Lover Dearest

- Как мило, - сюсюкает чей-то голос. Лиам подрывается, впиваясь руками в одеяло, но его удерживает нереально тяжелая, несмотря на свою худобу, рука. Луи перелезает через край кровати, оказываясь между их с Зейном ногами. Брюнет еще не совсем проснулся, он не открывает глаза, проводит языком по губам. - Я... - Луи сбрасывает руку Зейна и протискивается в пространство между ними, - что-то прерываю? Лиаму требуется минута, чтобы понять, почему он не в своей постели, а постели Зейна. Еще минута, чтобы вспомнить все, что сегодня случилось... или вчера? Он не уверен. Мерцающие огни, музыка, вкус пережаренной еды и мягкая земля под ногами, головокружительные аттракционы, толпы людей. Вспомнив, он хочет убить Луи за то, что своим приходом он испортил этот нежный, мирный момент между ними. - Я раздеру тебе глотку, - бормочет Зейн. - Убирайся с моей кровати. - Почему? - спрашивает Луи. - Где двое, там третий — обещание незабываемой ночи. Зейн садится, оголив клыки и зыркая черными глазами: - Луи, - говорит он предупредительным тоном. - Успокойся, Эдвард Каллен. Брюнет хмурится: - Кто такой Эдвард Каллен? - Он тоже был безумно влюблен в человека, - дразнит Луи. - Наблюдал за ней, пока она спала, и всё такое. Звучит знакомо? Лиам делает поспешные выводы, решает, что, наверное, Зейн с кем-то встречается. Откуда Лиаму знать? То, что Лиам все время заперт в доме, не значит, что Зейн не выходит. Может, у него есть девушка. Девушка-человек, судя по словам Луи. Но затем Луи многозначительно смотрит на Лиама, и он осознает, что тот имеет в виду. О-о-о. Он ошибается, Лиам знает, что он ошибается, но, тем не менее, дарит себе короткое мгновение, когда он верит в это. А затем давит его, растаптывает и клянется себе больше никогда не питать ложных надежд. - Отъебись, - умоляет Зейн. - Просто... отъебись, Луи. - Зачем отъебаться, когда можно поебаться? - говорит тот. - Как тебе идея, Лиам? Можем все вместе. Лиам краснеет, Зейн рычит, а Луи заливается смехом, как будто именно такой реакции он и ждал. Скорее всего, так и есть. - Я пойду в свою комнату, - вздыхает Лиам, убирая с себя одеяло. - Я пойду с тобой, - говорит Луи. - Если он идет, тогда я тоже, - добавляет Зейн. Лиам замирает, не успев поставить ноги на пол: - Значит, можно остаться и здесь, - подмечает он. - Нет смысла всем месте перебираться в мою комнату. - Я не оставлю тебя наедине с ним, - тихо говорит Зейн. - Мне скучно, - ноет Луи. - Почему ты вечно портишь всё веселье, когда дело касается Лиама? Ты должен делиться, Зейн. Вы все его знаете, а я — нет. - Еще неделю назад ты хотел его убить, - напоминает Зейн. - Еще неделю назад ты почти это сделал, - парирует Луи. Комнату накрывает оглушающая тишина. Даже Лиам задерживает дыхание. - Ладно, я опять перегнул палку. Извините. Лиам вздыхает и падает на кровать, поворачиваясь на бок. Он натягивает одеяло на голову, закрываясь от света, который, должно быть, включил Луи, и от самого Луи. Так получается, что и от Зейна тоже, хотя он бы предпочел, чтобы брюнет был вместе с ним под одеялом — только они вдвоем в их маленьком темном мирке. - Если вы опять уснете, я подожгу кровать, - сообщает Луи. - Я клянусь. - Я позову Гарри, - угрожает Зейн. Луи стонет: - Ладно, я ухожу, - он слезает с кровати, - но ланч готов. Гарри сварил суп, так что лучше встаньте и скажите ему спасибо, вы, ленивые неблагодарные свиньи. И не думайте, что я не знаю, от чего вы так устали. Я нашел гигантскую синюю собаку. Я знаю, что вы сбегали. Лиам слегка приспускает одеяло, просто чтобы посмотреть. Зейн выглядит, как маленький ребенок, которого поймали с банкой печенья в руках, - смущенно и удивленно. - Не волнуйся, - добавляет Луи уже из коридора. - Я никому не скажу. Но вы мне должны. Он громко захлопывает за собой дверь, и Лиам поворачивается к Зейну: - У тебя будут неприятности? За то, что ты вывел меня из дома? - Нет, - уверяет его Зейн и тоже поворачивается к Лиаму. Они лежат на разных подушках, и их разделяет пространство, где лежал Луи, что заставляет Лиама придвинуться немного ближе. - Или... я не знаю, может быть, но мне все равно. Ты заслужил вчерашний вечер. Ты заслуживаешь пожить иногда, Лиам. Всегда, в общем-то, но я эгоист. - Что ты хочешь сказать? - просит дальнейшего объяснения Лиам. Он терпеть не может, когда Зейн говорит что-то с подтекстом, выдавая достаточно, чтобы озадачить, но никогда не давая ответов. Но в то же время ему это нравится. - Неважно, - конечно же, отвечает Зейн. Лиам даже не удивлен. - Хочешь пообедать? Лиам качает головой, подложив под щеку ладонь: - Я лучше побуду здесь. - Один или со мной? - С тобой, - «всегда», но он не может сказать это вслух, не спугнув Зейна. - Если ты хочешь. Зейн приподнимается на локте, умудряясь придвинуться ближе к Лиаму: - Я не хочу спать. Лиам хотел, но теперь он полностью проснулся, когда Зейн так на него смотрит. - Ну... - говорит он. - Если хочешь, иди поешь что-нибудь тогда. - Для этого мне не нужно вставать с кровати, - говорит вампир, опуская взгляд на грудь Лиама, с которой сползло одеяло. Интересно, видны ли Зейну мурашки на его коже? - Наверное, - бормочет он. - Но, что насчет правила «Не кусать Лиама»? - Значит, Луи сказал тебе? - спрашивает Зейн. Его взгляд еще не дошел до глаз, он медленно поднимается по шее, подбородку, к губам. И там останавливается. - Но, думаю, мне дозволено нарушать свои правила. Если честно, Лиам предпочел бы целоваться, но он не в праве отказать в чем-то Зейну, поэтому оголяет свою шею. Но Зейн игнорирует это и стягивает с него одеяло. В комнате еще тепло, но Лиам внезапно осознает, насколько обнажен. Он слабо помнит, как не мог выбраться из своей одежды вчера вечером, как Зейну пришлось ему помогать. Сейчас на нем нет ничего, кроме выцветших серых боксеров, которые, нужно признать, знавали дни и получше. Но они мягкие и удобные и немного длиннее, чем его остальные пары. Осознание обнаженности намного усиливается, когда Зейн располагается у него между ног. Это так внезапно, быстро и неожиданно, что Лиаму даже не хватает времени, чтобы инстинктивно сдвинуть ноги. Сейчас бы он только зажал ими Зейна. Вампир проводит когтем по его ноге, и Лиам поднимает взгляд к потолку, тяжело дыша. Никто никогда не был так близко к его члену. Особенно Зейн, и его тело реагирует соответствующе. Ему остается только надеяться, что смущение убережет его от стояка, но он в этом сомневается. Палец скользит по внутренней стороне бедра, и с губ Лиама срывается стыдливый стон. Мягкая и чувствительная кожа там не привыкла к прикосновениям, и его ноги вздрагивают от контакта, открываются слегка шире. Зейн заменяет палец ртом, и Лиаму кажется, что он теряет сознание. Его губы грубые, как он и ожидал, обветренные и сухие, но становятся влажными, как только вампир приоткрывает рот, посылая мурашки по телу Лиама, которые ощущаются от кончиков ушей до самых пяток. Он кусает кожу на внутренней стороне бедра. Ему