Нет вестей с небес

Рустэм выслушал Сережу с выпученными глазами, а потом пошел орать так, что уши заложило. - Ты, дебил, понимаешь, что наделал? Это же уголовка! Ты же подставил меня, Серый! Чем ты думал, придурок, когда впустил сюда ментов? - Да они сами пришли, что я мог сделать? – развел руками Сергей. - Что сделать, что сделать! Харакири себе сделай, мудак! Устроил мне проблемы перед открытием новой точки. Миниханов свирепо оскалился, почесал пятерней небритый подбородок. По всему было видно, что всю ночь опять зависал в сауне с бабами и водкой. - Если бы ты не был хорошим работником, уволил бы нахер! – в сердцах рявкнул Рустэм, остывая. Он вообще имел такую привычку – сперва взрывался, метал громы и молнии, а потом начинал соображать. - Ладно, - махнул рукой он, пожевал верхнюю губу, - садись, будем думать. Сергей послушно сел. Он чувствовал себя неловко, но в то же время неожиданно спокойно. Ну что такого уж страшного может случиться? Сейчас Рустэм Валиахметович по своим каналам обо всем договорится, лишит его для острастки премии, и все утрясется. Сергею не хотелось даже думать обо всем этом. Мысли были о Димке. Да, черт, он тоже влюбился, причем снова, второй раз в одного и того же человека. Парня. Отчего-то сей факт даже не смущал. Есть парни, а есть Димка Вражевский, и это вовсе не одно и то же. Утром они проснулись каждый в своей постели – ночью Димка перебрался на раскладушку. За окном все еще было хмуро, но мама уже встала и негромко шлепала тапочками по линолеуму кухни. Сергей поднял голову, поймал улыбку Димы и, откинув одеяло, прыгнул к нему. Раскладушка жалобно скрипнула, Вражевский скривился, но тут же смягчил взгляд, увидев просительную гримасу. Они снова целовались. Торопливо, оглядываясь на часы и прислушиваясь к тому, что делает мать. Сергей осмелел, обнял Димку и погладил по спине, пытаясь обвести пальцами невидимую из этого положения татуировку. - Откуда волк? И почему? – спросил он. - Деня в армии сделал, выпросил где-то машинку и наколол. Талантище! У него, знаешь, какие рисунки? И не поверишь, что нигде не учился на художника, - Вражевский задумчиво заглянул в глаза Сергея, - а волк – потому что вечный одиночка. Он так говорил. - Ты не одиночка, - покачал головой Сережа, - теперь точно нет. - Ладно, - рассмеялся Димка, - вылезай, вон уже Ника проснулась. Пришлось неохотно выбираться. Когда одевались, Сергей все пытался ненароком дотронуться, прижаться к нему, напрашивался на поцелуи. Димка охотно отвечал, млея, как обласканный хозяйкой кот. - Сделаем так, - голос Рустэма сбил Сергея с романтического настроя. Он с удивлением и опаской посмотрел на пухлую пачку замызганных американских долларов, брошенную на стол, - сейчас ты пойдешь к этому следаку и отдашь ему деньги, чтобы закрыл дело. - Я? – теперь уже всерьез испугался Сергей. – Почему я? - А кто? – язвительно спросил Миниханов. – Ты, милый мой, замутил это дело, тебе и отдуваться. Думаешь, только мне это боком выйдет? Ну, лишат меня лицензии, я попрошу друзей помочь, и не пройдет недели, как я снова ее получу. А вот тебе от угона и сбыта краденых тачек не отвязаться вовек. Ну, чего ты на меня уставился, как теленок? Сам ведь просил: дайте тачки подороже! Вот и получил! Сергей сглотнул. К деньгам прикасаться не хотелось. - Это же будет взятка, - тихо сказал он. - Тоже мне, открыл Америку! – вздохнул Рустэм. – Разумеется, взятка, и Песков ее возьмет и еще спасибо скажет. Ему не с руки ссориться со мной. - А… точно возьмет? - Возьмет, не ссы. Ну, бери бабки и дуй в прокуратуру. Сергей взял пачку, сунул во внутренний карман ветровки. В дверях хозяин его окликнул: - Забери у него дело и все будет тип-топ. А бабло потихоньку отработаешь. Год посидишь без зарплаты, будешь умнее впредь. У Сергея перехватило дыхание. На ватных ногах он покинул