Падать в бездну...

Мать смотрела на неё презрительным взглядом, опёршись плечом о дверной косяк, и не собиралась пускать в дом, глядя настолько спокойно, насколько можно было вообще это сделать. Таня сейчас ненавидела её больше всего на свете, но, тем не менее, пыталась заставить себя успокоиться и не думать о том, насколько неприятно было бы общаться с Софьей, да и вообще… Женщина остановилась на несколько мгновений, а после подошла ещё ближе, словно собираясь что-то сказать. Время вновь поплыло вперёд, будто бы и не замирало только что специально, чтобы заставить её ещё больше переживать, а после, останавливаясь на шаг, будто бы издеваясь, словно подтолкнуло Таню к матери. Девушка сначала хотела изобразить что-то вроде подчинения, но получилось всё наоборот, и ненависть явно чувствовалась в чертах её лица, словно вырываясь на свободу из-под маски подчинения. - И где ты была? – строго спросила Софья, подходя ближе и хватая дочь за запястье. Таня скривилась и вырвала руку из её пальцев, словно пытаясь продемонстрировать, что вот уж теперь она ни за что не остановится. - Где надо, там и была, - холодно ответила девушка. – А что, есть разница? - Значит, ты всё-таки отправилась вновь искать этого… - мать умолкла, а после внимательно посмотрела на дочь. – Этого телеведущего. Было сказать без вопросительных интонаций, потому что Софья была уверена в том, что только что говорила. Таня, гордо глядя на неё, кивнула, словно ничего более достойного в своей жизни сделать не могла. Складывалось и вовсе такое впечатление, что она была необычайно горда собственным поступком, тем, что она наконец-то смогла победить, переиграть родную мать, а та теперь обязана была смотреть на неё вот так холодно и упорно не понимать, когда дочь успела вырваться из её рук. - Что тут происходит? – показался на пороге Леопольд Гроттер. – Софья, что ты делаешь? Отпусти её. Женщина скривилась и наконец-то отпустила Таню, которую всё ещё продолжала держать за запястья. - У нас не дочь, - прошипела женщина, - у нас сплошное бедствие! Догадайся, Леопольд, где она только что была? Мужчина равнодушно пожал плечами. - Софья, Таня уже взрослая девочка и она имеет полное право решать сама, что будет делать со своей жизнью, - наконец-то подал голос Леопольд. – Мне кажется, что нам давно уже пора это признать. - А ты вообще молчи! Софья не собиралась принимать того, что её дочь или, что ещё хуже, её муж имели собственное право голоса в этом доме, нет, она не собиралась признавать эту простую истину и не желала соглашаться. Надо было попытаться воспротивиться, но, тем не менее, возможности сделать это пока что не было, ибо Софья продолжала стальной хваткой держать всю свою семью за горло, заставляя их выполнять собственные глупые приказы и заявления. С нею нереально спорить, но, тем не менее, в этом даже смысла не было – Леопольд и Таня прекрасно понимали и принимали этот факт, но, тем не менее, порой от постоянного контроля приходит усталость. Жаль, что это случается очень неуместно. - Бегом в дом! У Софьи Гроттер был зычный голос, сильный и достаточно грубый, и она умела им разве что приказывать, потому что это давно уже вошло в слишком плохую привычку у женщины, которая себя таковой не чувствовала. Леопольд тоже собирался проскользнуть в дом, пропустив вперёд дочь, но, тем не менее, Софья успела схватить его за руку. - Что ты себе позволяешь?! - А что? – удивился мужчина. – Послушай, Софья, я же всегда всё делаю так, как ты хочешь, а не так, как было бы нормально. - Ты никогда не поддерживаешь меня! – покачала головой женщина. – Когда твоя дочь сбежит из дому… - Она просто ходила прогуляться. - Она ходила прогуляться с кем? С человеком, которому в столице скучно стало, вот он и пришёл сюда поиграть, разве не так? Леопольд пожал плечами. - Я не был знаком с ним лично, поэтому сказать не могу, но ведь наша дочь не настолько глупа, чтобы не понимать, как следует в этом мире жить? Софья покачала головой. Она не собиралась соглашаться с собственным