У самого страшного человека самые добрые глаза
(Из наблюдений детектива)
***
(Вечер того же дня) Он стоял на возвышении зеленого холма Хэмпстеда и смотрел вниз. Среди умело подобранных деревьев и кустов - дом. Такой странный и так удачно вписывающийся в окружающий пейзаж: огромное яблоко из стекла и камня. Эпплтауэрс. Дом Мориарти. Сочный плод, червь которого не дает спокойно жить людям Лондона. Память и знания о нем были восстановлены в сознании, и буквально кричали об опасности. "Если бы я не загнал мысли о нем в темноту, его можно было бы поймать раньше!" - вот что грызло бы Холмса, если бы он не понимал бессмысленность этого занятия. Сто двадцать пять писем приходило к нему от этого человека сразу после их расставания. "Я представляю только тебя, когда касаюсь себя. Твое узкое бледно-розовое тугое блаженство. Твои крики... Я имел многих. И одного. В каждом из моих любовников был только Шерлок". "...Я хочу тебя. И буду хотеть всегда. Я люблю твой ум. Своими расследованиями ты доводишь меня до оргазма. И лишь я достоин тебя. Я даю тебе работу!))) Вместе мы идеальны. Рано или поздно ты поймешь это. Возвращайся". "Ты не понимаешь, что такое величие. Люди, отличающиеся от толпы, всегда идут своим путем. Их невозможно судить с точки зрения общепринятой морали. Да и что мораль? Узда для бедных". "Ты вдохновляешь меня. Ты нигде не найдешь такого поклонника своего ума, таланта. Никто не понимает тебя. Всюду и всегда ты будешь чужим. Но только не в моем сердце". Сто двадцать пять черных роз - по одной в день - после того, как Шерлок порвал с ним и обвинил его в преступлениях. Шерлок подушечкой пальца коснулся в кармане дорогой и суперминиатюрной камеры, снабженной липким кончиком - ее можно было кидать как стрелку из "дартса" и была она размером в полдюйма. "И как это работает?" - спросил он тогда Майкрофта. "Очень просто. Новейшая разработка наших "головастиков". Прикрепившись к стене, она включается автоматически. Ее практически невозможно засечь. А что?" "Просто интересно". В другом кармане тщательно завернутые лежали еще пять таких же. Но шанс у него будет один: не стоит недооценивать Джима. Скорее всего, у него есть только одна попытка. Эта идея пришла Шерлоку в голову после встречи с мерзавцем в Чертогах. Вскрыть Эпплтауэрс "ножом". Как яблоко. Проникнуть туда. Установить камеры. И найти недостающие доказательства участия этого маньяка в страшных преступлениях. Если Мориарти имел с этими людьми контакты или убивал их, он мог оставить себе "памятные вещи" своих жертв. (У него уже был локон Шерлока, рубашка Шерлока, платок Шерлока - и что-то подсказывало: маньяк хранит их до сих пор.) План был безумным. Именно поэтому мог сработать. Люди не меняются в своих привычках. Это детектив знал очень хорошо. И если Джим был так сентиментален в юности и зациклен на прошлом, то и сейчас он не особо изменился, судя по его действиям. (Черная роза; работающие на него люди; привычки сексуальные и поведенческие; способ достижение цели; сохранение привязанностей; клиническое зацикливание на эмоциях, в данном случае на любви и мести.) За себя Шерлок почти не боялся: такие, как Мориарти, ценят только собственный сценарий казни. Как же не хочется туда идти! В последнее время все, чем ему хочется заниматься вечером - это говорить о работе с Джоном. Пить чай с Джоном. Дразнить Джона. Лежать с ним, укрывшись одним одеялом и говорить, говорить... Принимать из его рук чашку и на миг касаться этих пальцев - крепких теплых золотистых ладоней. Интересно, он там весь такой, под рубашкой?.. Стоп, стоп! Он