Влюби меня в себя: Наши Летние каникулы.

Широкая и уютная медицинская палата была необычно оживленной. Главный врач с еще несколькими высококвалифицированными коллегами, не спеша обследовали свою маленькую пациентку, задавая вопросы и просматривая анализы. — Итак, как ты себя чувствуешь? — спросил врач, серьезно поправив очки. Ответом ему была тишина. В общем-то, не так уж много прошло времени с того момента, как Рин вышла из комы, не более 5-8 часов. За это время она не произнесла и слова. — А имя свое ты помнишь? — осторожно, чтобы не спугнуть ребенка, спросила молодая женщина, которая так являлась врачом. Присев рядом, она коснулась руки девочки, пытаясь наладить с ней контакт. Но девочка тут же отдернула руку и с испугом смотрела на нее, вот-вот готовая разреветься. — Рин, — попытался утешить её уже сам Акихито, но реакция девочки оказалась странной: она не признавала в нем своего отца. -Ты не помнишь меня, солнышко? Малышка в ответ заплакала, так и не произнеся слов. Переглянувшись, врачи решили больше не мучить ребенка. Из палаты вышли все люди, в том числе лечащий врач с родными своей пациентки. — Все ясно, — холодно заметил лечащий врач, на вопросительный взгляд отца девочки мужчина пояснил, — Такое бывает, полученные травмы, как физические, так и психологические, а также кома, такой сильный удар по детскому организму мог спровоцировать потерю памяти. Проще говоря — амнезия. Мы должны провести дополнительные обследования. — Но…это ведь не навсегда? — Сказать трудно, есть люди, которые вспоминают свое прошлое через пару недель, есть люди, к которым память возвращается медленно, годами. А есть и те, кто так и не вспоминает ничего, для них жизнь начинается с нового листа, таким людям очень трудно вновь обжиться в обществе. — Что мы можем сделать? — серьезно спросил Асами. — Для начала нужно медленно, но верно возвращать пациентку в среду её обычной жизни, я пропишу лекарства, они также должны помочь вспомнить. Но кроме этого не стоит забывать, что кроме потери памяти, ребенок получил множественные переломы. И чтобы она не навредила себе, стоит быть осторожными. … Закончив разговор с врачом, Акихито с тяжелым сердцем смотрел, через окно в двери, как его маленькое чадо медленно расслабляется после успокоительных. — Акихито… Почувствовав тяжесть на плечах, мужчина обернулся. Асами смотрел на него, показывая всем своим видом, что Акихито не один. И эта беда для них едина. — Все будет хорошо, — кивнул Такаба, улыбнувшись, и положил руку на руку своего возлюбленного, — Спасибо, что не оставил меня… … На следующий день Акихито решил побыстрее наладить контакт с дочерью. Когда он зашел в палату, то увидел, как его маленькое сокровище, хоть и вся в бинтах, и без возможности встать с постели, всё еще капризничает по поводу еды. Это почему-то успокоило Такабу, упрямство его дочери неизменно, подумал он. — Привет, — улыбнулся он, зайдя в палату. Отпустив медсестру, которая достаточно намучилась с капризами маленького бесенка, Такаба решил сам покормить Рин. Но сама Рин, похоже, была против. Присев поближе, мужчина невольно засмотрелся на дочери. То, что он видел её вновь живой, невольно вызвало у него желание всплакнуть, но он мужественно это скрыл. — Почему ты не хочешь есть? — спросил он, беря в руки миску с кашей. — … — промолчала Рин в ответ. Тяжело вздохнув, Акихито решил обхитрить ребенка, и с загадочным тоном спросил: — А ты помнишь меня? — спросил он, хоть и знал ответ. Малышка заинтересованно посмотрела на него, после чего чуть помедлив, замотала головой. Но это было для неё немного болезненно — резкие движения все еще были под запретом. — А хочешь узнать? Рин замерла, после чего, вновь помедлив, кивнула. В этот раз медленнее, все же учась на собственных граблях. — Хорошо…-кивнул мужчина, — Я отвечу тебе, — Рин приподняла голову, ожидающие смотря на мужчину, — Но после того, как ты попробуешь это! Не получив желанного ответа, девочка отвернулась и обиделась. Уловив это, Акихито, тихо засмеявшись, вновь заинтриговал маленького бесенка: — Кроме этого, ты сможешь узнать еще много нового о себе… Сперва Рин не реагировала, пытаясь всем своим видом показать, что это ей не интересно, но через некоторое время она все же повернулась к мужчине и очень тихо произнесла: "Рас…расскажи…" Её голос звучал тихо и сипло. Было заметно, что для того, чтобы сказать одно только слово она прикладывала множество усилий. Акихито удалось покормить Рин. Девочка не знала почему, но рядом с этим человеком она чувствовала себя спокойно. Он был таким добрым, таким искренним и волновался о ней. Позже, когда он всё же съела кашу, она узнала, что этот добрый человек её папа. Но почему-то это её не удивляло. Но было странное чувство… словно, что-то