Змеи

Купчиха отдала её на руки Оберина, словно избавившись от тяжкого груза. Малышка обещала быть самой темнокожей из всех его дочек, ведь стоило посмотреть на её мамашу, чтобы все сомнения отпали: и без того смуглая мартелловская кожа стала еще темнее, ведь эта самая морячка с лебединого корабля была такой же черной, как сам мрак. Такую в темную ночь и не заметить можно. Впрочем, когда Оберин укладывал её на узкую койку в её каюте, его это не сильно волновало. Теперь же девочка на его руках смотрела на отца любопытными ониксовыми глазенками, словно отражая его самого. Маленькая Сарелла – мать дала ей это имя – трогала щеку отца, щупала, стараясь получше узнать нового для себя человека. Она не боялась, не кричала, лишь тихо посапывала, с усердием и неуемным любопытством тыкая Оберина в лицо, вызывая неуемный смех дорнийца. Ни Обара, и Нимерия, ни Тиена, ни Арианна не пылали особой любовью к младшей сестре. Их всех раздражало безумное стремление Сареллы к знаниям, выражавшееся в желании четвертой змейки всегда быть в курсе событий, как прошлых, так и будущих. Правда, девочка выражала его весьма своеобразно: для окружающих она лезла туда, где ей не рады. Обара, Ним и Тиена веселили отца, видимо, думая, что любопытная и с виду вовсе бесхитростная Сарелла – какая-то досадная ошибка, пригретая отцом на своей груди. Но Оберин знал, что Сарелла хоть и любопытна, но умна. Её знания обещали стать глубже, чем чьи-либо еще. Да, Тиена с малых лет учится делать яды и врачевать, Нимерия сидит в седле как влитая, а кнут Обары способен, кажется, руку отсечь во мгновение ока, но в Сарелле воплотилась одна из наиболее тщательно замаскированных черт самого Оберина – жажда знаний. Пытливому уму принца постоянно требовались новые порции впечатлений и чего-то интересного, что и передалось четвертой дорнийской змейке. Красный Змей любил запираться с Сареллой в своих покоях и показывать ей книги. Для него никогда не стояло вопроса подарка для четвертой дочери: достаточно было положить в ручки Сареллы новую книгу или увезти её к каким-нибудь руинам, как глазки маленькой змейки загорались огнем счастья и радости, и она взахлеб читала или начинала расспрашивать всех подряд о той или иной истории. Терпеть это не мог никто, кроме Оберина – тот лишь смеялся, подробно рассказывая серьезной и внимательно слушающей дочке всё, что её интересовало. Сарелла сидела на плечах Оберина, пока Красный Змей целеустремленно шел куда-то, намереваясь что-то показать одной из Змеек. Сарелла крепко держалась за уши отца, будто не было другой точки опоры, но все же иногда касалась древних стен или лепки на потолке, после чего ойкала и снова хваталась за отца, чтобы не свалиться на бетонный пол Водных Садов. Оберин же крепко держал её, смеясь, когда Сарелла судорожно хватала его за пальцы, боясь, что отец её не удержит. Однако Змей на то и был для неё «папой», что ни за что не дал бы одной из своих змеек упасть. - Ну, вот мы и пришли, - молвил Оберин, снимая Сареллу со своих плеч, однако маленькая шалунья повисла на руках отца, так что ему невольно пришлось ловить за всех руки и ноги хохочущую девочку. Рассмеявшись, он поставил её на ноги и показал, наконец, на что-то во тьме: - Я слыхал, что ты попыталась побить стражников, которые не пустили тебя в темницы, а? В жизни не думал, что ты начнешь использовать методы Обары. - Они не понимают! – горячо возразила Сарелла, но тут же взяла себя в руки, - Это все равно, что объяснять столбу, что ты просто хочешь посмотреть – все равно не поймут. Оберин расхохотался, потрепав Сареллу по макушке. С тех пор, как она подросла, она всегда коротко стригла волосы, больше напоминая любопытного и шебутного мальчишку, чем девочку. Не змейка, а какой-то уж. Впрочем, никто лучше Сареллы не мог поднять Оберину настроение своим неуемным любопытством. И сейчас его девочка смотрела на него самым серьезным взглядом, в котором все же проглядывалась вина. Она боялась, что Змей разозлится. Потрепав дочку по щеке, Оберин взял её за руку и провел в густую непроглядную темноту: - Запомни, Сарелла: в Водных Садах нет темниц. Здесь лишь дети, такие, как ты. Так зачем же здесь нужны темницы? Они в Солнечном Копье, в самой глубине замка, и когда ты подрастешь, я их тебе покажу, а пока… Где-то вдалеке замигал шатающийся огонек факела, и Сарелла с Оберином быстро его достигли. Красный Змей взял в руки маленький источник света, и, развеивая темноту, повел Сареллу все дальше, в неведомую мглу. Наконец, они остановились, и принц прошелся по кругу, практически не глядя зажигая расположенные по окружности факелы. Огонь осветил просторное круглое помещение с резным деревянным столиком и круговыми стеллажами. На полках теснились бутылки вина, мешки с зерном, ящики с фруктами. А еще было очень холодно. Если в Водных Садах и проходил дождь, то вода быстро разогревалась под лучами палящего солнца, а здесь было… как