" Замуж охота, только чего мы там не видели..."

В три часа ночи мне могла позвонить только Вероника. Снимать трубку и выслушивать многоминутный «плач Ярославны» мне совсем не хотелось, и я поплотнее прижала подушку к серебристому корпусу, мол: «Сдохни, сволочь, не видишь – я сплю». Телефон умолк, и можно было продолжить смотреть десятый сон, где мне как раз привиделся принц на железном коне, с охапкой тюльпанов в руках. Только он было собрался мне их вручить, как назойливый аппарат заголосил протяжной трелью. Принц округлил глаза на неприличную фразу, которую я с досады обронила в адрес подруги, прежде чем окончательно проснуться. - Алло, – перед тем как "алёкнуть", я ещё пару минут послушала в трубке невнятные всхлипы и жалобное рыдание. - Кать, он меня броси-и-и-л, – Вероника заикалась и, судя по голосу, уже успела приложиться к спиртному. Её последний брак продержался ровно полгода, и Валентин отбыл в неизвестном направлении, вслед за предыдущими двумя мужьями, кои так и не смогли смириться с непростым характером моей подруги. Ситуация была критичной, и раз даже бокал вискаря не смог успокоить её истерику, значит, мне надо было ехать к Веронике и очередной раз служить жилеткой. С трудом натянув на себя джинсы, я который раз убедилась, что польстила себе при выборе размера и плюхнулась на кровать, поскольку замок на брюках сходился, только если лечь на спину. Я даже на минуту успела задремать, пока не вспомнила, куда собиралась. Подчищая холодильник, я не забыла закинуть в пакет ведёрко с мороженым и пачку пельменей. Утром Вероничка будет голодная как волк, но поскольку повариха из неё никудышная, то запас моего холодильника спасёт нас обеих от голодной смерти. Пара дисков с комедиями плюс начатая бутылка коньяка, что пылилась в баре с Нового года, и я была готова к борьбе с приступом депрессивного психоза у подруги. Таксист ободрал по-полной, взяв с меня двойной тариф за ночное время, но я знала эту их фишку с завышением, в особенности, когда надо было ехать в такой район как «Солнечная поляна». Вероника лет пять лелеяла надежду здесь поселиться, пока очередной "папик" не приобрёл заветную квартиру на четвёртом этаже. Впоследствии она смогла его захомутать, но продержалась сладкая парочка всего три месяца, пока Вероника не устроила грандиозный скандал в отеле Дубаи, где ей подали несвежую клубнику. Вышколенный персонал не был готов к подобному проявлению недовольства, выраженному в разбитой вазе, и подбитом глазе у официанта. Уборщицы и горничные сбежались посмотреть на то, как она управится с администратором, на коего она замахнулась ничем иным, как дорогим фарфоровым слоном. Статуэтка простояла в номере «Супер люкс» со дня открытия отеля, но не пережила темперамента Вероники. "Папик" сбежал, как только увидел счёт за битую посуду и нанесение увечья «лучшему работнику месяца», оставив на ресепшене пачку смятых купюр. В тот раз она недолго горевала и буквально через пару месяцев подцепила Валентина. Чудная парочка, хочу я вам сказать: Вероника - лощёная красавица, с ногами от ушей, и Валентин – низкорослый пухлик, предпенсионного возраста, с блестящей лысиной на темечке, вечно в кухонном переднике и с поварёшкой в руках. Я уж не знаю, кем он там работал, но вроде зарплата в конструкторском бюро смогла удовлетворить запросы Вероники, и она почти каждую неделю хвасталась обновками. Что уж там у них случилось, мне тоже не ведомо, но выглядела подруга и впрямь, хреново. Паркетный пол был завален коробками из под пиццы, и разорванными свадебными фотографиями, вперемешку с трусами-носками, которые она безжалостно вытряхнула из ящика мужа. Сорри: экс мужа. - Он забрал их у меня, - она с порога кинулась мне на шею, заливаясь горючими слезами. – Помнишь, такие, с изумрудиками… - и она разрыдалась ещё пуще. Вот теперь мне стало всё ясно: Вероника, как и все вороны, страсть как любила всё блестящее, но больше всего, разумеется – драгоценности. Теперь, когда шкатулки больше не было на привычном месте, она смотрела на меня глазами круглой сироты, не понимая, почему он с ней так поступил. Размазывая тушь по лицу, она ещё долго всхлипывала, поминая каждую побрякушку добрым словом и глотком «Блек Джека». Когда нудная церемония прощания иссякла, вслед за нескончаемым потоком слёз, она взяла из моих рук ведёрко вишнёвого мороженого, и мы сидели с ней до утра, вспоминая студенческие годы. Всё, конечно, закончилось безудержным смехом, «похоронами» остатков вещей Валентина, выброшенных с балкона, которые дворник утром будет снимать шваброй с куста сирени под окном «разведёнки».