кабинет начальника и долго тупо стоял под дверью с глупейшей надеждой, что сейчас его остановят, Рустэм придумает какой-нибудь другой выход, и ему не придется идти на преступление. Но постепенно мысли в голове улеглись, Сережа заставил себя успокоиться, махнул на прощание Петровичу и, как на заклание, поплелся к автобусной остановке. Он боялся, что на входе его допросят или, не дай бог, досмотрят, но дежурный вспомнил парня, приходившего утром в качестве свидетеля, и пропустил без проволочек. У дверей кабинета никого не было, хотя по коридору то и дело проходили серьезные и неприветливые люди. Сергей постучал, и с ходу ему навстречу вышел кто-то в милицейской форме, прошел мимо, уступая дорогу в кабинет следователя. Сергей посмотрел вслед мужику, лицо которого показалось ему знакомым. Да это ж Толик Петров – Димкин приятель из той компании, которая подставила его. И как таких сволочей земля носит? При мысли о Димке на душе стало светлее, Сергей набрался мужества и вошел в кабинет. Всю дорогу он размышлял о том, что скажет Пескову, строил правильные и проникновенные фразы, спорил сам с собой, доказывал, но сейчас будто память отшибло, и он повторил киношный штамп: - Может, как-нибудь уладим наше дело? – спросил он у ничуть не удивленного следака. - И каким же образом, молодой человек? – поинтересовался тот. - Вот таким. Сергей выложил перед ним пачку денег. Песков посмотрел на него нечитаемым и оттого жутковатым взглядом. - Это признание вины? – уточнил он. - Нет, - воскликнул Сергей, - я не виноват. Просто… не надо проблем для моего хозяина, мы ни в чем не виноваты, правда. А это… небольшой презент. - Действительно, небольшой, - усмехнулся Песков. Сергей оторопел, он не был готов к подобной наглости. Ко всему: что его сейчас пошлют, наденут наручники, запихнут в обезьянник, прочитают нотацию или напинают по ребрам. Но только не к этой омерзительной фразе. - Сколько? - Еще столько же, и дело отправится в мусорную корзину. Я работаю до пяти каждый день. На нетвердых ногах Сергей вышел из прокуратуры, сел на лавочку и закурил. Руки все еще подрагивали после пережитого стресса. Он даже не знал, сколько отдал продажному следаку. Да и какая разница, у него все равно не было денег. Если только занять у Вражевского. Он не откажет, с его-то широкой душой. Сергей не пошел в этот день в институт. Вернулся домой и обнаружил на кухне кашеварящего Диму. Мать еще не пришла с работы, Ника была в садике. Димка удивился и обрадовался его приходу. С ходу обнял, зацеловал, сжал и закружил в объятьях. Сергей ответил с готовностью, жадно. Хотелось излить на него свою боль, пожаловаться на горести и проблемы, хотя бы так, невербально. Забрать частицу веселья и озорства, которым буквально светился Димка. - Ты чего такой? - Какой? - Смурной какой-то. Зачет завалил? - Вроде того. - Ладно, не парься, дело житейское, - захлопал его по спине Вражевский, - пошли жрать, а потом… я купил кое-что. Кое-что оказалось приставкой PlayStation3, которую Дима подцепил к монитору компьютера. - Сто лет мечтал о такой! – признался он. – Давай сыграем! Серег, давай! Ну что опять? - Ты тратишь деньги на ерунду, - ненавидя себя за то, что обламывает Димкину радость, буркнул Сергей. Вражевский обхватил его сзади за плечи, потискал, как котенка. - Ну что ты как бука? Не нравится? Да что случилось, Сереж? - Дим, - решившись, глухо сказал Сергей, - ты не одолжишь мне денег? - Во что ты ввязался? – резко посерьзнел и даже будто заледенел Вражевский. Сергей не собирался говорить ему правду. Ввиду прошлой дружбы с Минихановым и всего случившегося между ними, последствия могли быть непредсказуемыми. Нельзя этого допустить. Тем более, Дима сам подсказал ему идеальную ложь. - Да ни во что не ввязался. Препод, урод поганый, никак до экзамена не допускает. - Давай, я ему