На небе вороны, под небом монахи, И я между ними в расшитой рубахе Лежу на просторе легка и пригожа. И солнце взрослее, и ветер моложе...
Открыв глаза, я понимаю, что лечу. Причём в прямом смысле этого слова. Я как будто лежу в огромном облаке, которое окутывает меня со всех сторон и не даёт упасть вниз. А надо мной летают вороны. Раньше я думала, что эти птицы страшные, даже мерзкие, а голоса у них резкие и противные; но сейчас я вижу совсем другое. Солнце бликами на их чёрных перьях, сами они кажутся игрушечными и вполне милыми, а их криков совсем не слышно, потому что вокруг меня полная тишина. Разве что голоса... Да, эту абсолютную тишину нарушает только песня, которая доносится издалека. Такое ощущение, будто где-то внизу поют что-то очень грустное, заунывное, прощальное. На душе от неё становилось как-то не по себе, отчего-то хотелось плакать. Солнце грело моё лицо, и любая печаль забывалась, а лёгкий ветерок дарил едва уловимые прикосновения, которые так напоминали поцелуи любимого.Меня отпевали в громадине храма, Была я невеста, прекрасная дама. Душа моя рядом стояла и пела, Но люди, не веря, смотрели на тело...
Мне всегда было тяжело терять любимых. Казалось бы, должна уже привыкнуть, не первый день на службе, но как-то всё не получается просто смириться, и новая смерть опять причиняет боль. Но мне всегда удавалось заглушить её, убедив себя в том, что люди умирают каждый день, никуда от этого не деться. По крайней мере, каждый, кто уходил из моих близких, всегда делал это по своей воле, шагая под пули и закрывая собой слабых. Но не сейчас. Сейчас мне хочется рвать на себе волосы, выть в голос, крушить, метать, делать хоть что-нибудь! Но нет. Я могу только стоять и смотреть, как отблески свечи на твоей коже. Знаешь, тебе идёт белое платье и длиннющие распущенные волосы, но я бы многое сейчас отдала, чтобы видеть тебя в камуфляже, с автоматом в руках и со смешным дракончиком, твоей фирменной прической. Но выбирать не мне и даже не тебе. Мне остается лишь стоять, смахивать одинокую слезинку и слушать панихиду, глядя как пламя свечи отбликами отражается на твоей бледной ладони. А на лицо смотреть боюсь. Да-да, я — офицер спецназа боюсь смотреть на твоё личико, всё потому... потому... потому что ты мертва. Девочка моя, родная, прости меня, пожалуйста! Прости, что не уберегла тебя, не уследила. Всё так быстро произошло... Понимаю, что всё это лишь глупые оправдания, ничего уже не значащие, особенно сейчас. Тихая церквушка на пустынном кладбище, мы провожаем тебя в последний путь, в последний раз глядим на тебя, впитывая каждую черточку лица. Совсем скоро ты нас покинешь навсегда, но я обещаю, я клянусь, ты останешься в наших сердцах.***
Я давно поняла, от смерти никто не убежит, как бы не пытался. Эта старуха всё равно заберет своё. Неважна профессия, возраст, деньги, внешность — ничто не важно, кроме времени, которое у тебя осталось. Я всегда недоумевала, как так получается, что некоторые доживают до старости, а некоторые умирают в детстве. Кто-то жалко влачит своё бесполезное существование, а кто-то умирает в самом расцвете сил, «не отходя от дела», так сказать. А есть те, кто убивал. Многих убивал, почему же тогда они могут жить дольше, чем те, кто умер невинным и чистым?! Конечно, не мне рассуждать о чистоте и невинности, моих грехов явно превышен лимит, но я не хочу умирать. Не хотела точнее, но меня никто не спрашивал. Время — это то, что есть у многих, но уже нет у меня. Меня нет, я мертва, меня убили. Наверно, так всегда происходит: души умерших приходят напоследок навестить своё тело, но мне было страшно. Я пела свою последнюю песню, в последний раз глядела на свою новую семью и чувствовала, как по щекам текут слёзы, потому что и с вами я была в последний раз.Судьба и молитва менялись местами, Молчал мой любимый, и крестное знамя Лицо его светом едва освещало. Простила его, я ему всё прощала...
