Время действия: примерно 2242-43гг. по земному летосчислению
Советник Ша’Тот медленно вошел в тренировочный зал, принадлежавший мастеру Ко’Врану, одному из самых опытных в городе наставников по фехтованию на мечах ка’ток, наблюдая за юными учениками, которые полностью погрузились в отработку приемов боя. Рядом с ним шла женщина в темной одежде: простой черной рубашке и свободных шароварах, поверх которой был наброшен алый плащ. Лицо её было скрыто под капюшоном. Двое посетителей некоторое время смотрели на тренировку, и лишь голос наставника да грохот падающих на песок тел нарушал тишину в зале. — Мастер Ко’Вран неохотно берет новых учеников, но На’Тот ему понравилась, так что удалось договориться о том, что она может несколько раз в месяц брать у него уроки. — Которая из этих детей твоя дочь? — спросила женщина, облокотившись о каменный парапет. Советник Ша’Тот сузил красные глаза, разглядывая подростков, которые нападали друг на друга с громкими боевыми воплями, а потом указал на девочку лет тринадцати-четырнадцати на вид, которая как раз была сбита с ног метким ударом учебного деревянного меча по голове. — Вот она. Ох!.. — вскрикнул он, увидев, что его дочь осталась лежать на земле, держась рукой за затылок. Наставник остановил тренировку и подошел к девочке, строго глядя на неё. Она, заметив приближение учителя, быстро вскочила на ноги. Старый нарн дотронулся до её головы, осмотрев шишку от удара, потом фыркнул и похлопал её по плечу, отрывисто сказав: — Ничего серьезного. Но впредь будь внимательнее, На’Тот. Ты теряешь контроль над боем и слишком сильно раскрываешься, пытаясь достать противника. Он заметил посетителей и добавил: — Но тренировка для тебя на сегодня окончена! На’Тот кивнула, все еще не замечая своего отца, поскольку стояла к нему спиной, и громко спросила, обращаясь к наставнику: — Учитель, быть может, вы позволите мне упражняться с настоящим мечом? Я машу этими деревяшками уже год! Не пора ли двигаться дальше? Женщина в алом плаще усмехнулась, бросив быстрый взгляд на Ша’Тота. — А твоя дочь весьма нетерпеливая юная особа! Ша’Тот вздохнул, закатив глаза. Старый нарн сделал неуловимое движение рукой, никто даже не успел моргнуть, и На’Тот оказалась на земле снова. Он посмотрел на неё сверху вниз и спокойно ответил: — Я дам тебе настоящий меч, девочка, но только когда ты научишься отражать такие удары, как этот. На’Тот вскочила на ноги и почтительно поклонилась ему, пытаясь скрыть разочарование, сверкнувшее в глазах. — Да, учитель! Пробормотав положенные извинения, она развернулась и замерла на месте, увидев своего отца. — Папа? Что ты тут делаешь?! — Всего лишь захотел взглянуть на тренировку моей дочери, — ответил Ша’Тот и, не сдержавшись, попытался дотронуться до её головы. — У тебя кровь на затылке, На’Тот… Она отпрянула от него, нахмурившись: — Я в порядке, папа! Прекрати! Ша’Тот вздохнул и посмотрел на свою спутницу. — Она стала такой дерзкой и непослушной! Уже не знаю, как себя с ней вести. Похвалишь — огрызается. Ругаешь — то же самое! Женщина улыбнулась, глядя на девочку. — Думаю, это просто особенность возраста. Ша’Тот повернулся к дочери снова. — На’Тот, позволь представить тебе твою тетушку Г’Са’Лид. Вряд ли ты помнишь её, ведь ты была совсем маленькой, когда она жила с нами в Драксшоте… Девочка мрачно посмотрела на женщину в плаще, но потом вежливо поклонилась, приветствуя её. — Рада снова