Как бы не сойти с ума...

Его пламя легко касалось моей кожи. Пальцы наши переплетались, а взгляд, переполненный страхом и отчаянием, оставался не подвижен. Он шептал мне о доверии к нему, и я, содрогаясь всем телом, боялся вздохнуть. Глаза его наливались тёплой кровью, он растянул окровавленные губы в нежной улыбке, секунда, и пламя погасло. Он ослабел, наспех вырывая из моей цепкой хватки свою кисть, и медленно упал, навсегда потеряв свою, мною любимую, душу. Он просил меня бежать, а я стоял в полнейшем шоке, ожидая чуда и воскрешения, которое столь ярко периодически описывалось в сказках. Я стоял в поле, усеянном людскими трупами так, что и кусочка земли не было видно, тела лежали одно на другом, а из их крови уже образовывалось озеро. В небе царил дым от огня и пепел, возжелавший заменить мне кислород. Я остался один, совсем один. В холодном поту, резко сгибаясь пополам до треска в позвоночнике и впиваясь пальцами в не прочную ткань простыни, я пытался вспомнить, как дышать, обезумлено упираясь взглядом в одну из четырёх стен моей комнаты. Почувствовав лёгкий и прохладный ветер на моей влажной коже, я осознал место своего пребывания и паника прекратилась. Повернул голову к окну. Ночь, прохлада и свет уличных фонарей приводили меня в стандартный ритм моей жизни. Наконец отдышавшись, я, встав, дотянулся рукой до настольной лампы, которая, включившись, прогнала весь мрак из моей комнаты, жаль, что не из головы. Она болела. Спустя пару судорожных морганий я наткнулся на силуэт, при более тщательном рассмотрении это оказался юноша, с растрёпанными чёрными волосами, с мертвецки-бледной кожей, стоявший напротив меня. Меня пробрал озноб, возвращая яркие картинки из пережитого сна. Я стал более пристально вглядываться в неизвестное мне существо, так как не мог понять, что с его глазами. Кажется в них не было ни радужки, ни зрачка. Любопытство шагнуло вперёд меня, и объект моего любопытства повторил. Опять подул ветер, только холодно и пугающе. Волосы его поддались потоку, касаясь худощавого тела. Я замялся. В моей душе уже не было страха, который преследовал меня уже месяц, лишь сухое любопытство вело меня к призраку этой ночи. Шаг. Ещё один и я дотрагиваюсь дрожащими пальцами до стекла, столь же холодного, как и мои руки. Уперевшись на него лбом, устало ухмыляюсь, поражаясь собственной глупости.