на миг вспомнил: в ванной, когда перед глазами еще было фото; распахнутая грудь с жетонами Джона-военного... свое сорванное дыхание; прижимающийся к животу член с алой мокрой головкой; лихорадочное самоудовлетворение. Бешенство собственного желания почти испугало его. "Тебе сейчас идти туда, к Мориарти!" - голос рассудка. Информация перенесена во временную папку "Чертогов" как мешающая текущей работе. Некуда было деваться: Джон оказывал на него очень странное воздействие. Если сам Шерлок был похож на волну цунами, то Джим Мориарти был для него мощной скалой, о которую разбивалась вся его сила. Джон же был похож на ветер. Он помогал Шерлоку. Но он же мог и смягчить, и усилить его. Он дополнял его так идеально! В нем было то, чего Шерлоку не хватало - его способность общаться с людьми, сострадать, помогать, прощать. Только при воспоминании о Джоне, на губах детектива-социопата появлялась улыбка, которую он сам бы, не задумываясь, охарактеризовал как "идиотская". Глупая. Нелогичная. "Наверное, так выглядит счастье, - подумал Шерлок. - Невозможность более мыслить при воспоминании о любимом человеке". "Любимом, - стоп, стоп! Это еще что такое?" "ТЫ. УЖЕ. БЫЛ. ВЛЮБЛЕН, - напомнил себе Шерлок. - И вот чем это закончилось - трупы, боль, чувство вины". Но Джон - это нечто совсем иное. Теплая ванна после дождливого дня. Заботливая рука на плече. Шерлок вздрогнул. СМС. От Джона. Это Джон. (Шерлок давно установил с помощью любезного брата гаджет, который позволял ему находиться вне доступа, и в то же время получать все сообщения и информацию о звонках.) "Карл Пауэрс, по видимости, владелец клуба "Саблезубый тигр" - он же Викнесс. Удалось доказать, что его посещала часть жертв нашего маньяка. Надо "крутить" Морана. Завтра у тебя с ним последний сеанс. Подробности вечером". Прекрасно. Цепочка выстраивается. И данные камеры лягут еще одним звеном в доказательстве. И Шерлок решительно начал спускаться в долину. Вечерний ветер развевал его вьющиеся волосы. Он расстегнул еще одну пуговицу рубашки и облизал губы: против врага все методы хороши! Конечно, можно было бы попробовать обезвредить охрану и поставить еще две-три камеры до того, как его найдут. Два года после Гарварда Шерлок занимался единоборствами на Востоке, потому что как никто понимал важность умения нападать, обороняться и подкрадываться для его будущей профессии. Но тогда это будет уже незаконное проникновение в частную собственность, и даже если Майкрофт его потом вытащит, следствие затянется, Джим затаится, камеры могут не показать тайник или сейф с уликами. (Возможно, они вообще уже уничтожены.) Но попробовать стоит. Ради спокойного Лондона. Ради их с Джоном вечеров. Да, а как же! Он просто не отпустит Джона! "Он будет жить со мной!" Эта мысль придала Шерлоку сил. Он решительно подошел к двери.***
Охраны не видно - а значит, она есть, и она качественная. Молчаливый высокий мужчина в темном костюме (дворецкий?) выслушал Шерлока Холмса внимательно, не задал ни одного вопроса и оставил его в белой гостиной стиля хай-тек. Мысли появлялись и исчезали в бешеном ритме. Детектив оглядел гостиную. Белый с золотом ковер. Стены цвета молока. Лилии в вазах. "Нет, здесь он свои "сувениры любви", как говорят французы, не держит. Это должно быть место для него идеологически важное. Например, кабинет. Или спальня... Ну-ка..." Дворецкий возвратился и жестом попросил следовать за ним. Определить в круглом доме количество этажей было сложно, и все же Шерлок внимательно смотрел по сторонам. Необычно и красиво: недаром у