видеть вас, тетя. Я помню вас. Вы — жена покойного дяди Шу’Рена. Женщина откинула капюшон и с улыбкой встретила её насупленный взгляд. — Твой отец хочет, чтобы я учила тебя, На’Тот. И я готова это сделать, но с одним условием. Ты должна согласиться на это сама. Мне вовсе не интересно заставлять тебя учиться против воли… Девочка недоверчиво посмотрела на неё, а потом оглянулась на отца. — Но чему вы собираетесь меня учить? У меня уже есть много наставников… Тетя продолжала улыбаться. — Разным вещам. Как вести себя в обществе, хорошим манерам. И многим другим приятным пустякам, которые пригодятся воспитанной девушке из хорошей семьи. На’Тот сердито скрестила руки на груди, услышав эти слова. — Сразу хочу предупредить, тетя. Я не собираюсь ради обучения у вас сокращать другие тренировки. Полагаю, поэтому мой отец вас и позвал. Он хочет, чтобы вы отвлекли меня от токти и фехтования на ка’ток, но у меня есть цель, моя В’Тар, и я её достигну! Улыбка на губах Г’Са’Лид стала еще шире. — Рада слышать, что у тебя столь твердые принципы в таком юном возрасте, На’Тот. Поверь мне, я вовсе не собираюсь вмешиваться в твои тренировки. Все, что я хочу — это расширить твой кругозор. Ведь в мире есть столько интересного, помимо токти и фехтования. Я согласна, что знание боевых искусств даст тебе некоторую уверенность в себе и силу, но… — Быть слабым в наше бурное время непростительно! — воинственно ответила девочка. — Но у меня есть много увлечений помимо токти. Мой кругозор достаточно широк, и я вовсе не невежда! Г’Са’Лид расхохоталась. — Тогда, быть может, ты скажешь мне, в чем заключается твоя В’Тар, а? На’Тот заносчиво вздернула подбородок. — Я хочу поступить на военную службу. Как мои дядя и кузен. Хочу служить в космофлоте Нарна, но для этого необходимо отучиться в военной академии, а чтобы попасть туда надо пройти серьезные экзамены. Вот почему мне надо много тренироваться. Служба в космофлоте очень престижна, туда попадают только лучшие… Тетка кивнула, пытаясь оставаться серьезной. — Понятно. Но почему именно космофлот? Глаза девочки сверкнули. — Потому что я смогу найти ее там, в космосе. Знаю, что шансов немного, но если я буду торчать здесь, сложа руки, такой возможности вообще никогда не подвернется. Г’Са’Лид приподняла безволосую бровь и оглянулась на советника. Ша’Тот вздохнул, потерев переносицу. — Её? Девочка нетерпеливо передернула плечами: — Джа’Дур — Несущую Смерть. Тварь, которая искалечила моего деда. Мы все поклялись отомстить ей, и я намерена исполнить клятву. Рано или поздно я найду её и убью! Тетя осторожно произнесла, поглядев на её отца: — Но разве эта военачальница не погибла в конце дилгарской войны? Её раса вымерла после взрыва их солнца, и возможно ты никогда её не встретишь. На’Тот фыркнула. — Возможно. Но если есть хотя бы один шанс из ста, из тысячи, даже из миллиона, я не собираюсь его упустить! А теперь, прошу прощения, мне надо идти. Я опаздываю на другие занятия.***
