? – держа его лицо в руках, зашептал он. – То, что я сказал… Прости, я не хотел тебя обидеть, поверь. Я все знаю, все, что ты чувствуешь. И ты же знаешь, что я чувствую к тебе. Просто давай не будем торопить события? Я знаю, что тебе со мной трудно, действительно знаю. Но ты можешь дать мне время? Просто немного времени. Я не отказываюсь от тебя, слышишь? Замолчав, Донхэ еще раз оглянулся и, не заметив посторонних взглядов, нежно поцеловал Хёкки в губы. Блондин замер от неожиданности и не знал, что ответить. Тяжело вздохнув, он улыбнулся. - Хорошо, - произнес он. По телу разлилось тепло от этих слов, но на сердце все равно до сих пор было неспокойно. Отвернувшись обратно к иллюминатору, Хёкдже еще раз вздохнул. «Время? Что ж, посмотрим, сколько тебе еще понадобится времени, чтобы перестать делать мне больно» - подумал он, чувствуя, как к горлу подкатывает очередной комок.