морду набью? – предложил Вражеский сердито. - Нельзя, - покачал головой Сергей, - лучше уж я по-хорошему с ним договорюсь, мне еще экзамен ему сдавать. - Ладно, - смягчился Димка, - сколько нужно? - Сколько не жалко. Димка длинно выдохнул ему в ухо, засосал в теплый рот мочку и со шлепком отпустил. - Мне для тебя, Серег, нисколько не жалко, - прошептал он, - ты, главное, нервы береги, нервные клетки – они не восстанавливаются. А будут проблемы – зови меня. Сергей чуть не заплакал от таких слов. Ему стало невыносимо стыдно и противно, что он обманывает самого лучшего на свете, самого любимого парня. На следующий день он отнес Пескову деньги и получил в руки папку с делом, которую сразу же без раздумий сжег в перелеске. Следующая неделя принесла долгожданное затишье. Дни стали по-летнему теплыми. Мать, работавшая гардеробщицей в доме профсоюзов, получила летний отпуск и уехала с Никой в деревню к сестре. Тетка Нина держала там большое хозяйство, даром что всю жизнь провела незамужней и бездетной, и дополнительные рабочие руки были ей очень кстати. Ника обожала козочек и кроликов, поэтому восприняла отъезд с восторгом. Звали и Димку, но тот решил остаться с Сережей, пока тот не сдаст сессию, чтобы потом приехать уже вместе и остаться на все лето. Сергей подчистил все хвосты и готовился к экзаменам. На работу в автомастерскую его дергали редко, Рустэма он не видел, а в остальном все было по-прежнему. Это были их с Димкой дни. Они гуляли сутки напролет. Заглядывали в тир, где Вражевский собирал грошовые призы, зля хозяина, и раздавал первым попавшимся детишкам. Брали лодку, заплывали на середину пруда и купались там голышом, не боясь, что кто-то увидит их целующимися. Пару раз, как в детстве, забирались на крышу дома – Димке пришлось взломать замок на чердак – и встречали рассвет. Когда надоедало или портилась погода, оставались дома, смотрели кино, рубились в приставку. Вражевский мешал Сергею готовиться к экзаменам, обещая раздать всем преподам взятки, чтобы не мешали им наслаждаться жизнью и свободой. Однажды Сергей спросил, что Дима думает делать дальше. Однажды деньги закончатся, и с привычкой сорить ими направо и налево это случится довольно быстро. - Найду работу, - продумав, ответил Вражевский. - Тебе нужно учиться, - не согласился Сергей, - ты ж в физмате лучшим был, в олимпиадах участвовал. - Да я уж не помню ничего, - отмахнулся, как от чего-то несерьезного, Димка. - Я тебя подтяну. За деньги сейчас всех учат, уж лучше потратить на обучение, чем на развлечения. Дима после того разговора призадумался и подрастерял беспечность и эйфорию от вновь полученной свободы. Сергею же, наоборот, море сейчас казалось по колено. Он был влюблен и строил далеко идущие планы. Вдвоем с Димой они будут неплохо зарабатывать, мать сможет уйти с работы, где за копейки таскает тяжеленные дубленки и моет огромные залы. Нику устроят в хорошую школу, у них недалеко гимназия новая открылась. Сергей через год закончит институт и пошлет на хрен надоевшую автомастерскую. О своих отношениях с Димкой он тоже много думал. Сразу ясно, что у них все серьезно, без дураков. Но чувства придется скрывать, как бы ни хотелось рассказать о своей любви всему миру. Больше всего он боялся, что мама о чем-то заподозрит. Для нее это будет ударом, она уже приняла Диму, как родного. Да и Нике ни к чему об этом догадываться. Но скрывать будет нелегко, это Сергей понимал. Он часто ловил себя на мысли, что ни с того, ни с сего начинает по-дурацки улыбаться. Смотрел на себя зеркало и видел ошалелые от счастья глаза. А уж в присутствии Вражевского и вовсе палился по-страшному. Он не помнил, чтобы когда-то так влюблялся – безудержно, дико, до дрожи в коленях и страстного желания постоянно быть рядом. У него был только один серьезный роман. Полина