Phoenix

Круг 3. И снова ночь у его могилы. Джейн сидела, стуча зубами от холода, и смотрела на гранит, по которому катились дождевые капли. Её одежда промокла, но она упорно сидела и смотрела, слыша голоса в своей голове. Должно быть, это слишком много таблеток, прописанных врачом, а может, реальность... Она сидела, держась за голову и покачиваясь, пытаясь не думать о голосах в голове. - Джейн, не приходи сюда, забудь обо мне. Всё кончено, - попросил до ужаса знакомый голос, ласкающий слух. - Тебя нет... - закрыв глаза и помотав головой, ответила Джейн. Она признала это после вчерашней ночи, когда несколько раз просыпалась от кошмаров после ухода Бобби - Найла нет, и ей больно, а эти голоса лишь усугубляли ситуацию, потому что когда он говорил у неё в голове, он будто был рядом. Раз, два, три... порез - лёгкий, не глубокий, просто подготовка к боли, которую она испытает перед смертью. Когда Бобби принёс ей завтрак, она сидела, внося записи в его дневник: "Тебя нету здесь, но я слышу твой голос. Каждый раз, когда что-то делаю не так... я слышу тебя. Ты по-прежнему пытаешься остановить меня, просишь забыть тебя... но кошмары не дают сделать этого. Помнишь? Кошмары - дети Дьявола, который внутри нас, и мой не собирается забывать тебя..." Бобби до сих пор не понимал, как она может так мучиться, конечно, он видел порез на её руке, видел круги под глазами. Он знал, что она проводит ночи с ним - на кладбище, но не понимал почему. Да, они не знали, что Джейн была отчасти виновата в смерти Найла, а если бы знали, то поняли её и, может, нашли бы способ вытащить её из всего этого, заставить жить, но это свалилось на неё одну. Слёзы каждую ночь - она наедине со всем этим. Мама Джейн каждый день звонила Бобби, спрашивая о состоянии Джейн, а он лишь отвечал: "Всё хорошо, с ней всё в порядке", зная, что это не так. Организм Джейн всё меньше требовал чего-либо. Всё меньше разговоров, еды, сна. И с каждым днём она спокойнее относилась к боли от лезвий. Круг 4. 2:00. - Джейн, привет, - звонил Лиам. - Как ты? Лиам звонил ей каждый день. Наверное, он больше всего понимал её состояние. Только ему Джейн рассказала о голосах, она была уверена в том, что он тоже её не понимает, но он пытается сделать это и не пытается остановить её, как другие. - Лиам, - лишь сказала она, рассекая кожу и дрожа при виде текущей крови. Слишком глубоко. Это лишь второй порез, он не должен был быть таким глубоким. - Что?! Что случилось... - Слишком глубоко. Она течёт слишком сильно, чёрт. Только не сегодня. - О боже... сейчас же позови его отца! - Нет, я не буду. Лиам начал нервно дышать в трубку, а затем положил её. Гудки, кровь... Джейн, ударившись головой о холодный кафель, потеряла сознание. В этот момент в комнату вбежал Бобби, набирая телефон. Скорая приехала быстро. Они хотели забрать Джейн в больницу, но Бобби запретил, зная, что ничем хорошим это не закончится. Они зашили её кожу дрожащими руками, а затем просто оставили её в гостиной, перевязав руку. Когда Джейн очнулась, уже было светло, рядом стоял поднос с едой, а Бобби сидел в кресле. Он поднял глаза, услышав, что она встаёт. - Джейн, зачем? - Отсчёт. - Сколько ещё дней? - спросила он, переглянувшись с Аннабель, которая, вся бледная, стояла в дверном проёме. - Немного. Ещё немного. Я почти готова. Джейн, съев лишь пару ложек из-за снова подступившей тошноты, поднялась в комнату, открыв его дневник. "Найл, сегодня я могла бы быть уже с тобой, но пока рано. Я ещё не привыкла к боли, мне страшно... Я знаю, ты видишь, что я делаю с собой, но, пожалуйста, не злись. Мне нужно это. Мне нужна эта боль". Ещё один день, уткнувшись носом в его футболку, с прокручиваемыми словами песен, которые он пел. Сегодня ночью она не пошла к нему из-за недостатка сил. Первый раз за несколько дней она нормально уснула, без кошмаров и таблеток, которые не помогали. Круг 5. На утро Джейн почувствовала вину, её сердце будто раздирали. Джейн, взяв с собой лезвие и белую розу, которую купила в магазине, направилась на кладбище. Сев перед его могилой, она прислонила розу к граниту. - Вот... - произнесла она, опустив глаза. По щекам начали струиться слёзы. - Я плохо помню твои похороны, это всё из-за морфия, они вкололи его мне, чтобы я не... чтобы я не сорвала их. Но, кажется, там была белая роза, одна, а не две - как обычно. Да ведь в твоей смерти ничего не было обычным. Ведь хорошие люди не умирают молодыми, не умирают из-за таких, как я... Ты сам всегда был необычным, да и началось у нас всё необычно. Хм, пора перестать говорить это слово, - Джейн повернула руку в сторону фотографии парня, показывая шов и красный шрам. - Смотри, они не пустили меня к тебе, они зашили это. Прости, но я и сама пока не готова... Прости, что я сейчас буду делать это при тебе, знаю, ты будешь в ужасе. Джейн, взяв лезвие, задрала рукав свитера чуть выше, обнажая руку с уже двумя шрамами, один из которых был зашит. Руки Джейн дрожали, она засмеялась. - Чёрт, знаешь, я боюсь, особенно после вчерашнего, - дрожащей рукой она провела лезвием поперёк вены. Конечно, не вдоль, иначе не смогут зашить, а сейчас она не готова уйти. Кровь постепенно начала стекать по её кисти, капая на лепестки белых роз, делая их алыми. Спустя некоторое время кровь остановилась, и Джейн, улыбнувшись, вскрыла шоколадный батончик. Пальцем она расковыряла землю у надгробья Найла и больше половины положила туда, а остальное засунула себе в рот, чтобы восстановить количество сахара в крови. - Угощайся, я знаю, ты любишь шоколад... Пожалуй, в следующий раз я принесу тебе что-нибудь с Нандоса. Всю ночь Джейн просидела напротив могильной плиты, разговаривая с ней. Никто её не беспокоил, потому что только она была другом мёртвых.