***
Прошло уже несколько часов, и Мура списала всё произашедшее утром на разыгравшееся воображение. Весь день она занималась домашними делами, читала, в общем, сильно скучала. Женя ещё пыталась придумать, что же она скажет Коту, когда они встретятся, чтобы добиться от него прощения, но пока ничего разумного в голову не приходило. Наверное, поэтому она так быстро бросилась к входной двери, когда раздался звонок. Поэтому открыла ее, совершенно не задумываясь о личности гостя. И поэтому, столкнувшись взглядом с абсолютно незнакомым мужчиной, девушка потеряла ту самую секунду, за которую она ещё успела бы захлопнуть дверь. Ещё несколько мгновений они рассматривали друг друга, а потом Женя уловила периферийным зрением блеск лезвия ножа. — Ну здравствуй, Мура. — Прошипел незнакомец, вваливаясь в квартиру и замахиваясь на девушку ножом. Конечно, он был ее сильней, и эффект неожиданности был на его стороне, иначе она не могла объяснить себе, почему пропустила удар, почему допустила, чтобы противник смог задеть ее и поцарапать. Как она могла так ошибиться? Мало того, что схлопотала ранение, так ещё и отвлеклась! В тот момент, когда девушка, шипя от боли, отшатнулась от преступника, тот не долго думая достал шприц. Одно ловкое движение и Мурашова чувствует, как силы резко начали покидать ее. Ноги перестали слушаться, руки опустились, а мысли потеряли ясность. Что с ней? Что он ей вколол? Снотворное, транквилизатор или яд? Сможет ли она протянуть до приезда... кого? Кто знает о том, что ей нужна помощь? И кто сможет ей помочь? Женя плохо слышала то, что говорил ей преступник: различала лишь непонятное бормотание о жизни и смерти, о мести и о расплате. Её мало интересовало, кто этот гад и что он от неё хочет. Единственная мысль, которая ещё сохранилась в ее голове, вертелась всего вокруг двух вопросов: сколько ей ещё осталось и сможет ли она вырваться, чтобы позвать на помощь? Он бил ее, забивал ногами, пока она не начала кашлять кровью, а потом, больно схватив за волосы, притянул к себе. От него несло перегаром, поэтому, Мура попыталась отвернуться от этой пьяной рожи, но то ли он так крепко держал её голову, то ли её собственное тело окончательно перестало слушаться, но девушке не удалось сдвинуться и на миллиметр. Отвратительный запах вызывал тошноту, глаза слезились, а голова кружилась от жуткой боли, мешающей даже попробовать собрать мысли в кучу. — Ну что ж, Мура, давай познакомимся или сразу поговорим? — девушка хотела ответить что–нибудь грубое или просто послать его куда–нибудь подальше, но вместо слов удалось выдать лишь что–то невнятное и ничуть не угрожающее. Болело всё: голова, туловище, руки, ноги, — каждая клеточка тела будто горела в открытом пламени. Хотелось одного — забыться, перестать чувствовать, но, видимо, натренированное тело способно было вынести и это. — Ну что, Мура, как ощущения? Хочешь, чтобы всё закончилось? Хочешь ведь, да? Для этого тебе всего лишь нужно написать адреса остальных. Ну как, ты согласна? Хотелось ударить его чем–нибудь тяжёлым, чтобы проломить череп и заставить замолчать, но даже ответить ничего не удалось. Женя попробовала хотя бы помотать головой в знак протеста, но не получилось ни одного четкого движения. Но девушка была уверена, что они друг друга поняли, потому что в свой взгляд, который Женя бросила нам него, вложила всю свою ненависть, на которую была способна. — И не смотри на меня так, Мурочка, разве я виноват, что практически вся информация о вас засекречена. Знала бы ты, дорогая моя, каких трудов мне стоило тебя найти, ты даже представить себе этого не можешь! И я очень надеюсь, что ты не заставишь меня идти на крайние меры, поверь, я не хочу причинять тебе вреда, но... ты же понимаешь, приказ есть приказ. Он говорил что-то ещё, но Женя опять не слушала. Да и какая ей была разница, что говорил преступник, если она сейчас, в данный момент начинала понимать, что действие той гадости, которую в неё вкололи, уже проходило, боль отступала, зато возвращалась способность шевелиться. Ещё немного, ещё чуть-чуть, и он ей за всё ответит. Женя сделала лицо понесчастней, чтобы «гость» ни за что не догадался об изменении