Lover Dearest

Лиам просыпается в кровати Зейна. Так как он не помнит, как здесь очутился, это должно обескураживать, но нет. В камине горит огонь, освещая комнату и разбрасывая по ней тени. Одеяло скомкано у его ног, голова зарыта между двумя подушками. Наволочки пахнут Зейном — каким-то пряно-сладким ароматом, и Лиам делает глубокий вдох, наслаждаясь моментом. Наслаждаясь теплом от камина, шелковыми простынями и тишиной просторной комнаты. Наконец, приподнявшись на кровати, он протирает глаза и вытирает рот. В уголках губ почему-то осталась зубная паста, хотя он не помнит, как чистил зубы перед сном. Он вообще помнит немного, не считая громыхающей музыки на концерте, бешеное количество огней и один-единственный кадр с Луи, вытирающим кровь со рта. Это всё. Это и алкоголь. Много алкоголя. Это он помнит лучше всего: ужасное жжение, приятное состояние невесомости. Еще в его памяти мелькает ярость, но принадлежащая не ему. - Зейн? - зовет Лиам, прочесывая волосы рукой. Пальцы запутываются в прядях, но он все равно протягивает их сквозь нерасчесанные кудри, доставляя самому себе острую боль. - Доброе утро, - тихо и безучастно отвечает Зейн. - Как ты себя чувствуешь? Лиам подтягивает одеяло к животу и теребит ткань, сосредоточив взгляд на движении рук, избегая лица Зейна: - По шкале от одного до десяти: насколько ты зол на меня? - Двадцать, - говорит вампир, сухо и безразлично. Он подходит к кровати, и Лиам двигается назад, чтобы освободить ему место. Но Зейн лишь присаживается на край, повернувшись к нему спиной. - Ты напугал меня до чертиков, Лиам. Я даже сначала подумал, что ты сбежал. Но потом я заметил, что Луи тоже нет, и это напугало меня еще больше. Ты же понимаешь, что он мог тебя убить? Даже не специально, он же просто безответственный идиот. - Мы просто пошли на концерт, - в слабой попытке защититься отвечает Лиам. - Ничего же не случилось. - Просто концерт, - повторяет Зейн. - Тогда почему, когда вы вернулись, ты был вдрызг пьян? Лиам виновато кривится, но мысленно радуется, что Зейн сидит к нему спиной: - Ладно, и в клуб. Но всё прошло нормально. - Я вижу, - резко отвечает вампир. - Это очевидно. Ты же здесь! Но... блять, одна мелкая ошибка — и ты бы не вернулся. Мир опасен, Лиам, и ты не понимаешь, насколько ты раним. - Я не раним, - спорит Лиам. - Это из-за того, что я человек? Но таковым является большинство населения, Зейн! Люди умирают ежедневно, но не все! Люди не сидят целыми днями по своим норам только потому, что на улице их может сбить автобус. Шансы на это слишком малы, чтобы по этой причине провести всю жизнь взаперти. - Я знаю, - процеживает Зейн сквозь зубы. И просто по его позе Лиам может сказать, что сейчас он наверняка сжимает пальцами переносицу. - Ты правда думаешь, что я этого не осознаю? - Тогда... тогда я не понимаю, в чем проблема, - признается Лиам. - Правда. Вы говорите, что опасаетесь того, что я проболтаюсь о вашем секрете, объявлю на весь мир, что «хэй, вампиры существуют». Но ты знаешь, что я бы так не сделал, Зейн. И даже не спорь с этим, мы оба знаем, что такого бы никогда не случилось. - Я знаю, - снова говорит вампир. Он наклоняется вперед, пряча лицо в ладони и забираясь пальцами в свои влажные волосы. Лиаму просто необходимо к нему прикоснуться, погладить спину, сделать хоть что-нибудь, чтобы прогнать это напряжение. Он виновато выводит круги на лопатке Зейна, прекрасно осознавая свою вину, но отступать нельзя. - Я хочу иметь право выходить, - говорит он. - Когда захочу, и возвращаться тоже. Я не хочу уходить навсегда. Я просто... хочу уходить и приходить, и чтобы никто не делал из этого проблему. Мне хочется пожить, Зейн. Возможно. Когда-нибудь. Вампир вздыхает и поворачивается к нему. Ему не составляет абсолютно никакого труда сменить их позиции, толкнуть Лиама на спину и усесться на него сверху, придерживая запястья руками. - Я так и знал, что скоро ты попросишь об этом, - говорит он, глядя на него из-под челки, которая падает на глаза из-за текущей позиции. - То есть мы все знали, что это произойдет. - Правда? Зейн кивает: - И... Гарри и Найл были готовы тебя отпустить еще несколько лет назад. С тех пор, как тебе исполнилось шестнадцать. - Но... - Я им не позволил, - объясняет вампир. - Я не хочу, чтобы ты уходил. Лиам сопротивляется, пытаясь освободить руки, чтобы прикоснуться к лицу вампира и избавить его от этого замученного выражения: - Почему? - Потому что я эгоист, - признается Зейн. - Я хотел... хочу, чтобы ты был здесь. Со мной. Только со мной. Мой Лиам, понимаешь? - Да, - отвечает