не так с этим человеком. Словно, он не должен выглядеть так, каким видит его Рин… Когда она увидела свое отражение, она вдруг уловила себя на мысли, что она должна быть чуть младше… Интересно, почему? Своими мыслями, Рин так и не поделилась с папой. Утопая в его нежности, девочка почувствовала, что сны ей начали снится все более радужные. Больше она не была во тьме. Её больше не беспокоило одиночество, и за ней не бежали страшные монстры, которые хотели её съесть. Больше не было того холода, от которого конечности леденели. И теперь, когда она плакала, её утешали теплые руки, которые отвлекали её, например от уколов. — Ну, ну же, Рин! Посмотри на меня, — отвлекал её Акихито, поднимая ее лицо за подбородок, заставил её посмотреть ему в глаза, — Что ты хочешь сегодня поесть? Хочешь апельсины? А может клубнику? Ты ведь любишь клубнику! А может, всё вместе? — Апельсиныыы, — рыдала Рин, не замечая, что медсестра уже давно закончила делать укол. — Хорошо, зайчонок, апельсины так апельсины! — улыбнулся он, — Вот и закончили… Рин кивнула, всё так же не отпуская Акихито. Она вцепилась в его одежду, уткнувшись в грудь. От её слез одежда мужчины стала мокрой. — Я схожу, — кивнул Асами, стоявший все это время у дверей. — Хорошо, — кивнул ему Акихито, утешая Рин объятиями. Рин краем глаза уловила этого странного человека, которого так же не узнавала, как и папу пару дней назад. Но в отличии от папы, этого человека Рин никак не могла вспомнить. Каждый раз, когда она напрягалась, пытаясь вспомнить его, её мучили сильнейшие головные боли и она боялась… Словно что-то не позволяло ей вспомнить. Не сказать, что она совсем ничего не помнит, нет, но воспоминания о нем словно вызывали новую порцию боли. Увидев этого мужчину первый раз, Рин волком смотрела на него, также, как на папу в первый раз. Позже, папа представил её его. Его звали Асами. Асами Рюичи. Он, по словам папы. Цитирую: — Эээ, друг… папин старый друг… И мы живем вместе с его дочерью. Рин промолчала, решив пока не особо вдаваться в подробности. Рин смотрела на этого мужчину и уловила в его глазах боль. Он был красив и от него исходила такая же аура, как и от главных героев каких-нибудь боевиков или фильмов о якудза. Даже явно усталый вид не мешал ему выглядеть круто! Но вот глаза... Рин показалось, что его янтарные глаза не должны быть такими… потускневшими.. с болью в глубине... Рин была уверена, что глаза Асами-сана должны гореть как… как у тигра! Точно! Он был хищником. В какой-то момент Асами потянулся к ней. Когда его рука казалось возле её щеки, Рин невольно застыла… В какой-то момент перед глазами мелькнули странные и непонятные кадры. Сперва она не разобрала их: во внезапно нахлынувших воспоминаниях она видела его, этого Асами, и еще каких-то людей рядом с ним… и он был далеко… и… он, словно в замедленном кадре, бежал к ней, зовя её. Он тянулся к ней, пока в один момент, малышка не почувствовала такую резкую боль, что воздух в груди исчез. Было так больно... Очень больно… Она не могла двигаться, но через размытые силуэты она смогла уловить четкий образ Асами, который нависал над ней. Он что-то говорил, но Рин не слышала… она почему-то позвала его и пожаловалась на боль, а после… Пришла Рин в себя после, как оказалось, внезапно начавшегося приступа. За широкими окнами было темно, стояла глубокая ночь. Сидевший рядом папа выглядел таким подавленным, что Рин даже почувствовала свою вину, хотя, сперва не знала, что произошло. Папа не винил её, приговаривая, что всё обойдется и она обязательно вспомнит Асами. Но после этого сам Асами не заходил к ней в палату, а лишь смотрел на неё через окна в дверях. Он для себя отметил, что порог для него — запретная зона. А сама Рин так и не решилась обратится к Асами. Всячески игнорируя, она боялась… боялась повторения тех ужасных воспоминаний. Она словно убегала от своего прошлого. Не очень-то она и хотела вспомнить всё. … — Рин, — позвал её в очередной раз папа. Акихито уже смирился с тем, что ребенок больше не был таким, как прежде. После случившегося у малышки ухудшилось зрение, слух, и, кроме этого, ухудшилась речь и она могла начать запинаться на самых простых словах. Такаба не сдавался, замечая, как его маленькое солнце также не сдается и учится всему заново. Жаль только, Рин не улыбалась больше, словно все еще привыкая к Такабе. К мысли, что он её отец. — Хочешь поговорить с братиком и сестричкой? — включил он ноутбук. Малышка сперва посмотрела на папу, после на ноутбук в его руках. — Сестричка? Дочь Асами-сана? — спросила она, пока папа включал видеочат. — Да, да! — кивнул оживленно он, — Ты помнишь её? — Если честно, то нет… — ответила она, — Но братик… кажется, я… что-то помню… — Правда?! Отлично! Сейчас ты