Падать в бездну...

Гроттер переступила порог квартиры Бейбарсова, даже не задумываясь, зачем ему вообще в этом городишке нужна отдельная квартира, и с удивлением поняла, что тут достаточно мрачновато. Рыжеволосая чувствовала себя, впрочем, достаточно уютно, не понимая даже, что вызывает такие мысли у неё. Тут было темно, мрачно, но, тем не менее, намного спокойнее, чем, к примеру, дома, да и тишина только способствовала расслаблению. - Проходи, располагайся, - с улыбкой предложил Бейбарсов. Он вообще в последнее время слишком много улыбался. Как на камеру. Впрочем, нет, тогда он был потрясающе серьёзен и не говорил всякой ерунды, в отличие от многих представителей телевиденья. Глебу хотелось верить. Более того, она действительно верила – и сейчас, когда Глеб притянул её к себе и поцеловал в губы, доверие не пошатнулось ни на мгновение. Гроттер подумала, что, наверное, это даже достаточно правильно, пусть они и знакомы ещё очень малый период времени. Нет, нельзя сказать, чтобы она приходила сюда ради чего-то подобного, но, тем не менее, девушка была не против, пусть мама столько лет твердила ей, что поступать подобным образом нехорошо. Валялкин что-то там шептал о свадьбе себе под нос. Тогда Гроттер была рада, что он ни на чём не настаивает, разве что иногда на мимолётных поцелуях, потому что не хотела его терпеть… А тут даже подобный натиск со стороны парня показался ей вполне естественным, наверное, по той причине, что она сама была не против. Удивительное свойство человека – принимать то, против чего раньше он настолько сильно возмущался и выступал. Но… Любовь творит чудеса. Гроттер же была уверена в том, что в Бейбарсова она как минимум влюблена. Рыжеволосая понятия не имела, что вызывало у неё такие вот мысли, но, тем не менее, сейчас девушка даже практически не боялась его. Диван, кажется, какого-то тёмно-синего цвета, показался Тане излишне мрачным, но, тем не менее, более чем удобным. Бейбарсов усадил её туда и, на мгновение оторвавшись от её губ, поинтересовался: - Может быть, тебе что-то принести? Гроттер отрицательно покачала головой и, решившись, поцеловала его первой в губы. Было приятно, но удивительно – в конце концов, как воскликнула бы, хватаясь за сердце, мама, "ты же девушка!". Ты должна сидеть и ждать у моря погоды. А если не хочется? Тонкие пальцы Бейбарсова скользнули по пуговичкам её блузки, и девушка почувствовала, что её попросту толкают на диван. Рыжеволосая была готова и подчиниться, но какая-то глупая мысль словно выстрелом пронзила сознание. Таня сама не поняла, когда успела вывернуться на мгновение из его рук и отпрянуть, отодвигаясь на самый край дивана. - Что-то не так? В голосе Бейбарсова совершенно не чувствовалось ни единой нотки обвинения, да и вообще, он не стремился приниматься кричать, что она сделала что-то не то или посмела каким-то образом вырваться. Оскорблений тоже не было, хотя, признаться, Гроттер ожидала какого-то недовольного восклицания. Но Глеб оправдывал собственную идеальность. Он до сих пор по её мнению оставался самым прекрасным человеком во вселенной, и вряд ли что-то могло нарушить этот идеал. - Просто… - Таня покраснела. – Прости, правда, я просто не совсем… Ну, не умею, в общем, - она отвернулась, чувствуя, что сейчас попросту провалится сквозь землю. – Мне лучше уйти? - Если хочешь, можешь оставаться столько, сколько угодно, - спокойно разрешил Бейбарсов, притягивая её к себе, и тихо прошептал на ухо: - Это не самое главное, и краснеть тебе тоже незачем. - Просто… - Таня покраснела ещё больше. – Это… - Ты боишься? - Нет! – Гроттер отрицательно замотала головой и придвинулась к нему ещё ближе, по крайней мере, насколько это было возможно. Глеб вновь