Лиам, потому что это правда. - А если ты станешь уходить, то это прекратится, - продолжает брюнет. - А однажды ты, может, вообще не захочешь возвращаться. Лиам давится смешком, за что получает обиженный взгляд. - Прости, - спешно добавляет он. - Просто... я всегда буду хотеть вернуться, и я, честное слово, не понимаю, как ты этого не видишь. Вы моя семья. Я не пытаюсь сбежать, Зейн. Мне просто нужно немного свободы. Я хочу больше, чем просто комнаты этого дома и огражденный забором двор. Больше. - Луи тебя испортил, - жалуется Зейн. - Этого и следовало ожидать. Возможно, было даже лучше, когда он был одержим мыслью тебя убить. - Дело не в Луи, - признается Лиам. - Может, он и дал мне толчок в нужном направлении, но это мое собственное желание. Думаю, оно появилось уже давно, просто я не хотел спрашивать, чтобы избежать разочарования. - А если я скажу нет? - спрашивает Зейн, приподняв брови. - Тогда я просто возненавижу тебя за это, - честно отвечает шатен. Зейн вздыхает и отводит взгляд: - Я так и думал. Но попытаться стоило, - он отпускает запястья Лиама, но продолжает на нем сидеть. - Просто я не знаю, что буду делать, когда не буду видеть тебя все время. Когда не смогу за тобой присматривать. Это... это просто ужасно меня пугает. - Я не ребенок, - напоминает ему Лиам. - Я способен на гораздо большее, чем ты думаешь. - Поверь мне, я знаю, - говорит вампир. - Но все равно, - он берет лицо Лиама в руки. - Весь мир в моих ладонях, помнишь? Меня бросает в дрожь от мысли, что кто-то может его отнять. Я доверяю чужому окружению самое важное, что у меня есть. Лиам облизывает губы, пытаясь не краснеть: - Я так много для тебя значу? - Всё, - говорит Зейн. - Ты значишь для меня всё. Лиам изучает его лицо, в попытке обнаружить следы лжи, но не находит. - Почему ты мне не сказал? - шепчет он. - Почему ты не признался мне в своих чувствах? Зейн тихо и грустно смеется: - Потому что чувства — не мой конек, Лиам. Но я признавался тебе миллион раз. Ты просто не слушал. - Не признавался, - возражает шатен. - Ты никогда об этом не говорил. - Словами — нет, - соглашается вампир, проводя пальцем по шее Лиама, словно перышком. - Но говорил всеми другими возможными способами. «Поцелуй меня, поцелуй меня, поцелуй меня», - думает Лиам. - Поцелуй меня, - наконец, произносит он. Взгляд Зейна падает на его губы, и случается короткий унизительный момент, когда он думает, что вампир слезет с него, скажет «нет». Но затем тот наклоняется, щекоча кожу Лиама волосами, и на мгновение просто дышит его воздухом. Лиам первый тянется вперед и заключает их губы в поцелуе. Зейн падает на него, упершись на руки, впервые не боясь задавить собой Лиама. Он просто ложится на него всем весом, а шатен впивается в его волосы, отчаянно прижимаясь к нему своим телом. Этот поцелуй до боли медленный, заставляющий Лиама пылать и тяжело дышать. Он обводит языком язык Зейна, толкается всем телом вперед в надежде придвинуться ближе, но безуспешно. Но, по крайней мере, он не единственный, кто сходит с ума. Зейн издает отчаянные, голодные стоны, даже не отрываясь от его губ, словно никак не может насытиться. Он лижет язык Лиама, его губы, проводит кончиком по небу... Лиам улыбается в поцелуй и слегка отстраняется, чтобы посмеяться. - Что? - спрашивает Зейн, на что Лиам просто качает головой, запутываясь пальцами в черных волосах. - Просто это так невероятно. Я не думал, что ты когда-нибудь... Я никогда не думал, что у меня это будет. Зейн переворачивает их так, чтобы Лиам оказался сверху, и кладет руки ему на бедра. - У тебя будет все, что ты захочешь. Что угодно. Всё, что угодно. - Я не хочу всё, что угодно, - говорит Лиам и оставляет на его губах еще один поцелуй. - Я хочу только тебя. - Я давно у тебя есть. - Я этого не знал, - отвечает тот, поглаживая пальцем ключицу Зейна. - А должен был. Это же было очевидно, малыш. - Было бы очевидно, если бы ты научился разговаривать, - дразнит шатен. Вампир притягивает его к себе за воротник, и, пропуская губы Лиама, его губы скользят по щеке, и он кусает его за мочку уха. Шатен даже никогда не фантазировал об этом, но, кажется, ему это нравится. Он вздрагивает от слов Зейна: - Хочешь, чтобы я научился разговаривать? Хочешь, чтоб я рассказал тебе, как ты приятен на вкус? Как сильно я хотел прильнуть губами к каждому участку твоей кожи? Как я хочу свести тебя с ума, но боюсь переборщить? Лиам унизительно хныкает и зажмуривает глаза. - Или, - продолжает Зейн, проводя пальцами по его спине, - ты хочешь, чтобы я рассказал о том, что знаю о тебе абсолютно каждую