сможешь поговорить с братиком и вновь познакомиться с сестричкой. К слову, её зовут Кимико, а братика Исами. — Исами… и Кимико? — повторила Рин, хмурясь. Голова чуть побаливала, но не так сильно, как в случае с Асами. — Исами… Исами-нии-сан? — Верно! — кивнул Такаба, улыбнувшись. — Исами и Кимико очень любят тебя и очень ждут, когда ты поправишься! — Почему они меня ждут? Им разве одиноко без меня? Я имею в виду, они же не одни. У них есть они… — Что за глупые вопросы, — хохотнул Такаба, — Конечно, им одиноко, ты единственная, кто может развеселить их! — Я что, клоун? — Что? Нет конечно! — опешил Такаба от такого сравнения, — Они любят тебя, и для полного счастья им не хватает именно тебя, малыш. — И тебя тоже? — М? Ну да, кто же еще вас сможет приструнить? Если за вами не следить и вовремя не останавливать, то вы весь дом вверх дном поставите! После вас бедный Асами всё разгребает, ну если только он не перепоручит это Киришиме-сану… — нервно засмеялся Такаба. — Асами-сан… он важен для Исами-нии-сана, Кимико и тебя? И кто такой Киришима-сан? Я не могу понять… а точнее, вспомнить… Акихито посмотрел на Рин, уловив в её глазах столько вопросов.. На некоторые из них Рин сама должна найти ответы. Потрепав дочь по светлым вихрам, Такаба промолчал, отвлекаясь на оповещение о включенном видео-чате. … Исами и Кимико смотрели на происходящее на экране компьютера. Оповещение о включении видео-чата пришло поздно, Акихито, и Исами с Кимико смогли услышать слова Рин. Они уже узнали о происходящем, об амнезии и прочем. Но дети даже подумать не могли, что все настолько сложно и тяжело. Они смотрели на сестренку, пытались хоть как-то разговорить её, но девочка в ответ лишь молчала. Брат видел, что сестренка не признавала его, почему-то он почувствовал обиду. До слез было обидно. Стоявшая рядом Кимико поддержала его, молча взяв руку мальчишки, она сжала его, всем своим видом говоря «не сдавайся… только не сейчас». Как ни странно, метод «успокоения» у отца и дочери был одинаково действенен. Конечно же, разумного диалога не получилось, и из-за капризов Рин Акихито пришлось завершить чат, хотя не прошло и часа. — В путь? — с задором спросила она, после того, как завершился звонок. — Я думал, ты не предложишь, — утирая слезы, кивнул Исами. … И, конечно же, об очнувшейся Рин не мог не узнать и Фейлон. Всё же Китай был его территорией. А Асами, хоть скупал дорогие строительства, всего лишь показывал свой авторитет, не больше. Лю отпустил информатора, велел подчиненным наградить его (информатора) за продуктивность и хорошие вести. А сам начал думать, стоит ли говорить это Тао? Мальчишка явно обидится на него, если Фейлон промолчит о подобной вести. Но, узнав о Рин, Тао непременно захочет её навестить, что не мог позволить сам глава байше. Тао всё еще вынужден был лечиться от последствий «каникул». Да и Фейлон, честно говоря, сомневался, что Рин признает мальчишку. А это могло ранить самого Тао. По словам информатора, девочка сперва не могла даже признать родителя, что уж тут говорить о мальчишке, с которым она даже год не знакома. Отпив из своего бокала, Фейлон вышел в балкон, наслаждаясь видом ночного Шанхая. В его руках была курительная трубка «Ганза». Тонкая и изящная, она была украшена золотом и драгоценными камнями. Набив тонкую трубку табаком, мужчина закурил и, пару раз затянувшись, медленно выдохнул серый дым, который вскоре развеялся по ветру. Неожиданно чьи-то крепкие руки обвили талию Фейлона в крепком захвате. Мужчина знал, кто это, поэтому даже не обернулся на наглеца, которым был никто иной, как Йо. — Опять курите? Тао будет недоволен, — сказал телохранитель. Фейлон сделал затяжку, чувствуя как дурманящий дым обволакивает легкие, после чего выдохнул: — Этот мальчишка всегда беспокоится сперва о других, потом уже о себе… Это до добра не доведет… — Как и Вы… Вы ведь сами сейчас беспокоитесь о Тао, о том, как он отреагирует, а не о том, во что может вылиться стычка с Асами, — Йо встал напротив своего босса, смотря в его агатовые глаза. Они всегда манили его, чаруя… — Что ты на это скажешь? — спросил без колебаний Лю, коснувшись тыльной стороной ладони лица своего подчиненного. Он был теплый, слегка небритый, от этого тонкая кожа на тыльной стороне ладони ощутила покалывание. Фейлон не особо любил, когда любовник забывал побриться. — Я не имею права Вам указывать, Фейлон-сама, но скажу, что вам не стоит так сильно ограждать Тао от реальности. Вы не всегда сможете его защитить. Рано или поздно реальность его настигнет, и ему будет куда больнее, чем сейчас…. Он должен стать сильнее... Фейлон промолчал, опустив "Ганзу". Подойдя к перилам, он развеял пепел от табака над городом, желая, чтобы с пеплом ушла и его нерешительность.