Г’Са’Лид и Ша’Тот проводили девочку внимательными взглядами. А потом тетя снова расхохоталась. — Вот это амбиции! Ша’Тот глубоко вздохнул. — Так ты возьмешься за её обучение? Она совсем помешалась на тренировках, и я начинаю беспокоиться за неё. Мои советы она в последнее время воспринимает очень воинственно. То же самое и с Ла’Эт. Может быть, ты сумеешь до неё достучаться? Г’Са’Лид посмотрела на него и подмигнула. — Ты должен гордиться своей дочерью, Ша’Тот. Нашему миру нужны храбрые воины. И она такой станет, вне сомнения. Из неё вырастет достойная наследница Защитников Драксшота. Что тебя тревожит? — Да, но… На’Тот так изменилась после смерти деда. Месть завладела всеми её мыслями. Она проводит в тренировочном зале дни и ночи напролет. Это было бы понятно и достойно уважения, если бы наш враг был жив. Но наш шон’кар против Джа’Дур — ритуальный, и посвящать себя мщению настолько ревностно при нем необязательно. Я надеялся, что став постарше, она сама это поймет и успокоится. Но с каждым днем её одержимость становится все сильнее! Г’Са’Лид посерьезнела. — Твоя дочь мне нравится. Я хотела бы учить её. Это будет нелегко, потому что у неё сильный характер. Но тем интереснее сам процесс. Люблю подобные вызовы! Она похлопала Ша’Тота по плечу. — Не волнуйся, дай мне полгода, и ты не узнаешь свою дочь! — Я уже её не узнаю… — пробормотал Ша’Тот, качая головой. — И это как раз меня и пугает!***
Вечером На’Тот, по обыкновению, пошла в комнату отца, дабы пожелать ему доброй ночи. Но дверь в его кабинете была приоткрыта, и оттуда доносились приглушенные голоса. Отец разговаривал с тетей Г’Са’Лид. На’Тот замедлила шаги и прислушалась, осторожно заглянув в щель… — … у тебя выросла красивая дочь, Ша’Тот, — сказала Г’Са’Лид, усаживаясь в широкое кресло напротив отца. — Она очень похожа на свою мать, ты не находишь? Ша’Тот поднес к губам бокал с тари и исподлобья посмотрел на нее. — Да, На’Тот — копия своей матери. То же лицо, те же глаза. Иногда она даже двигается как она. Порой я ловлю себя на том, что готов окликнуть её по имени матери… — он горько усмехнулся. — Пора бы уж привыкнуть к тому, что Ке’Сад больше нет!.. Он замолчал, зло нахмурившись. — Но характером дочь пошла в Ла’Эт. Ей пальца в рот не клади — откусит всю руку. Спорит по любому поводу! Знаешь ли, иногда это ужасно неудобно. Да и упряма она, как сто ну’токов! Вот сейчас, к примеру, вбила себе в голову, что должна служить в космофлоте! И тренируется с утра до ночи каждый день. Я не могу ее переубедить! Это все На’Ир. Он тоже мечтает о военной службе. Наговорил ей всякой чепухи, а она поверила его басням. Загорелась его идеей, мол, Джа’Дур легче найти там, в космосе, за пределами нашей планеты. Представляешь?! И, чует мое сердце, придется мне ей уступить… Г’Са’Лид мягко улыбнулась, разглядывая свой бокал с рубиново-красным вином при свете свечи. — Но ведь служба в космофлоте Нарна — почетное и благородное дело. Нашему миру нужны отважные воины. Ведь так говорят на каждом углу? Тебе не кажется, что ты слишком волнуешься за свою дочь, Ша’Тот? Может, стоит дать ей больше свободы? Отец покачал головой и снова налил себе вина. — Все не так просто, Г’Са’Лид. С самого рождения дочери я был вынужден сражаться за её жизнь. И уже несколько раз чуть не потерял На’Тот. Больше я этого не вынесу. А военная служба, как тебе известно, сопряжена с постоянным риском. Вот почему я и позвал тебя… Г’Са’Лид почесала подбородок. — Не знаю, смогу ли я это сделать… На’Тот уже не маленький ребенок. Вряд ли в таком возрасте можно отговорить её от выбранной дороги… Ша’Тот махнул рукой. — Я позвал тебя вовсе не для того, Г’Са’Лид! Ты научи её хотя бы азам того, что знаешь только ты. Главное, отвлеки от этих проклятых тренировок! Ты можешь это сделать, я уверен! Г’Са’Лид протянула руку к свече. — Я давно хотела поговорить с тобой на эту