Кравчук, красавица, отличница, скрипачка. Они встречались два года после школы, пока ее семья не уехала в Германию на постоянное место жительства. Сергей переживал расставание, даже собирался после окончания вуза ехать к ней, но знакомство с Мариной притупило боль, и постепенно они с Полиной прекратили даже переписываться. Маринка была заводная, веселая и, хотя регулярно давала от ворот-поворот, создавала иллюзию, что когда-нибудь, возможно, ее сердце растает. Затяжной недороман длился последние три года и порядком успел поднадоесть. Но все эти отношения даже близко не стояли с тем, что творилось у них с Димкой. И наверное потому, что Сергей был уверен в силе и правдивости их чувств, произошедшее однажды событие выбило его из колеи. Он возвращался с работы, уставший, но счастливый от предвкушения вечера с Димой, на диване, с бутылочкой пива и соленой рыбкой, с крутым боевиком – Вражевский собирался взять диск со всеми тремя терминаторами. Возле подъезда его встретила Марина. У нее было взволнованное, заговорщическое выражение лица. - Привет, а я к тебе, - без обиняков заявила она, - угостишь чашечкой кофе? Отказать было неудобно, Сергей пожал плечами. - Конечно. Приятный вечер обламывался, но Вражевский простит. И тут он повернул голову и увидел на детской площадке, на скамеечке возле железной горки Димку с Олесей. Они сидели, он обнимал ее и гладил по спине. Сергей сделал шаг к ним, Марина стиснула его руку хрупкими, но сильными, как клещи, пальцами. - Пойдем, дай им поговорить, - с нажимом сказала она. - О чем? - Моя подруга запала на твоего друга. Что такого? Сергей не поверил своим ушам. Откуда у Маринки взялся этот наглый бабский тон, эта хамская напористость. Где та девушка, которая ему так долго нравилась? - Будем встречаться парочками, хорошо же? Все лето впереди: клубы, тусовки… Пока они поднимались в квартиру, Сергей лихорадочно размышлял о причинах визита девчонок. Вроде Марина толсто намекнула, что им нужны щедрые парни с кошельком, чтобы провести лето весело. Но гадкая ревность и интуиция подсказывали, что тут что-то нечисто. Неспроста эта девочка-модель привязалась к Вражевскому. Судя по ее внешности и шмоткам, такая должна вращаться среди «папиков», у которых денег куда больше, чем у бывшего зэка. Сергей машинально варил кофе, машинально и невпопад отвечал на реплики Марины, а сам ждал только, когда Димка и Олеся поднимутся домой. Но почему-то они не шли. На улице стемнело, Сергей то и дело выглядывал в окно, на детской площадке никого не было. - Ого! Ух ты! Чья это такая гитара? Марина без спросу обследовала их комнату и обнаружила Димкин инструмент. Сережа понимал ее восторг, он сам любил разглядывать эту гитару, ее мрачновато-готический декор. И звук, несмотря на солидный возраст, она давала прекрасный. - Ты играешь? Споешь мне что-нибудь? – потребовала Марина, садясь на кровать. Сергей взял в руки Димкину красавицу. Когда-то он мечтал петь для Марины. Кто же из мудрых сказал: опасайтесь своих желаний, им свойственно сбываться? Настроение было ни к черту, и он спел ей «Нет вестей с небес». Марина наморщила нос и попросила что-нибудь о любви. Сергей послушно спел песню Чижа «О любви». На последнем куплете Марина потянула из его рук гитару и полезла целоваться. Сергей отвернулся с досадой. - Марин, а куда поехали Дима с Олесей? - Господи, ну какая тебе разница? – оскорбленная девушка встала и принялась поправлять юбку. Слишком огорченной из-за того, что ее оттолкнули, она не выглядела. Теперь Сергей окончательно убедился, что дело нечисто, и Маринку послали для отвлечения внимания. - Марина! - Ну ладно, ладно! – поморщилась она. – У Олеськи проблемы. Парень у нее на всю голову больной, ревнует к каждому столбу, бьет ее. Вот она и попросила твоего приятеля помочь. - Как помочь? - Как-как? Морду начистить козлу! Он