Дорогой дальней я иду Сквозь горы и леса. Встречаются то там, то тут, Сплошные чудеса: В высоком небе облака Пустились с солнцем в пляс, Ручьи поют, и шелестит Ветвями старый вяз. Но иногда мне на пути Встречается беда: То зверь голодный, то бандит, То страшная гроза. Но все невзгоды претерплю Я на своем пути, Ведь помню я, что я люблю И что хочу найти!
Пока он пел, солнце совсем скрылось за горами, что виднелись где-то вдалеке и казались лишь размытыми тенями, и на Загорье опустилась ночь. А путник, с наступлением этой поры, изморенный дорогой, уснул. Проснулся путник ближе к утру, наспех перекусил и пустился в путь. На этот раз он решил не тратить время впустую на пешие прогулки и, чтобы быстрее добраться до Градьяра, вскочил на коня и помчался на Юго-Запад. Думаю, пока наш путник мчится во весь опор к этому городу, стоит рассказать, что вообще представляет из себя Загорье, по которому сейчас путешествует этот герой. Загорье – самое малое из королевств Единой Земли (это континент, на котором происходит действие), являющееся самой Северо-Восточной точкой Земли и окруженный с трех сторон Синими Водами, а на Юго-Западе королевство отгораживает горный хребет, зовущийся Поющими горами. Именно благодаря этим горам Загорье и получило свое название. А отчего сам горный хребет назван Поющим, знают лишь местные жители, но они мало кому открывают эту тайну. Край этот славился добычей рыбы, которая водилась здесь в избытке. Но ее они добывают лишь для себя и с другими королевствами не торгуют, и вообще с Людьми-с-той-стороны связей совершенно не держат. Здешний народ живет вдали от всего мира, о коем они ничего не знают. Да и жители других земель мало что знает о Загорных Людях. А люди здесь воистину прекрасны – светловолосы и ясноглазы. И обычаи у них чуднЫе. К одной из них относится странная мания украшать представителей правящих родов завораживающими рисунками, чей цвет и форма зависят от местности, в которой они проживают. Но вернемся к нашему путнику. День уже перевалил за полдень, а он все еще в пути. Без остановок он скачет навстречу Градьяру. В пути он был до самого вечера и лишь раз сделал краткий привал, чтобы напоить коня и наполнить флягу водой из небольшого озерца. Ближе к ночи он, наконец, увидел на горизонте огни, означавшие что он уже близко. Как же хорошо, что он все-таки решил ускорить передвижение, оседлав коня, а не идя пешком, ведь так он добрался бы до места лишь к завтрашней ночи. В городе путник застал не спящих людей, как ожидал в начале, а множество жителей Градьяра, собравшихся на главной площади у пока еще не большого костра. Повсюду были зажжены факелы, а улицы украшали полевые цветы. Ему повезло, ведь он попал прямо на празднование Золотой Ночи, одного из самых значимых праздников для местных. Это знаменательная ночь для многих юных мальчишек и девочек, достигших в этом году десятилетия, потому что именно в эту ночь им, впервые с момента появления на свет, обрезают волосы. А затем золотые пряди сжигают, танцуя и слушая песни у костра, прощаясь тем самым с детством этих детей и приветствуя будущее. Эта ночь считается первой в юношеской жизни и последней в детской. Наш путник подоспел именно в тот момент, когда жена градоправителя подошла к пока еще маленькому костру, держа в руках отлитое из золота блюдо, украшенное рубинами (называющимися в этих краях Кровавыми Брызгами), на котором лежали пряди волос: от кудрявых и до прямых, от светло-золотистых до огненно-рыжих. Жена градоправителя подошла вплотную к огню и, повернувшись ко всем собравшимся, заговорила: - Здесь и сейчас семеро наших детей прощаются с ясным детством и встречают цветущую юность. Так пусть же душа их зажжется, словно это пламя, раззадоренное их прошлым! С этими словами она бросила пряди в огонь, который пожрал их столь быстро, что спустя мгновение от них уже ничего не осталось. Пламя вспыхнуло и разгорелось, осветив жену градоправителя. Она походила на настоящую правительницу в теплом свете огнища. О ее неимоверно длинных вьющихся золотых волосах ходят легенды по всему Загорью. А ее пламенный взор обжег уже не одно сердце. На ее щеках были рыжие веснушки, что придавали ее властному лицу некую детскость, а на высоком лбу, по местному обычаю, был изображен алый глаз, с исходящими из него лучами, олицетворяющий всевидящий взор, способный увидеть все, что сокрыто. Загремела музыка, а жене градоправителя протянули арфу, украшенную полевыми цветами, и она, ударив по струнам, весело запела:Разжигай костер скорей, Зови всех своих друзей, Зови всю свою родню Слушать песенку мою. Этой ночью у костра Веселитесь, брат, сестра, Ешьте, пейте и пляшите, Да внимательно смотрите: Вот вчерашнее дитя, Длинны косы отрастя, Вмиг уронит их назЕмь, Сбросив с ними старый день. Впереди их ждет день новый, И отбросив все оковы, Полетят они на встречу Жизни новой, чистой, вечной! Юным мы укажем путь, Кров дадим, чтоб отдохнуть, Пусть на светлой их дороге Вечность не устанут ноги. А пока что я не прочь С вами в Золотую Ночь Посмеяться от души. Эй, народ, пляши, пляши!