Мориарти лучшее агентство по дизайну. Не скажешь, что его владелец отрезает руки и головы. Но все же, путь их, по-видимому, ведет куда-то вниз. Они съехали на эскалаторе, напоминающем раззолоченную замковую лестницу. Дворецкий распахнул перед Шерлоком двери с разноцветными витражами; с поклоном удалился. Тепло и влага ударили Шерлоку в лицо. Бассейн. Это было красиво. Их прошлые отношения закончились бассейном и телом лже-Пауэрса. Это намек? Ну что ж, продолжим наши игры! Шерлок спокойно прошел вперед и сел в белый шезлонг возле ступеней бассейна. В бирюзовой воде плавал загорелый человек. Вот он остановился, откинул мокрые темные волосы и улыбнулся Холмсу знакомой доброй улыбкой. - Шерлок! Дорогой! Какой приятный сюрприз! - манерно сказал он, направляясь к бортику. Начал медленно подниматься. Он был абсолютно обнажен. Пальцы его возбужденно подрагивали. Детектив видел, что Джим залез в бассейн буквально перед его приходом. Об этом говорила поспешно сброшенная одежда, расположение обуви и мебели. "Позер!" Он старался не смотреть на полувозбужденную плоть противника. Любые эмоции сейчас ни к чему. - Ты ко мне по делу? - сказал, подходя к нему и не сводя с него круглых карих глаз, Мориарти. Он взял снежно белое полотенце, томно вытерся и изящно обернул его вокруг бедер. Он смотрел тяжело, жадно и настойчиво. - А разве нам не о чем поговорить? Я вижу, ты рад меня видеть, - Шерлок нашарил в кармане сигарету, щелкнул зажигалкой, закурил... Он знал, что Джим не против его плохой привычки, к тому же надо было приучить противника к его "путешествиям" руки в карман и обратно. - Оу, ты нервничаешь? - с радостным удивлением протянул Джим. - Тогда нам действительно есть о чем... - Только, если ты не против, можно мы переменим место разговора, - Шерлок зябко повел плечами, почти не играя. - ЭТО наводит на неприятные воспоминания. Тот на секунду помедлил. - Ну что ж, - некоторое разочарование сменилось насмешкой, - тогда я покажу тебе все. Ну или почти все. Вдруг ты решишь остаться... Знаешь, жить со мной, трахаться, убивать, все такое... - Не думаю, - холодно оборвал его Шерлок, вставая. Экскурсия - умелая, интересная - по дому длилась почти два часа. Джим умел быть приятным собеседником. Он так рассказывал и показывал, как будто Шерлок уже согласился жить с ним в этом огромном яблоке. Они выпили по бокалу превосходного белого вина (которое выбрал сам Шерлок). Они прошли три этажа, каждый из которых был оформлен в своем собственном цвете и стиле. Джим брал детектива за руку, не раз и не два откровенно смотрел ему в глаза и только не облизывался. Шерлок снисходительно хвалил, иронизировал и улыбался. Пару раз, когда хозяин отворачивался, соблазн "запустить" в стену видеокамеру одолевал детектива. Но нет, - это не ТО место. И здесь, вероятно, ведется видеонаблюдение. Ему нужна именно ТА комната, отвернувшийся Мориарти и угол не захваченный видеонаблюдением. Как будто отвечая его мыслям, хозяин томно вздохнул, открывая очередную дверь: - А здесь - мое сердце. Здесь я расслабляюсь и думаю о прошлом. Кабинет-гостиная-спальня - иначе нельзя было назвать это помещение в черно-бело-красных тонах с камином, удобным диваном и письменным столом, над которым висел портрет Шерлока. На мгновение Шерлока пронзило неприятное чувство досады, жалости и бешенства на этого безумца, застрявшего в эмоциях десятилетней давности, но он хорошо сыграл удивление и растерянность. - Сядем здесь, - Джим указал на ковер перед камином: белый, пушистый, с длинным ворсом. Позвонил дворецкому, чтобы тот пришел с