задолбал ваще! Скотина! А Димка же твой десантник, серьезный парень. А ты-то чего так переживаешь? Он вообще-то на самом деле ей понравился: симпатичный, не жадный, может, они и сойдутся. Сергей подошел к окну и вгляделся в расцвеченную фонарями ночь. - Марин, давай я тебе такси вызову, поздно уже, - предложил он. - Давай, - согласилась девушка, - можно, я в ванную схожу? Тушь размазалась. - Конечно. Он проводил Марину, оплатил ей такси и еще долго стоял у подъезда, дожидаясь Диму. На сердце было тяжело. Он беспокоился и ревновал, ругал себя, что не спросил у Маринки адрес, ненавидел тупых и подлых баб и глупого Вражевского, позволившего снова сыграть на его благородстве и доброте. В полночь Сережа вернулся домой, открыл холодильник и достал початую бутылку водки и банку «Балтики». Водки было примерно треть, но этого вполне хватило, чтобы напиться, если полировать пивом. Стало легче и веселее. Сергей почувствовал себя готовым к подвигам. Вражевский вернулся около трех часов ночи. Сергей услышал, как в замке щелкнул ключ. Коридор залила полоска желтого света. Сергей стянул через голову футболку, снял трусы и лег на постель. Голова слегка кружилась, перед глазами плыло. Димка разулся в коридоре, вошел, тяжело вздохнул. Он явно старался не шуметь, а когда Сергей окликнул его, замер столбом. - Привет. - Ты чего не спишь, Серег? - Тебя жду, - Сережа сам удивился, как развратно прозвучал его голос. Но тупое пьяное упрямство все еще играло в нем. Он закинул руки за голову и раскинул ноги. Димка включил свет, и его глаза сделались, как пятаки, а челюсть отвисла. - Ты охренел совсем? Ты… ты что делаешь?! - Предлагаю тебе себя, что непонятного? – Сергей улыбнулся и провел рукой по груди. Где-то внутри просыпался стыд. Вся эта безобразная пародия, казавшаяся ему классной идеей, когда он глушил водку, теперь выглядела полной дурью. Это он понял по лицу Вражевского. Тот смотрел так, будто получил нокдаун – дезориентировано и растеряно. - Ты напился? – вдруг догадался Димка, с облегчением выдохнул, отмирая. - Я хочу с тобой переспать, - настойчиво повторил Сергей, подумывая, не накинуть ли одеяло на причинное место, - ты же за этим ездил к Олеське? Дима снова устало вздохнул, отвернулся и стал раздеваться. Сергей приподнялся на локтях. - Ну, что скажешь, Вражевский? А может, мне тебя трахнуть, а? Дима повернулся и сделал шаг к нему. В его глазах была угроза. - Заткнись, Симаков, иначе так въебу, что мало не покажется. Пойдешь на экзамен с фонарем. Он выключил свет, подошел к кровати и рывком подвинул Сергея к стенке. Как котенка, подумал Сережа, безмозглого, тупого зверька. Вражеский лег рядом. Тяжелые вздохи рвались из его груди, будто он держал на плечах гору и не мог ее опустить. Он накинул на них одеяло, прикрыв Сережин стыд. - Ревнуешь? – спросил он. - Да. - Глупышка мой. Нечего ревновать. - Правда? – Сергей повернулся набок лицом к нему. Он сразу поверил Димке, хватило одного слова. Стало противно за себя и свое поведение. - Конечно, - невесело усмехнулся тот, обхватывая его за шею и притягивая к себе, роняя на грудь. - И ничего не было? - Нет. - Тогда почему ты не захотел со мной? – обида пополам с облегчением обожгла щеки. - Потому что не могу, - Димка перекатил его себе под бок, обнял обеими руками, - не могу я так с тобой, Серега. - Почему? - Потому! Не хочу тебя портить, ты же парень, вбил себе в голову, что хочешь со мной. А вдруг тебе не понравится? Ты же ненавидеть меня будешь! Это ж знаешь, как… не знаешь. А я видел, видел на зоне опущенных. Не могу я так, Сереж, не проси. - Но я-то по доброй воле! – упрямился Сергей. - Ох, Серега! Ну что ты за дурак! Ты же психанул, нажрался, от тебя перегаром за километр несет. Ревнуешь еще. Ну какая добрая воля? Сергей вздохнул, перекидывая руку через его грудь и обнимая. - Ладно, - сказал