деталь и люблю каждую из них? Что иногда я жалею о том, что ты не сбежал в тот день, когда я открыл тебе дверь и предложил уйти, потому что иногда мне слишком тяжело? Что я боюсь, что никогда не буду заслуживать тебя, и до ужаса боюсь дня, когда ты это поймешь? - Что, если это я тебя не заслуживаю? - возражает Лиам. На это Зейн просто улыбается: - Это невозможно, милый. Лиам не спорит, хоть и считает то, что сказал, правдой. - Я тоже тебя люблю, знаешь, - говорит шатен. - Пока что я не знаю о тебе всего, но очень хочу. И из того, что я уже узнал, нет ничего, чего бы... чего бы я не любил. Просто чтоб ты знал. Уже много лет, Зейн. Господи, я запал на тебя, еще когда мне было 14 лет, я был весь такой несуразный, а ты был таким идеальным, как будто сошел прямиком со старинной картины маслом. Такой прекрасный, что даже невозможно долго смотреть. - Ты тоже молчал о своих чувствах, - говорит вампир. - Ты никогда мне этого не говорил. - Потому что я думал, что это глупо, - признается Лиам. - Я никогда не думал, что это может быть взаимно. Зачем об этом говорить, если это все испортит? Зейн задирает его футболку, впивается ногтями в бедра: - И как? Всё испорчено? Лиам нависает над ним, упершись руками в грудь. Волосы Зейна беспорядочно взъерошены, щеки покраснели, губы опухли от поцелуев и блестят слюной. - Глядя отсюда, всё очень даже прекрасно. Зейн тянет его вниз, чтобы поцеловать, и Лиам просто подчиняется. Время, проведенное в постели вампира, кажется вечностью. Ко времени, когда им перестает хватать дыхания, одеяло уже валяется на полу. Огонь в камине потух еще давным-давно, когда они перестали обращать на него внимание, но Лиаму до сих пор тепло. Даже руки Зейна горячие на ощупь от того, сколько они пробыли на теле шатена. Лиам падает на кровать, пытаясь отдышаться. Вампир приподнимается на локте, даже не подозревая, как небрежно он выглядит. Его волосы высохли комками, и лохматый вид делает его моложе. Что ж, он всегда выглядит моложе, чем есть на самом деле, но в этот момент особенно. Зейн проводит когтем по его груди, и футболка с легкостью расползается пополам. - Хочешь узнать, как я стал таким? - спрашивает он. - Ты сказал, что знаешь обо мне не все. А хочешь? Теперь когти Зейна на его животе, поглаживают тонкие волоски. Лиам обильно сглатывает, пытаясь сосредоточиться, потому что это важно, но, кажется, его член имеет немного другое мнение насчет того, что важно в данный момент. - Да, - с трудом отвечает он. - Мне бы хотелось узнать. - Ладно, - Зейн кивает и разрывает рубашку так, чтобы полностью оголить его грудь. Он выводит невидимые узоры на коже шатена, иногда оставляя красные следы. - Я был, как ты, - говорит он. - Прежде чем все это случилось, я был, как ты. - Вы все были людьми, - напоминает ему Лиам. - Это я и так знаю. Зейн качает головой: - Нет, я имею в виду... я тоже был рабом. Я жил в поместье побольше этого, был верен клану из восьми вампиров. Моя семья меня продала. Мы были бедными, и это было в то время, когда вся деревня знала о вампирах, и им не нужно было скрываться, как сейчас. Мои сестры умирали, родители не могли обеспечить нас едой, а отец был болен. Поэтому моя мама пошла к ним, молила о помощи, и они попросили кое-что взамен. - Твоя семья просто... отдала тебя? - возмущается Лиам. - Как они могли... - Я стал добровольцем, - говорит Зейн. - Изначально они хотели одну из моих сестер, но я предложил себя. Хотя я и не знал, на что подписываюсь. Все происходило не так, как с тобой сейчас. Со мной не обращались как с человеком. Одна из них, Аласандра, заставляла меня ползать на коленях, как животное. Я всех их ненавидел, да и я им не нравился. Они считали людей отбросами и не стеснялись говорить мне об этом. - Но кто-то из них все же превратил тебя? Зейн качает головой: - Нет. Это был какой-то случайный гость. Она осталась у нас на пару недель и подняла на уши весь особняк. Прежде чем уйти, она спросила, хочу ли я пойти с ней. Мне кажется, она думала, что любит меня. Она не любила, вовсе нет, но я был привлекательным или как-то так. Тогда я только на это и был годен. Симпатичный человечек, которым клан пользовался и хвастался перед гостями. Как чистокровной собакой. Лиам берет его за руку, вытягивая из воспоминаний. - В общем, я сказал ей, что не могу. Если бы я ушел, они бы убили мою семью. Поэтому она предложила мне другой вариант. Сказала, что даст мне возможность позаботиться о своей семье самостоятельно. И я воспользовался ей. Что угодно, лишь бы убраться оттуда, не рискуя близкими, - он делает вдох. - Я никогда