почти не больно, ощущается лишь легкий укол, который едва заметен. Парень опускает взгляд, хотя лучше бы он этого не делал. Зейн смотрит на него снизу вверх, опленяя чернотой своих глаз. Он не может отвести взгляд, и да, у него стоит. И это настолько очевидно — Зейн не может не заметить, как вздымается ткань его трусов. Зейн закрывает глаза, издавая приглушенный стон. Рукой он крепко сжимает вторую ногу, поднимая ее вверх, цепляя пальцами край боксеров. Еще чуть-чуть и они оказались бы под растянутой тканью. Мантра Лиама сменяется с «поцелуй меня» на «прикоснись ко мне», и он нечаянно говорит это вслух, сдавленно, умоляюще и тихо. И тогда Зейн отстраняется, демонстрируя окровавленный подбородок. На его голове бардак после сна, щеки румяные, губы красные от крови. Он небрежно вытирает их обратной стороной ладони и снова возвращается к укусу, проводит языком по следу от зубов, избавляя от легкой боли, но на этом не останавливается. Он снова нежно присасывается к бедру Лиама, после чего резко отстраняется. - Тебе нужно уйти, - говорит Зейн. Он находится все еще между его ног, приподнявшись на руках, застыв, как памятник. - Сейчас же, Лиам. - Но я... Зейн молча качает головой, и его глаза все еще чисто черные, а не привычно светло-карие, янтарные или, как иногда они бывают, в зависимости от освещения, ореховые. Лиам подрывается с кровати, в спешке чуть ли не упав и не приземлившись лицом на пол. Теперь, когда он стоит, его ноги болят, а бедра трутся друг об дружку, поэтому он оттягивает ткань боксеров, чтобы прекратить это, одновременно ища свою одежду. - Оставь ее, - велит Зейн. Он почти кричит, но его голос звучит сдавленно, и Лиам не совсем понимает, почему. Он не понимает, что только что случилось и почему брюнет так паникует. Как только он подходит к двери, обхватывает ручку, Зейн припечатывается к его спине. Он ощущает холод во всех местах, где они соприкасаются, и Лиаму это нравится, хотя, возможно, не должно. Почти так же сильно, как ему нравится ощущать теплое, опасное и многообещающее дыхание вампира у себя на затылке. - Иди, - шепчет Зейн. - Пока я не сделал что-то, о чем мы оба пожалеем. Лиам пытается повернуться, но ему не хватает для этого места: - Что, если я не пожалею об этом? - Ты даже не знаешь, о чем говоришь, - рявкает Зейн. Каким-то образом он открывает дверь и бесцеремонно вышвыривает Лиама в коридор, захлопнув и замкнув дверь между ними. Долгое время обескураженный Лиам стоит на месте, после чего вздыхает и направляется в свою комнату на поиски одежды и ответов, которые он никогда не получит. В конечном счете, добравшись до своей спальни, он оставляет одежду на потом. На внутренней стороне его ноги высыхает кровь, и он чувствует себя грязным, скорее всего после аттракционов и всего, что вчера произошло. Он залезает в душ, включает горячую воду и, одной рукой опершись на стенку, а второй обхватив член, старается (безрезультатно) не думать о Зейне между его ног и губами на его бедре. Одевшись, со все еще мокрыми волосами он спускается на первый этаж, оттягивая рукава кофты, чтобы спрятать руки. Сегодня в доме холодно, в его спальне и внизу свежее, чем в теплой, пещерообразной комнате Зейна. На кухне он находит ожидающую его тарелку супа и несет ее в столовую, обнаружив там всех, кроме Зейна. Найл ест, Гарри читает, а Луи попивает вино с ухмылкой на лице. - Мы знаем, что ты делал в душе, - говорит он, как только Лиам занимает место за столом, и от услышанного тот чуть ли не переворачивает тарелку. - Ч-что? - Вампирский слух, - объясняет Луи. - Замолчи, - стонет Найл. - Я пытаюсь об этом не думать. - Зейну аж пришлось покинуть дом, - добавляет Луи. - Чуть с ума не сошел. Ну ты и озорник, Лиам. Хотя нет ничего плохого в изучении своего тела или в самоудовлетворении. Я делаю это раз в день, чтобы снять стресс. Но всё же попробуй не стонать, когда живешь со сверхъестественными существами с острым слухом. Лиам смотрит в тарелку, чувствуя, как горят даже его уши, и это вовсе не от пара, исходящего от супа. Когда он только сел, жидкость выглядела весьма аппетитно, но сейчас от вида густого ароматного супа у него сворачивается желудок. Господи, неужели они правда его слышали? - Ну, да ладно, - громко говорит Гарри. - Как прошла ярмарка? Глаза Лиама распахиваются в испуге, и он смотрит на Луи, который поднимает руки в защиту. - Я ничего ему не говорил. Лиам очень в этом сомневается. Он все еще не доверяет Луи и не испытывает к нему огромной симпатии. Но есть что-то в его постоянном бунтарстве, когда оно не касается жизни Лиама, что ему совсем немного да нравится. Может быть, дело в том, что он понимает. Быть заточенным в этом месте надоедает, и, возможно, Луи понимает это. Да, конечно, он может уйти, когда ему захочется, но когда ты прожил такую долгую жизнь, должно быть, всё кажется нудным. Он просто пытается как-то облегчить эту скуку. Но если в процессе он собирается затягивать Зейна в неприятности, тогда слепая ненависть Лиама к нему может тут же вернуться. - Это моя вина, - выпаливает Лиам. - Я... умолял его. Я не оставил ему возможности. Пожалуйста, Гарри, не злись на него. Конечно, это ложь, и при других обстоятельствах его бы мучили угрызения совести, но не сейчас. Гарри выглядит слегка удивленным: - Я и не злюсь. - Но... - Лиам сконфужен. - Я думал, что мне нельзя выходить. А Зейн вывел меня в тайне. Гарри пожимает плечами: - Ты же жив. Я уверен, Зейн не позволил тебе растрезвонить о том, кто мы и что мы. Найл, ты видишь причины, по которым мы должны сердиться? - Нет, - легко отвечает Найл, съедая очередную ложку супа, который выглядит немного съедобнее теперь, когда смущение Лиама поутихло и он убежден, что Зейна не будет проблем из-за вчерашней ночи. - Главное, что все целы. - Слышал? - говорит Гарри. - Главное, что все целы. Так, что, было весело? - Ага, - выдыхает Лиам, вспоминая все, чем они занимались. - Это было чудесно. Замечательно. Лучший вечер в моей жизни. - Не сомневаюсь, - говорит Луи, дергая бровями. - Только лучшие вечера заканчиваются в чужой постели. Лиам снова краснеет: - Всё было не так, - тихо говорит он. - Я уснул в машине, и Зейн отнес меня наверх. - В своё логово, - подмечает Луи. - Не в твою комнату. - Там теплее, - спорит Лиам. Он подкатывает рукава, берет ложку и делает глоток супа, чтобы не говорить. Видимо, это плохая идея. Луи осматривает его запястья, и его улыбка становится шире. - Разве Зейн не выглядел сытым, когда выскочил из дома? - спрашивает Луи. - А то, Лиам, я не вижу на тебе укусов. Ни на шее, ни на запястьях. Разве что он кусал тебя за какое другое место... Для Лиама это последняя капля. Если он покраснеет еще сильнее, то, наверное, просто умрет. Он вскакивает из-за стола, оставляя суп, как раз когда Гарри говорит: «Лу, оставь его в покое». Последнее, что он слышит, перед тем, как захлопнуть дверь, это ответ Луи: «Ой, да ладно тебе, Гарри, я всего лишь шутил». Просто то, что сделал Зейн... слишком