***

Я почти сутки пролежала пластом, зарекаясь быть буфером между Вероникой и её личной жизнью. Каждый раз всё это заканчивалось одним и тем же, и следующий бракоразводный процесс я бы уже не пережила. Ну, кто же знал, что этой осенью всё так круто поменяется, и в том числе вздорный характер Вероники. Когда на экране телефона высветилось имя подруги, я засомневалась, стоит ли мне наступать на те же грабли, но она осталась одна и была беспомощной, как ребенок, который может покалечить себя даже половником. - Да, Вероника, – я старалась быть серьёзной и не давать повода затащить меня в сомнительное приключение. - Ты не представляешь, что я нашла! – она визжала как полоумная, заставляя меня скривиться от восторженных интонаций, разрушающих барабанные перепонки. - Ну и чего ты там нашла? – мне уже было интересно, что же вызвало такую бурю эмоций. Оказывается, Валентин забыл свой бумажник, где, к его несчастью, помимо значительного количества наличных была и кредитка, с ещё более впечатляющей суммой. Вероника, разумеется, уже придумала, как их потратить с шиком, и ей просто необходима была я, в качестве свидетеля бессмысленной траты кровно заработанных Валентином денег. Странная осень какая-то в этом году: то дождь и град, то почти летняя, как сегодня, погода. Подняв все стёкла, я включила кондиционер, ожидая, когда злобный дядька перейдёт «зебру» и обматерит меня всеми известными словами, за то, что я слишком резко, по его мнению, остановилась. Ну, и, разумеется, ещё приплетёт двусмысленную фразу, по поводу того, каким местом я себе заработала на Раф 4. Эта, классическая версия всех неудачников мужского пола, больше улыбала, и дизель резко набрал обороты, обдав грубияна, сизым облаком отработанной солярки. - Катька, как же замуж охота! – Вероника потянулась, блаженно вытянув к потолку руки, да так, что бретельки лифчика грозили лопнуть. Я чуть не снесла фонарный столб, представляя Веронику сначала под венцом, а потом пьяную и заплаканную в обнимку с мороженым. - Ты чего, мать, сдурела что ли? – это всё, что я смогла выдать. - Да нет сейчас мужиков нормальных, куда ни глянь - то голубой, то нищий, то просто - козёл, - вообще, удивительно, насколько быстро "котики" и "зайчики" у неё превращались в "козлов" и "баранов". Хотя, ей бы такого, чтобы держал её в ежовых рукавицах, да и детишек нарожать, может, тогда и вышла бы из неё нормальная жена. Вероника состроила «рожицу» сидящему в соседней машине спаниелю, и я подумала, что с детьми, пожалуй, я погорячилась: пусть лучше рыбок разводит. Стрелка стремительно приближалась к нулю, и заезда на заправку было не избежать. Пришвартовав машину к колонке с ДТ, я отправила Веронику расплачиваться, а сама смотрела по сторонам, ни о чём не думая. Рядом с соседней колонкой стояла чудо-машина, совершенно непонятного, грязно-зелёного цвета. Такое сочетание красок было свойственно исключительно отечественному автопрому, впрочем, как и связанные с ним переделки, с целью придать солидности кривому кузову и неказистому дизайну «Приоры». Пороги лежали почти на асфальте, и было непонятно, как возможно перемещаться на подобном авто и не повиснуть на первом же «лежащем полицейском». Субъект, стоящий рядом, тоже заслуживал внимания. Майка, с растамановской тематикой, тёмные очки, которые он не снимал даже в тени, и крупная татуировка, переходящая с предплечья на шею «экземпляра». У кассы, судя по всему, стоял его друг, и о чём-то, переговаривался с первым в очереди парнем. Вот здесь было на что посмотреть: деловой костюм, дорогие очки, и, похоже, он знал, чего хочет от жизни. Измерив Веронику совсем не интеллигентным взглядом, он спустил очки на переносицу и наблюдал, оперевшись на узкую планку кассового окошка, как девушка копошится в сумочке. Заговорить первым и применить все «чары» безбашенного естества, решился парень с татуировкой: - Ты бы сумку выбирала, а не амбарный мешок, – фыркнул он, совершенно не подозревая, что этого нельзя говорить Веронике. - Я бы на твоём месте, дышала бы в тряпочку и не вякала, – Вероника осмотрела брезгливым взглядом Ваз и, хлопнув длиннющими ресницами, переключилась на созерцание собственных ногтей. Парень, чуть опешив, смачно хлопнул её по филейной части, громко рассмеявшись. Вероника, не долго думая, перешла в наступление увесистой сумкой, пока я не окрикнула её, после того, как датчик указал на полный бак. Парень в очках, который ранее наблюдал за неловким пассажем моей подруги, очень многозначительно поглядывал в нашу сторону, теперь с образовавшейся, на заправке, очереди. Его «Мерседес» был под стать хозяину и сверкал на солнце бликами отполированного хрома. Первые три светофора мы ехали молча, и в салоне слышалось только недовольное фырчание Вероники, с которым она вспоминала неудачный «подкат». А на третьем стало понятно, что мы приехали: Патруль ДПС, по странному стечению обстоятельств, именно сегодня находился на перекрёстке двух тихих улиц и пропустить виляющую машину с двумя девушками впереди уж точно не мог. - Приплыли, – я протёрла "амбразуру" на лобовом стекле, совершенно точно осознавая, что от нас до сих пор разит вискарём.