тему, Ша’Тот. Хорошо, что ты все-таки осознаешь, что у тебя растет дочь, а не сын. Я… постараюсь сделать все, что в моих силах. Научить её тому, что знаю. Конечно, родную мать тут никто не заменит, но я надеюсь, Ке’Сад это одобрила бы… Отец вздрогнул и помрачнел. — Да… Вероятно такое пришлось бы ей по нраву. Ке’Сад была не такая как все. Наверное, именно за это я и полюбил её… Он закрыл глаза. А потом стукнул кулаком по столу. — Это я виноват в том, что её нет в живых! Г’Са’Лид нахмурилась и подошла к нему. — Что с тобой, Ша’Тот? Я тебя не узнаю! Почему ты так решил? У твоей жены было слабое здоровье, она болела уже давно, так? И ты знаешь не хуже меня, что ей оставалось жить всего несколько лет. Голод просто ускорил её смерть. Но ведь не ты же виноват в том, что нашу планету охватила засуха? Ты все равно не смог бы вызвать дождь. Так почему же винишь себя?! Это глупо! Ша’Тот залпом выпил вино, а потом зло посмотрел на тетку. — Нет, это моя вина! Я сейчас говорю не о том, что Ке’Сад была бы здорова, если бы не мой промах. И даже не о том, что если бы я не оставил ее в ту ужасную ночь, отправившись на поиски На’Тот, возможно, она бы… — Ты сделал тогда правильный выбор, хоть и очень тяжелый! — перебила его тетка. — Твоя жена бы это одобрила! Жизнь дочери была для неё важнее собственной! — Но ты ошибаешься насчет засухи. Её могло бы не быть! Мне надо было всего лишь остаться в Кха’Ри и не дать им возможности творить такие глупости с нашим миром! У меня был шанс все изменить, повлиять на их решения. Но я… струсил! Понимаешь, тогда обо мне и так ходили дурные слухи в Совете. И я не мог подвергать риску свою семью. Понадеялся на мудрость наших советников. Думал, что у них хватит ума позаботиться о нашем мире, пока я отсиживаюсь в Драксшоте… Но их волновала лишь война и месть Центавру. И посмотри, что они натворили! Во что превратилась наша земля?! Пустыня! Целый мир — сплошная пустыня! Нет, я тоже виноват в этом, Г’Са’Лид. И нет мне прощения… Она положила свою руку ему на плечо, а потом осторожно забрала бокал из его сильных пальцев. — Ты не прав, Ша’Тот. Ты не можешь отвечать за поступки всех членов Кха’Ри. И ты слишком много пьешь… Отец возмущенно оттолкнул её руку. — Только не надо читать мне нравоучений, Г’Са’Лид! Лучше побереги их для моей дочери. Уж меня-то точно поздно переучивать! — заворчал он, но тут же осекся, проведя ладонью по глазам. — Ох, что я несу? Прости меня! Я вовсе не желал тебя обидеть… Она улыбнулась, а потом закрыла кожаный мех с вином и убрала его со стола. — На свете есть более интересные вещи, нежели тари. Тебе надо встряхнуться, Ша’Тот. Начать все сначала, а не топить себя в алкоголе. Я тебя не узнаю! Посмотри вокруг! Жизнь не кончилась, а только начинается! Столько еще дел надо успеть свершить! Отец поднял на неё горящие глаза. — Г’Са’Лид, неужели ты смогла так быстро забыть смерть своего мужа и сыновей? Г’Са’Лид вздрогнула и резко отвернулась от него, вцепившись в подол своей туники. Когда она снова заговорила, её голос был холодным и невыразительным. — Нет, Ша’Тот. Эта рана все еще кровоточит. Не стоило тебе её задевать. Раньше ты не был таким жестоким… Я долго считала, что моя жизнь кончена. Но, знаешь, в чем я нашла утешение? В учении Г’Квана. Его книга помогла мне справиться с горем. Дала новую цель в жизни… Г’Са’Лид снова повернулась к нему лицом, и он увидел улыбку на её устах. — У тебя тоже