интимное. То, куда он его укусил, интимнее всего остального. Интимнее того, что они уснули в объятиях друг друга. Интимнее того, что... Зейн его поцеловал. Лиам совсем забыл. Перед тем, как Лиам уснул, Зейн его поцеловал, да? Или это всё его фантазии? Он не помнит. Он был так измотан в тот момент, но он может поклясться, что помнит легкое прикосновение обветренных губ к своим, всего на секунду, как раз перед тем, как он уснул. Это, на пару со всем остальным, вводит Лиама в заблуждение. Что всё это значит? Остальные никогда не кусали его в том месте. Лиам бы им не позволил. И Найл целовал его сотни раз, то в щеку, то в макушку, но не в губы. И так сложно не питать надежд, не убеждать себя, что это что-то значит, но... что Зейну могло в нем понравиться? Ничего. Он не образованный и не начитанный. Он не красивый и не привлекательный. Зейн, наверняка, встречал тысячи красивых, интересных людей. А Лиам, он просто... человек, да еще и скучный. Он не путешествовал по миру. Ему нечего рассказать. Так что, нет, Зейн не может быть заинтересован в нем в романтическом плане. Это слишком невероятно. Это невозможно. Но, черт возьми, как бы Лиаму этого хотелось. Он бы умер ради сотни таких ночей, как вчера, с рукой Зейна вокруг его талии, пока он переживает всё, на что раньше у него не было возможности. Он бы убил ради того, чтобы каждый вечер заканчивался с Зейном в одной постели, где они переплетают ноги и он кладет голову Зейну на грудь. Но Лиам не дурак. Такого с ним не случится, и он это знает. Он далеко не везунчик по жизни, и нет никакой вероятности, что Вселенная позволит ему что-то такое прекрасное. Плевать. Лиам поднимается в свою комнату, собирается запереть ее на ключ, когда дверь открывается, и Луи с Найлом вваливаются в помещение. - Гарри наорал на меня, - объясняет Луи. - А Найл хочет поиграть в какой-то «Holo». - «Halo», - хором исправляют Лиам и Найл. - Какая разница? - ворчит Луи и падает на кровать Лиама. В прямом смысле, падает. В один момент он стоял практически в коридоре, а в следующий — уже приземляется на матрас, как кажется, без особых усилий. - Кстати, твоя комната крошечная. Ты же в курсе, что в доме есть еще около семи свободных спален, и все они почти в два раза больше твоей, да? - В курсе, - отвечает Лиам. Он изучил каждый уголок этого дома, включая темницу (вообще, подвал, но выглядит он, как темница), и он знает, что, если бы он захотел, то мог бы жить в комнате побольше. Но он любит свою спальню, а другие кажутся слишком большими, слишком холодными, слишком чужими. Единственная комната, которую он бы взял, уже занята Зейном (и Лиам уверен, что при других обстоятельствах она бы его и не привлекала). Он собирается сесть на подоконник, когда Найл берет джойстик, но Луи зыркает на него и хлопает по кровати рядом с собой: - От меня что, воняет? - Нет, - отвечает Лиам и, конечно же, садится на кровать. Ему не избавиться от врожденной нужды быть вежливым, даже когда он не хочет. - Но от твоих перепадов настроения у меня раскалывается голова. На прошлой неделе ты меня ненавидел, а теперь ведешь себя так, словно мы лучшие друзья. - Я же сказал тебе, - вздыхает Луи. - Мы неудачно начали. И ты мне не друг. Опять-таки, я говорил тебе, что не вожусь с людьми. Лиам закатывает глаза и садится как можно дальше от Луи: - Ты вообще осознаешь, что, как бы, половина того, что ты несешь, звучит обидно и оскорбительно? - Только половина? Лиам снова закатывает глаза и скрещивает ноги. - Зейн сказал, на сколько он уходит? - выпаливает он. Он даже не осознавал, что задается этим вопросом, но... Луи пожимает плечами: - Наверное, до завтра. Мне кажется, ты, сам того не осознавая, трахаешь ему мозги, и он не знает, что с этим делать. - Что ты хочешь сказать? - сердится Лиам. В отличии от Зейна, Луи действительно пытается ответить на этот вопрос. Он наклоняется, впиваясь в него темным взглядом: - Я хочу сказать, - говорит он, поднимая голову Лиама за подбородок, - что мне кажется, он не может понять, хочет ли он тебя убить, - он прикасается к губам Лиама кончиком пальца, - или поцеловать. И это сводит его с ума, - Луи отстраняется, широко улыбаясь. - Мне это нравится. Хорошо, что Зейн снова испытывает эмоции. Он столько лет был мертвым, хорошо, что кто-то его снова оживляет, правда, Найл? - Без комментариев, - говорит Найл. - Если он придет домой и услышит, что ты заливаешь Лиаму, он тебя убьет. - Плевать, - безразлично говорит Луи. - Что насчет тебя, Лиам? Тебя заводят клыки? Или Зейн единственный, кто тебя заводит? - Зейн тебя прикончит, - мелодично протягивает Найл. - Хватит говорить об убийствах, - жалуется Луи. - Я возбуждаюсь. Найл с Лиамом одаривают его лицами, полными отвращения. - Ты долбанутый, - говорит Найл, качая головой. - Серьезно. Лиам наматывает на палец нитку из одеяла и тянет, пока она наконец не лопается, чуть ли не перекрывая кровообращение. Ему немного неловко, и в который раз он скучает по дням, когда в доме их было только четверо. Тогда всё было намного легче. - Так, как ты сюда попал, кстати? - интересуется Луи. - Никто мне так и не рассказал. Лиам резко втягивает воздух и чувствует взгляд Найла на себе. Тот продолжает играть, щелкает пальцами по кнопкам джойстика, но боковым зрением он внимательно наблюдает за Лиамом, будто бы ожидая нервного срыва. А Луи с ожиданием смотрит на него, совсем не осознавая, насколько личный этот вопрос. Но Лиам... Вроде бы он хочет ответить. И он не понимает, почему, ведь та жизнь осталась глубоко в прошлом, по многим причинам. О ней тяжело вспоминать, поэтому он не вспоминает. У него новая жизнь, и именно на ней ему и хотелось бы сосредоточиться. - Ты не обязан ему отвечать, Ли, - ласково говорит Найл. - Значит, это история ужасов, - осознает Луи. - Что ж. Расскажешь мне свою, а я тебе — мою, - предлагает он. Это разжигает любопытство Лиама: - Правда? Луи пожимает плечами: - Конечно. Хочешь, я начну? - Лиам согласно кивает. Он хочет знать. - Ну, ладно, - Луи делает паузу, убирает волосы со лба. - Наша история начинается... - Я ухожу, - говорит Найл, перебивая его. Он выключает приставку и бросает джойстик на кровать. - Я не собираюсь проходить через это еще раз. Увидимся позже. Это не очень удивляет Лиама. Найл и эмоциональные ситуации плохо совместимы. Он слишком чуткий. Однажды Лиам рыдал над этим ужасным фильмом, где умирает собака, и Найлу пришлось уйти на середине фильма с влажными глазами. После этого Лиам не видел его весь день. - Возвращаясь к моей истории, - продолжает ничуть не тронутый Луи. - Всё началось в вечер, похожий на этот, - говорит он, театрально понижая голос, - прямо на этой территории. Или... черт, началось это не здесь. Началось это недалеко отсюда в деревне, которой уже давно нет, так что это не очень важно. В общем, была себе компания подростков, и была очень давно, Лиам, задолго до игр, фильмов и чего-то более-менее веселого. Лиам понимающе кивает, и Луи продолжает: - Ходил