не хотел становиться вампиром, Лиам. Я ненавидел их. Но когда ты прижат к стене, у тебя не остается выбора. Поэтому я позволил ей превратить меня. - И что сделали они? Клан, с которым ты был. Зейн пожимает плечами: - Они не могли ничего сделать. У той, что меня превратила, было много друзей, они бы не рискнули причинить вред кому-то, кого она превратила. И вампиры не часто убивают кого-то из своих. Это негласное правило, да и убить вампира не так уж просто. - Поэтому ты ко мне так добр? - спрашивает Лиам. - Потому что ты был на моем месте? Зейн качает головой: - Нет. Это было бы логично, но нет. Когда ты сюда попал, я был такой же, как они. Я научился ненавидеть людей, считать их пригодными лишь для одного дела. Я натворил много ужасных вещей, Лиам. Ты бы испытывал ко мне отвращение, если бы знал. И сначала я не хотел, чтоб ты здесь находился. У Гарри были строгие правила по поводу обращения с тобой, и мне казалось, что он слишком мягок. Лиам мысленно возвращается в прошлое, вспоминает, как холоден был изначально Зейн. По крайней мере, до того момента, как Гарри поручил ему заняться домашним обучением Лиама. Со временем лед тронулся, но Зейн всегда был самым отстраненным из них всех. - Но ты изменил мое мнение, - говорит вампир. - В первый год, позволь Гарри мне это сделать, я бы мог убить тебя и даже глазом не моргнуть. Но ты... к тебе тяжело оставаться безразличным. Наверное, все дело в том, что в тебе всегда столько энергии. Ты хотел сделать всех счастливыми, и было трудно не хотеть для тебя того же самого. - Знаешь, а ты делаешь, - говорит Лиам. - В смысле, делаешь меня счастливым. Постоянно. - Вот и хорошо, - отвечает вампир. - Этого я и хочу. Лиам поднимает взгляд к потолку: - Ты когда-нибудь расскажешь мне все остальное? То, что, как ты думаешь, отпугнет меня. Зейн вздыхает и повторяет позу шатена: - Если ты правда этого хочешь. Но лично я не хотел бы, чтобы ты смотрел на меня по-другому. Как будто... с ненавистью. - Не буду, - обещает Лиам. - И я хочу знать всё-всё. Где ты бывал, кого встречал. - Не так уж много мест я посетил, - говорит вампир. - И знаю тоже немногих. Если ты не заметил, я не очень общительный вампир. О таком спрашивай у Луи. Он везде был. - М-м-м, - мычит Лиам. - Значит, когда-нибудь мы вместе куда-нибудь отправимся. - Когда-нибудь, - говорит Зейн. - Но не скоро. - Почему нет? - Если ты думаешь, что я пущу тебя в самолет, пока ты еще человек, то ты просто ненормальный, - говорит брюнет. - Эти штуки опасны. - Ты имеешь в виду, что я не всегда буду человеком? - спрашивает Лиам. - То есть, однажды ты меня превратишь? Зейн издает недовольный звук и хмурится: - Ну, Найл и Гарри не оставят мне выбора. Эти двое слишком к тебе привязаны. Они бы места себе не нашли, если бы ты состарился и умер. Они уже долгое время это обсуждают, но здесь я не уступлю, ясно? Забирай свою свободу, Лиам, но я не дам тебя превратить в ближайшем будущем точно. Лиам улыбается, довольный ответом: - Хорошо. На данный момент мне и человеком неплохо быть. Я не люблю кровь. - Полюбишь, - говорит вампир. Он берет его за руку, переплетает пальцы и слегка приподнимает вверх, проводя большим пальцем по запястью. Не до крови, хотя и мог бы. - Ты полюбишь ее со временем. - Какая она на вкус? - шепчет Лиам. Он всегда сгорал от любопытства, когда кто-то пил его кровь. Есть что-то подозрительно увлекательное в том, как они это делают, особенно Зейн. То, как он проводит по венам на руках или шее, то когтями, то зубами, вызывая в Лиаме острое желание понять, почему же кровь имеет на них такой эффект. Какое-то время Зейн молчит, но затем подносит запястье ко рту и легонько кусает, проводя языком по коже. - Это трудно объяснить, - говорит он. - Трудно описать. Это ни на что не похоже. Это больше, чем просто вкус, который, кстати, невероятен. - Правда? Зейн кивает. Он скользит губами по его ладони, оставляет поцелуи вдоль пальцев, затем берет один в рот. Он обводит его языком, и Лиам давится воздухом, когда кожу прокалывают острые зубы. Достаточно, чтобы выдавить пару капель крови. - Особенно ты, - говорит Зейн. - Какой... какой у меня вкус? - спрашивает шатен. Зейн снова оказывается на нем, заключая тело руками и ногами. Он наклоняется, мягко засасывает мочку уха в рот. - Замечательный, - добавляет он. Стонет, в прямом смысле этого слова, Лиаму в ухо. - Такой замечательный, Лиам. У тебя такой замечательный вкус. От этих слов у Лиама не должен стоять, но тем не менее так оно и есть, и он спрашивает: - Ты сказал, что это больше, чем просто вкус. Что еще? - Власть, - говорит