***
- Вероника Михайловна со вчерашнего дня никуда не выходила, – консьержка даже в журнал заглядывать не стала. - А «никуда», это даже за хлебом? – идиотский вопрос, поскольку Вероника не ходила в булочную, и вообще - хлеб не ела. - «Никуда», милочка, это значит, что девушка из шестнадцатой квартиры не выходила из неё. И я никогда не интересуюсь, куда ходят жильцы нашего дома, – сорвалась тётка. Повторно подниматься к Веронике я не стала, да и ломиться в закрытую дверь смысла не было, и я села в машину, чтобы согреться и немного обмозговать ситуацию. Обувь хлюпала, а джинсы можно было отжимать, и даже с печкой я чувствовала себя ледышкой. Эдик, как и Вероника, не снимал трубку, и я материла их обоих, на чём свет стоит. Возможно, Вероника махнула на всё рукой, и уехала с Валентином по горящей путёвке, куда-нибудь на Мальдивы, а я тут как дура переживаю за неё. О, чудо - на дисплее мобильника высветилось «Эдик-педик». Ну, не любили мы с ним друг друга. - Д-да, Катюша? – икнул Эдуард в трубку. Видать не зря я его материла. - Ты не знаешь, где наша Вероника шатается? – вместо «привет» задала я ему вопрос всё ещё недовольная тем, что он не нашёл минутки за весь день, чтобы зайти к подруге. - Как где? Она сказала, что сегодня будет у тебя, – встрепенулся Эдуард. – Катя, Вероника разве не у тебя? – тяжело быть бестолковым, но я промолчала. - Нет, не у меня. Пока, – я сбросила вызов, чтобы не отвечать на глупые вопросы. Какой-то напряжённый день выдался, и вечер грозил быть ещё тяжелее. Я потёрла виски, пытаясь посмотреть на ситуацию глазами Вероники, но такой метод не сработал, и я бросила затею залезть в голову моей непостоянной подруги. Всё, что я могла сейчас придумать, так это найти в телефоне номер, куда я так ни разу и не решилась позвонить. Зажмурившись и собравшись духом, я нажала клавишу вызова. - Алло, Роман? – он, как ни странно, узнал меня сразу и выслушал мою длинную речь, с предысторией в «Винсенте». Я не удивилась тому, что он был не в курсе последних событий. Ситуацию он принял вполне серьёзно, и пропажа подруги ему тоже показалась дурным знаком. - Кать, я сейчас приеду, – Роман записал адрес и уже через пятнадцать минут был на месте. Когда к подъезду элитной многоэтажки подъехала «Нива» на здоровенных колёсах, с бампером «привет, сосна» и до крыши закиданная комьями грязи, то немногочисленный люд, вылезающий из своих «пузотёрок», смотрел на этот мини-танк такими глазами, словно в тихий двор въехали захватчики. Роман почти с ювелирной точностью припарковал «Ниву» между крошечной малолитражкой и красным БМВ, нисколько не беспокоясь о том, что владельцу спорт-кара попасть внутрь удастся только через багажник. Роман спрыгнул с высокой подножки и, когда я увидела выгоревший чуб, то моё сердце поскакало вприпрыжку следом за тихой радостью. - Привет, Кать, – меня хватило только на то, чтобы махнуть ему, но жест вышел на манеру пионерского салюта, и руки я смущённо убрала за спину. – Пошли, – он вывел меня из транса и я, к своему стыду, вспомнила, зачем сюда приехала. Консьержка что-то быстро вписала в пожелтевший талмуд, и проводила нас подозрительным взглядом исподлобья, сместив очки на переносицу. Роман ещё пару раз нажал на кнопку звонка, затем достал из кармана джинсовых бриджей связку, где среди разных ключей выбрал интересное приспособление, и через пару минут сложный замок поддался отмычке, тихо щёлкнув. О том, как у него это получилось, и где ещё он использовал этот хитрый предмет, я подумаю позже, а пока видела впереди себя зажжённый свет в спальне и, затаив дыхание, прошла в квартиру. Вероники нигде не было, а включенный ноутбук остановился на страничке, которую его хозяйка читала перед... Роман подхватил меня, когда на экране высветился серый фон сайта для людей, желающих уйти из жизни. - Тихо-тихо... - успокаивал он, усадив меня в кресло, а сам пошёл в ванную. Больше