фруктами и вином. - А я оставлю тебя на мгновение, если позволишь. Он вышел куда-то в боковую дверь. Шерлок смотрел, как дворецкий наполняет бокалы, лихорадочно вычисляя: "Над камином будет в самый раз. Да, именно..." Он выпил почти полбокала, когда вернулся хозяин - в белых великолепных брюках, черной рубашке с алмазными запонками. Удалил прислугу. В расстегнутом воротнике его рубашки нервно дернулся кадык: он сглотнул, и не пытаясь сдержать волнение. Опустился очень близко от Шерлока. "Вот. Сейчас", - очень спокойно подумал тот. - Я знаю, - начал партию Мориарти, - что ты пришел сюда, к сожалению, не потому что соскучился. А потому что подозреваешь меня в участии в страшных убийствах этого... как его... маньяка из Сохо. Ты хочешь признания моей вины? - А ты виноват? - Шерлок, не отрываясь, смотрел в эти шоколадные с поволокой глаза: стольких лет как не бывало. Снова расследование, и снова на кону любовь и смерть. Он улыбнулся. - Я виноват в том, что до сих пор люблю тебя, - нежно и тихо произнес тот. - Прости. Шерлок дрожащими руками вытащил еще одну сигарету и одновременно с ней - мини-камеру. Джим, не отрываясь, смотрел ему в глаза: - Я уже почти забыл, какой ты красивый. Ты просто великолепен. Ты - бог. Провел пальцами по скуле. Медленно, по дюйму, не веря сам себе, приближался к Шерлоку. И наконец прильнул к его губам. Еле слышно щелкнув ногтем, Шерлок ловко послал устройство в полет. В идеале оно должно было прикрепиться высоко к гобелену над камином, изображающему тигра. В комнате царил полумрак, и детектив от души надеялся, что имеющиеся камеры не засекли его действий. Но на его губах уже хозяйничал враг. Он целовался умело, нежно, но для Шерлока это сейчас был один из этапов борьбы. Он вздохнул и отстранился. Ничего не изменилось. - Ты по-прежнему не любишь меня! - как-то удивленно произнес Мориарти. - И что теперь: ты убьешь меня? Это была провокация. А провоцировать кобру на прыжок не следовало. Он сделал резкое движение - и Холмс почувствовал острую боль на нижней губе. Он вздрогнул от отвращения - и укусил в ответ. Джим дернулся как от тока. Посмотрел в расширенные зрачки экс-любовника... Вскочил. В глазах его горел дьявольский огонь. - Уходи! Уходи, слышишь?! - крикнув, он нажал кнопку вызова. Шерлока шатало. Он спускался по ступеням. Достав из кармана платок, он из последних сил прижал его к губам и зубам, собирая свою кровь и кровь врага. На одной из жертв в области груди были найдены следы крови. Брызги - стертые чем-то, но все равно замеченные. Это не кровь Себастьяна Морана. Шерлок улыбнулся полубезумной улыбкой. - Эй! - крик заставил его обернуться. Сияющее яблоко "Эпплтауэрса" мерцало в ночи. - Зачем ты приходил?! - крикнул как-то по-детски Мориарти. Шерлок, хоть и был уже далеко, услышал его. - Сам не знаю. На секунду это показалось ему правдой. СМС. От Майкрофта. "Шерлок! Джон дома. Он ищет тебя. Он в бешенстве. Поторопись! И кстати, - он в форме!:) Рад за тебя". Шерлок выдохнул. Все происшедшее между ним и Мориарти сейчас - больной, безумный сон; поединок двух целей, противоположных и неосуществимых - все это исчезло, как туман при первом солнечном луче. Джон. Тёплая точка в сердце. Дом. Джон... Тонкие длинные пальцы сжали на миг телефон. Он набрал ответную СМС Майкрофту: "Отключи на ночь все камеры. Спасибо". "Уже". Шерлок шел домой. К Джону. Он не был уверен в том, что сейчас хочет чего-либо, кроме ветра в лицо и ночи. Он был почти на грани истерики - он, человек повидавший многое. Но там, дома, был Джон. И он волновался. Шерлок ускорил шаг.