Зейн. - Это дает тебе чувство непобедимости. И это настолько интимно, когда ты пьешь чью-то кровь, в особенности, когда это по их желанию. Когда ты знаешь, что они так беспомощны, - он продолжает, продвигается по телу Лиама вниз, останавливается губами на шее, затем на ключице, - что ты можешь сделать с ними все, что захочешь, но они верят, что ты будешь осторожен. - Ты всегда со мной осторожен, - заикается Лиам. - Правда? - Конечно, - говорит вампир. Он кусает кожу на его груди. В этот раз человеческими зубами. - Но иногда мне не хочется. - П-правда? - снова спрашивает Лиам. Зейн снова проводит ногтями по его груди, цепляя соски. Лиам шипит, но не от боли. По крайней мере, не от боли до того момента, как Зейн делает это снова и в этот раз когтем пронизывает кожу, не больно, но в этом месте моментально проступает кровь. Вампир опускает голову, проводит языком, медленно облизывает, оставляя рану липкой и блестящей от слюны. - Иногда мне хочется погрузиться клыками в каждый сантиметр твоего тела, - признается Зейн, подчеркивая каждое слово легким укусом в бедро. - Но я не хочу причинять тебе боль. Просто оставить на тебе метку, понимаешь? Чтобы все знали, что ты мой. Только мой. И каким бы жалким это не казалось, но да, Лиам принадлежит ему, пока Зейн этого хочет. - Но также я хочу сделать тебе приятно, - добавляет он, продолжая опускаться вниз, снова оказываясь между ног Лиама, как в тот раз, когда он укусил его в бедро. В этот раз их разделяют джинсы, но Лиам все равно ощущает, как клыки с легкостью проходят сквозь ткань, подступая опасно близко к коже. - Я хочу, чтобы ты тоже наслаждался процессом. Зейн проводит рукой по бугорку в его штанах, заставляя Лиама закинуть голову назад. Ему тяжело дышать, тяжело думать. Он до боли возбужден, и эта боль хуже, чем от царапины на груди, в тысячу раз хуже. - Зейн, - выдыхает он. - Может... ты можешь? - Я снимаю их, - неожиданно говорит вампир и кладет руку на пуговицу на джинсах Лиама. - Можно? Шатен ускоренно кивает, от чего голова кружится еще больше. Возможно, всё происходит слишком быстро — тот темп, в котором происходят события, но Лиаму он кажется слишком медленным. Черт, да он ждал этого столько... столько лет. Он столько лет хотел, чтобы Зейн его поцеловал, прикоснулся к нему. И теперь, когда у Лиама есть такая возможность, каждая секунда, потраченная на что-то другое, кажется пустой тратой времени. Зейн расстегивает пуговицу, опускает собачку молнии вниз, действуя быстро и гладко. Он с легкостью стягивает джинсы с Лиама, даже не дождавшись, пока тот приподнимет бедра. И вскоре джинсы оказываются где-то на полу, а вампир смотрит на него так, словно отчаянно хочет не чего-то конкретного, а просто Лиама в целом. - Знаешь, как трудно мне было? - спрашивает он, оставляя линию поцелуев на бедрах. - Как трудно мне было прикасаться к тебе руками и губами, но не так, как мне хотелось? - Я бы разрешил тебе, - говорит Лиам. Зейн кивает, обжигая щетиной кожу: - Думаю, я знал это, - признается он. - Где-то в глубине души я догадывался, что у меня есть шанс быть с тобой, но меня это пугало. Кончики пальцев вампира забираются под ткань его боксеров и скользят все выше и выше, пока не впиваются ногтями в тазобедренную кость. И Зейн так близко к его члену, так близко, что Лиам готов кричать, потому что Зейн высовывает руку, так и не прикоснувшись к нему как следует. - Почему... почему... - он даже не может закончить вопрос, потому что ерзает на кровати, пытаясь заставить Зейна прикоснуться к нему. - Господи, хватит меня дразнить, пожалуйста. Я прошу. - Потому что частично я понимал, что не смогу остановиться, - признается брюнет и спускает боксеры ниже, оголяя бедро с одной стороны, но оставляя самые важные части прикрытыми. - Частично я понимал, что разрушу тебя и не смогу остановиться. - Думаешь, теперь ты сможешь? - просто вынужден спросить Лиам. Его голос звучит слабо даже для собственных ушей, ему уже не хватает дыхания, хотя Зейн даже еще ничего не сделал. - Остановить себя? Вампир поднимает взгляд, медленно проводя им вверх по телу шатена, в итоге натыкаясь на его взгляд. И отрицательно качает головой. - Нет, - говорит он. - Точно нет. - Я не против, - признается Лиам. Зейн любовно качает головой, бормоча «идиот», и стягивает трусы с Лиама до конца. Белье оказывается на полу где-то рядом с джинсами, потому что Зейн уже увлеченно обводит языком то место, где укусил Лиама в прошлый раз, при том, что все следы от укуса уже давно исчезли. Шатен снова начинает ерзать. Его болезненно твердый член