Жестокие пытки

"Сегодняшняя ночь должна быть решающей" – пронеслось у меня в голове, когда я вдыхал сладко-терпкий дым вновь. Раз за разом я вдыхал и выдыхал его, наслаждаясь его ароматом с нотками аниса. Мои руки сильно тряслись, дыхание слегка сбивалось от предвкушения и страха, а по спине пробежала леденящая дрожь. Чего я боялся? Если я так боюсь неизвестности, зачем тогда я иду туда опять? Хотя, действительно ли неизвестности? Что я хочу найти в старом заброшенном отеле, где обитает лишь он? По-моему, ответ очевиден. Он - моя главная цель. Каждую ночь мне снится один и тот же невыносимый сон, после которого я просыпаюсь в холодном поту и кричу. Кричу так, что закладывает уши. Шрамы саднят, невыносимо ноют, тупая боль прокрадывается в каждый уголок моего организма. Сломанная рука давно уже срослась, а глубокие раны затянулись. Но эти шрамы на лице и на теле каждый день бережно сохраняют жгучие воспоминания той кошмарной ночи. Наверное, я сошел с ума, раз вновь собираюсь вернуться в эту камеру пыток, где это чудовище превращает людей в животных, вводя им в кровь наркотический препарат. Но я просто обязан вернуться и отомстить за все, за все мучения испытанные мной. Я должен отправить в Ад этого Дьявола, где ему самое место. Я хочу, чтобы он видел мое изуродованное лицо перед смертью. Гнев во мне горит адским пламенем, ежесекундно готовым испепелить меня изнутри. Наверное, я сумасшедший, но у меня нет других вариантов. Я знаю, что моя участь погибнуть там, вместе с ним, я осознаю, что это чудовище вновь убьет меня, на этот раз по-настоящему, но это мой единственный шанс уничтожить монстра, даже если монстр уничтожит меня. Стеклянными глазами я смотрю на огонь тлеющей сигареты, медленно поворачивая ее между пальцами. Она единственная, что сдерживает меня последние секунды, но когда она полностью превратится в тлен, я уйду, может быть, навсегда. Все мои мысли занимает лишь он. Но они далеки от теплых мечтаний и воздушных грез. Они полны ненависти и желания содрать эту кожаную маску с его лица, а затем изуродовать его, перерезав шею этому ублюдку. На плите закипает чайник, издавая негромкий свист. За окном ярко сияет луна. В ночном свете она так прекрасна. Также прекрасна, как сладкая месть, которая наполнила мое сердце. Единственное, что я хочу, так это того, чтобы луна стала свидетелем гибели Дьявола и крови на моих руках. Но сейчас она улыбается, словно благославляя меня в отчетливо последний путь. Я негласно обещаю ей вернуться, чтобы вместе провести последнюю ночь. С этими мыслями я встаю, выключаю чайник и, еще раз взглянув в окно, тихо выхожу, не закрыв за собой дверь, оставляя себе пути возврата. На улице пахло свежестью и прохладой. Хочется дышать, часто и глубоко. Но время не ждет. Все же в глубине израненной души, где-то там, на дне, храниться лживая надежда на то, что я еще вернусь сюда и под сияющей луной вдохну в легкие этот волшебный аромат ночи, что я ещё смогу лицезреть лик серебристой, холодной луны, что я смогу ещё жить, с умиротворением в душе. Шаг за шагом я приблизился к цели. Передо мной возник тот самый отель, что принес мне столько страданий, что даже бесам в гнилой дыре стало страшно. Сама эта постройка внушает ужас, но я знаю, что настоящий ужас внутри. Прикасаюсь к ручке двери, она поддается, словно дверь не была заперта. Он ждал меня. Захожу в здание, закрыв железную дверь, которая открывается лишь раз. Молча иду по коридору, все дальше и дальше, погружаясь с головой в объятия страха, в его объятия, в руки Коллекционера. В эти секунды я думал лишь о том, чтобы не попасть в его ловушки раньше времени, чтобы не стать его игрушкой. О, Господи! Как же отчетливо я все еще помню те страшные вещи, которые он проделывал со мной прямо здесь! Разве я мог тогда предположить, что все это повторится, но в этот раз предстанет в более изощренном виде! Мое искалеченное тело помнит ту боль, те удары, но сам я уже не помню ничего. Я непроизвольно учащенно задышал. Какая же