Я никогда не видела твоих слёз. Как бы ни было тяжело, ты всегда держал себя в руках, не позволяя расклеиться ни себе, ни другим. Что ж, и сейчас ты выглядишь достойно. Ты крепко держишь мою мать, помогая ей удержаться на ногах. Она беззвучно рыдает на твоём плече, а ты украдкой смотришь на моё тело. Ты не плачешь, нет, это просто соринка не вовремя попала в глаз. В твоих глазах я вижу укоризну. Прости меня, мой милый, что сейчас не наша свадьба, которая должна была быть в этой самой церквушке всего через месяц. Прости, но так было нужно. И умоляю, не обвиняй себя, ты ни в чём не виноват, а мне не за что тебя прощать. Только прошу, посмотри за мамой, ладно? Мне так хочется тебя обнять, что я не сдерживаюсь и подхожу ближе. Аккуратно касаюсь твоей руки, а потом провожу ладонью по щеке и замираю. Это нереальное ощущение: лед и пламень, жизнь и смерть. Ты поднимаешь голову и смотришь мне прямо в глаза. На секунду мне даже кажется, что твой взгляд способен вернуть меня назад, я будто слышу биение своего ожившего сердца, ещё чуть-чуть, совсем немного и... Нет, спустя мгновение ты вновь опускаешь глаза, изредка поглядывая на ту, что еще недавно была мной.Весна, задрожав от печального звона, Смахнула три капли на лики иконы, Что мирно покоилась между руками, Её целовало весёлое пламя...
Тонкие, длинные пальцы, аккуратно сложенные на животе, слишком бледная, тонкая кожа, утратившая всякий намек на румянец, чем стала я? Тело или душа? Что из этого настоящее? Я не хочу умирать, не хотела, но сейчас прощаюсь с этим миром, а что дальше - неизвестно. Я не хочу уходить, мои дорогие, любимые, близкие, но здесь мне больше не место, простите родные. Вокруг все такое печальное... такое не нужное теперь. Я так хочу обнять вас всех, но не могу даже прикоснуться. Так странно видеть свое тело со стороны. Но всё же лучше так, чем уйти, не попрощавшись.Свеча догорела, упало кадило, Земля, застонав, превращалась в могилу. Я бросилась в небо, за легкой синицей. Теперь я на воле, я белая птица...
Мне с каждым мгновением становится легче. Да, такая необъяснимая легкость, благодаря которой, мне кажется, я скоро взлечу. Сейчас я была нужна вам, и, наверное, только это и удерживает меня от последнего полёта. Но я знаю, вы отпустите меня, и останусь вами, пусть я буду только в ваших сердцах, но всегда буду рядом, обещаю. Пусть тело мое и будет заперто в вечной темнице, но душа останется свободной, словно птица.Взлетев на прощанье, кружась над родными, Смеялась я, горя их не понимая. Мы встретимся вскоре, но будем иными. Есть вечная воля, зовет меня стая...
Мне так легко сейчас. Нет ни боли, ни мучений, ни слёз — совсем ничего, только мысли, мечты и ощущение полёта. Моё тело мне больше не принадлежит, оно там внизу с вами,а я здесь одна, и мне так легко и хорошо. Немного грустно, но только оттого, что вижу ваши слезы. Нет, родные, не плачьте, всё же хорошо, всё правда отлично! Всё, теперь точно всё. Я чувствую, что меня зовёт какой-то чистый голосок. Прощайте, мои любимые. Обещаю, буду наблюдать за вами и всеми силами стараться, чтобы увиделись мы как можно позже... Прощайте, дорогие, простите и прощайте!