лежит на животе, а Зейн все еще к нему не прикоснулся. Он с наслаждением вылизывает бедра Лиама, словно мог бы провести за этим занятием всю свою жизнь, в то время как парень уже испачкал весь живот смазкой, обильно выделяющейся из головки. Он больше не может терпеть. Парень тянется рукой к своему члену, но Зейн практически с силой перехватывает его запястье и снова качает головой, царапая щетиной кожу. Он передвигается губами выше, ближе к верху бедра Лиама. Он цепляет щекой член, поворачивает голову и, глядя Лиаму прямо в глаза, оставляет дорожку влажных поцелуев вдоль ствола и отстраняется, но его воздушные прикосновения вовсе не помогают Лиаму избавиться от напряжения, которое как будто душит изнутри, а, напротив, разжигают еще большее желание. Его зубы впиваются в кожу на животе, практически пронзая ее. Когда он переходит к бедру, на том месте Лиам обнаруживает ярко-бордовый след укуса, и, скорее всего, завтра, прикоснувшись к нему, он все еще сможет почувствовать боль. - Ты станешь умолять об этом, да? - вампир проводит языком вдоль линии его бедер. - Я всегда знал, что ты такой. - Зейн. - Придется лучше постараться, - отвечает брюнет. Он приподнимается, водит ладонями по ногам Лиама, капельку согревая их. В общем-то, они кажутся практически обжигающе горячими, и парень очень хотел бы на него злиться, если бы мог. - Прикоснись ко мне, - умоляет Лиам. - Зейн. Пожалуйста. - Я и так к тебе прикасаюсь, - подмечает вампир. - Зейн, - не выдерживает Лиам. - Хочу, чтобы ты... просто сделал это, прошу, блин, сделай это. Зейн кусает его. Его зубы пронзают кожу, и глаза резко становятся черными. Лиам приоткрывает рот от боли, к уголкам глаз подступают слезы. Но затем Зейн обхватывает его член рукой, и Лиаму просто хочется плакать от облегчения. Слишком много всего одновременно. Боль, остро контрастирующая с удовольствием, которое приносит рука Зейна на его члене. Он медленно дрочит, держа его в тугом кулаке, растягивает процесс. И Лиам не хочет, чтобы это заканчивалось. Он так остро все ощущает, каждый нерв словно электризован, выгибает спину навстречу руке Зейна в надежде, что тот ускорит движения. Вампир отстраняется, облизывая губы, и, словно прочитав мысли, ускоряет движение руки. К Лиаму никто никогда так не прикасался, и то, насколько он близок к финишу, просто сводит с ума. Когда Зейн снова замедляется, Лиам уже готов накричать на него за это, но он облизывает ствол от основания к головке и обхватывает ее губами. Он беспощадно медленно опускает рот, поглощая ствол во влажность и теплоту своего рта, без особых усилий заставляя Лиама бесстыдно стонать. Парень снова выгибается дугой, вот-вот, так близко, черт, почти... Зейн выпускает член изо рта. Лиам падает плашмя на кровать, ощущая усталость и раздраженность, как никогда раньше. Но вампир не останавливается. Он продолжает дрочить ему быстро, умело и легко благодаря слюне, оставшейся от предыдущих действий. - Сейчас по тебе видно, что ты мой. Лиам впивается ему в плечо, оставляя следы на коже, но, в отличие от Зейна, без ран. Он резко втягивает воздух, практически давится им, и в следующую секунду кончает Зейну на пальцы, так неожиданно, что на мгновение перед глазами всё темнеет. Когда он открывает глаза в следующий раз, он все еще тяжело дышит, а Зейн гладит его по голове, перебирая пальцами пряди, и что-то шепчет на ухо. И сначала Лиам не может ничего разобрать, но затем слышит мантру из «я тебя люблю», «я тобой восхищаюсь» и «всё для тебя, Лиам, всё для тебя». - Мне кажется, ты меня убил, - хрипит Лиам. Зейн мягко смеется и целует его в щеку: - Ты жив, - говорит он. - Сказал же, что не хочу делать тебе больно. Просто довести до безумия. - Да, - выдыхает Лиам. - Ты действительно... да. Вампир мило улыбается, но его радостное выражение лица резко сменяется нахмуренными бровями: - Я же не переборщил? - спрашивает он. - Всё же хорошо, да? Тебе не было больно? Черт, я... Лиам устало смеется: - Как тебе это удается? Как твоё «я хочу, чтоб ты меня умолял» резко сменяется на «о мой бог, ты в порядке?»? Зейн щурится и страстно заявляет: - Это не смешно. Для меня нет ничего важнее твоего благополучия. - Ну, со мной всё отлично, - уверяет Лиам. - Даже более того. - Отлично, - говорит Зейн, медленно водя большим пальцем по его щеке. - Можешь поцеловать меня еще раз? - спрашивает парень. - Всегда готов, только попроси. Лиам усмехается: - Тогда мы не сможем ничего сделать. Я хочу, чтобы ты постоянно меня целовал. Мы не можем целоваться вечно. Зейн с вызовом поднимает брови: - Это мы еще посмотрим.