он. - Знаешь, кем оказался Олеськин парень? – вдруг спросил Димка. – Это Никитос, Калинин. Поговорил с ним, уродом. - Морды били? - Нет. Пропустили по стаканчику, по душам поговорили. Он отпустил ее к матери. Димка замолчал, погрузившись в какие-то свои думы. Сергей слушал его дыхание и думал о том, что они подошли к какому-то рубежу. Но он не мог понять, к чему это приведет. - Спи, Сережа, - сказал Димка, ероша ему волосы на макушке. – Сладких снов. А на другой день жизнь затрещала по швам, так же как похмельная голова Сергея. Проснувшись утром, он испытал лишь одно, но зато всеобъемлющее желание – выпить литров десять простой воды, хотя бы даже из-под крана. Запах приготовленной Вражевским яичницы с жареным луком усилил муки, прибавив к ним приступ тошноты. Сергей натянул трусы и майку, небрежно брошенные вчера на пол, побрел на кухню и со стоном наслаждения залил в пересохшее горло целый чайник воды, потребив ее прямо через носик. Димка курил на балконе, и Сергей присоединился к нему. Сразу же схватил пачку сигарет, Вражевский протянул ему зажигалку, помог прикурить. В прохладе утра слегка знобило. - Плохо тебе? - Ничего, переживу, - Сергей облокотился о перила и с удовольствием затянулся. - Мне придется уехать, - сказал Вражевский в пустоту. - Надолго? – сперва не понял, о чем он, Сергей. - Как получится, может, на год, может, на два. Сергей выронил сигарету и уставился на него. - Чего?! Куда ты собрался? - В Москву. Мой армейский командир предлагает работу в охранном агентстве, неплохая зарплата, служебное жилье. - У тебя же судимость, - оцепенело возразил Сергей. - Я тоже так сказал, а он ответил: решим вопрос. Думаю, он и правда, может решить. Димка щелчком отправил окурок в полет и повернулся к Сергею. - Так надо, Серег. Мне в этом городе работы не найти, я всех знакомых уже обошел, везде, где можно, искал. Даже захудалым дворником не берут, понимаешь? - Нет, - покачал головой Сергей, морщась от перекатывающейся по черепу боли, - не надо. Не уезжай! Мы что-нибудь придумаем. Ты что же, хочешь бросить Нику? Свою дочь? Теплые руки Димки сжали его плечи, он заговорил мягко, ласково. - Я никого не брошу, устроюсь там, на месте, ты учебу закончишь, а я придумаю что-нибудь с жильем и перевезу вас к себе. - Мать не поедет. - Уговорим, - убежденно сказал Вражевский, - Сереж, ты потерпи немного, все нормально будет. - Дим! - Все хорошо будет, Серег, прорвемся! У Сергея свело скулы. Он отвернулся, вырвался из рук Димки, снова закурил. Его колотило уже не по-детски, Димка стянул с себя толстовку и накинул ему на плечи. - Когда ты уезжаешь? – спросил Сергей. - Я еще не знаю. Вечером созвонюсь с Семеновым, он все скажет. Я вам денег оставлю на первое время, потом присылать буду… - Да иди ты со своими деньгами! – Сережа сплюнул с высоты, втянул горький дым. - Я тебя не бросаю, Сережка, - Дима снова потянулся к нему, обнял, - я буду о тебе думать все время. - Нет, - покачал головой Сергей, вспомнив Полину, - не будешь. Месяц, другой – и забудешь меня. Сергей даже почти не удивился, когда и в автосервисе его настигли неприятности. Едва вошел в ворота, его окликнул Петрович. - Держись, Серый, приходили эти. - Эти? – переспросил он, с трудом соображая. Голова все еще болела. Не помог ни крепкий кофе, ни холодный душ. Они с Димкой не стали мусолить тему отъезда. Сергей понял, что не переубедит Вражевского, и отступил. В глубине души он понимал, что их отношения неправильны и ни к чему хорошему, выплыви они наружу, не приведут. Наверное, так будет даже лучше. Но внутри все равно болело. - Бандиты, которые привезли «мерс». Приходили, спрашивали про тачку, готова – не готова. Сергей оглянулся, выискивая взглядом парней Ярового. Но в распахнутых боксах возились знакомые механики, никого постороннего во дворе не наблюдалось. - А