По дороге на Альфильяр

      Два коня скакали по узкой извилистой дороге, что вела сквозь равнину, сплошь усеянную развалинами древнего города Эйренди, когда-то находившегося здесь. Но сейчас от него остались лишь руины, при взгляде на которые не верилось, что когда-то они были одним из прекраснейших мест в Загорьи. Но лишь полуразрушенные, обветренные веками клыки городских стен словно гнилые зубы возвышались среди равнины, окруженной зелеными холмами. Всадники двигались здесь осторожно, чтобы не потревожить призраков, что по легендам обитали в разрушенном городе.       Никто не знал, что могло произойти, чтобы столь укрепленный и величественный город канул в лету, оставив после себя лишь байки, передающиеся из уст в уста. На этот счет было сложено немало легенд, рассказывающих историю Эйренди. Кто-то говорил, что дочь последнего градоправителя сошла с ума от неразделенной любви и под покровом ночи подожгла город. А некоторые утверждали, что люди подняли восстание и своими же руками разрушили свои дома, когда пытались показать градоправителю, что готовы на все ради исполнения своих целей. Но это лишь самые известные из сказаний, что повествуют о событиях того времени. Кто знает, какое из них правдиво, и правдивы ли они вообще?       Солнце все ниже и ниже опускалось к небосклону, что предвещало скорое наступление темноты. Птицы хаотично метались в пока еще голубом небе, стараясь как можно скорее скрыться в гнездах. Редкие деревья тревожно шелестели, а трава, казалось, стала бледнее. Завывал ветер, что резкими порывами проносился по равнине, огибая редкие развалины. Все здесь, казалось бы, готовилось к наступлению ночи, которая неустанно приближалась. Как бы путникам не хотелось продолжить свой путь, но кони устали, да и сами они были измотаны долгой поездкой. И потому решили они устроить привал. Отыскали голый холм, покрытый густой травой и расположились там. Коней привязывать не стали. Скудно поужинали, ведь еду беречь нужно, и пустились в разговоры, коими пренебрегали на протяжении всего дня пути. Первым делом изучили карту и проложили маршрут, по которому им предстоит идти. Вначале они должны будут перейти Поющие горы, затем переправиться через реку Фолегрол и далее идти вдоль нее, через лес Баретта добраться до гор Голлемхорна и, перейдя через них, держать путь рядом с берегами реки Шефилкрос, а потом, перейдя ее, добраться до небольшой лагуны, что зовется Безрыбная, а оттуда уже на кораблях плыть на Юга-Запад, к заветному острову, к коему они держат путь. Но хоть дорога и предстояла нелегкая, путники не отчаивались. И больше чем Ролд, не отчаивался Щавель, что не замолкал ни на мгновение с тех самых пор, как слез с коня. И речь принца, казалось, остановить невозможно, но вдруг воскликнул он, своим звонким, как колокольчик, голосом: - Гляди-ка, Ролд, ты только взгляни, - при этом показывал он куда-то за спину страннику, смотря медовыми глазами с неподдельным, истинно детским изумлением, - Разве было там раньше дерево это?       Когда путник обернулся, то действительно увидел вдалеке изуродованный годами ствол скрюченного, сухого дерева, что призраком прошлого стояло неподалеку. Свет костра не доходил до него и освещала его лишь тусклая луна, которая то и дело скрывалась за тучами. Но Ролд на это лишь повел могучими плечами , мол, вдруг они раньше просто были не столь внимательны. И просто его не заметили. Высказав это предположение Щавелю, он быстро забыл об этом, и они вернулись к неторопливым беседам, а затем и вовсе стали готовиться ко сну. А время уж неумолимо приближалось к полуночи. Луна все чаще скрывалась за тучами, а затем появлялась вновь. Вскоре повеяло каким-то холодом и ветер бесприютным странником гулял между редких деревьев.       А тем временем мирно горел огонь, разведенный путниками и, так как ночь выдалась холодная, трехокого принца оставил Ролд следить за пламенем. Теплые блики тут и там падали на на его медные волосы, что золотыми волнами спадали с плеч. Лицо Щавеля было напряжено. Он нахмурил тонкие брови и сжал бледные губы в узкую полоску. Что-то беспокоило его сердце, заставляя его замирать от каждого шороха и дуновения ветерка. Ему определенно не нравилось находиться в этом месте, что некогда славилось своим величием. Взор то и дело устремлялся на дерево, так внезапно появившееся, но не улавливал ничего необычного.       