Я поселюсь в твоей душе, можно?

– Я буду следить за тобой и, наверное, помогать. И даже не пытайся избавиться от меня, милая, – он поднимает мой подбородок и целует в уголок губ. Парень растворяется в серых стенах. Следом включился весь свет в помещении. Оно теперь кажется мне таким огромным, страшным и подавляющим, что я съеживаюсь. Что-то непонятное проедает во мне плоть. Я на дрожащих ногах возвращаюсь к своему месту. Сейчас во мне, помимо дикого ужаса, только желание записать это в дневник, чтобы убрать из своей памяти и стереть на листах записной книжки. Снаружи быстрым нарастанием возникают голоса ребят. Они входят в кабинет, с улыбками на лице обсуждая увиденный концерт. Неужели он был так хорош? Мысленно даю себе подзатыльник за то, что самостоятельно обрекла себя на стресс. Одногруппники, собрав вещи, исчезли из аудитории также быстро, как и появились здесь. Следуя их примеру, поспешно скидываю свои вещи в рюкзак, неаккуратно застегиваю его так, что в одном месте начинает расходиться молния, и направляюсь к выходу из кабинета. Меня заставляет остановиться парень, который встал прям передо мной. Он так пристально смотрит на меня, что у меня внутри все переворачивается, а его жуткая зверская улыбка вызывает ужас и тошноту. Кажется, будто он хищник, изучающий свою жертву, и не просто тело, а душу и даже мысли. Я расталкиваю всех, кто стоит передо мной, избегая взглядов, и выхожу прочь. Оказавшись на улице, спокойно выдыхаю. Легкий ветерок игриво дергает мои волосы, умоляя меня улыбнуться и, может, засмеяться. Но улыбку сменяет серьезность, когда я вспоминаю, что вечером будут гости, а это значит, что мне срочно нужно в магазин за продуктами. Достаю из кармана наличку и пересчитываю каждую купюру и монетку. Маловато, чтобы побаловать себя мятным мороженым с шоколадом, но достаточно, чтобы купить все из списка. Мама, как и всегда, не балует меня. Я сворачиваю в отдел овощей и фруктов и выбираю зеленые яблоки и виноград, которые родители любят употреблять вместе с вином. Быстро пробегаю по всем стеллажам, складывая в корзинку один за одним нужные мне продукты, и довольная иду к кассе. Здесь вечно большие очереди, поэтому я развлекаю себя, рассматривая тех, кто стоит впереди меня. Возможно, эта женщина в темно-синем пальто работает в банке и может себе позволить купить дорогой коньяк и очень вкусный сыр с плесенью, что лежат у нее в тележке. А этот дедушка, может быть, тратит свои последние деньги на какие-то непонятные консервы и выпивку, его руки трясутся, когда он выкладывает товары. Или этот парень… Он улыбается мне, вводя в краску и панику. Он что, преследует меня? Я отворачиваюсь, отвлекая себя различными мыслями. Когда очередь доходит до меня, а аккуратно ставлю корзинку и медленно поднимаю взгляд. От парня и следа нет. Наверное, мне показалось. Сегодня я плохо спала, да и эта ситуация в институте. Аккуратно разворачиваю конфетку и кладу ее под язык. Быстро прохожу одну улицу за другой, постоянно оборачиваясь. Кажется, у меня паранойя, ведь я буквально чувствую, будто этот парень идет за мной. Я замираю на месте, замечая его возле дома напротив. Он ловит мой взгляд и отворачивается. Уверена, что он улыбается. Забегаю в свой подъезд и быстро, через ступеньку, поднимаюсь на нужный этаж. Выдыхаю, чтобы успокоиться, и открываю дверь. Здесь я в безопасности. В коридоре меня встречается мама. Она ничего не говорит мне на красный оттенок моего лица, хотя по ней видно, что ее это волнует. Однако она молча забирает пакеты с продуктами и также молча уходит на кухню разбирать их. Я же поднимаюсь в свою комнату, чтобы принять душ и переодеться. Выбираю свободное белое платье, которое мне дарил отец, и джинсовку. Когда я выхожу вниз, в гостиную, мама уже встречает гостей. Я улыбаюсь и здороваюсь со всеми. Затем забираю Зейна к себе в комнату. В голове всплывают слова того парня из аудитории касаемо моих страхов. Я распахиваю дверь в свою комнату и встречаюсь с абсолютной темнотой. Я выкрикиваю от страха и хватаюсь за друга, медленно пятясь назад, чтобы спрятаться за него. Это немного удивило Зи, но он лишь нащупал выключатель на стене и прошел в комнату, по-хозяйски располагаясь на кровати. – Ты какая-то бледная, малая. Что с тобой? Будто смерть увидела. Я лишь отмахиваюсь рукой и усаживаюсь рядом. Наши тела соприкасаются, приятное тепло передается мне от юноши, принося спокойствие. Мне так хочется рассказать ему об этом непонятном парне, который весь день преследует меня. Ну же, спроси. – Так и почему ты осталась сегодня одна? Это не похоже на тебя, – он поворачивается лицом ко мне и улыбается. – Ты же знаешь, что можешь мне все рассказать. Неужели малышка Ал решила стать плохой девочкой? Я