In 1000 years

- Ну, здравствуй... Теоден! - Дэнетор поднял голову и посмотрел старому другу прямо в глаза. Едва услышав свое имя, бывший король Рохана вздрогнул и замер. Это правда, и приятель наконец все вспомнил? Будто камень упал с души Теодена, он выдохнул с облегчением и все-таки прошел в номер, прикрывая за собой дверь. - И я рад тебя снова видеть, Дэнетор, - он кивнул и улыбнулся. Теперь уже не было этого притворства, когда он был вынужден скрывать правду от своего старого друга. Наконец они смогут по-настоящему поговорить, вспомнить былое и снова попытаться и дальше сохранять их дружбу, но уже в этом мире. - В самом деле рад? - наместник приподнял бровь в удивлении, а в его голосе промелькнули иронические нотки. Теоден замер и насторожился: честно говоря, он ожидал от друга вовсе не такой реакции. - В самом деле рад, Ден, - роханец говорил уверенно и правдиво, ни секунды не сомневаясь в своем ответе. - Тогда мы не успели толком объясниться: наша армия почти опоздала, когда подошла к Минас-Тириту. Врагов было слишком много, но мы разметали почти всех. Тогда и явился Король-Чародей, который стал непреодолимым препятствием для меня. Я пал, так и не увидев нашу победу, так и не поговорив с тобой, друг, - Теоден усаживается в кресло напротив и берет сигарету. Он уже давно не курит, но сейчас слишком тяжелый разговор. Щелкает зажигалка, и табачный дым наполняет легкие. Несколько затяжек, и он все же решается посмотреть на приятеля. Дэнетор пьет. Он хмур и мрачен, да еще и старается избегать смотреть в глаза. - В чем дело, Ден? Ты мне скажешь, что случилось? - Случилось, - глухой ответ раздался после нескольких напряженных минут молчания. Наместник прикурил очередную сигарету и посетовал про себя, что придется идти в магазин, чтобы купить еще пачку и бутылку - и то, и другое слишком стремительно кончалось. - Случилось то, что я вспомнил, Теоден! - Но это же хорошо, - бывший король окончательно перестал понимать происходящее. - Если ты на меня сердит, что я тебе ничего не говорил, то зря. Ты должен был все сам вспомнить, Ден. Да и расскажи я тебе такое, ты бы счел меня полным психом! Верно? - Верно, - кривая усмешка тронула его губы, и Дэнетор кивнул. Признаваться в подобном и правда тогда было бы не лучшим выходом. Он бы точно не поверил английскому генералу, да послал его подальше. А теперь он все вспомнил сам, и ему придется с этим как-то жить. - Если дело не в этом, то что тогда? - Теоден затянулся сигаретой и снова бросил взгляд на друга. За эту ночь он и правда изменился: от былого веселого беззаботного полковника не осталось и следа. Перед ним сидел уставший и постаревший наместник, который явно не ждал от своего будущего ничего хорошего. - Дело в моих воспоминаниях, - он повертел пустую бутылку в руке и отбросил ее куда-то за спину. Однако звука разбивающегося стекла не последовало: бутылка упала на пушистый ковер и замерла на нем. - Твое героическое прошлое не имеет ничего общего с моим, Теоден. Я не участвовал в битве, не рубил врагов, не стал героем после своей гибели. Я даже не увидел приход твоего войска на подмогу Гондору, - Дэнетор отворачивается и смотрит за окно, где бурлит Париж. Но он не видит столицы Франции: перед его глазами снова и снова всплывает картина Минас-Тирита, в огне, с полуразрушенными стенами, где армия орков уже рвет их оборону, прорываясь вперед. - Я даже не услышал, что ты все же пришел ко мне на помощь. Я был ослеплен своим горем, я не видел впереди никакой надежды. Палантир... да, я посмел прикоснуться ко всевидящему шару! - эти слова он буквально выплюнул и успел заметить, как вздрогнул Теоден. Король Рохана и правда был шокирован подобным. Всем было известно, что палантиры не несли с собой ничего хорошего. Все это знали, и мало кто вообще думал о том, чтобы рискнуть использовать его в своих целях. Однако наместник Гондора все же решился на такой шаг. - Как...? - вопрос повис недосказанным в воздухе, но Дэнетор итак понял, о чем тут спрашивает его друг. - Едва я стал наместником - почти сразу же после смерти отца. Мне необходимо было знать, что