её самочувствия. Она ждала. Ждала пока он потрясает бдительность, чтобы она успела продемонстрировать ему тот приём, которому научил её Бизон. Ну или хотя бы пока её силы восстановятся настолько, чтобы их хватило на побег. Она чувствовала, как понемногу-помаленьку боль ослабела настолько, что её можно загнать на край сознания и сосредоточиться на своём теле, а именно на контроле над ним. И спустя минуту незнакомец отвлекается, а Мурашова, издав вместо боевого клича нечто нечленораздельное (видимо, говорить она пока не способна), бросилась в атаку. Слишком поздно Женя поняла, что восстановилась недостаточно хорошо, её движения были чересчур медленными, а удары явно не дотягивали до того, чтобы считаться ударами. Ей удалось продержаться всего три минуты, а после был ещё один укол. На этот раз боли не было, было что-то другое, что-то куда более страшное. — Ну что же ты, милая моя, никак не хочешь по-хорошему. Видит Бог я не хотел тебя убивать, ты сама напросилась. Хочу тебя разочаровать, ты умрёшь самой бесполезной смертью из всех возможных, твоё молчание будет стоить мне лишь нескольких лишних часов поиска, а вот тебе я не завидую... В больницу звонить не советую, сама понимаешь, там тебе не помогут. Прощай, Мура, ты полежи, подумай о жизни, подведи итоги. Время у тебя ещё есть, примерно минут тридцать.***
Убийца уходит, а ты остаешься лежать на холодном полу. Почему-то ты веришь его словам, как бы тяжело это не давалось. По своим ощущениям пытаешься определить род вещества, которое сейчас распространяется про венам в твоей крови, но ничего в голову не лезет. Вдруг где-то совсем рядом звонит телефон, и по любимой мелодии ты догадываешься, кто именно тебе звонит. Преодолевая слабость, ты ползком добираешься до дивана и пытаешься приподняться. Не сразу, но тебе это удаётся. Берешь в ладонь мобильник и нажимаешь кнопку вызова. — Алло, Жень, всё нормально, мы взяли его. Знаешь, этот придурок такой странный, мы его вяжем, а он ржет, как конь, представляешь? Жень, у тебя всё в порядке? Можно я зайду к тебе? Мура, ты вообще слышишь меня? Ответь хоть что-нибудь! Тебе хочется ответить, хочется всё рассказать, но сил нет даже то, чтобы удерживать трубку в руке, и она падает, ударившись об твёрдый пол. Нестерпимо тянет закрыть глаза и заснуть, может быть и навсегда, но теперь тебе есть ради кого перебаривать себя, ведь нет никаких сомнений, что командир понял звук упавшей трубки верно, не первый день служит всё-таки. Командир? Нет, это осталось в прошлом, теперь он просто Вася, пусть всего на полчаса. Просто Вася, который всегда поймет, когда его Жене нужна помощь. Лишь бы успел...***
И он успеет. Не пройдёт и десяти минут, он уже будет стоять у твоих дверей, мучаясь от предчувствия. Что ж, интуиция у него всегда была кошачья, так что и в этот раз он абсолютно прав. Он не будет ничего спрашивать, только поднимет тебя с пола и прижмет к себе. Да, вот так. Так хорошо и совсем не страшно. Ты слышишь, как он звонит в центр, потом в скорую, но знаешь, что всё это бесполезно, осталось совсем чуть-чуть, по пробкам никто доехать не успеет. Ну и пусть. Сейчас, находясь в его объятиях, ты счастлива. Ну и что, что это не надолго, зато так правильно. Почему же ты не догадалась сделать этого раньше? Нет, не умирать, конечно, разрешить ему обнимать себя. Тебе всегда не хватало его, всегда хотелось большего, хотелось «любви до гроба», бесконечной и чистой. Что ж,сейчас все мечты сбылись, по крайней мере, та часть, в которой упоминался гроб. Он всё понял без слов, поэтому не стал тебя отпускать, лишь ещё крепче прижал к своей груди, давая возможность слушать стук его сердца. Этот звук успокаивал, отгонял страх, придавал уверенности. В чём? Неизвестно. Наверное, тебе просто становится легче, теперь ты не одна, все твои чувства поделены на двоих, а остальное не важно.***
Она ошиблась. Полчаса — это так мало, но у неё не было и их. Всего пять минут счастья выпало на её долю, а потом её глаза закрылись навсегда. Он пытался привести её в чувство до самого приезда скорой, но всё было бесполезно. Приехавшей бригаде оставалось лишь констатировать смерть Мурашовой Евгении Валерьевны.