ей негде быть. - Господи, да что же это... - меня уже била мелкая дрожь, и я сорвалась на рыдание. В эту минуту я готова была на что угодно, лишь бы… - Она жива, Катя, – голос из ванной звучал в моей голове, но смысл пока не доходил. Тихонько поднявшись с места, я подошла к приоткрытой двери, не решаясь заглянуть внутрь. Когда я увидела, что там творится, то осела на пол. Слёзы, вперемешку с истеричным смехом, подкатили волной облегчения. К вопросу суицида Вероника подошла со всей ответственностью, на которую была способна её «утончённая» натура: кафельный пол устилали розовые лепестки, точно такие же плавали в ванной, где пена уже улеглась, и под водой проглядывался кружевной пеньюар. «Спящая принцесса» была при полном макияже с собранными вверх волосами, что она сколола двумя шпильками-иглами на манеру гейши. Всё смотрелось бы как в рекламе средства для принятия ванн, если бы не петля вокруг шеи. «Висельный» узел с её маникюром и интеллектуальными способностями у неё просто не получился, и бельевая верёвка была завязана бантиком. Перед тем, как её на себя напялить, Вероника приняла порцию снотворного, пустая баночка из-под которого, стояла рядом. После чего она благополучно погрузилась в глубокий сон. Роман прижал пальцы к артерии на шее и облегчённо выдохнул: доза была не опасной, а пульс вполне уверенный и не заторможенный. Хотя, розовые щёчки это подтверждали и без осмотра. - Даже вода ещё тёплая, – Рома снял с её шеи петлю, что свободно болталась, и взял её на руки. – Куда её можно уложить? – я пропустила его в спальню, и после того как он вышел из комнаты, сняла с неё мокрую одежду и накрыла одеялом. - Дурочка ты моя, – Вероника во сне что-то бормотала, а я смахнула слезинку и пошла благодарить спасителя. Романа я нашла на кухне, где он одной рукой прижимал к уху телефон, а в другой держал лист бумаги и зачитывал часть текста вслух. Разговаривал он с Валерием и, судя по всему, в руках у него была «предсмертная записка» Вероники. - Хочешь почитать? – Рома протянул мне бумажку. Что это, он улыбается? Когда отступает стресс на замену приходит либо отупение, либо злость. Меня обуяло второе. - И что же смешного в том, что моя подруга чуть было, не свела счёты с жизнью? – Романа нисколько не задел мой возмущённый тон, и он с наслаждением продолжал потягивать минералку. - Сомневаюсь, что она всерьёз была намерена сделать что-то подобное, – он улыбался, глядя мне в глаза, ну тут я и сдулась. Записка была больше похожа на завещание, и не смотря на трагичность ситуации, я поняла реакцию Ромы. «Катюш, дура я бестолковая. Права ты была, что ничегошеньки у меня в жизни не склеилось. Извинись, пожалуйста, перед Валерочкой, и скажи ему, что он самый замечательный на свете, и я на него не обижаюсь. Ты, пожалуйста, позаботься о том, чтобы на меня не надели ничего от Шанель: меня все эти костюмы полнят. Пусть Эдик выберет что-нибудь, в чём я буду похожа на ангела. Можешь забрать из шкафа всё, что захочешь, а остальное отдайте бедным. Драгоценности снесите в приют для бездомных животных, и пусть они накормят всех тех несчастных собачек. Катенька, ты же помнишь, как я хотела забрать того милого спаниельчика? Как жаль, что я не успею этого сделать. Все дисконтные карты я завещаю Эдуарду (пусть не пропустит распродажу!). И ещё висюльки для пирсинга (увидишь, такие, в виде сердечек. Они ему всегда очень нравились). Жалюзи с кухни отдай Ромочке: у него в домике утром жара невероятная. Очень хочется, чтобы у вас всё получилось, а не как у меня с Валерой. Вроде всё. Ухожу от вас. Ваша Вероника.» Оторвав взгляд от надушенного листочка, я медленно перевела взгляд на Романа. Я даже не знала, куда себя деть. Смотрел он на меня в упор и не сводил глаз с моего лица. Было и неловко, и смешно одновременно, и я спрятала покрасневшие щёки в ладони. - Ром, ну ты ведь не подумал... - договорить он мне не дал, а