вздыхаю, грузно опускаясь всем телом на кровать, и начинаю ему рассказывать всю историю в мельчайших подробностях, с такими точными описаниями своих чувств и действий, словно на мгновение перенеслась во времени туда и просто описываю все, что со мной сейчас происходит. Под конец истории я окончательно выдыхаюсь, из-за чего начинаю кашлять. Я смотрю на Зейна, ожидая его реакции, на что сначала получаю тупое молчание, а затем неприятный и до жгучей боли обидный смех. Ему это все кажется глупым?.. – Да брось! Тебе не лень было все это придумывать? И ради чего! Чтобы потом рассказать это только мне? – он фыркает, продолжая смеяться. – Я бы и десятой доли из этого не смог придумать, да еще так подробно! Браво, Хон, твой единственный зритель удовлетворен! Лучше бы со мной пошла, мы бы вместе придумали что-нибудь веселое или, если тебе так хотелось, мистическое. Страх №1: быть осужденной лучшим другом. На секунду мне показалось, что весь мир, так тщательно построенный ею за годы жизни, просто разлетается в пух и прах вместе со смехом лучшего друга. Эта «глупость» преследует меня весь день, а единственный человек, которому я могу довериться и все рассказать, выставляет все слова бредом. Горячая слеза пробегает по щеке, оставляя колючую дорожку, и находит покой на руке Зейна. Я встаю с кровати и бегу вниз; минуя всех, выхожу на улицу. Я бреду в неизвестном направлении, стараюсь заблудиться и потеряться в собственных мыслях. Горечь оседает в сердце, будто вся надежда была сожжена, и теперь ей остается только жалким пеплом разлетаться по земле, падая на асфальт и растворяясь под ногами проходящих мимо людей. Боже, он даже не пошел за мной. Даже не крикнул ничего в спину! Все остались на своих местах, позволяя мне самой разобраться со своими демонами. Или они просто знают, что рано или поздно я сдамся и приползу домой, делая вид, что ничего не произошло. Они слишком хорошо меня знают. Им незачем волноваться за меня. *** – Из-за чего вы на этот раз поссорились? Мама будит меня за пять минут до будильника. Ей не терпится обсудить со мной вчерашний инцидент. Я потягиваюсь и улыбаюсь, оставляя ее без ответа. Все эти вопросы и волнения – банальная показуха. Не понимаю, зачем строить из себя хорошую маму, зная, что это не совсем так. Я неспешно натягиваю одежду и собираю рюкзак. Нет никакого желания идти в институт, но там все равно лучше, чем дома. Спасает лишь то, что сегодня легкий день. По дороге в институт меня встречает Зейн. По нему видно, что он не чувствует никакой вины за вчерашнее, хотя и понимает, что я обижена. Он продолжает без умолку болтать о чем-то, пока не замечает, что я его совершенно не слушаю. Зейн резко разворачивает меня к себе лицом и берет за руки. Он внимательно смотрит мне в глаза, пытаясь найти зерно хорошего настроения, но видит только, кажется, обиду, боль, разочарование и страх. Его передергивает, словно на секунду принял все мои вчерашние слова за правда. Но только на секунду. Не смотря на нашу близость, все мои слова он не воспринимает всерьез, ведь привык, что я только шучу. Дорогу мы продолжаем молча и также расходимся каждый на свои пары. Так по-детски глупо, но привычно для нас. Я захожу в аудиторию и направляюсь к «друзьям». Мы сразу начинаем оживленно болтать и спорить о чем-то, пока нас не прерывает другой одногруппник: – Хон, там тебя твой парень искал. Я сказал ему ждать тебя на твоем месте, – он кивает в ту сторону, где я обычно сижу. Я смотрю в ту сторону и вижу там его. – Парень? – неуверенно говорю я и прячу свое удивление в улыбке. Под удивленные взгляды прохожу к своему месту. За столом сидит тот самый юноша, что весь вчерашний вечер ходил за мной. Замечаю, что он с интересом читает мой дневник. Должно быть, он выпал вчера из рюкзака. – Эй! Тебя не учили, что чужое читать нельзя? – Ну как же чужое? «Меня пугает этот юноша, который был с мной в кабинете. Кажется, я нашла в себе очередной страх, который обволакивает меня больше остальных». И самое страшное, что при виде меня ты начинаешь течь, как сучка, – он ухмыляется, облизывая губы. Неприятно-приятное чувство узлом завязывается у меня внизу. Я покрываюсь мурашками от стеснения и сажусь на стул. Кто же мог подумать, что этот милый парень – псих и будто бы призрак? – Детка, я же сказал, что буду всегда рядом. Кстати, у твоего обворожительного страха есть имя. Найл. Он наклоняется ко мне и целует, жадно проникая мне в рот языком. Я поддаюсь эмоциям и отвечаю ему взаимностью, однако в миг одергиваюсь от него и выдыхаю, отворачиваясь в сторону. За нами наблюдают абсолютно все мои знакомые. Я чувствую, как краснею. – Что за игру ты затеял? – возвращаюсь к юноши, но сталкиваюсь лишь с холодком. Пришел из пустоты и ушел в пустоту.