здесь жуткая вонь, она кружит голову, слегка выбивая из колеи. Пахнет мясом, запекшейся кровью, гнилью, сыростью и плесенью, по всей видимости, я бы мог с уверенность на сто процентов заявить, что эта тварь давно не развлекалась. Как же эта мразь сам еще не задохнулся?! Странный вопрос, ведь ему, черт подери, это нравится. Ему нравятся зверские пытки и убийства, ему нравится эта безумная вонь, он получает дозу кайфа, как от наркотика, убийства- есть его наркотик, его возбуждение, его доля острых чувств. Прохожу чуть дальше. Слышны душераздирающие крики очередной жертвы, значит, он здесь, где-то рядом. Но я знаю, пока он не закончит, он не пойдет искать меня. Слышны стоны боли. Эти стоны издают сами стены, которые видели пытки и страдания людей, попавших сюда. Вероятно, среди этих стонов есть и мои, особенно громкие, особенно хриплые. Ноги начинают подкашиваться. Страшно ли мне? Нисколько. Я готов встретить смерть, встретиться с ним лицом к лицу. Терпение истекает, я хочу видеть его прямо сейчас, прямо здесь! " Где ты, грязная шлюха?!" - этот крик вырывается сам из груди, сам собой рассекает пространство, раздаваясь глухим эхом по всему отелю. Я знаю, он услышал меня. Захожусь в истерическом, злостном смехе, вспоминая, как произносил эти слова год назад, с каким удовольствием я делал акцент на последнем слове, как это сделал и сейчас. И вот, наконец, в ответ слышу глухие шаги. Я чувствую, как он приближается. Но в этот раз я буду хитрее, не буду убегать от него, я пойду навстречу, слушая его шаги. Ну, что? Начнем игру, маленькая шлюшка? Мои ноги увязли в чем-то клейком и вязком. Здесь повсюду разлита кровь, много крови. Теперь я сам пропитан этой кровью, а заодно и этими звуками. Вновь помещение огласил дикий вой. Неужели это его "цепные псы"? Если это и в самом деле они, это несколько усложняет правила. Я не дам им поймать себя и безоружного доставить в лапы своего хозяина. Он не получит меня, не испачкав руки своей же кровью! Как же я мечтаю выпустить тебе кишки, а потом повесить тебя на них, или отдать на растерзание твоим же "псам", чтобы они выгрызли из тебя душу. Хотя нет, у тебя, бездушная тварь, не может быть души! У тебя в груди сквозная дыра, заполненная кровью, криками и мольбами убитых. Сейчас мне почему-то вспомнилась та девчонка, которую ты пытался убить в прошлом году. Ответь мне, зачем тебе она? Что ты хотел с ней сделать, гнида? Когда же ты, наконец, насытишься? Сколько еще ты совершишь убийств? Сколько крови еще будет пролито? Но я отвечу сам себе:" Больше ни капли!". Я остановлю тебя, шлюха, раз и навсегда! Я даже и не заметил, как начал говорить это вслух. Ну, что ж, знай это. Жаль я тогда еще не осознавал, кто шлюшка в этой игре. Я шел очень осторожно, боясь попасть в капкан. Ты ведь грамотно расставил их, правда? Умный, расчетливый сукин сын! Но вот не задача, черт возьми, я оступился, что-то щелкнуло, а мою ногу пронзила адская боль, когда идешь на охоту, нельзя заострять внимание на отдельной вещи. Ржавые железные тески вошли в кожу, обжигая ее. Кровь прыснула из раны, смешиваясь с той, что уже была пролита. Я все же попался в ловушку, без боя. Когда я почти отошел от боли, сквозь пелену в глазах я увидел девушку, вбежавшую в коридор. Она выглядела испуганной и измученной, на ее теле повсюду были синяки, ссадины и открытые раны, из которых непрерывно сочилась кровь. Вся ее одежда была окровавлена. Девушка кричала сорванным голосом, пытаясь бежать. Я не смог бы ничего сделать, даже если бы и хотел, мою ногу плотно держали стальные тески. Я хотел указать ей на выход, но вдруг на пороге возник кошмар всей моей жизни, и одним ударом ножа пронзил тело бедняжки насквозь. Девушка широко распахнула свои глаза, выдавливая из легких сдавленный вздох, вскрикнула последний раз, а ее глаза навсегда закрылись в вечном сне. Ее теперь уже холодное безжизненное тело упало на холодный гнилой пол, громко шмякнув. Коллекционер брезгливо отпихнул тело с дороги и медленным ритмичным