слух, что этот дом, этот самый дом, в котором мы живем, был наполнен призраками. Всё кругом заросло травой, ворота покрылись плющом. Но любой, кто отважился подойти близко, говорил, что по ночам в окне можно было увидеть призрак мужчины, который раньше здесь жил. И, конечно же, я был бы не я, если бы не сказал, что мы должны это проверить. Короче, мы с друзьями, пьяные в жопу, направились туда, - он снова останавливается, чтобы поправить волосы, и Лиаму кажется, что скорее это связано с волнением, а не с желанием хорошо выглядеть. - Но никто не решился ступить на территорию самого дома. А я, будучи самым смелым или самым глупым, а, может, всего понемногу, сказал, что сделаю это. Внутри было темно, и я был один. Я пообещал, что принесу что-нибудь в качестве доказательства, что правда там был. И я ковылял по темноте в поисках комнаты с окнами, надеясь, что лунный свет слегка осветит мне путь. Но, не дойдя далеко, я споткнулся и грохнулся на пол, разбив локоть. И в следующий момент сверху на мне кто-то оказался, - Луи смотрит на стенку позади Лиама потерянным взглядом. - Это был самый ужасающий момент в моей жизни. И я чувствовал, я чувствовал, как умираю. Всё вокруг потемнело, и я не мог дышать. Голова кружилась, я переставал чувствовать сначала ноги, а затем и руки. - Он почти убил меня, - объясняет Луи. - Гарри. Высосал всё почти до последней капли. Превратил в последнюю секунду, когда, наконец, взял себя в руки. И на следующее утро я проснулся в постели в чистой одежде и... видимо, он ждал рядом, когда я проснусь. Первое, что я сделал, - начал кричать. Я кричал со всей дури, пока не пересохло в горле, а он даже не моргнул. Точнее, я думал, что это от крика. Оказалось, мне просто хотелось пить. - Он напал на тебя, - удивленно говорит Лиам. Он не может представить, чтобы Гарри нарочно причинил кому-то боль, хотя, если думать логически, конечно, это случалось, и не раз. - Я уверен, что он не хотел, - тут же говорит Луи. - Он был молодым вампиром, Лиам. Он сбежал от женщины, которая его укусила, потому что ненавидел то, чем он стал, и он пытался прожить на крови животных, что совершенно невозможно, не говоря уже о том, как это отвратительно. В тот момент он был ослеплен голодом. Он бы не смог остановиться, даже если бы попытался, и я уже был в крови, когда он меня нашел. Я бы больше удивился, если бы он на меня не напал. - Значит, ты его не винил? - О нет, еще как винил, - отрицает Луи. - Сейчас — нет, а тогда — да. Знаешь, каково это, когда твой лучший друг пронзает твою грудь вилами, при этом называя тебя демоном? Я ненавидел Гарри годами. Я сбежал, как только смог, но вскоре вернулся, когда понял, что мне больше некуда идти. Тогда я уже натворил дел, убил людей больше, чем готов признать, потому что я был безответственным и еще не обладал самоконтролем. Но Гарри принял меня с распростертыми объятиями, и, мне кажется, он-то как раз до сих пор винит себя. Еще, я практически уверен, что я единственный, на кого он когда-либо нападал. У всех нас руки в крови, но у Гарри они чище других. Это не новости для Лиама. Он всегда это подозревал. - Надо же, - все же говорит он. - Но постой, ты упомянул человека, который превратил Гарри. Что там произошло? Луи давится смешком: - Слишком он хорош, к своему несчастью, да? Она уже давно умерла, женщина, которая его превратила, но Гарри был молодым, богатым, симпатичным, и, видимо, она хотела с ним быть. Пообещала ему вечную жизнь, что он всегда будет красивым, молодым и богатым, а Гарри, будучи наивным дураком, купился. - Значит, он по своему желанию стал тем, кем стал? - Да. И жалеет об этом по сей день. Не путай самолюбие и глупость со злом. Даже тогда он был слишком хорошим. Как только он осознал, что у всего есть последствия, он хотел превратиться обратно. Но обратно пути нет. Здесь только вперед. Принимаешь данное и движешься дальше. - Или умираешь, - подсказывает Лиам. - Или умираешь, - соглашается Луи. - Но почему-то никто не выбирает этот вариант. - Да уж, - говорит Лиам, не зная, что еще сказать. Луи хлопает его по ноге: - Ну, и вот. Никогда не делай глупостей, иначе на тебя нападет голодный вампир. Лиам выгибает бровь: - Я сижу на кровати с единственным вампиром, которого мне действительно стоит опасаться. - Уверен, что я не единственный, - безразлично отвечает Луи. - Короче, ты согласился рассказать мне, как ты сюда попал, помнишь? Лиам опускает взгляд, облизывает губы, которые внезапно пересохли и, кажется, лопнут, как только он откроет рот: - Да. - Ну, и? Лиам скрещивает руки на груди: - Э-э. Я жил в детдоме до того, как всё это случилось. Мои родители умерли, когда мне было девять, и у меня не было близких родственников, которые могли бы меня усыновить. Однажды я возвращался домой из школы и даже не заметил, что за мной следовала машина, пока не стало слишком поздно. Мне было двенадцать. Они накинули на меня мешок, затащили в машину и стукнули по голове. Очнулся я в камере. - Работорговля, - догадывается Луи. - Черт, я и не знал, что этим еще занимаются. Большинство рабов сами выбирали этот путь, знаешь? Они продавали себя за деньги или наркотики, или по глупости, потому что были убеждены, что вампир, которому они отдаются, является их родственной душой. В начале всегда есть какое-никакое согласие. - Да, ну, что ж, не в этот раз, - говорит Лиам. - В общем, - продолжает он, - у меня была небольшая камера. Металлическая дверь с прорезью для еды, тонкое одеяло и подушка, матраса не было. И они пили нашу кровь, постоянно. Я даже не уверен, были ли они голодны или просто хотели держать нас в страхе. Тогда я уже чувствовал себя трупом. Во мне ничего не было, и затем один из них выпил слишком много, и я действительно думал, что умираю. Я потерял сознание, и я был так счастлив, потому что думал: «Вот и всё, всё кончено». Но затем я проснулся. Лиам останавливается, чтобы сделать вдох, и теперь Луи не может смотреть на него, а не наоборот. - Моя камера была открыта, и там стоял парень. Он был взбешен, просто в ярости. Но не из-за меня. Это я знаю точно. Он с кем-то спорил, с одним из надзирателей. Кажется, дошло до рукоприкладства, но я помню немного, потому что снова отключился. И затем я проснулся здесь, на этой кровати, и он представился как Гарри. - Думаю, сначала я даже не понял, что он вампир. Он казался таким обычным, и потом Найл тоже стал наведываться, и он тоже не был похож на других вампиров, которых я встречал. Они оба были такими добрыми, они не причиняли мне вреда, и они искренне за меня переживали, но я все равно хотел уйти. Поэтому я спланировал побег. Однажды, когда они оба спали, я прокрался из своей комнаты. Это место такое огромное, казалось, я часами бродил в поисках черного входа. И, как только я собирался его открыть, кто-то сделал это за меня. - Зейн, - предполагает Луи. - Да, - подтверждает Лиам. - И он... он был похож на вампира больше, чем Гарри и Найл. Но я его не испугался. На тот момент