есть такая цель. Тот стержень, который поддерживает тебя на жизненном пути. Ты сейчас живешь ради дочери. Это хорошо, но что будет потом? Ша’Тот в недоумении смотрел на неё. — Что — потом? — Скоро твоя дочь вырастет и не сможет постоянно быть рядом с тобой. И что тогда? Ша’Тот, тебе надо учиться жить для себя! Может быть, даже снова полюбить… Отец хрипло засмеялся, хлопнув себя по колену. — Ну, ты скажешь, Г’Са’Лид! Я уже слишком стар для любовных похождений. Кому нужен потрепанный занудный советник? Конечно, если только ради денег или деловых связей. Но, признаюсь откровенно, мне никогда не нравились браки по расчету… Г’Са’Лид встала перед ним и подбоченилась. — Мне скоро исполнится сорок лет, Ша’Тот. Я что, похожа на занудную старуху? Отец с восхищением смотрел не неё. — Г’Лан свидетель, ты красавица — каких поискать! — Да, я вдова, но не собираюсь хоронить себя заживо, Ша’Тот. В этом и заключается разница между нами. Надо жить так, как велит сердце. Это может быть очень приятно… Тебе надо как-нибудь это попробовать… И если не хочешь жениться, всегда можно завести кар’мала! Она засмеялась и лукаво подмигнула ему. — Я даже знаю кое-кого в городе, кто давно вздыхает по тебе! И таких воздыхательниц было бы больше, уверена, если бы ты чаще ходил на приемы, вместо того, чтобы торчать на совещаниях сутками… Ша’Тот захохотал, погрозив ей пальцем. — Ах ты, сводня! Хорошо, что моя сестра не слышит твои слова. Она бы вдоволь почесала свой ядовитый язычок. Хорошо, ты меня почти убедила. Завтра же начинаю новую жизнь! Женщины, вечеринки, кутежи до утра… О, Г’Лан, что обо мне подумает моя дочь?! Г’Са’Лид вкрадчиво улыбнулась. — Она подумает, что её отец наконец-то будет счастлив, только и всего! Утром я поговорю с ней насчет обучения. Доброй ночи тебе, Ша’Тот! Помни о моих словах! Он остановил её, взяв за руку. — Я когда-нибудь говорил тебе, что ты — одна из самых мудрых женщин, каких я знаю? — Нет! — весело ответила Г’Са’Лид. — Но теперь ты это сказал! Конечно, ты преувеличиваешь мои скромные достоинства. Но это приятное преувеличение. Ты еще не забыл, как надо делать комплименты женщинам… Неплохо для начала! Продолжай в том же духе, и все красавицы Г’Камазада будут бегать за тобой! И я серьезно насчет твоей воздыхательницы. Могу вас познакомить хоть завтра, если не передумаешь начинать жизнь заново. Ша’Тот лишь расхохотался громче. — Умеешь ты заинтриговать, Г’Са’Лид. Но давай все-таки не будем настолько торопиться? — Как пожелаешь. Подождем ещё годиков десять, да? Г’Са’Лид с улыбкой ласково провела рукой по его щеке и грациозно скользнула за дверь.***
… На’Тот едва успела отступить в полумрак коридора. Сердце её бешено колотилось, противоречивые эмоции переполняли её. Она так увлеклась тренировками в последние два года, что почти перестала обращать внимание на поведение отца. Тем более, он по–прежнему очень часто пропадал по делам и редко бывал дома. Но подслушанный разговор открыл ей горькую правду: отец до сих пор не смирился со смертью матери. Хотя слова тетки были мудрыми, На’Тот все равно возненавидела её на мгновение. Ведь эта женщина предлагала отцу ужасные кощунственные вещи, советовала забыть её мать! «Ну, погоди, я тебя проучу!» — в приступе праведного гнева подумала На’Тот, наблюдая, как тетка уходит в свою комнату…***