ты им что сказал? - Сказал, тебя подождать, - глазки Петровича забегали, - а что я скажу-то? Такие убьют и не заметят. Иди-ка ты лучше, Серег, отсюда. А я передам Рустэму, что ты заболел. Сергей кивнул. Это показалось наилучшим выходом. Пока бандиты его тут поджидают, он пойдет к Пескову и расскажет, где их искать. - Ладно, так и скажи Миниханову. Болею я, - он похлопал мастера по плечу, и рванул на автобус. В прокуратуре его встретили неприветливо. В прошлый раз с дежурным все проходило гладко, а сейчас тот же самый парень выпучил глаза и заорал: - Нет пропуска? Не пропущу. Ну и что, что был неделю назад. Олег Васильевич допрашивает потерпевшего, приходи завтра. - Поймите, завтра может быть поздно! – настаивал Сергей. – Я знаю, где угонщики тачки, их можно арестовать. - Нет, какой умный, а! Угонщики у него! Сейчас позвоню Пескову, узнаю, что с тобой делать. - Хорошо, звоните. Сергей прислонился к стенке и прикрыл глаза. Во рту у него пересохло. Ну и надо было вчера так нажираться? А впрочем, какая разница, все равно Димка уезжает. Похмелье сейчас самая малая из его неприятностей. - Этот? – какой-то усатый мужик в форме капитана милиции небрежно облокотился о столб турникета. – Ты что ли насчет угнанных тачек? - Я. - Пошли. Сергей проследовал за ментом в кабинет, где сидел незнакомый хмурый следователь. Тот мельком глянул на них, но ничего не сказал и продолжил писать. Мент толкнул Сергея на стул: - Садись, жди. Олег Василич сейчас подойдет, разберется, что ты за фрукт. Сергей пожал плечами. Он в принципе не удивлялся хамскому отношению, лишь бы уже рассказать о бандитах кому следует, и не пугаться каждой тени. Песков пришел через долгие четверть часа, которые Сергей просидел, как на иголках. Следователь все писал, не поднимая головы, будто никого в его кабинете не было. Наконец, раздались шаги, и в кабинет вошел Песков. Бросил быстрый, равнодушный взгляд на Сергея, пожал руку второму следаку. - Ну, что тут за тема? - Да вот, парень говорит, что знает, где искать угонщиков тачки, - пояснил второй. - Какой тачки? – спросил Песков, посмотрел на Сергея по-детски ясными глазами. – Что за автомобиль, молодой человек? Расскажите подробнее. - Да тот самый гелендваген, который вы конфисковали на прошлой неделе, - пояснил Сергей. - Я конфисковал? – изумленно воскликнул Песков. – Не припомню такого. Вы меня ни с кем не путаете? Сергей открыл рот и тут же закрыл, мгновенно обо всем догадавшись. Взятка. Дело уничтожено, он сжег его лично, своими руками. Ни одной бумаги: ни на обыск, ни на изъятие имущества ему не оставили. Теперь уже невозможно доказать, что прокуратура забрала машину. Поди этот хрен сам на ней теперь и ездит. - Путаю, - прошептал он непослушными губами, - точно спутал. Простите. - Да ничего, бывает. - А что за тачка-то? – перевел взгляд с Пескова на Сергея следователь. - Извините, не было никакой тачки. Я ошибся. - Ошибся он, - буркнул следак, - за такие ошибки сейчас закрою в обезьянник на ночь, может, ума наберешься. Сергей выбежал в коридор следом за Песковым, нагнал его. - Что мне делать? – в отчаянии спросил он. – Они же придут за машиной. Что я им скажу? - Понятия не имею. А только нет дела – нет состава преступления, - равнодушно пожал плечами Песков. - Какая же вы мразь, - сказал Сергей. - А за это могу и посадить, - издевательски усмехнулся тот, - все, вали, пока не закрыл тебя на пятнадцать суток. Первым из-за угла вышел, поигрывая кастетом, «красавчик» все в той же ослепительно белой футболке. Следом лысый и еще трое парней. Сергей выдержал их взгляды – глаза стаи голодных собак, загнавших легкую добычу. Бежать было некуда. Они подкараулили его на середине пути от остановки до дома, возле заброшенной стройки. В принципе это было довольно людное место, но сегодня собиралась гроза, и народ попрятался