уже было трудно чего-то бояться. Но он даже не накричал на меня или что-то в этот роде. Он просто открыл дверь и сказал мне уходить, если мне так хочется. - Он сказал тебе уходить? - спрашивает Луи. - Зейн? Наш Зейн? Влюбленный в тебя собственник Зейн... просто уходить? Лиам пожимает плечами, не утруждаясь отрицать часть про «влюбленность», потому что Луи постоянно несет бессмыслицу, зачем тратить силы. - Это было зимой, - объясняет Лиам. - Я был в носках и тонком свитере. Он сказал, что они не погонятся за мной, если я сбегу, но далеко мне не уйти. Я бы умер раньше, чем нашел безопасное место. Поэтому я остался. - Вот так просто. - Вот так просто, - подтверждает Лиам. - У меня не было выхода, и мы оба это знали. Но потом... потом я уже не хотел уходить, знаешь? Да, может, это не лучшая ситуация, но я здесь счастлив. Я люблю их, и у меня есть все, чего бы я только мог захотеть. - Кроме свободы, - напоминает ему Луи. - Тебе нельзя выходить. Ты все еще пленник, Лиам. Возможно, теперь твоя тюрьма получше, но это все еще тюрьма. Но Лиам видит это по-другому. Он видит троих людей, которые приняли его и позаботились о нем. И да, они пьют его кровь, и да, ему нельзя выходить. Но Лиам видел ад, он жил в нем четыре месяца, и это место очень от него отличается. - Ты даже этого не осознаешь, - вздыхает Луи. - Они так промыли тебе мозги, это отвратительно. Лиам распахивает глаза: - Когда ты только приехал, ты считал безумием, что они так хорошо со мной обращаются, а теперь ты зол, потому что они обращаются со мной недостаточно хорошо? - Я знаю, каково это, быть запертым здесь, - шипит Луи. - Почему, ты думаешь, я сбежал? Иногда я не выношу этот дом. И я люблю этих троих, правда, но черта с два, иногда они сводят меня с ума! Тебе нужно выходить из дома, Лиам. Тебе... сколько тебе? - Восемнадцать. - Восемнадцать, - выдыхает Луи. - Разве иногда тебе не хочется уйти? Ты должен делать нормальные для восемнадцатилетнего парня дела. Ты не должен постоянно торчать в этом доме. Разве нет чего-то такого, чего бы тебе хотелось когда-нибудь попробовать? Неужели... неужели ты никогда не думаешь о вечеринках или друзьях, или... - Не знаю, - бормочет Лиам. От этого разговора ему становится дурно. - Я не хочу отсюда уходить, - он говорит это, защищаясь, словно Луи выгоняет его. Он правда не хочет уходить. Он счастлив здесь. Возможно, это не лучшее положение, но он бы не променял это место ни на какое другое. Он не может представить жизнь без Гарри и его еды, или без Найла и его компании за приставкой, или без Зейна... в целом. Он не может представить жизнь без постоянного присутствия в ней Зейна. - Не навсегда, - исправляет Луи. - Но... да ну, Лиам. Неужели нет совсем ничего, чего бы ты очень хотел попробовать? Сбежать и что-нибудь сделать? На секунду Лиам задумывается: - Концерт, - практически шепчет он. - Мне всегда хотелось побывать на концерте. Но это слишком опасно. Я для вас обуза. Я слишком много знаю и могу подвергнуть ваши жизни большому риску, если выйду в люди и расскажу о вас. - Ты никому не расскажешь, - уверенно говорит Луи. - Я знаю, что не расскажешь. И, знаешь, что? Я свожу тебя на концерт, черт возьми. - Не думаю, что остальные согласятся на это, - напоминает ему Лиам. - Похер на то, что говорят остальные, - выпаливает Луи. - Ты хочешь сходить на концерт? Я свожу тебя на концерт. Это плохая идея. Наверняка, у них будет куча проблем из-за этого. Но... - Ладно, - соглашается Лиам. - Если ты правда этого хочешь. Луи кивает и встает с кровати: - Скоро, - добавляет он. - Как только я найду что-нибудь поблизости, я свожу тебя. Так что будь наготове. Лиам фыркает, не веря сказанному. Он знает, что этого не случится, это пустое обещание. Если бы кто-то узнал, что Луи планирует в тайне вывести его из дома, они бы обломали эти планы так быстро, что всем стало бы дурно. То, что Зейн прошлой ночью вывез его на прогулку, стало счастливой случайностью, редким везением. - Попомни мои слова, - говорит Луи. - Мы выберемся отсюда, - должно быть, паника Лиама слегка заметна, потому что он поспешно исправляется: - Только на один вечер. Вы совершим твой побег из тюрьмы, детка. Будет весело. У Лиама есть протестующее этому предчувствие, но в груди рождается что-то вроде восторга, хоть это и глупо, и его наверняка ожидает разочарование. - Ладно, - снова говорит он. - Вот и ладно, - соглашается Луи.

***

Звук грома эхом раздается по всему дому. Молния сверкает сквозь щели в ставнях. Кажется, что старые стены гнутся и трещат под барабанной дробью дождя и давлением ветра. Свет в комнатах мигает, время от времени совсем пропадая. Лиам слегка напуган, но это не имеет никакого отношения к урагану за окном. - Давай же, - шипит Луи. - Это отличное время уйти. Все спят, и никто не услышит, как мы уходим, из-за грозы. Лиам сонно потирает глаза. Он только что проснулся, и всё как в тумане. - Чего? Луи кидает в него одежду. Это такой контраст по сравнению с тем, как нежно разбудил его Зейн; Луи грубо растолкал его, стянул с кровати, а теперь швыряет в него вещи вместо того, чтобы позволить Лиаму самому что-то выбрать. И, честно говоря, он не надеялся, что они действительно сделают это. Он решил, что Луи передумает, или кто-то еще узнает и остановит их. Прошла уже неделя с тех пор, как Луи пообещал вывести его на свободу, и Лиам уже и забыл об этом. Теперь он слегка напуган всей этой затеей, не говоря уже о грозе. Его ужас упрочняется очередным громким ударом молнии. - Не думаю, что это хорошая мысль, - произносит вслух Лиам. - Это отличная мысль, - возражает Луи. - А теперь одевайся. И быстрее. Лиам нехотя надевает джинсы и свитер, которые швырнул в него Луи, и затем вампир тащит его из комнаты вниз по лестнице. Они промокают до нитки сразу, как только выходят наружу. Ветер противится им, выдувает дверь нараспашку, чуть не прихлопнув их к стенке, но Луи успевает вовремя словить ее и с трудом захлопывает. Недалеко от выхода стоит гараж, и они бегут к нему под ливнем, в то время как вдалеке мерцает молния, на секунду освещая всё небо. В гараже стоит четыре машины: огромный, выносливый на вид джип, сверкающая черная Ferrari, ярко-красный кабриолет и белая машина, в которой возил его Зейн. - Погоди секунду, я подниму крышу, - говорит Луи, направляясь к красному автомобилю. Лиам абсолютно не удивлен, что именно эта машина принадлежит ему. Ни капельки. - Я все еще думаю, что это плохая идея, - говорит Лиам, пока Луи занят крышей. - Очень плохая. Сейчас штормит. Это знак свыше, что это плохая идея. - Ой, угомонись, - говорит Луи. - Все будет хорошо. Залезай. Лиам залезает, вопреки здравому смыслу. Луи опускает солнцезащитный щиток с зеркалом, чтобы поправить мокрые волосы, и затем вставляет ключ и нажимает на кнопку, чтобы поднять ворота гаража. Прежде чем Лиам успевает передумать или выпрыгнуть из машины, как умоляет его здравый смысл, они отъезжают от дома, разгоняясь и выезжая за широкие ворота, под