Жизнь полна неожиданностей, ага?

Хочется сказать большое спасибо за отзывы=) Отдельно перед новой главой. Прямо таки замечательный волшебный пендель=) _________________________________________________________________ Поскольку учительский стол был занят, а школьную парту, за которой недавно сидел кто-то из учеников и которую Антон Сергеевич точно считал не для себя сделанной мебелью – что, впрочем, так и было, – то преподаватель прошел к окну, располагавшемуся напротив уже упомянутого стола, и оперся задней своей частью на подоконник, чуть ли на него не сев. Я воззрилась в парту, найдя на ней послание от предыдущих поколений, которое гласило, что Витя плюс Катя равно любовь до гроба. Кем были эти незадачливые влюбленные, чьи имена были вписаны в анналы истории школы, я понятия не имела, однако сейчас они меня интересовали куда больше, нежели Киреев, стоявший в паре шагов от меня. В голове вновь объявилась ранее выгнанная мысль: почему я? Когда я озвучила данный вопрос непосредственному виновнику моего незавидного положения, то ответом меня не удостоили... Разве что усмешкой, от которой мне как-то разом стало невесело, и я поняла, что происходящее совсем не шутка и даже не глупый розыгрыш... Я мотнула головой, словно бы пытаясь отогнать тягучее наваждение недавнего вечера. Жаль, что саму проблему оно не решило. Но реально, почему я? Почему не Ленка, которая только рада броситься в объятия этого франта, что сегодня щеголял в костюме, правда, без пиджака, а в моднявой жилетке. Чтоб его продуло, что ли, из оконных щелей, там, у подоконника?.. - Чем обязаны? – вопросил Вячеслав Георгиевич. – Не подождет? А то нам с Натальей надо кое-что обсудить, а потом я уделю тебе столько времени, сколько ты захочешь. Антон Сергеевич хмыкнул, что отозвалось взводом мурашек, пробежавших у меня по спине. А щеки вспыхнули румянцем. Мне было стыдно вспоминать о произошедшем вчера, а присутствие Антона Сергеевича только к тому и располагало. Одно дело, когда мы находимся в кабинете, полном людьми и на приличном расстоянии, но совсем другое – почти наедине и довольно близко друг к другу. Это как кошмар, который не имеет власти днем, но стоит наступить ночи, как он отыгрывается за каждый час, в течение которого не мог к тебе подобраться. - Знаешь, я как раз вовремя, - заметил Киреев. – Потому что я к тебе с жалобой, а тот, на кого я пришел, собственно, жаловаться, сидит прямо перед тобой. Почувствовав на себе внимательный взгляд Вячеслава Георгиевича, я лишь поджала губы. Точно этот демон с дипломом учителя пришел по мою душу, в глубине которой я все же до сих пор надеялась, что мы оба сделаем вид, будто ничего не произошло... - Твоя Лаврентьева меня удивляет, - заявил, театрально скривившись, Антон Сергеевич. Ага, значит, мы просто созданы, чтобы удивлять друг друга. - А что так? – вопросил физик, правда, в его голосе слышалась обеспокоенность ситуацией. И на то были свои причины, правда, они лишь косвенно относились ко вчерашним событиям, но имели место быть. Мне тогда казалось, что дело кроется в том, что Антон Сергеевич просто беспокоится за друга. Но теперь я уже не знала, что думать. - Получила сегодня от меня «двойку». - «Двойку»? – классный руководитель удивленно скосился на меня, а я вновь закусила губу, чтобы проклятья, которые вертелись на языке, с него не слетели. - Это то, о чем говорила Лена? – Вячеслав Георгиевич обратился ко мне. Я молча кивнула: да, оно и есть. - Представь себе, не выучила домашнее задание... Не ожидал... – насмешливо выдохнул Антон Сергеевич, а мои ладони, лежавшие на коленях, сжались в кулаки. Что ему надо? Поиздеваться пришел? Поставить мне подножку, чтобы я навернулась лицом в грязь перед Вячеславом Георгиевичем? Иначе, зачем он все это начал? Мог ведь дать нам договорить, выпроводить меня и уже потом - в мое отсутствие - обсудить столь важный, терзающий его разум, чувства и что там еще, вопрос. - Вот хотел узнать, что же случилось с твоей дорогой отличницей? А, может, она сама нам скажет? – с улыбкой вопросил Антон Сергеевич. Я шумно выдохнула. Достал. Мог бы на сегодня от меня уже отстать... - Влюбилась, - довольно четко и громко произнесла я, подняв на Киреева взгляд, который явственно вопрошал, мол, есть