Жгут

Разве ты не снимешь для меня свою корону? И ты шепчешь себе: "Почему мужчина должен менять свои привычки?"

Петир чуть отстранился - совсем немного, отрываясь от ее губ так, чтобы видеть глаза. - И что же я начал? - он помог ей расправиться со своей рубашкой, сбрасывая ее вниз, как только она расстегнула последние пуговицы. - Я не слышал, чтобы ты жаловалась. Он не был неправ - она уже чувствовала нарастающий жар между ног только от того, что он стоял так близко. Она знала, что позже отчитает себя за то, что снова позволила этому произойти. Но сейчас, рядом с ним ворчащая совесть была запрятана в дальний угол ее сознания. Все это превращалось в ужасную привычку - подавлять нежелательные чувства ради временного расслабления. - Ты все равно не стал бы меня слушать. - Ты, возможно, даже наслаждался бы моими протестами. Ее руки опустились вниз, она немного поиграла с молнией на его брюках, сдвигая ее вниз медленно, в попытке отплатить за его поддразнивания. Голубые глаза не отрывались от него - его губы, затем вниз к шее, а после она заметила что-то совершенно неожиданное - что-то, что она, кажется, обнаружила давно, еще в ту ночь, о которой хотела забыть. Санса замерла на секунду. - Что... что это? - мягкие слова, полные страха. Она действительно помнила, что видела это в ночь, когда умерла Роз, но после всякий раз он либо вообще не снимал рубашку, либо было слишком темно, чтобы она могла заметить. Это было нарочно? Она не могла перестать пялиться. Длинный блестящий шрам делил пополам его грудь, начинаясь чуть ниже ключицы и доходя до пупка. Очевидно, это была старая рана - пусть и очень заметная, но ей явно было с десяток лет. У нее самой был шрам - под коленкой, где ее в детстве цапнула собака. Но сравнивать отметины не приходилось - то, от чего она не могла отвести глаз, поистине ужасало. Как он мог получить эту отметину? Он выглядел озадаченным, а затем нахмурился. - Твоя мать никогда не рассказывала тебе? - Рассказывала мне что? - откуда она могла об этом знать? Санса отвлеклась на мгновение, вспоминая, что именно мать привела ее к Петиру Бейлишу. Она знала его, она доверяла ему. Как давно он был в ее жизни? Очень давно, судя по этой уродливой отметине. Слова ее матери: он - старый друг. Ты можешь доверять ему. Внезапно ухмыльнувшись, он развернул ее - так, что она прислонялась к нему спиной. Пальцы придерживали верх платья, пока - она чувствовала это голой кожей - он губами расстегивал молнию на спине. Платье слетело вниз, и прежде, чем ткань коснулась земли, она вновь была прижата к нему спиной. - Твоя мать рассказывала тебе сказки о храбрых рыцарях, Санса? - его пальцы проскользили вниз, одной рукой он легко касался ее бедра, в то время как другая добралась до ее груди, мягко касаясь, пока он говорил. Она могла чувствовать его возбуждение, его тепло даже через белье. Но он ничего не предпринимал - это будет позже? Она все еще была такой неопытной, такой наивной. Какое это вообще имеет значение? - Иногда, - смогла ответить она. Мир, казалось, померк, когда он достиг ее клитора, все вокруг будто окутало туманом, и она могла видеть только его, чувствовать только его. Мягкие, легкие прикосновения, пока еще не ведущие к наслаждению. Она сжала его запястье в попытке направить, увеличить давление, но он лишь улыбнулся в ее шею. - А как насчет бедных маленьких детишек с чистыми сердцами, которые побеждают злых монстров? - он задействовал указательный палец, и она прикусила нижнюю губу. - Да, - она и правда помнила те истории - больше всего их любили ее братья, особенно Бран, хоть он и был тогда совсем малышом. Они всегда собрались вокруг матери, усаживаясь, скрестив ноги, на ковре в гостиной, в то время как мама брала в руки свое вышивание и так же ткала истории, делая их невероятно захватывающими. Но сейчас она не могла думать об этом - ее нервы почти искрились в ожидании, дрожь пробежалась по ногам до самых кончиков пальцев. - А про поединки, Санса? Она рассказывала тебе историю о влюбленном мальчишке, который завоевал руку и сердце прекрасной девы, победив огромное чудовище? - его темп все нарастал, так что она не смогла произнести и слова. - Добрые и честные ведь всегда побеждали? Благородство правило бал? Это то, что она рассказывала тебе о мире? Она могла только кивнуть в ответ, быстрое согласие, прежде чем мучительно прикрыть глаза. Боже, она была уже так близко... Ее голова опустилась на плечи мужчины, пока тот говорил, рука лежала на его запястье - он позволил ей направлять свои движения, пока ее тело не напряглось в той недолгой ослепляющей вспышке, которую она так искала. Ее дыхание замедлилось, его рука оставила ее тело. Кожей спины она почувствовала, как он легко вздохнул, а потом отодвинулся. И Санса вновь почувствовала себя одной - действительность поглотила ее. Всякий раз она подкрадывалась все быстрее, а спасение, которого девушка искала, никогда не длилось столько, сколько ей хотелось бы. И он все еще не рассказал ей про шрам. Мужчина застегнул брюки и набросил рубашку, когда она обернулась. В его лице не было ни намека на развлечение, привычная усмешка оставила его губы. Когда он наконец заговорил, она могла слышать горечь, которой были пропитаны слова. - Твоя мать лгала. Его не было три дня.