мужем – Таня была неглупой девушкой, но, тем не менее, она совершенно не приспособлена к обыкновенной, нормальной жизни. Ведь она ещё ребёнок! Сущий ребёнок. *** Таня смотрела на себя в зеркало, периодически накручивая длинную рыжую прядь на палец и вновь отпуская, словно у неё на самом деле не было кудрявых волос. - Что ты делаешь? – строго поинтересовалась мать, которая зашла как раз в комнату и замерла на пороге, внимательно глядя на дочь. - Выйди и закрой дверь, - строго промолвила девушка. – Я не собираюсь сейчас слушать тот бред, который ты будешь мне рассказывать. - Как ты разговариваешь с матерью?! Женщина выглядела крайне возмущённой, а Таня, оглянувшись, посмотрела на неё настолько строго, насколько могла это сделать. Они были похожи с матерью внешне, но, тем не менее, внутренне у них нельзя было отыскать ни единой схожей черты. От природы более мягкая, пусть и ершистая, совершенно не умеющая командовать Таня совершенно не понимала, как её мать вообще могла вести себя подобным образом, и сколько бы она ни пыталась понять мотивы поступков женщины, у неё совершенно ничего не получалось. Гроттер успокоилась, когда поймала себя на мысли, что мать себя ведёт так, как обычно – она всегда смотрит на неё вот так, - и принялась вновь рассматривать собственное отражение в зеркале. - Жаль, что внешне я настолько сильно похожа на тебя, - промолвила Таня. – Увы, но нас когда-то будут путать. - Нас никогда не путали. Софья не считала ни первое, ни второе чем-нибудь плохим, но, тем не менее, сейчас смотрела на дочь с непониманием. - А разве я выгляжу на сорок пять? Софья помрачнела и сделала шаг в сторону дочери, но Таня лишь отмахнулась от неё, не собираясь позволять матери подойти поближе, и спокойно отошла к кровати, падая на неё и внимательно глядя в потолок. - Ты злая, - сообщила вдруг девушка. - Я?! Возмущению Софьи не было предела, и она вновь угрожающе посмотрела на дочь, даже уже собираясь схватиться за что-то, и только после наконец-то поняла, что Таня, вероятно, всё-таки права. По крайней мере, она обязательно будет права, если попытаться поднять на неё руку, да и вообще… - Если ты думаешь, - Софья попыталась говорить спокойно и разумно, - что этому человеку нужна ты, то ты сильно ошибаешься. - У меня нет особых денег, о достатках мы с ним никогда не говорили, да и вообще, я не понимаю, что от меня ещё ему может быть нужно? – Гроттер возмущённо посмотрела на мать. – Ты его не знаешь! - Не знаешь? – женщина рассмеялась. – Я смотрела на него по твоему чёртовому телевиденью каждый раз. - Ты не смотрела, ты критиковала! – возмутилась девушка. – И никогда не принимала человека таким, как он есть! Женщина помрачнела. Её дочь говорила на самом деле нечто более-менее правдивое, но верить в то, что на самом деле всё это – правда, - не хотелось совершенно, ведь Софья просто не могла позволить себе поражение. Она не хотела проиграть, знала, что не имеет права сложить руки и позволить Тане делать то, что та пожелает. - Я повторяю ещё раз, ты больше никогда не увидишься с этим человеком. Это просто девичья влюблённость. - Но ты не даёшь мне влюбляться! - У тебя есть жених, - возразила Софья, стараясь разговаривать спокойно, словно применяя в жизни то, о чём рассказывал тот человек. У него даже фамилия была странная. - Это ты об Иване? – Гроттер отмахнулась. – Он же предсказуем настолько сильно, что просто тошно! - И чем же? - Будто бы ты не понимаешь! Ты знаешь, чего от него ожидать, какие цветы он мне подарит на следующий раз и как будет разговаривать, куда будет приглашать… - Таня! - Так удобнее контролировать, не так ли? А у Глеба, вероятно, более сложная закономерность, либо её попросту нет! По имени. Прежде она говорила только по фамилии, но, тем не менее, теперь Бейбарсов превратился в личного знакомого, и отношение вновь переменилось. - Ты просто не желаешь принимать истину, - заявила Софья. - Нет, мамочка. Это ты не желаешь, - криво улыбнулась Таня, отворачиваясь от матери и предпочитая смотреть в окно.