Влюби меня в себя: Наши Летние каникулы.

Рин лежала на огромной кровати в выделенной для нее каюте, даже не переодевшись. Она с безразличным видом переключала телевизионные каналы. Ни мультфильмы, ни фильмы про мафию не могли поднять ей настроение. Она была обижена, и очень сильно. Михаил дал клятву, и, казалось бы, Рин должна была угомониться, но чутье подсказывало ей, что мужчина нагло врет. К тому же малышка начала замечать, что он стал уделять ей меньше времени. Вместо того, чтобы развлекать её, он хихикал и болтал с той Грудастой-сан на своём непонятном, языке. Она же оставалась на попечении Мотаро и с глупого Су-чана, это было не совсем то, что изначально обещал Кума. Она тяжело вздохнула, выключив телевизор, и задумчиво уставилась в потолок. В каюте кроме неё были Мотаро и Судо. Охрана неотрывно наблюдала за малышкой, за её необычно тихим поведением, вздохами и печальными взглядами в пустоту, и каждый думал о своём. Судо — недоумевал, чего это маленькая избалованная заноза вдруг так притихла. Вдруг заболела? — этого ему еще не хватало, да за это босс им всем головы поотрывает. Ну а что касается потерянного рюкзака со всеми личными «сокровищами», он так и не изменил своего мнения насчёт него. "Послужит хорошим уроком", — продолжал думать он, совсем не заботясь о чувствах малышки. "Да и есть ли подобная «опция» в этом эгоистичном белобрысом создании по имени Рин Такаба?" — никак не унимался Судо. Мотаро же, подобно матушке-наседке, волновался за юную госпожу. Такая тишина и вздохи не соотносятся с характером его юной госпожи. Взрывная бунтарка, маленькая проказница, любящая воплощать свои грандиозные идеи, совсем не задумываясь о последствиях, которые обычно бьют по кошельку Асами-сама и заставляют седеть Такабу-сама. Но, несмотря на это, малышка умела дать отпор, когда нужно, гордо отстаивая свою честь, защищая старшего брата, госпожу Кимико и других слабых ребятишек из своего окружения. Она была солнцем, притягивавшим и хорошее, и плохое, а её широкая улыбка была тому доказательством. Всегда ослепительная, она заставляла невольно улыбаться даже самых серьезных качков-охранников, которые в своей серьезности могли дать фору стражам Английской королевы, славящимся своей неулыбчивостью и необщительностью. Такие мысли Мотаро и его забота о малышке, была связаны с тем, что у парня у самого была младшая сестра. Она давно уже выросла в прекрасную девушку и давно покинула родительский дом в поисках лучшей жизни, в погоне за карьерой, но каждый раз, когда он видел Рин, Мотаро вспоминал свою младшую сестру, которая, будучи ребенком, была такой же ослепительно яркой. Их отличие было в том, что сестра Мотаро была ближе к разряду цундэре, нежели Рин, которая была истинной бунтаркой по отцовской крови. Вот и сейчас он очень хотел утешить малышку, понимая, что та расстроена потерей любимой вещи, тем более, что это был подарок от Асами-сама. По её словам, босс специально купил этот рюкзак для Рин, велел не терять и сложить туда всё ценное, что захочется взять с собой. Мотаро уже было встал и направился к малышке, как дверь в их комнату неожиданного без стука распахнулась, и без каких-либо предупреждений в комнату зашел Михаил Арбатов в сопровождении своих людей, заставив Судо и Мотаро схватиться за кобуры своих пистолетов. Увидев знакомое лицо, они тут расслабились. — Расслабьтесь? парни! — махнул на них Арбатов, и подскочил к кровати Рин, которая безразлично на него уставилась. "В их стране что, стучаться не учат?" - раздраженно думал Судо, фыркая. — Рин, у меня к тебе важный разговор! — русский был необычно серьёзен. — Мой рюкзак! — радостно подскочила малышка, наивно полагая, что