дождем, бьющим в лобовое стекло и портящим обзор. Луи облегченно вздыхает: - Я уже начал волноваться, - признается он. - Если бы Зейн проснулся, он бы оторвал мне все конечности, одну за другой. - Что он сделает, когда мы вернемся? - спрашивает Лиам. Луи пожимает плечами: - Думаю, он будет благодарен, если я привезу тебя в целости и сохранности, - говорит он. Деревья за окнами мелькают, сливаясь в темные пятна, обрамляющие трассу с обеих сторон. - А если ты не останешься цел под конец вечера, я возьму в аренду машину в Канаде и буду молиться, что он никогда меня не найдет. От этого плохое предчувствие Лиама только усиливается. - Отлично. Луи утешительное хлопает его по ноге: - Не волнуйся, Лиам. Если ты умрешь, то хотя бы, получив удовольствие. Чего еще можно желать от жизни, а? Почему-то Лиама это вовсе не успокаивает. Едут они очень долго. Луи тянется рукой, включает радио и, в отличие от Зейна, врубает громкость на полную мощь. При этом подпевает, хотя, конечно же, не знает ни одной из играющих песен. Маленькие зеленые цифры на аналоговом экране говорят, что сейчас только начало восьмого, но из-за урагана кажется, что сейчас намного позже. И чем дольше они едут, тем больше ощущается, насколько они далеко. Луи набирает бешеную скорость, проносясь по лужам, и они едут, как минимум, пятнадцать-двадцать минут. Наконец, ряды деревьев начинают редеть, и они выезжают на автостраду. Лиам с интересом наблюдает, как дворники на окне пытаются делать свою работу, машина за машиной проносятся мимо них, на горизонте виднеется город. - Вот это да, - говорит Лиам. Город, где находилась ярмарка, был меньше. Этот же... огромный. Нет, конечно, Лиам знает, как выглядят города. Он бывал в местах и побольше, еще со своими родителями. Слабо помнит музеи, невероятные торговые центры, магазины игрушек, от которых захватывало дух. Но всё это, здания и люди, до сих пор кажутся ему чужими. - Тебе нужно чаще выбираться, - бормочет Луи. Они проезжают улицу за улицей, словно едут в никуда, но Лиам уверен, что у Луи есть точный маршрут. - Значит, так. Концерт начинается в восемь. Если бы мы были обычными людьми, нам бы пришлось стоять в очереди, но в нашем случае это займет десять минут. Сейчас я вкратце расскажу тебе план. - Хорошо, - говорит Лиам, воодушевленно кивая. Он пытается сдержать восторг, но это тяжело. То, что они так далеко от дома, и риск попасться дают о себе знать, энергия так и бьет ключом, и ему нужно занять себя, хотя бы чем-то. - Угомонись, - говорит Луи. - Ты похож на возбужденного щенка, который сейчас пометит мой кожаный салон. Прежде всего, если ты хочешь находиться рядом со мной, веди себя спокойно. - Спокойно, - повторяет Лиам. - Это я могу. Луи демонстративно изгибает бровь: - Сомневаюсь, ну да ладно. Во-вторых, всегда будь у меня на виду. До этого я пошутил. Даже если бы я переехал в Канаду, Зейн бы все равно меня нашел. - Не отходить от тебя, - говорит Лиам. - Понял. - И последнее, - добавляет Луи, останавливая машину на стоянке, - веселись. Они паркуются, и прежде чем выйти, Луи поправляет Лиаму прическу и кивает. Дождь немного приутих, теперь только холодная изморось ложится на голую кожу и одежду, пока они направляются к огромному зданию. Кажется, что у входа стоят сотни людей: кто-то промокший до нитки, кто-то додумался захватить зонт. Луи проходит мимо очереди и опускает на глаза очки, несмотря на вечернее время и дождь — солнца уже давно не видно. - Разве мы не должны стать в очередь? - спрашивает Лиам. Луи качает головой и поворачивает за угол к другой стороне здания: - Я не стою в очередях, - говорит Луи. Здесь находится еще один ряд дверей, перекрытых толпой здоровых, мускулистых мужчин. Луи останавливает Лиама, дотронувшись рукой груди, и подходит к одному из них. Неизвестно, что он говорит или показывает им — карточку или что-то в этом роде, но они немедленно расступаются, а один из мужчин открывает стеклянную дверь. - Его тоже,- говорит Луи, кивая в сторону Лиама. Парень спешит следом за ним, с радостью заходя в помещение, хоть в здании и прохладно благодаря кондиционеру. - Мы бы могли сесть на трибуне, - говорит Луи, ведя Лиама по коридору. - Но это скучно. Я предпочел бы фан-зону, что скажешь? Лиам тут же кивает: - Да. - Но там будет толпа, - Луи поднимает руку перед работником, и в этот раз Лиам замечает карточку, но не успевает прочитать, что такого на ней написано, что заставляет работника просто кивнуть, не задавая вопросов. - Толпы могут быть опасны, особенно на концертах. Тебя могу затоптать, и тогда Зейн открутит мне голову. - Ну ладно, - Лиам пытается не показывать разочарования. - Это не значит, что мы не пойдем, - уверяет его Луи. - Просто мне нравится перебирать все причины, по которым я не должен что-то делать, прежде чем все равно это сделать. Если бы это не было ему на руку, он бы назвал Луи сумасшедшим. Но в данном случае он обыденно следует за ним на главную площадку. Вокруг бетонные полы, яркие флуоресцентные огни, возле каждой двери стоит по два мужчины. На сцене стоит барабанная установка и три микрофона. Высоко над ними тоже есть места. Лиам рад, что они внизу, иначе он бы предпочел посмотреть концерт онлайн, чем находиться так далеко от сцены. - Теперь что? - спрашивает Лиам, когда Луи направляется ближе к сцене. - Теперь мы ждем. Лиам обнимает живот руками: - Это немного скучно. - Мы можем пойти за кулисы, - предлагает Луи. - Познакомиться с группой. Но так как я не знаю, кто выступает, это не очень хорошая мысль. Они могут обидеться, если мы спросим, кто они такие. Лиам одаривает его выразительным взглядом и отворачивается, наблюдая, как комната начинает заполняться людьми. И вскоре они окружены: с одной стороны притиснуты сильно надушенной девушкой с заскучавшим выражением лица, а с другой — парнем, который явно намного больше рад находиться здесь. Как-то неожиданно шум становится громче, звуки отражаются от высоких потолков и эхом разлетаются по комнате. До этого Лиаму было холодно, теперь ему слишком жарко. На данный момент это далеко не самая комфортная ситуация. Лиам не привык к людям, особенно в таком количестве и так близко. Но, как и на ярмарке, в воздухе парит восторженная энергия, которую невозможно не подхватить. Луи улыбается ему, дергая бровями, и Лиам выдавливает смешок, который, в принципе, кажется искренним. Когда они уже выходят на улицу, где рассеялись все тучи и ярко сияют звезды, Лиам поверить не может, что сомневался. - Это было клёво! - кричит он Луи, за три часа уже привыкший к тому, что надо подымать голос, если хочешь быть услышанным. В ушах все еще звенит, сердце все еще бешено бьется. Он вспотел и слишком взвинчен, чтобы просто стоять на месте. Он до сих пор не знает, что за группа только что играла, но это не имеет значения. Это была хорошая громкая музыка. Толпа подпевала солисту весь концерт, а барабанщик был просто невероятен. Это было то, чего ожидал Лиам. Нет, это было даже