улыбнулся. Девушка явно доверяла ему, и это было, к слову, весьма приятное осознание её доверия, но, тем не менее, какая-то её неуверенность в себе до сих пор оставалась огромным препятствием. Глеб давить на неё не собирался. Как минимум, пожалуй, по той причине, что это всё равно будет бесполезным – и если заявить девушке, что иначе ничего не получится, то можно попросту потерять ту, которая вызывала столько интереса. И не только интереса. Бейбарсов осторожно провёл ладонью по рыжим волосам девушки и уже с куда большей нежностью, чем в предыдущий раз, поцеловал её в губы. Таня отпрянула и, отводя взгляд, совсем тихо прошептала: - Я тебя не боюсь. Просто… я не хочу тебя разочаровать, - решившись, выдохнула наконец-то она. – Прости. - Тебе-то за что извиняться? - Ну… Я… - вспомнилось почему-то то, что Бейбарсов несколько раз повторял, пусть и не был психологом. Не тут. По телевизору. - Ты всегда говорил, что не стоит переступать через себя, и если не желаешь чего-то делать, но не надо, - вдруг улыбнулась девушка, вспоминая то, о чём он рассказывал. - Конечно, - Бейбарсов кивнул. – Если хочешь, я могу подвезти тебя домой… или даже оставайся тут. - Без этого? - Как хочешь. Это было, пожалуй, последней каплей, и если раньше у девушки ещё возникали какие-то сомнения, то сейчас она уже потянулась к Бейбарсову и с нежностью поцеловала его в губы, переступая через последнюю для себя преграду. Он будет только её. Исключительно её. Гроттер понятия не имела, что заставило её отбросить в сторону все преграды, которые только существовали у неё в голове, но ведь это было единственным разумным выходом из сложившейся ситуации. Единственным шансом быть нормальной! Быть живой. У Бейбарсова, как она запомнила ещё в прошлый раз, были на удивление горячие руки, и Таня наслаждалась буквально каждым его прикосновением, сама толком не понимая, что творит. Каждый поцелуй. Каждое прикосновение. Всё это походило на самое настоящее безумие – но Таня не стала вырываться даже тогда, когда Глеб подхватил её на руки, перенося на кровать. Рыжеволосая не стеснялась. Надо было, наверное, и она и вовсе была слишком неудовлетворена собственным телом прежде, да и сейчас тоже, но, тем не менее, рядом с ним все рамки не имели значения. Гроттер помнила, как он что-то успокаивающе шептал ей на ухо, как скользил ладонями по её телу… Чувствовала поцелуи. Горячие, обжигающее – не только на губах и на шее, а и на всём своём теле, заставляя себя не стесняться и не пугаться. Он – самый прекрасный человек, которого только можно было встретить за свою дурацкую, глупую жизнь. По крайней мере, Таня была уверена в этом. С тихим вскриком она выгнулась в его руках, оставляя тонкие царапины на плечах и пытаясь мысленно подавить глупое чувство вины. Сначала было больно, после – просто неприятно, и дискомфорт никуда не пропадал, но, тем не менее, это не главное. Она хотела быть рядом с ним. Не физически – это казалось Тане просто чем-то вроде обязанности, - но духовно она не желала быть ни с кем другим. Бейбарсов вновь что-то говорил, и она уже даже потеряла нить сознания, находясь словно под гипнозом. Прикосновения, тихий шёпот, стоны, которые уже против воли срывались с её губ, когда боль наконец-то отступила хотя бы немного. Попытка отыскать собственное сознание во всём этом хаосе. Таня была уверена, что пришла в себя только тогда, когда уже просто лежала рядом, положив голову ему на плечо. Было тепло, уютно и спокойно. Никаких моралей. Никакой мамы. Ничего из того кошмара, который был прежде. - Я люблю тебя, - прошептала она совсем тихо, зная, что он услышит, но так и не дождалась ответа, надеясь, что только потому, что слишком рано уснула. Или это была ошибка?