шагом приблизился ко мне. В моих глазах не было и намека на страх или смятение, в них отчетливо читались лишь презрение, отвращение и ненависть. Он коснулся пальцами моего подбородка, грубо сжав его, повернул мою голову, слегка касаясь шрама на щеке. Я зажмурился, не желая смотреть ему в глаза. Он учащенно дышал, рассматривая неровность на коже, он любовался своими проделками. В эту секунду перед глазами возникли события прошлого года. Я чувствовал кожей, как лезвие входит в кожу, разрывая ее, я помню, как появились эти шрамы. Еще раз проведя по шее пальцем, он отошел и, взвалив себе на плечо бездыханный труп девицы, ушел, оставив меня истекать кровью. Он вернется, я знаю, ведь он тоже хочет поквитаться. Прошло около получаса. Крики прекратились. Я молча сидел на полу, копаясь в своих мыслях. Я не хотел признавать это, но я ждал его. Я хотел слышать его дыхание. Как же противно было признавать, но мне понравилось его грубое прикосновение. Я попытался прогнать от себя эту мысль, но тщетно. Вывожу пальцем на полу кровавую надпись, такие очевидные и до боли привычные слова:" I'll kill you, whore". И вот снова послышались долгожданные шаги, скользкие, тяжелые, хлюпающие. Коллекционер расправился со своей жертвой, и теперь решил заняться мной. "I'll kill you, whore " - повторяю снова и снова. Я будто слышал его дыхание сквозь непрочную нить сознания, я находился как будто под действием наркотика. Перед глазами все плыло, реальность стала уходить далеко из-под ног, когда он вводил под кожу иглу шприца. Было не больно, но действие раствора слишком быстро завладело моим разумом, заставляя подчиниться Коллекционеру. Это был сон наяву. Я слышал лязг цепей и визг тисков, сжимающих мою плоть, я чувствовал, как он разжимает капкан, как он взял меня и понес куда-то, а я был не в силах сопротивляться. Я не знаю, сколько прошло часов, дней, но когда я очнулся, то был поражен. В себя я приходил медленно, не спеша восстанавливая в голове события, но то, что мои запястья были в плену железа, я заметил сразу. Когда ко мне вернулась возможность видеть и соображать, я с трудом смог поднять голову и оглядеть помещение. Я знал эту комнату, именно здесь господствовала его " коллекция". Мне казалось, что все эти заспиртованные люди смотрели на меня своими пустыми безжизненными глазами. Мои руки были скованы ржавыми цепями, а шею чуть сдавливал кожаный ремень, лишая возможности полноценно дышать. В этой комнате воняло мертвечиной и гарью, как будто здесь что-то жгли, людские останки, которые не пригодились, например. Я был полностью лишен возможности двигаться, наркотик отрафировал мышцы. Тогда я еще мало что понимал, слепо ссылаясь на действие наркотика, но на самом деле я просто конченный мазохист. Когда я уже полностью пришел в себя, дверь бесшумно отворилась, и в комнату вошел он. По началу, мне было не понятно, что он от меня хочет, он просто стоял и смотрел на меня. И тогда я не сдержался. - Вот мы и встретились, подонок! Что, скучал без меня, тварь?! – злобно выплюнул я, как же долго я ждал, чтобы высказать ему в лицо столь простые слова. И чего я добился? Наверное, в душе он смеется надо мной, видя моё нахальство, в таком безвыходном положении. А чего я мог ожидать? В его глазах я всего лишь игрушка, глупая маленькая игрушка, которая пытается дерзить, будучи связанной. Как и ожидалось, он не ответил, он подошел ко мне склонился надо мной, проведя своими грязными ручищами по шее и ниже, привыкая к материалу, доставая острое окровавленное лезвие, разрезая на мне футболку, оставляя на теле неглубокую кровоточащую рану. Он убрал нож, наблюдая за тем, как тонкая струйка крови стекает вниз по груди. Лезвие неприятно холодило кожу, а свежая рана начала саднить. А он просто собрал пальцами кровь, заставив меня слизать ее, попробовать на вкус. Затем, коллекционер освободил мои руки, сняв кандалы с израненных запястий, и швырнул меня на небольшой хирургический стол. Игра началась, но пока очки не в мою пользу.