И вот, в очередной раз тревожно взглянув на дерево как раз в тот момент, когда луна выглянула из своего заоблачного убежища и озарила мертвые ветви холодным светом, увидел тогда принц деву прекрасную, сидевшую на одной из ветвей. Ее черные, как сама смоль, кудри развивал ветер, а бледный лик выражал полнейшую скорбь. Некогда красивое платье цвета вороньего крыла, было изодрано неумолимым временем. Дева подняла руки к луне, что освещала ее, и заплакала, бормоча что-то. Но ведение это продлилось лишь миг и как только луна скрылась вновь, оно вспыхнуло ярким пламенем и исчезло, словно дым.       После этого принц находился в неком оцепенении и, когда пришла очередь Ролда вести караул, просто уснул, не успев поведать спутнику о случившемся.       Проснулся принц задолго до наступления утра от жары, что казалась просто несносной. Такой жар мог появиться только тогда, когда поблизости горел, как минимум, город. О ночных странностях Щавель и не вспомнил.       Оседлав коней, пустились они в путь, даже и не заметив, что от таинственного дерева осталась лишь обугленная трава. Дорога впереди предстояла неблизкая, а к вечеру хотели путники добраться до небольшого, но известного города Грауга, чтобы там и заночевать.       Местность, по которой держали они путь, совершенно не отличалась от той, что была по дороге на Градьяр. И из-за этого складывалось впечатление, будто они и с места не сдвинулись. Отличалось лишь то, что вперед их вело протоптанная тропа, которую местные называли дорогой. А так – все те же холмы, на которых тут и там одиноко торчат ели и сосны. Чем дальше уезжали путники от развалин Эйренди, тем прохладнее становилось вокруг и принц, как истинный болтун и искатель темы для разговора, не мог этого не заметить. - Светлее становится с каждым шагом, сделанным в сторону от Эйренди. Заметил ли ты это, Ролд? - Темное это место и слава у него дурная. Неспокойные души обитают там и потому не стоит тебе, малец, вспоминать об Эйренди, - ответил мужчина и замолк, оставляя Щавеля наедине со своими мыслями.       Больше не говорили почти до самой низины, в которой расположен Грауг. Ближе к вечеру они и добрались до этой низины, которую по легенде вырыл упавший с неба гигантский змей, что прилетел из-за Поющих Гор и, как только коснулся земли, обратился в прах, оставив после себя только груду костей, которые, как говорят, и стали фундаментом города. Город был назван именем этого змея («graúg» с Загорного языка – «ящер»). И именно эту легенду рассказал Ролду Щавель, когда тот захотел узнать причину, по которой город был основан в столь необычном месте.       И вот вдалеке показались острые пики сторожевых башен, на вершине которых красовались голубые стяги, с изображенным на них змеем. А затем стал виден и сам город, который, казалось, разрастался ввысь, словно стремясь выглянуть наружу из своей низины. Но отличался он от Градьяра не только обилием высоких башен, но и тем, что большинство его строений носило оборонительный характер (такие города-крепости чаше строят в Поднебесном королевстве, а не в мирном Загорье) и вокруг город окружала стена со множеством бойниц. Дело в том, что Грауг строился для обороны тогда еще великой столицы Эйренди, и жили в стенах города в воины со своими семьями, но после гибели Эйренди, шли годы, у былых вояк появлялись дети, у детей - свои дети, и вскоре население города составляли уже совершенно обычные люди. Но, тем не менее, искусство владения мечем не забыто, и фамильное оружие передается из рук в руки от отца к сыну.       Путники шли по широкой каменной дороге, ведущей к главным воротам города, через которые можно было попасть внутрь. Вопреки ожиданиям Ролда, возле ворот совершенно не было стражи или чего-либо подобного. Лишь пара торговцев, да и те уже собирались уходить. Все-таки, это давно уже не оборонительный город.       