Змеи

Оберин искренне не понимал, откуда взялись у девочки-дочери септы его глаза. Как-то уж слишком неуместно смотрелись они на светлокожем ангельском личике трехлетней девчушки, которая перелистывала, сидя на полу, страницы тяжелой Книги Воина, а от усердия золотые волосы девочки слегка подрагивали. У звезды семь концов – по одному на каждого Бога. Отец, Кузнец, Воин, Дева, Матерь, Старица, Неведомый. Для Оберина Тиена была как звездочка. Две его старшие дочки были детьми солнца, им был мил день и палящее светило. Тиена же светила так ярко как и днем, так и ночью. Она была самим светом, ей не нужны были лучи или пламя, чтобы мир терялся в её тени. Они с Арианой, красавицей-племянницей Оберина, дополняли друг друга. Словно солнце и луна, обе сияли в глазах окружающих. Оберин и Доран часто переглядывались, видя, как крепко сдружились ровесницы-девочки. Ариана только-только научилась держать голову, как их положили в одну колыбель, а Оберин и леди Мелларио удивлялись двум девочкам, которые глазели друг на друга во все свои крошечные глазки. С тех пор, как их положили в одну колыбель, они не раз до рассвета лежали в одной постели, делясь самым сокровенным. Сестры стали как родные, часто мечтая о том, как Арианна станет настоящей принцессой, сядет на трон Дорна, а её любимая сестра будет рядом, готовая защитить свою правительницу. И тогда Дорн станет еще более великой державой! - Папа! Папа! Тиене уже семь лет. Арианна плещется где-то в воде, сбивая с ветвей апельсины, а Тиена выползла из бассейна. Оберин усмехнулся: с маленькой звездочки вода текла в три ручья, и она шлепала ножками по преследующим её лужицам, уверенно двигаясь в его сторону. Присев на корточки, Оберин взглянул в глазки дочери, убирая с лица мокрую прядь светлых волос. Было видно, что девочка спешила к отцу из всех сил: малышка запыхалась и испытывала терпение отца, пытаясь отдышаться: - Что такое, Тиена? Девочка сначала помялась, но потом посмотрела на Оберина до того вдумчиво и внимательно, что Мартелл даже удивился – казалось, где-то там, в глубине семилетней девочки, загнездилась взрослая и коварная женщина, ждущая своего часа: - Тебя все зовут Красным Змеем. Ты травишь людей? Это было весьма неожиданно. Конечно, Оберин самоуверенно считал, что у него не может быть глупых дочерей, но такой прямоты от Тиены, чуть ли не с колыбели избравшей для себя образ благочестивой и примерной без пяти минут септы, Змей уж точно не ожидал. Хотя, трудно было сомневаться в том, что его третья дочка не сможет сложить два и два. Она спросила напрямик, не собираясь мусолить или мяться, что и подкупило Оберина: - Умница, - с кривой усмешкой молвил Мартелл, целуя дочку в лоб, - Теперь мне не придется думать, как тебе об этом сказать. А к чему ты это, а? Оберин хитро подмигнул маленькой дочке, словно ободряя её. Принц уже давным-давно для себя решил – от своих детей ему скрывать нечего. Все они – от его крови и семени, и он был уверен, что Обара, Нимерия, Тиена, Сарелла и те, кто еще родится – все его дети будут его достойным продолжением, от которого не придется скрывать то, чего сам Оберин не собирался стыдиться. Тиена же давно горела идеей ядов. Да, она маленькая девочка, но Боги не обделил её умом и коварством. Тиена повадилась воровать у мейстера Водных Садов все, что найдется, а после с упоением расталкивала, резала, шинковала, рвала на кусочки и пыталась смешать в поисках чего-нибудь интересного. Пара кошек точно издохло, и сначала Тиена напугалась, но не потому, что убила зверушку, а тому, что не помнит, какой смесью накормила бедное животное. Маленькая и коварная, Тиена хотела знать, как убить человека бокалом красного дорнийского или палочкой благовоний, медленно сгорающей от случайной искры: - Я тоже хочу. Я слышала, как мейстер Ландар говорил, что смерть от яда – грустная смерть, на что стражник посмеялся над ним, сказав, что мейстер – просто не дорниец. Я – дочь Змея. Я ведь Змейка, да, папа? У меня тоже должен быть свой яд. Оберин не удержался и расхохотался, подняв дочку на руки. Он не мог надивиться серьезности своей дочки – до того решительно она требовала обучения смертоносному искусству ядов. Там же должно быть и врачевание, решил Оберин, зная, что не сможет отказать Тиене. - Моя маленькая Змейка оскалила зубки, - со смехом ответил слегка изумленной дочери Принц Дорнийский, поставив её на небольшую широкую каменную ограду, чтобы их глаза были почти на одной уровне. Тиена обняла отца за шею, уже приготовившись канючить, как Оберин прервал её улыбаясь, словно довольный кот: - Я найду тебе учителя, Тиена. Начнешь учиться. Только обещай мне – у Мейстеров не воровать и Ариане и дядя Дорану ничего не говорить. Договорились? - Договорились! – счастливо кивнула Тиена, поцеловав отца в щетинистую щеку. – Я обещаю, папа! Ты будешь мной гордиться! Все будут знать, что Красный Змей вырастил таких Змеек, как мы с сестрами!