мужчина пришел его отдать. — Да погоди ты со своим рюкзаком! Сколько можно! — рявкнул мужчина, напугав малышку и встревожив телохранителей. — Арбатов-сан, я думаю, вы пугаете Такаба Рин-сан! Поняв, что натворил, Михаил хлопнул себя ладонью по лбу (лучше бы табуреткой себе зарядил), и, всё еще раздраженный, он рявкнул на подавшего голос охранника, порекомендовав тому заткнуться. — Рин, послушай, — мужчина глубоко вздохнул. — Послушай, если ты действительно хочешь вернуть свою драгоценный рюкзак, давай играть по моему, — в его наигранно детском голосе не было больше забавного сюсюканье, и всё казалось действительно фальшивым. — Вы, двое! — Арбатов обратился к личной охране малышки, — подождите за дверью! Те сперва, опешили, не зная как реагировать, но недолго думая Судо первым подал голос. — К сожалению, мы не сможем удовлетворить вашу просьбу. Асами-сама велел нам ни в коем случай не покидать Рин-сан! — голос бывалого, старожилы, был твёрдым и уверенным, не принимающим отказа. Арбатов, долго не думая, махнул рукой своим людям, что-то бегло проговорив на своём родном языке, и в ту же секунду не ожидавший нападения Судо был ловко скручен. Мотаро вовремя вытащил пушку, наставив её на Арбатова, и уверенно произнес: — Прошу прощения, Арбатов—сан, но я воспринимаю ваше поведение, как вредоносное для Такаба Рин-сан, поэтому прошу вас отойти от неё на десять шагов назад! --Осторожно, Мотаро! — вскрикнул Судо, предупреждая парня о наставленной на него в ту же секунду пушке. — Чёрт! —тихо рычал мужчина, когда русские «коллеги» по безопасности начали кричать, требуя опустить пушку, иначе они вышибут мозги парню. Взгляд Судо переместился на Арбатова и Рин. Как и ожидалось, оружейный барон сидел спокойно, и даже задорно усмехался, уверенный в себе и в своем могуществе, а малышка, сидевшая возле него, на кровати, была напряжена, её глазки цвета безоблачного летнего неба, были полны страха. — Мотаро! — тут же подала голос она. — Прекрати! Опусти пистолет! — она сжала дрожащие кулаки, — Всё хорошо — пыталась улыбаться она, как ни в чем не бывало, но края ее губ дрожали. — Но…но Такаба Рин-сама… — Мотаро хотел было договорить, но Рин его прервала. — Заткнись! И опусти пистолет! Иначе ты можешь промахнуться и попасть в меня! — выдала она сдуру, но поняв, что верный охранник не собирается прислушиваться и лишь сильнее сжал пистолет, она сказала, на этот раз шепотом, — …мне… страшно… пожалуйста… Эти глаза цвета безоблачного неба, что взирали на него, тут же заставили его вздрогнуть и опустить пушку. Он продолжал сжимать пистолет, даже когда его пытались отобрать, он не отдавал своё оружие, в итоге его грубо и болезненно вырубили. Последнее, что слышал парень, это звонкий голос его юной госпожи, которая позвала его, лишь раз, но этого хватило, чтобы в душе парня остался неприятный остаток: смесь осознания собственной слабости и невозможности защитить. Чувство, которое останется надолго и будет являться ему в страшных снах, даже если на самом деле всё было иначе. ---- — Рин-Рин-Рин, — задумчиво произнес Арбатов, смотря на разливающиеся волны за окном. Его план, его гениальный план, который он вынашивал не первый год, который вот уже начал реализовываться, тут же начал рушиться, превращаясь в кашу со страшными последствиями. "Если Асами узнает", — подумал мужчина, и тяжело вздохнул, не отогнав эту мысль. "Что сделано, то сделано", — думал сын богатырей. — Что случилось с Мотаро? — задала малышка свой вопрос после долго молчания, которое оглушило комнату. — Пожалуйста, не делай им больно, Кума-чан! — вдруг взмолилась она, — Мотаро не специально! Правда-правда! "Наивный ребенок", — подумал