***

Удивительно, что они вообще выбираются из постели. Хотя нельзя сказать, что успешно... По крайней мере, Лиам. Он не выходит из спальни. Он раз принимает душ, два раза переодевается в одежду Зейна. Ест обед, ужин и завтрак на следующее утро в кровати, не двигаясь с места, так как не уверен, что сможет пошевелиться. Он чувствует приятную усталость, от которой поджимаются пальцы ног. Он с разочарованием замечает, как засосы, которые он оставил на шее и плечах Зейна, и царапины на его спине исчезают, но с удовольствием прижимает вампира к матрасу и оставляет их снова и снова. Логично, что ему все-таки приходится выйти из комнаты, но вампир отпускает его с равносильной неохотой. И Лиам жалеет об этом, как только спускается на первый этаж к обеду, одетый в одежду Зейна и отмеченный засосами и запахом вампира, который уже трудно отличить от его собственного. - Наконец-то он тебя выпустил, - поддразнивает Луи, когда парень садится за стол с сэндвичем. - Мы уже собирались слать за подмогой, убедиться, что Зейн не привязал тебя к кровати. - Привязывал, - говорит брюнет, стащив морковку с тарелки Гарри. - Один раз точно, по крайней мере. Лиам краснеет, и, будь он ближе, он бы стукнул вампира по руке: - Зейн! - Не произноси его имя таким голосом, - умоляет Найл. - Никогда, Лиам. Никогда. - Вампирский слух, - уточняет Луи, усмехаясь. - Не думал, что ты из крикунов. Хотя, наверное, должен был. - О боже мой, - Лиам закрывает лицо руками, отказываясь смотреть кому-либо в глаза, потому что он может смириться с подколами Луи, но знать, что все, включая Найла и Гарри, их слышали — это уже слишком. Зейн усаживается рядом с ним и, взяв Лиама за запястье под столом, начинает выводить успокаивающие круги на коже. - Отъебись, Луи, - добавляет он. - Чего это? - возмущается тот. - Ты знал, что мы вас услышим. На самом деле, мне кажется, ты только рад этому, чертов собственник. Зейн вздыхает и целует Лиама в шею: - Не обращай на него внимания. Парень медленно кивает и продолжает есть сэндвич. Найл отказывается встречаться с ним взглядом, поэтому Лиам оставляет все попытки. Гарри же, в свою очередь, внимательно изучает его. - Ну, так как прошел концерт прошлой ночью? - вскоре спрашивает он. Лиам удивленно распахивает глаза, смотрит на Луи, но тот выглядит таким же шокированным, как и он. - Какой концерт? - спрашивает Найл. Рядом сидящий Зейн заметно напрягается. - На который его потащил Луи. - О, ясно, - ожидаемой злости со стороны Найла не следует. - Круто. Понравилось? - Тебе... тебе все равно? - спрашивает Лиам. Найл пожимает плечом: - А должно быть не все равно? - Но я же не должен выходить из дома, - напоминает Лиам. - Мы же нарушили правила… - Ты имеешь право выходить, - говорит Гарри и смотрит на Зейна практически с упреком. - Когда захочешь. - Мы уже говорили об этом, - процеживает брюнет сквозь зубы. - Оставь эту тему, Гарри. - Не собираюсь, - резко отвечает кудрявый. - Я знаю, что мы об этом говорили, но ты так и не дал ему разрешение, а? Лиам проматывает события в голове. Нет, он не давал. Он сказал, что знал, что однажды Лиам попросит об этом, но прямым текстом разрешения не поступало, верно? Точно нет. - Значит, мне можно выходить? Гарри кивает, и Луи улыбается, словно он уже планирует миллион дел, которые приведут их к смерти, или, как минимум, серьезным неприятностям. - Если хочешь, - добавляет Гарри. - И ты можешь возвращаться, когда захочешь, ну, или... если захочешь уйти навсегда, на это ты тоже имеешь право. Зейн возмущенно рычит: - Нет, он не... - Я не хочу уходить навсегда, - тут же отвечает Лиам. Он кладет сэндвич на тарелку и складывает руки на коленях. Он думал об этом, когда Зейн спал, а ему совсем не спалось, и он наблюдал за огнем в камине, размышляя о свободе и о том, чем бы ему хотелось заняться. - Но мне хотелось бы найти работу. Комната внезапно погружается в тишину, и парень смотрит по сторонам, пытаясь понять их реакцию, но вампиры уж слишком хорошо умеют скрывать эмоции. - Зачем тебе это? - наконец спрашивает Луи, морща нос. - Тебе не нужно работать, - соглашается Гарри. - Ты знаешь, что мы дадим тебе денег на всё, что угодно. - Да, я знаю, - Лиам делает паузу, прочесывая волосы рукой. - Но я хочу этого. И, может быть... может быть, однажды пойти учиться. Не прямо сейчас, а со временем. - Нет, - тут же протестует Зейн. - Тогда тебе придется выходить каждый день, и… - Если он хочет, - перебивает его Гарри, - то может. Лиам довольно улыбается себе под нос, но Зейн все еще яростно щурится. - Тогда мне нужно кое-что взамен, - говорит он. - Если Лиам получит то, что хочет, тогда я тоже. - Ну, началось... - говорит Найл. - Чего ты хочешь? - спрашивает Гарри. - Никто не имеет права его кусать, - заявляет Зейн. - Вообще никогда. - О, и все? - спрашивает кудрявый. - Договорились. Никто не кусает Лиама. - Протестую! - раздается громкий голос Луи. - Я даже еще не пробовал! - И не попробуешь, - прямо говорит брюнет, с вызовом оголяя клыки. - Никто? - спрашивает Лиам, и Зейн поворачивается к нему, все еще не спрятав клыки после обмена любезностями с Луи. – Ну… вообще никто? Что, если я... если я не против того, чтобы... Не против того, чтобы ты... Лиам замолкает, от волнения глотая воздух, когда глаза Зейна чернеют. На секунду он думает, что