Внутри городских стен странника ожидало еще большее удивление, ведь содержимое этого города, невзирая на грозный и диковинный вид снаружи, совершенно не отличалось от всех остальных городов Загорья. А Щавель в это время встретил какого-то своего знакомого, на щеке у которого была изображена голубая змея, как и на гербе города. «Видимо, тоже какой-то сын градоправителя,» - подумал тогда Ролд, глядя на парня, с которым так весело общался принц. Суть их разговора он не улавливал, ведь плохо знал язык Загорья. - éñgё • сίí • é меéñg ṽа þívéa aé möйכ כаñé vаа|* - сказал печально парень. - ha • ё þa כímכé og cíaémöṽ| ё aí ö roכþom vёmiñё ícemeg areñoþ|** - ответил ему Щавель. - oy • cé caaכa hu mícög areñoþog כeí émё|*** - כé ёcaכí • сίí|****       После этого принц вернулся к Ролду и весело сказал, что его хороший друг Полынь с радостью примет их у себя на ночь. Окинув недоверчивым взглядом этого Полынь, странник решил доверится Щавелю и просто плыть по течению, да и было что-то такое в этих грустных, серых глазах.       Новый знакомый повел их по узким улочкам к своему жилищу, которое оказалось довольно скромным, по меркам представителей семей градоправителей. Средних размеров двухэтажный дом, раскрашенный в синий, ведь по традиции дом представителя правящего рода должен быть цвета герба. В Градьяре – красный, в Грауге – синий, ну а в нынешней столице – городе Ларендуре – фиолетовый. Внутри дом Полыни оказался богато обставлен различной мебелью, а стены были украшены разномастными фресками и гобеленами, рассказывающими историю города. Хозяин жилища сказал (он говорил на Загорном, а Щавель переводил), что все это – лишь искусная подделка, и что оригиналы в доме его родителей, в центре города.       Полынь оказался парнем доброго, смиренного нрава и все его мирное существо горело гостеприимством. У него были очень светлые, словно выгоревшие на солнце, волосы и большие печальные серые глаза. А рисунок змеи на щеке смотрелся на удивление неуместно во всем этом детском личике.       Когда Полынь показал путникам их комнаты, в которых они будут ночевать, а затем пошел просить прислугу, которая при нем держалась с некой опаской, приготовить ужин, Щавель сказал: - Он славный парень конечно, но слегка странный. - И что же в нем странного? – не понял Ролд, но хитрая улыбка на лице принца заставила его замолчать.       А Щавель, бросив в ответ короткое «Увидишь», обернулся к вернувшемуся хозяину дома и спросил что-то на Загорном языке. Полынь, тихо ответив ему, присел рядом, рассматривая незнакомого ему еще Ролда. Когда его любопытный взгляд упал на меч, что был у путника, он спросил: «им þaí ṽíör?», но поняв, что путник не понимает, попросил что-то у Щавеля. Тот ,посмотрев на мужчину, пояснил: - Он спрашивает: это твой меч?       Ролд кивнул в знак согласия, а Полынь, поняв его ответ, радостно вскочил и куда-то убежал, напевая «iriñgé möñ• maríñé möñ|»*****, а когда вернулся, то сжимал в руках красивый резной клинок. - coёmñég! ******- крикнул он и бросился в атаку. Сражался он, к удивлению Ролда, крайне достойно и не уступал ему самому. «У этого мальчишки кровь воина, а он, словно птица, томится здесь,» - только и успел подумать странник, отбиваясь от мастерских ударов. А когда взглянул он на улыбающегося Щавеля, то противник сразил его, выбив меч из рук. - Ты, - тщательно подбирая нужные слова заговорил Полынь, - Бьешься лучше Щавеля.       Лицо трехокого мгновенно стало обиженным, а Ролд, впервые со дня их знакомства, засмеялся. Полынь переводил ничего не понимающий взгляд то на одного, то на другого, но так и не смог понять причины такой реакции.       Позже были приятные беседы (переводимые принцем) за вкусным ужином, а, затем, и, впервые за долгое время, мягкая постель. В ту ночь каждый из них спал, не видя сновидений.       Наутро путников ждал, не менее вкусный чем ужин, завтрак и горечь расставания с хозяином дома, который так щедро приютил их у себя. А затем наши странники пустились в путь, ведь пророчество не ждет. _________________________________________ Переводы: * éñgё • сίí • é меéñg ṽа þívéa aé möйכ כаñé vаа| - «…Слушай, друг, я ушел от родителей и теперь живу один.» ** ha • ё þa כímכé og cíaémöṽ| ё aí ö roכþom vёmiñё ícemeg areñoþ| - «Ха, а ты всегда был странным. А мы с Ролдом как раз ищем ночлег.» *** oy • cé caaכa hu mícög areñoþog כeí émё| - «Оу, ну тогда вы можете переночевать у меня.» **** כé ёcaכí • сίí| - «С радостью, друг.» ***** iriñgé möñ• maríñé möñ| - «Будет бой, могучий бой.» ****** coёmñég! – «Защищайся!»