На следующее утро На’Тот стояла перед Г’Са’Лид, глядя на неё исподлобья. Тетя все больше и больше поражала её. Глядя на стройную и гибкую фигуру этой женщины, невозможно поверить в то, что ей уже сорок лет. Она держалась спокойно, приветливо и энергично. Никто бы не догадался, что ей довелось пережить на своем веку. На’Тот знала по рассказам отца, что Г’Са’Лид, как и её мать, была центаврианской рабыней, а потом, сбежав, сражалась в Сопротивлении. А после ей пришлось пережить смерть мужа и маленьких детей. Отец говорил ей, что тетя уехала жить в один из монастырей при храме Г’Квана, расположенном вдали от больших городов, чтобы оплакивать их там. Теперь, увидев тетку, впервые навестившую их в Г’Камазаде, На’Тот засомневалась, правду ли ей сказали. Черно-красные одежды, которые носила Г’Са’Лид, можно было с натяжкой назвать послушническими, но большинство последователей Г’Квана, которых она видела, вели себя гораздо смиреннее и скромнее. Тетя Ла’Эт не обрадовалась появлению Г’Са’Лид в их доме. И уже несколько раз за утро назвала её вертихвосткой. И это были самые мягкие слова в ее адрес. То, что сестра отца по сумке так невзлюбила жену его брата, еще больше расположило к ней На’Тот. Ворчливая Ла’Эт умела найти гадкое словечко для любого — уж таков бы её характер. На’Тот за это тетку недолюбливала и с раннего детства научилась давать ей отпор. Потом споры с Ла’Эт превратились в привычку. Отец был прав: его дочь умела за себя постоять. За завтраком Г’Са’Лид отразила колючие словесные выпады Ла’Эт с редкой выдержкой и изяществом. И это вызывало у На’Тот зависть. Она умела возражать тетке, но оставаться спокойной в этих словесных баталиях так и не научилась. — Так чему же вы будете меня учить? — вызывающе спросила На’Тот, оставшись в гостиной наедине с теткой. Г’Са’Лид улыбнулась. — Я же сказала — всему понемногу. Всяким полезным мелочам, которые пригодятся тебе в жизни… Например, тому, что разговор должен начинать старший из собеседников! На’Тот набычилась, скрестив руки на груди. — И все равно, мне кажется, вам не стоит тратить на меня время. Мне вполне хватает ворчания и поучений от тети Ла’Эт. И отец уже научил меня всему, что необходимо. Г’Са’Лид засмеялась, взяв её за руку. — Не сомневаюсь в этом, милая. У тебя чудесный и заботливый отец. Но некоторым вещам может научить только женщина. Только мать… — Моя мать умерла, но мы с отцом свято чтим её память! — почти прорычала На’Тот, снова вспомнив подслушанный разговор и те бесстыжие взгляды, которые эта женщина бросала на её отца. Пусть только попробует привести в этот дом ещё какую-то воздыхательницу — она ей глаза выцарапает! — О, это очень похвально и трогательно, особенно столько лет спустя, — тетка не поддалась на её выпад и продолжала спокойно улыбаться. — Значит, ты уверена, что знаешь все, что необходимо? А как насчет себя? На’Тот замялась, сбитая с толку. — Я… не понимаю… Г’Са’Лид подвела её к зеркалу. — Посмотри-ка на эту девушку. Знаешь ли ты, что она собой представляет? Что ты можешь о ней сказать? На’Тот пораженно молчала, глядя на свое отражение. — Вот видишь, милая ни’йя, у нас появился неплохой предмет для изучения! — заметила Г’Са’Лид. — «Если одно тело является для нас загадкой, то какой загадкой является Вселенная?» — так восклицали древние мудрецы… На’Тот провела рукой по лицу. — Если ты не знаешь себя, чего стоят все остальные твои знания? — спросила Г’Са’Лид, положив ей на плечо руку. — Ну-с, давай начнем изучение этой прекрасной незнакомки в зеркале…