сжал крепкими руками, и накрыл мои губы поцелуем. И всё куда-то полетело-поплыло... «Дзинь-дзин-нь» - что это за звуки, или у меня галлюцинации от воздействия накатившего восторга? Но настойчивая трель не утихала, и Рома мягко отстранился от меня, и уверенно двинулся ко входной двери. За окном я заметила мельтешение проблесковых маячков на крыше полицейской машины, а следом за ней стоял «Мерседес» Валерия. А вот он уже и в двери, и сопровождает его дяденька в белом халате. - Где она? – я кивнула на дверь спальни, но поспешила вернуть Валеру, потому как Вероника была не одета. То есть я её раздела. Но было поздно, поскольку доктор уже откинул одеяло до половины, и я отсюда видела, как блестит бусинка у неё в пупке. Валера побледнел как полотно и поспешил выйти. Доктор измерил ей давление, проверил реакцию зрачков и констатировал, что кроме психологической помощи ей нужен только отдых и спокойная обстановка. - Валерий Александрович, - седой дяденька собрал инструменты в чемоданчик, - если ваша сестра попробует повторить попытку, то её необходимо будет поместить в стационар, – Валера побелел ещё сильнее. - Не повторит, – он снял очки и потёр переносицу. – Спасибо за помощь, Артемий Викторович, – и Ромка проводил Айболита к выходу. - Я ребятам даю отбой? – Роман кивнул на окно, за которым машина с МЧС пыталась воткнуться в тесный проезд. - Да, Ром. Пусть возвращаются, – я тихо злорадствовала, когда смотрела на то, как он мучается. – Дай мне, – Валера потянулся за запиской. Дочитав её до конца, он грустно улыбнулся и, обернувшись за закрытую дверь спальни, куда-то поспешил. Мы с Ромкой опять зависли в неловкой паузе, и я поставила чайник на плиту, чтобы хоть чем-то себя занять. Я сегодня жутко замёрзла, была до смерти перепугана, а потом ещё также возбуждена, и горячий чай с мятой помог снять все симптомы надвигающейся простуды и утихомирить быстро стучащее сердечко. Ромка сидел напротив и пытался размочить в чашке с чаем сушку, что лежали здесь, ещё, наверное, с прошлого года. - Есть хочешь? – Ромка кивнул. Я бы тоже не отказалась что-нибудь слопать, но в холодильнике у Вероники были только банки с кремами и пучок петрушки. - Ещё бы помыться не помешало, – я только сейчас заметила, что его икры были заляпаны грязью. Мускулистые такие и загорелые... Он мне нравился ВЕСЬ. И опять мысли сорвались в галоп, путаясь между собой и сталкиваясь лбами, пока опять не раздалась протяжная трель: дежавю, ёлки. Валера вытащил из-под куртки дрожащее существо с белой шерстью в завитках. Ушастенькому было не больше двух месяцев, и спаниельчик жался, поскуливая, к его ноге. Интересно, где он смог раздобыть щенка в это время? - Ребята, вы можете расходиться по домам, – Валера уже повесил куртку и по-хозяйски поставил ботинки в шкаф. – Я побуду с ней. Долго уговаривать нас не пришлось и, не сомневаясь в том, что оставляю подругу в надёжных руках, я вспомнила, что ещё и жутко устала.***
У подъезда суета, наконец, рассосалась, и я щёлкнула сигналкой, чтобы разглядеть в темноте свою «Тойоту». Ромка остановился вместе со мной, и пришло время попрощаться. - Спасибо тебе, большое. Я даже не знаю, чтобы без тебя делала, – он крутил в руках ключи от машины, уставившись себе под ноги. - Пожалуйста. Обращайся в любое время, – опять глупая пауза, после чего последовало его «Пока!». Разошлись как в море корабли, и мне жутко захотелось плакать. «Ай, была - не была! - Ром, а ты хочешь на ужин пельмени? – окрикнула его я, когда он почти захлопнул дверь. - А сметана есть? – он вернулся, и смотрел на меня пронзительным взглядом хитрых глаз. - Только кетчуп. - Тогда надо купить по дороге, – он мне белозубо улыбнулся, обнимая за плечи и усаживая в «Ниву». И тихие улочки вечернего города поплыли как в тумане, и не было ничего прекраснее серого салона, где я почти не дышала, боясь спугнуть пёструю птичку по имени «счастье».