происходит за пределами моей страны, какие опасности нам угрожают, чего ждать и к чему готовиться. Я сумел подчинить себе палантир, и он мне показывал все, что я хотел видеть. Так продолжалось довольно долго. Пока я не увидел ЕГО, - голос не дрогнул, но лицо мигом посуровело. Теоден поначалу и не понял, про кого тут говорит Дэнетор. Но через мгновение страшная догадка озарила его, и бывший правитель Рохана застыл в немом шоке. - Я не подчинился его воле, не поверил его лживым посулам, как Саруман. Я самонадеянно посчитал, что сумел одолеть в этой дуэли самого Саурона! Однако с тех пор палантир каждый раз показывал мне жестокие картинки настоящего и будущего. Но я держался. Я надеялся в этой череде ужасов разглядеть ту правду, которая помогла бы Гондору выстоять перед грядущим ударом. Смерть Боромира стала первой каплей, которая подточила мою веру, - он огляделся, но бутылка уже была пуста. Поэтому оставалось лишь прикурить еще одну сигарету и продолжать говорить. Дэнетор не стал ничего скрывать от друга, говоря ту жесткую правду, не искажая факты. - Но ты ведь не сдался, Ден, - Теоден наконец подал подал голос, пытаясь переваривать весь рассказ и представить себя на месте друга. Что бы сделал он, будь у него палантир? Рискнул бы заглянуть туда? Стал бы это делать, зная, чей жуткий образ раз за разом будет всплывать на поверхности всевидящего камня? - Тогда - нет, не сдался. Я сдался потом, когда был потерян Осгилиат, когда Фарамир умирал у меня на руках, - голос дрогнул, но лицо по-прежнему оставалось непроницаемым. Как его тогда называли? Стальной наместник. И он держался всегда и до конца. Лишь тогда он не устоял. - Я прекрасно видел и знал, что нас ждет, и я не хотел такой судьбы для своего ребенка. Я принял решение уйти, но уйти вместе с ним. Погребальный костер уже был готов, когда внезапно появился Гендальф и сумел вытащить Фарамира с уже горящих полений. Фарамира, но не меня. Вот такая вот правда, Теоден: наместник Гондора покончил с собой, сгорев заживо. Какие тут геройства! - он отвернулся и нахмурился, прокручивая ситуацию в голове снова и снова. Да, тогда он позволил малодушию взять над собой верх, тогда он опустил руки и прекратил борьбу. Тогда он не видел другого выбора, да и не хотел более видеть. Он слишком устал и был разбит, а Саурон добил его своими видениями. Собственных ошибок Дэнетор не отрицал, но признавать их было не менее больно, чем вспоминать. - И что ты теперь скажешь, Теоден? Ты презираешь меня за мой поступок? - Я не сужу других - не имею на это право. И я никогда бы не стал судить тебя. Да, я не был в такой ситуацию и, честно говоря, даже не знаю, как бы поступил, окажись я на твоем месте. Но прошлое стоит оставить в прошлом, Ден. Оно уже история, и здесь его грехи тебя никак не касаются. Понимаешь? - роханец говорил уверенно, глядя другу прямо в глаза. Он знал, что никакими словами не заставит Дэнетора перестать себя винить во всем. Но зато он здесь, рядом, и точно не бросит старого друга. А это уже немало, надо сказать. - Только не надо меня жалеть! Жалость... - ... унижает, - Теоден закончил предложение за него. Слишком часто ранее он слышал от наместника эти слова. - Но жалость и дружеское сочувствие - это разные вещи. - Возможно, - Дэнетор неопределенно пожал плечами, затянулся сигаретой и покосился на друга. - Так что ты скажешь теперь? - Теперь? Теперь мне думается, что нам нужно сходить в магазин! Не знаю, как ты, но я бы выпил после таких откровений, - и он улыбнулся, совсем как раньше, когда они еще были молоды и наивно полагали, что весь мир будет у их ног. Дэнетор явно ожидал от старого друга совершенно другого ответа. Он все же решился и посмотрел на него. Все та же светящаяся улыбка, задорный взгляд голубых глаз. Даже здесь Теоден не изменился. - Я не представляю, как ты меня вообще терпишь и за каким чертом тебе это нужно, - наместник уже поднимался на ноги и искал бумажник в груде вещей, что были разбросаны по номеру. - Я иногда сам не представляю, зачем это делаю. Но дружба - это же навсегда, Ден. Это дольше, чем вечность. Верно? - Верно...