Песня была прекрасной, прямо под стать ее исполнительнице и самому празднику. Путник невольно заслушался, но вовремя пришел в себя и, набравшись силы воли, стараясь преодолеть желанье остаться до конца празднования Золотой Ночи, он направился сквозь танцующую толпу, стараясь никого не задеть. Но, как известно, это было сложно и все-таки, как бы он не старался, он на кого-то наткнулся. Этим «кем-то» оказался юноша с длинными, вьющимися, медными волосами, спадающими на плечи. Его волосы растрепались и тяжелыми прядями падали на лицо, частично скрывая его, а на челе красовался съехавший набок венец из трав. Самый обычный праздный юноша, танцующий около костра, на его взгляд смотрел столь любопытно и ярко, что путник постарался как можно быстрее уйти с площади. И чем дальше он уходил, тем темнее становились улочки. Но кое-как ему удалось разглядеть вывеску, на которой золотыми буквами было написано «Поднебесное ущелье». Это и был трактир, в котором провел остаток ночи наш путник. Наутро, расплатившись с трактирщиком и забрав своего коня, он направился вглубь города, чтобы пополнить припасы, ведь путь до ближайшего населенного пункта хоть и был не столь длинным как дорога к Градьяру, но всё-таки и коротким он тоже не был. А пропитание заканчивалось, да и походный плащ изодрался в дороге. С мыслями об этом он уверенно направился на местный рынок, представлявший из себя нечто похожее на огромный муравейник, где можно было найти все, что душе угодно. На рынке, как и ожидалось, кипела жизнь. Эта жизнь поглощала все вокруг, заглатывая людей без остатка. Путник не любил таких столпотворений, и вся эта суматоха была ему не в радость. И поэтому, взяв все, что ему нужно, он поспешил уйти, но волею случая снова столкнулся с кем-то. То ли судьба решила над ним подшутить, то ли она выла полностью уверена в своем выборе, но тем счастливчиком, что врезался в странника, оказался именно тот юноша, с волосами цвета меди. Но на этот раз он выглядел не так неопрятно, как прошлой ночью. Его шевелюра была аккуратно собрана в густой хвост, а на макушке блестел металлический венец. Но внимание путника привлек глаз, идентичный глазу жены градоправителя, изображенный алым на его челе. Тогда путник понял, что этот юноша и есть тот самый трехокий принц Сокрытого Королевства, упомянутый в пророчестве, которое и привело странника в Загорье, что и является тем самым Сокрытым Королевством. Именно поиски этого принца и заставили мужчину подвергать свою жизнь опасности, разыскивая юношу. Заговорил путник, обращаясь словно не к рыжеволосому: - И придет странник, разодетый во мрак, что потомок своих праотцов, издавна покинувших Страну Забвения. И войдет он в град, схожий с Небесами, и лицо его блеклое осветит светом юношу, что всех в Сокрытом Королевстве ярче, ведь принц трехокий он, и жизнь его была лишена невзгод. А юноша продолжил: - И позовет дорога их вперед, на родину предков-праотцов, в тот светлый, но Сокрытый Край, что потерян был когда-то. Пройдя сквозь все невзгоды рука об руку, отыщут они дорогу, идущую чрез горы и леса, равнины и моря, добравшись на закате своего пути к острову, что зовется Альфильяр. Значить это могло лишь то, что юноша знает старую легенду и подозревает о своем предназначении и принимает это, как должное. Видимо, он понял, кем является путник перед ним, и поэтому спросил: «Как звать тебя, странник, разодетый во мрак?». Услышал он такой ответ: «Имя мое – Ролд, - и правильно ты понял, трехокий принц, что я и есть человек из пророчества. Но как называть мне тебя?». И прозвучал ему ответ: «Щавель». Обычай загорных людей гласит: «Назови дитя свое порослью, что первой окажется в ладонях его» и жители здесь неустанно следовали правилу этому. И потому в том, что юноша звался так забавно, не было ничего необычного. Склонился тогда путник пред принцем и молвил: «Пророчество свершиться должно, так давай же немедля отправимся в путь». И получил в ответ он такие слова: «Я бы рад, но семья моя не верит в легенду и считает все это вздором. Боюсь, не отпустят меня они в дорогу». Решили они тогда сбежать, ибо пророчеству столь древнему, что никто уже и не помнит, когда оно было впервые сказано, суждено было сбыться. Собрались в дорогу, оседлали коней, один из которых был вороной, а другой, на котором восседал трехокий принц, был цвета меди, как и волосы его господина. Солнце еще не достигло своей наивысшей точки, как пустились они в путь, преисполненные надежды.