лучше. - Рад, что ты повеселился, - говорит Луи, беря его под руку. - Хочешь продолжить? - Сейчас одиннадцать, - подмечает Лиам. - Как можно повеселиться в такое позднее время? Луи усмехается: - Есть куча вариантов. Пока что Луи его не подвел, поэтому Лиам пожимает плечами и позволяет вампиру потянуть его куда-то вниз по улице. Луи останавливается возле клуба, и Лиам настороженно осматривает открытый вход, пока Луи что-то говорит охраннику. Их пропускают, даже не требуя документов, и Лиам снова начинает сомневаться. - Луи, - осторожно начинает он, - ты уверен, что мы должны это делать? - Ты когда-нибудь напивался, Лиам? - спрашивает тот. - Э-э, - когда бы у него была такая возможность? Каков был бы смысл? - Нет. - Мы вычеркнем очередной пункт в списке того, чего ты никогда не делал, - говорит Луи. - Просто доверься мне. Обещаю, будет весело. Лиам обеспокоенно хмурит брови, но опять позволяет Луи взять все в свои руки. Его снова проводят через толпу, но не такую, как на концерте. В этот раз — намного меньше одежды и намного больше трения. Лиам чувствует себя не в своей тарелке, но Луи смотрится как дома в мигающем освещении с басами музыки на фоне и резким запахом алкоголя в воздухе. Они останавливаются около длинной стойки с высокими крутящимися стульями. Луи становится посередине, крепко держа Лиама за запястье, и выкрикивает заказ бармену: - Две стопки самой дорогой водки. Хотя нет, четыре. И что-то, чем можно это запить. - Конечно, - говорит бармен. - Что-нибудь конкретное, или кола пойдет? Луи безразлично пожимает плечами, а Лиам наклоняется ближе, чтобы прошептать: - Зачем четыре? Тебе нельзя напиваться. Луи поворачивается лишь слегка, чтобы показать свои клыки Лиаму: - Я знаю. Это всё тебе. Лиам нервно сглатывает, глядя, как бармен выставляет на стойке четыре стопки в ряд и быстро наполняет их, умудряясь не пролить и капли на черную поверхность, затем достает стакан, открывает банку с колой и наполняет его, после чего Луи уступает Лиаму место. - Мне просто... нужно быстро их выпить, да? - спрашивает он. - Лучше не пытаться распробовать, - подтверждает Луи. - Будет жечь, и вкус далеко не очень, но у тебя получится. Лиам кивает, скорее самому себе, и хватает ближайшую стопку. Он делает глубокий вдох, считает до трех и выпивает. И правда жжет. Вкус ужасный. Он ощущает это до самого желудка. Парень жадно глотает воздух, наклоняясь, закашливается, и Луи хлопает его по спине, всовывая в руку стакан холодной колы со словами: «Это поможет». Лиам вытирает слезы с глаз и делает большой глоток, но газировка не очень помогает. Он ставит стакан на стойку и вытирает влажные губы. - Это было ужасно, - говорит он. - Зачем люди это пьют? - Выпей оставшиеся три и скоро поймешь, - подначивает Луи. И, возможно, Лиам слишком легко поддающийся влиянию, или это желание хотя бы раз пожить по-настоящему, но уже в следующую секунду он тянется за очередной стопкой, повторяя предыдущие действия. Четвертая дается легче всего, и ему требуется уже не так много, чтобы запить вкус. И то тепло, которое до этого ощущалось только внутри, теперь разливается по всему телу, создавая необычное чувство тяжести и жара. - Ну вот! - говорит Луи. - Я знал, что ты сможешь! Лиам глупо улыбается: - Я пьян? - Если еще нет, - обещает Луи, - то скоро будешь. После шестой стопки водка кажется на вкус водой, и он позволяет Луи вытащить себя на танцпол. Лиам никогда раньше не танцевал, но его не волнует, если он выглядит как идиот. Он просто закрывает глаза и наслаждается ощущением легкости, несмотря на тяжесть век. В какой-то момент Луи его оставляет, чтобы скрыться за углом с высоким парнем с кудрявой шевелюрой, и на мгновение Лиам думает, что это Гарри, но затем видит, что у того голубые глаза, которые даже и близко не сверкают, как ярко-зеленые глаза Гарри. В итоге, он танцует с какой-то девчонкой в розовом платьице и с неестественно длинными волосами. Вернувшись, Луи притягивает его к себе, и Лиам показывает ему, чтобы тот вытер рот. - У тебя... э-э, кровь, - говорит он. - Черт, - Луи вытирается внутренней стороной рукава. У него стеклянный взгляд, и движения кажутся слегка неуклюжими, уже не такими идеально координированными. - Всё? - Всё чисто, - говорит Лиам. - Мы можем еще выпить? - Можем ли мы еще выпить?! - Луи закидывает голову назад от смеха. - Да, блять, мы можем! Лиам теряет счет. Он теряется в озорстве Луи и в тепле, разливающемуся по телу. Теряется в вязком запахе духов и алкоголя, в бесчисленном количестве красных губ, длинных ног, роскошных причесок и парней с выпирающими из-под футболки бицепсами. У него кружится голова от жжения спирта, от прикосновений чьих-то пальцев к его бедрам, от заразительного смеха Луи. Он чувствует себя Алисой, провалившейся в кроличью нору, в новый мир ярких огней и басов, пульсирующих под ногами, как ураган, что бушевал раннее вечером. Но проблема в том, что он слишком теряется. Луи приходится насильно сгребать его в руки и выносить из помещения, и он выглядит слегка взволнованным. - Думаю, я вполне трезв, чтобы сесть за руль, - говорит Луи. - И нам нужно доставить тебя домой, сейчас же. Лиам лениво моргает. Луна на небе кажется такой большой, до невозможного большой. - Мама говорила мне, что луна сделана из сыра, - говорит Лиам... хотя нет, хихикает. - Нет, ну ты можешь представить себе столько сыра? Что можно сделать с таким количеством сыра? - О, Боже, - стонет Луи. - Я труп. Ты совершенно не в себе. - Я в порядке, - уверяет его Лиам. - Мне весело. Очень... весело. Да? - Блять, ты вообще слышишь себя? Сколько шотов ты выпил? Лиам пытается вспомнить. Очень сложно сосчитать в уме, поэтому он поднимает руки и загибает пальцы по одному, но затем доходит до десяти и не может посчитать дальше. - У меня закончились пальцы, - говорит Лиам. - Мне кажется, одница-... одинца-... На один больше десяти. - Блять, - повторяет Луи. Каким-то образом они добираются до красной машины и Луи заталкивает Лиама на переднее сидение. Лиам в буквальном смысле падает на него, с удивлением обнаруживая, что конечности просто не желают с ним сотрудничать. Он тянется за ремнем безопасности, но его пальцы слишком большие для этого задания, поэтому Луи пристегивает ремень за него, после чего захлопывает дверь и отправляется на свое место. - Я буду молиться, что тебе станет лучше, когда мы приедем, - говорит он. - Просто... просто постарайся поспать, пока мы едем, ладно? Для Лиама это мысль звучит идеально. Внезапно он чувствует себя очень уставшим, и его глаза закрываются сами собой. - Окей. Он засыпает под бурчание Луи и просыпается от того, что тот аккуратно трясет его за плечи. - Лиам, вставай. Парень медленно открывает глаза. В гараже горит слабый свет, и он не может сфокусировать взгляд. У него ужасно кружится голова, словно он все еще в клубе среди мерцающих огней, но в глубине души понимает, что он не там, что что-то не так, и от этого становится дурно. - Мне так плохо, - ноет