по домам. - Говорят, ты отдал наш «мерс» ментам? – «красавчик» подошел поближе и без предупреждения ударил в живот. Сергей согнулся и получил снизу в челюсть. Хорошо хоть не кастетом, точно бы все зубы повылетали. - Будто они спрашивали, - сплюнув кровь, сказал Сережа, - забрали и все. - Ты должен нам тачку. - У меня ее нет. Снова удар, на этот раз под дых, и с оттягом – второй. А дышать невозможно было уже после первого. - Ты что-то не понял, фраерок? – прогудел бритый. – Ты должен вернуть тачку. Или полтора лимона. - Парни, вы чего? – прохрипел Сергей, стоя на коленях. Под ребрами нещадно болело, лицо онемело. – Откуда я возьму? - Мы дадим тебе день, - милостиво согласился «красавчик», - а завтра начнет тикать счетчик. Послезавтра будешь должен уже два миллиона, в понедельник – три, если натикает десять, а ты все еще не вернешь нам бабки, мы тебя зароем. Живьем. Бритый заржал. Красавчик ловкой подсечкой сбил Сергея с ног, пнул ногой в спину. Тот даже не сопротивлялся. А чего, лучше пусть сразу убьют. Его не стали убивать. Ушли, переговариваясь о каких-то своих делах. Сергей перекатился и встал на четвереньки. Оттолкнулся руками от пыльного бетона, сел на корточки. Осторожно, кривясь от боли, вытянул пачку и закурил, марая фильтр кровью. На землю и стены упали первые крупные капли дождя. Ждать было нечего. Сергей вернулся домой, не включая свет, прошел в их с Димкой комнату. Нет, теперь она снова стала его личной. Не было тут ни сумки Вражевского, ни его футболок, небрежно брошенных на стул. На стене висела гитара Димы, но больше ничего от него не осталось. Он уехал, даже не попрощавшись. Сергей никогда не понимал, что значит не хотеть жить. Не понимал, как можно сознательно желать себе смерти, стремиться к ней, не искать выход. Оказывается, все предельно просто. Достаточно потерять веру в любовь, доброту, честь и справедливость, все то, что с детства почиталось незыблемыми истинами. Как мало нужно человеку, чтобы почувствовать себя на грани. Просто не слышать голоса друга, умоляющего остаться. Он сел за стол, вырвал из тетради чистый лист и аккуратно разгладил его. «Мама, прости, - написал он, задумался надолго, но все же продолжил, - я оказался в тупике и больше не могу жить. Я знаю, ты огорчишься, но зато Дима не уедет, не сможет бросить вас с Никой одних. Будьте счастливы и не грустите! Ваш Сережа». Сергей перевернул лист чистой стороной вниз и встал. Ему не было страшно. Все чувства разом исчезли, осталось только слепое следование намеченной цели. Он снял ветровку и носки, пошел на кухню, достал самый острый нож – Димка недавно наточил их все. С ножом отправился в ванную. Сергей открыл краны, попробовал рукой воду, где-то слышал, что она должна быть теплой. Заткнул слив и прямо в одежде забрался в ванную. Странное ощущение – погружаться в одежде. В голове всплыла строчка песни Сплина: «мы легли на дно, мы зажгли огни, во вселенной только мы одни…» Сергей поднес к глазам нож. На минуту задумался, что делать с водой, и решил выключить, чтобы не затопить соседей. К тому времени, как она остынет, ему будет уже все равно. Интересно, когда Дима узнает, он пожалеет, что уехал? Что за хрень лезет в голову? Какая теперь разница, что он подумает. Главное, он не бросит Нику и мать, не позволит их обидеть. Ладно, к черту, надо делать, что задумал, пока не стало страшно. Но страшно уже стало. Сергей поднес лезвие к запястью, коснулся ножом и замер, задержав дыхание. Трус, отругал он себя, тряпка. Опустил руку с ножом в воду и полоснул по левому запястью. Вода тут же окрасилась кровью. Боль мелькнула и исчезла. Сергей заворожено смотрел на стремительно краснеющую воду, понимая, что сделал. Он не решился резать вторую. Этого достаточно, теперь нужно просто подождать. Сергей откинул голову на бортик ванны и прикрыл глаза.