Михаил, краем глаза замечая, как малышка смотрит на него с болью в небесного цвета глазах. — Что сделано, то сделано, — выдал он, мысль, которая, не прекращая крутилась в голове. Слова пугали малышку, и она вопросительно взглянула на него, не решаясь задавать вопросы, зная, что не стоит серьёзных людей донимать, особенно в подобных щепетильных моментах. — Послушай, Рин, — он повернулся к ребенку. — У меня очень большие планы относительно плавания на этом лайнере, и если они провалятся я буду… очень опечален, понимаешь? — он присел перед ней на корточки, и взглянул на неё снизу вверх. "Разве у меня есть иной выбор?" — весьма разумно думала она, в столь волнительный момент. — Конечно! Почему ты будешь грустить? — её брови взметнулись вверх, образуя подобие домика, а губки задрожали, глаза налились слезами, — Рин поможет Кума-чан! Не удивляясь слезам малышки, Михаил потрепал её по светлым волосам с мыслью: "Всё же она ребёнок, с ней надо как нибудь помягче.." Рин прекрасно знала, что мужчина клюнет, это срабатывало всегда и безоговорочно. Она могла бы слёзно попросить её отпустить, но в таком случае под вопросом останутся жизни её охранников, да и любопытство не порок. Рин знала, что роет себе могилу (как говорят, отпетые якудза из её любимых кинофильмов), но желание знать куда же её ведёт эта «яма», заставляло малышку продолжать опасную игру со взрослым криминальным авторитетом. Вот только не стоит забывать, что любое любопытство по-своему наказуемо. — Я знал что ты мне поможешь, Рин-чан! Она нелепо размазала ладошками слёзы по всему своему красноречивому лицу, и закивала. — Положись на меня, Кума-чан! Только я не смогу без Мотаро и Су-чана! Не делай им больно — она вновь всхлипнула, из глаз вновь потекли слёзы. — Хорошо-хорошо! Они будут рядом с тобой! — тут же утешил её Михаил. " Я и так не могу их убить. Фейлон может заподозрить что-то, но от него и его людей я буду держать этих парней подальше, чтобы не было контакта". — Ура! Кума-чан - самый добрый Кума! — вскрикнула она от радости, — Так рассказывай! Что надо делать?! — Вот так настрой! — заулыбался в ответ мужчина. … — Ты всё поняла? Я очень хочу чтобы Фей ревновал, а потом влюбился! Для этого ты мне нужна, и Анна-чан! Но противный Йо, Тао и другие всё время мне мешают! Ты должна будешь отвлекать Тао и иногда Йо. И постарайся почаще рассказывать Фейлону, какой я хороший и добрый! — мужчина рассказывал лишь поверхностно, не думая, что стоит углубляться. Рин это и так поняла, она должна была быть настороже, и каждый её шаг мог стать последним «ходом» в игре, словно они играли в шахматы жизнями вместо фигур. Помнится, дедушка Асами учил её шахматам, девчушка все подхватила на лету. Решено — окончательно приняв решение, она тяжело вздохнула, скрепя сердце. "Мои каникулы напрочь испорчены, значит, и на твоей улице не будет праздника, Кума-чан. Я тебе это обеспечу, как ты обеспечил меня «весельем». Мне не впервой, я проучу тех, кто хочет пользоваться мной. Такие люди очень сильно жалеют о том, что вообще подумали мною пользоваться", — проскочила последняя мысль, прежде чем она с широкой улыбкой ребенка сказала: "Чего уж тут говорить! Ты же и так самый крутой и добрый Кума!" — Фух! — облегченно вздохнул Мишка. Изначально он сомневался, сможет ли убедить малышку, которую сильно напугал недавним случаем. Тяжелые вздохи, вырывавшиеся из маленькой грудной клетки, заставили его затаить дыхание, но как только он увидел беззаботную детскую улыбку, он легкомысленно подумал: "Всё-таки она просто ребенок, даже не придала значение, просто стерла из своей памяти! Кажется, все мои придумки пойдут, как по маслу", — наивно полагал он.