сказал что-то не так, но затем Зейн оказывается у него на коленях, чуть ли не опрокинув стул, и нежно, напористо целует, словно единственная его цель — это свести Лиама с ума и лишить его возможности дышать. - Можно моим правилом будет, что никому нельзя делать этого за обеденным столом? - спрашивает Найл. Лиам смущенно отталкивает брюнета, после чего тот ухитряется чмокнуть его еще раз и затем вернуться на свое место. Парень возвращается к сэндвичу, Луи и Гарри как всегда начинают о чем-то спорить (о каком-то очередном ремонте, потому что Луи терпеть не может свою комнату, и ему хотелось бы ванную комнату побольше), а Найл напоминает им о том, как в прошлый раз декоратор пытался повесить золотистые шторы в гостиной и через час лежал мертвый на полу. Лиам устраивается у Зейна под боком, доедая сэндвич, половину которого присвоил Зейн. Закончив обед, парень планирует пойти в свою комнату, Найл следует за ним, а Зейн, естественно, как всегда рядом. По привычке, Найл усаживается на пол, опершись о кровать Лиама, скрестив ноги и уставившись в экран. Лиам берет комикс и разваливается на матрасе, откинувшись спиной на подушки. Зейн садится на подоконник, широко распахнув шторы, впуская в комнату прохладный воздух и наполняя его дымом. При этом красная искорка сигареты в полумраке освещает лицо вампира, и Лиам пытается сделать вид, что он не пялится. В конце концов, он сдается и, захватив комикс, направляется к подоконнику. Он устраивается у Зейна между ног, откинувшись спиной ему на грудь. - Знаешь, а звезды тоже постоянны, - говорит Лиам. - Как закаты и рассветы. Звезды всегда рядом. - И ты тоже всегда будешь рядом, да? - спрашивает вампир. Он целует Лиама в макушку; одной рукой крепко обнимая за торс, а второй — стряхивая пепел из открытого окна. Лиам фыркает: - Понятное дело. - Хорошо. Мой Лиам, да? - Это значит, что ты тоже мой? - спрашивает парень. - Просто для равенства. Если я твой, будет только честно, если ты будешь моим. Зейн смеется над ним и выкидывает сигарету на улицу. Он обнимает его обеими руками, притягивая к себе: - Всегда был твоим.

***

- Лиам, ну в самом деле, - стонет Лиза в сотый раз. - Я же рассказывала тебе, как кипятить молоко. Это не так уж трудно. Шатен смотрит на заказ, который он только что приготовил. Ему казалось, что с напитком все в порядке, но, видимо, это не совсем так. По факту, бариста из него никудышный, но это всего лишь его четвертый день на работе. Он все еще учится, и, учитывая обстоятельства, получается у него не так уж плохо. - Извини, пожалуйста, - второпях отвечает Лиам. - Я переделаю. - И скажи своему парню, что если он собирается просидеть здесь всю смену, то ему придется купить больше одного кофе, - как отрезав, говорит она. Лиам следует за ее взглядом и обнаруживает Зейна, сидящего на подоконнике, который, видимо, является его любимым местом в кафе. Он читает, осторожно облизывает палец, после чего переворачивает страницу, но Лиам уверен, что в его голове не отпечаталось абсолютно ни единого слова. Они встречаются взглядами над книгой, и парень подозревает, что все это время вампир просто наблюдал за ним. - Я скажу ему, - говорит он. - Прямо сейчас. Я скажу. - Если ты идешь просто пофлиртовать, Лиам, Богом клянусь, я тебя уволю, - предупреждает Лиза. - Я понимаю, что он красавчик, но это не повод... Лиам обходит стойку, пытаясь скрыть свою улыбку, и направляется к Зейну. - Ты собираешься караулить меня каждый день? - возмущается парень. Зейн прикидывается, что читает книгу. - Не понимаю, о чем ты, милый, - говорит он. - Я только что пришел. - Ты сидишь здесь весь день, - с каменным лицом отвечает шатен. Зейн вздыхает и опускает книгу: - Ну что? Я не виноват. Это место опасно, Лиам. - Это кафе. - Ты хотел свободы, - замечает Зейн. - Ты ее получил. Но если ты думаешь, что я не сделаю всё, что в моих силах, чтобы защитить тебя, тогда ты серьезно ошибаешься. Возвращайся к работе, пока тебя не уволили. Я не хочу высасывать кровь из твоей коллеги за то, что она на тебя орет. Лиам поворачивается, обнаруживая Лизу, которая наблюдает за ними, и Зейн угрожающе щурится. - Эй, веди себя хорошо, - сердится Лиам. - Она просто делает свою работу. - Я тоже, - ворчит вампир. - А ты иди делай свою. - Ладно, - отвечает Лиам раздраженно, но тем не менее с чувством умиления. Он знает, что мнение Зейна на этот счет не изменить. И знает, что завтра Зейн будет сидеть на этом же месте, внимательно наблюдая за каждым посетителем, чтобы убедиться, что тот не несет никакой опасности. - Но тебе нужно что-то заказать. Ты не можешь сидеть здесь, ничего не заказывая. - Принеси-ка мне кусочек вот того красного бархатного торта, - говорит вампир, поднимаясь, чтобы достать кошелек. - И заверни с собой. Слижешь с меня крем, когда мы будем дома. Лиам вырывает деньги из его руки, краснея как помидор. Он спешно направляется к стойке, думая о том, что единственный, кто угрожает его здоровью — это Зейн. Однажды у него случится инфаркт от тех фразочек, что вампир говорит ему с такой непринужденностью, будто не понимает, какое влияние это оказывает на шатена. - Люблю тебя, козел, - бормочет парень, ставя контейнер с тортом в пакет. В другом конце комнаты на лице Зейна вырисовывается небольшая милая улыбка, предназначенная только для Лиама.