на Севере, пусть Сарелла в жизни там не бывала. - Это небольшой погреб, здесь хранятся запасы, чтобы кормить всех Вас - маленьких обжор. И никаких камер, пыточных, замученных преступников и гор золота. Скучновато, а? Сарелла пыталась скрыть разочарование, но Оберин довольно глядел на дочь сверху вниз, словно видя её насквозь. Её неудовлетворенность порадовала отца: значит, Сарелла была столь же нетерпелива до знаний, как он сам – до битвы. Оберин подошел к столу и взял с него нечто очень большое и слегка поблескивающее. Когда свет факелов упал на предмет в руках Змея, склонившемуся на корточки, Сарелла увидела, что это не что иное, как лук и колчан со стрелами. Сарелла чуть не завопила – отец решил подарить ей оружие, настал и её черед! У Обары был кнут и медный щит, Ним обвешивалась десятками ножей так, что они её попросту перевешивали, Тиена всегда таскала под просторными закрытыми одеждами колбы с десятками разных ядов, готовых в любую минуту отравить любого неугодного змейке, теперь же пришло её время. Но лук не был пожох на те, что делали в Дорне оружейники, часто на глазах у жутко любопытной Сареллы. Дерево и стелы различались, да и форма, размер, оформление оружия были другими. Лук был воплощением элегантности и смертельно-опасной красоты, и Сарелла, слегка приоткрыв рот от немого восторга, несмело протянула руки и взяла из протянутых рук отца его подарок. - Ты, может, и не помнишь места, где родилась. Ты ведь на половину летнийка, а тамошние люди славятся своими луками. Твое оружие – с Летних островов. Уверена, вскоре тебе не будет равных, и никто, кроме тебя, не сможет сладить с этим монстром. Лук был очень тяжелым, но Сарелла не показала того, что лук для неё чересчур увесистый, лишь ручки девочки дрожали от непривычной нагрузки. Оберин заметил, что ей трудновато даже держать его в руках, не то, что стрелять, и усмехнулся: - Тяжеловат, да? - Нет, - спокойно ответила Сарелла и с кряхтением перехватила свой подарок поудобнее, одев колчан на спину. – Ты же научишь меня стрелять? Ты сам, да? Оберин все еще сидел на корточках, помогая девочке затянуть лямки на спине потуже и держать лук, чтобы сама Змейка не упала вместе с ним. Его дочь так старалась не показать своей слабости, того, что ей тяжело держать эту махину в маленьких детских ручонках. Оберин ценил в ней это: каждая его дочь, в том числе и Сарелла, в малых лет начала свою битву. И он был уверен, что его уже не будет на свете, когда его девочки одержат свои самые большие победы: - Конечно, Сарелла, - подтвердил Змей, взяв девочку за подбородок и поцеловав её в лоб. Сарелла доверчиво прижалась к отцу, обхватив ручками его шею, обнимая отца во всю силу, доступную маленькой девочке. Оберин обнял малышку в ответ и поднял её над землей, слегка закружив. Слушая довольный, но сдержанный смех Сареллы, Оберин двинулся к выходу из погреба, намереваясь немедленно начать обучение Змейки с Летних Островов. После того, как Оберин подарил своей дочери лук, привезенный с Летних Островов, Сареллу вообще перестали видеть где-либо, кроме библиотеки и стрельбища. Даже Тиена не могла просиживать столько времени за книгами, а Обара, к своему разочарованию, не могла даже натянуть тетиву лука Сареллы. Намозоленные пальцы и темные круги под глазами стали извечными спутниками любознательной змейки, и Сарелла нисколько не жалела о том, что её сестры относятся к ней слегка прохладно, ведь она жила для себя, а не для удовольствия сестер. Единственный человек, который мог хоть как-то повлиять на хоть и любопытную, но от этого не менее своевольную Сареллу – её отец. Оберин после своих путешествий неизменно привозил Сарелле что-нибудь новое – книгу, к примеру, или стрелы для её лука. Когда Змейка пришла к нему в очередной раз, будучи снова коротко остриженной, но в этот раз полная грудь его дочери вообще исчезла под широкой мужской рубахой. Оберин недоуменно смотрел на свою дочь, пока та набиралась смелости наконец объявить свое решение: - Я отправляюсь в Старомест, отец. Я хочу получить мейстерскую цепь. Он был единственным, кто провожал её на корабль – с сестрами она попрощалась заранее. Обнимая отца, она еще не знала, что видит его в последний раз. Но тогда она обещала выковать цепь быстрее, чем кто-либо, и просила Змея не забывать свою маленькую Змейку Сареллу. Оберин обещал ей, не веря в то, что этот мелкий, но жилистый мальчишка – его дочка, которую он убаюкивал ночами, когда она воплями отбивалась от нянек, учил пускать стрелы точно в цель. Сарелла исчезала в морской дали, и тогда Красный Змей провожал корабль внимательным взглядом змеиных глаз, он впервые почувствовал себя потерянным: он не думал, что так трудно выпустить змейку на волю, из гнезда, дав ей с собой лишь отцовское скупое напутствие и порядком затершийся, но все еще верный лук. Оберин нисколько не сомневался: что бы ни случилось, Сарелла никогда не промахнется.