какие-то проблемы? Антон Сергеевич скривился, чему я даже порадовалась. Он точно ожидал, чего угодно, вплоть до правды, но никак не подобный ответ. Киреев играл, балансируя на грани правды и недосказанности, наслаждаясь процессом, при этом, вовлекая в эту игру меня, но я несколько изменила придуманные им правила. - А не рано ли? - поинтересовался он. - Любви все возрасты покорны, - парировала я, мечтательно улыбаясь. Словно бы мысли были заняты призрачным объектом моих привязанностей, а не продумыванием тысячи и одного способа, как можно поскорее избавиться от подлого преподавателя русского языка и литературы. А Киреев открыл было рот, чтобы выдать очередную порцию яда, что определенно касалась любви, которая случалась в подростковом возрасте, как его опередил Вячеслав Георгиевич: - Так! Тайм-аут. Влюбилась – и замечательно. Но это не наше дело до тех пор, пока не начнет плохо влиять на успеваемость. Намек ясен? – он уже обратился ко мне. - Вполне, - закивала я, мысленно вознося благодарность боженьке и Вячеславу Георгиевичу. Он не станет меня отсчитывать, потешая чувство собственного превосходства Киреева, не будет читать лекции о тонкостях подростковой души и, уж тем более, не начнет осуждать. И я знала, что могла бы вот сейчас рассказать, что послужило истинной причиной это несчастной «двойки»... Мне бы поверили, несмотря на дружбу с Киреевым. Вот только... Я скорее себе язык откушу, чем втяну в это дело Вячеслава Георгиевича. Признаться, я за него боялась. Глупо, наверное, но реально боялась. Может, именно об этом моем страхе и знал Киреев, а потому и провоцировал. Подлюга... Правда, не сегодня, так завтра я обязательно намекну, чтобы Вячеслав Георгиевич присмотрелся к своему другу... Ведь некоторых выкидонов за приятелем он явно не замечал, поскольку Антон Сергеевич запросто мог ввести в заблуждение кого угодно... - Замечательно. Вернемся к сути вопроса. Ты, конечно, дашь ей шанс исправиться, Антон Сергеевич? – Вячеслав Георгиевич испытующе смотрел на мужчину у окна. Они хоть и обращались друг к другу на «ты», но в школе обязательно по имени-отчеству как за глаза, так и в лицо. - Уже дал, - нарочито равнодушно откликнулся Антон Сергеевич, поводя плечами, типа, за кого ты меня принимаешь? – Правда, ей придется постараться. От этих слов мне как-то сразу поплохело... В контексте последних событий, фраза прозвучала уж больно двусмысленно. И хотя я знала, что мне предначертано выучить поэму в полном ее объеме, но лучше от того не стало. Вячеслав Георгиевич удовлетворенно кивнул: такой ответ его явно устроил. Однако мне казалось, что он был удивлен таким быстрым разрешением проблемы. Думаю, физик считал, что ему придется долго и упорно уговаривать Киреева дать мне пересдать «пару», суля чуть ли не манну небесную... Уж слишком принципиальным был Антон Сергеевич, а если прибавить к тому природную вредность и взращенный эгоизм, то уговоры являли собой дело весьма неблагодарное. - А ты, конечно, исправишь оценку? – теперь настала моя очередь оказаться под пристальным взглядом классного руководителя. Я сдавленно улыбнулась и кивнула, стараясь забыть, что рядом находится Антон Сергеевич, источник моих неприятностей и двусмысленных фразочек. - Вот и договорились, - подвел итог Вячеслав Георгиевич, считая свой долг миротворца выполненным. - Не беспокойся, конечно же, она все пересдаст. Да, Лаврентьева? Антон Сергеевич выпрямился и, подойдя ко мне, положил ладонь на мое плечо, я вздрогнула и едва удержалась, чтобы не сбросить его руку. Правда, еще умудрилась и вымученно улыбнуться. Сегодня, наверное, день у меня такой: глупо и наигранно улыбаться. - Конечно, Антон Сергеевич, я все пересдам, - пообещала я, отводя взгляд в сторону и выискивая среди серого пейзажа по ту сторону окна знакомую черную машину. Пашка уже приехал и ожидал меня напротив школы. Этот день станет легендой, ибо я думаю о Пашке как о своем спасителе. - Вячеслав Георгиевич, можно я пойду? Простите... Просто за мной приехали... - я многозначительно кивнула в сторону улицы. - Иди, - тяжко вздохнул Вячеслав Георгиевич. Кивнув в знак крайней признательности, я буквально сорвалась с места, подхватывая сумку и на ходу бросая «До свидания!». - И не забудь пересдать литературу!