Лиам. - Все плывет. Почему перед глазами все плывет? Луи грубо хватает его за подбородок: - Слушай сюда, Лиам. Если мы оба хотим остаться в живых, то тебе нужно вести себя тихо, ясно? Я заведу тебя внутрь, и мы пойдем прямо в твою комнату. Ты примешь душ и затем отправишься спать, и если кто-нибудь тебя спросит, то ты пробыл в постели весь день, ясно? Мы никуда не ходили. Мы не ходили на концерт. Я тебя не спаивал. Понятно? Лиам поднимает вверх дрожащие большие пальцы, и Луи отпускает его. - Никуда не ходили, - мямлит Лиам. - Понял. Луи одаривает его длительным тяжелым взглядом: - Я сейчас же заказываю билет в Канаду. Оказывается, что ходить в пьяном состоянии, что? Намного тяжелее, чем Лиам себе представлял. Он спотыкается, выходя из машины, оставляет след от ладони на боку, пытаясь удержаться. Луи приходится выводить его из гаража, держа за талию, и земля под ногами кажется какой-то неровной. - Мы зайдем через кухню, - решает Луи. - Если там кто-то и есть, то это Гарри, и среди всех вероятность того, что он меня убьет, самая меньшая. К тому же, мы сможем подняться по запасной лестнице. - Хороший план, - шепчет Лиам. Точнее пытается. Все равно получается громко. - Извини. Луи гладит его по голове: - Ничего. Все будет хорошо. Зейн, наверное, еще спит, спорю, он даже и не узнает, что мы уходили. Луи придерживает дверь, затаскивая Лиама через порог, потому что его ноги слишком тяжелые, чтобы поднимать их самому. Внутри темно, и Луи включает свет, после чего замирает, вылупив глаза. Лиам смеется над ним, потому что вампир чем-то напоминает того койота из мультфильма, но затем он следует за взглядом Луи и натыкается на черные глаза. - Ой-ёй, - говорит Лиам. - Ой-ёй, - повторяет Зейн. - Ой-ёй? Это все, что ты можешь сказать в ваше оправдание? Луи прячется за Лиамом, используя его, как щит, когда Зейн стремительно направляется к ним. Перед глазами всё еще плывет, но Зейна видно четко, он единственный в фокусе. Он одет в ярко-красную рубашку с черными пуговицами, которые застегнуты до самого горла. Волосы падают на лоб, почти такого же цвета, как сейчас его глаза. Он двигается так медленно, так напряженно, практически дрожа от злости. И он так красив, что Лиаму просто хочется плакать. Вампир останавливается прямо перед ним, берет лицо обеими руками в крепкую хватку. Лиам чувствует его злость через кончики пальцев, словно эта ярость осязаема, и затем Зейн наклоняется... его губы оказываются на губах Лиама в грубом и требовательном поцелуе. Тихий, хриплый звук срывается с уст парня, когда Зейн отстраняется лишь на секунду, чтобы снова повторить действие, в этот раз сильнее, словно в попытке оставить синяк в виде своих губ. Лиам не может думать, но его тело реагирует инстинктивно, руки зарываются в волосах Зейна, притягивая его ближе. Он приоткрывает рот, ища языком язык Зейна, толкается им в губы, и вампир открывает рот, предоставляя Лиаму доступ, в котором он так отчаянно нуждается. На языке Зейна что-то сладкое, как сахар с кровью, приятное и в то же время опасное. И все заканчивается, прежде чем Лиам успевает получить свою дозу, - Зейн отстраняется, разрывая поцелуй с влажным звуком. - Никогда больше так не делай, - тихо говорит Зейн, упираясь своим лбом в его. - Никогда. Ты понял? Никогда больше так со мной не поступай. Я... я был в ужасе. Я проснулся, а тебя не было. Ты вообще осознаешь, что я почувствовал? Лиам сконфуженно моргает. Он все еще не может сосредоточиться, но это вина в равной степени алкоголя и губ Зейна, влажных от слюны и находящихся так близко к его лицу. Он едва слышит слова, не пытается понять их смысл, но знает, что должен что-то ответить, поэтому говорит: «Извини»,- надеясь, что это то, чего ждет Зейн. - Ну неужели, - рычит Зейн. - И, Луи, сейчас же, блять, вернись сюда. Не думай, что тебе удастся улизнуть. Лиам поворачивается и видит, как Луи направляется к двери. Он останавливается после слов Зейна, скривившись. - Нужна моя помощь? - спрашивает он. - Вы, кажется, справляетесь без меня. - Он пьян, - рявкает Зейн. - Ты думал, я не замечу? - Я не пьян, - тут же встревает Лиам. - Мы не ходили на концерт или в клуб, честно. И Луи меня не... не напоил, правда-правда. Клянусь своей... - Не говори этого, - перебивает Зейн. - Блять. - Прости, - снова бормочет Лиам. - Извини. - В свою защиту, - громко говорит Луи, - он абсолютно цел. Немного пьян — да. Завтра у него, скорее всего, будет тяжелое похмелье, но он не пострадал. Он абсолютно цел. Никаких ранений. Зейн пересекает комнату в мгновение ока и в следующую секунду прижимает Луи к стене, подняв с пола на несколько сантиметров, вцепившись рукой в глотку. - Ты думаешь, это смешно? - Не... очень, - задыхается Луи. - Я думаю, что ты... псих. Лиам быстро направляется к ним, чуть не споткнувшись о свои собственные ноги. Он хватает Зейн за руку, слегка обеспокоенный за Луи, потому что его лицо покраснело, он жадно пытается глотнуть воздуха, а Зейн не ослабляет хватку ни на каплю. - Зейн, - пытается Лиам. - Отпусти его. - Лучше я его убью, - обыденно отвечает Зейн, словно он говорит о погоде, а не об убийстве лучшего друга. Поэтому Лиам падает на него, издавая болезненный стон, и Зейн тут же отпускает Луи, чтобы подхватить его, злоба в глазах сменяется волнением. - Лиам? Лиам, что... Лиам улыбается, когда Луи выскальзывает из кухни. - Я притворился, - говорит он, но все еще опирается на Зейна, просто так, без причины. - Я в порядке. Ты так легко повелся. Зейн аккуратно помогает ему встать на ноги ровно и удерживает на расстоянии вытянутых рук: - Я знаю, что сейчас ты пьян, - говорит он, - но в этой ситуации нет ничего смешного. Лиам слишком пьяный, чтобы остановить усталый стон: - Я не понимаю, почему ты так злишься, - говорит он уже четче, старательно проговаривая слова. - В чем проблема? Почему мне нельзя выходить? Неужели ты мне совсем не доверяешь? - Я доверяю тебе, - тут же отвечает Зейн. - Конечно, - Лиам закатывает глаза. - Понятное дело, что это не так. Зейн вздыхает и берет руки Лиама в свои, поднимая ладонями вверх в форме чаши. - Если бы ты мог взять целый мир, - говорит он, - всё, что для тебя ценно, свернуть в один шар и сложить в ладони, ты бы позволил кому-то еще взять его в руки? Ты бы доверил его кому-то, хотя бы на секунду, с уверенностью, что его вернут в точно таком же виде, без повреждений? «Тебе, - думает Лиам. - Я бы доверил его тебе». Но Зейн ждет не такого ответа, он понимает. - Наверное, нет, - отвечает парень. - Вот именно, - говорит Зейн. - Именно поэтому тебе нельзя выходить, ясно? - он убирает волосы Лиама со лба, нежно опускает ладони по щекам и аккуратно берет его лицо в руки. - Я правда не знаю, что делал, если бы... если бы с тобой хоть что-то случилось, Лиам. Правда не знаю. - Ладно, - Лиам ничего не понимает, но он слишком устал, чтобы вдумываться. - Зейн? - Да, малыш? Лиам наклоняется, и на полу оказывается всё, что он съел за последние двадцать четыре часа.