Дракон и его мальчик

Лий был бедным. И этим все сказано. Возможно, родись он в другом месте, в другое время, в другой семье, все было бы иначе. Но так случилось, что он появился на свет однажды ночью в семье лесоруба, жившего в небольшой деревеньке у темного леса. Возможно, будь лесоруб уважаемым человеком, все сложилось бы иначе, и Лию не было бы так трудно в будущем. Но, увы, жители презирали лесоруба. Он был рабом, получившим свободу, случайно набредшим на деревню, повстречавшим милую девушку и женившимся на ней. Возможно, будь девушка из хорошей семьи, отношение жителей к ним было бы другим. Но мать этой девушки была тяжело больной странной скрюченной старухой с седыми волосами, желтыми зубами, торчащими изо рта, и жутковатым крючковатым носом. Старуху и ее рыжеволосую дочь считали ведьмами. На них зло косились, шептали под нос проклятия, плевались себе под ноги, но не трогали. Боялись. Брак бывшего раба и несправедливо оклеветанной девушки был счастливым, но недолгим. Они и старуха-мать жили в старом, но, стараниями лесоруба, крепком домике на конце деревни у самого леса. Он с утра до ночи рубил деревья, она смотрела за домом и небольшим хозяйством. А старуха лежала на скамье возле маленького окошечка, закутанная в теплую шаль и, не моргая, смотрела вдаль. Казалось, что нечего не видит, ничего не слышит. Словно ее здесь не было. Жизнь текла по привычному руслу, пока однажды ночью в покосившемся от времени домике не раздался детский плач. Мальчика назвали Лием. Для молодой семью это был самый радостный день, ставший началом великого несчастья. Через несколько месяцев началась ужасная засуха. Пропал почти весь урожай. Приближался голод. Известие было тяжелым, но лесоруб был предусмотрительным человеком и заранее делал запасы в маленьком сарайчике. Кое-как на зиму должно было хватить. А там весна начнется. Глядишь, доживут как-то. Но страдают не только люди. Гонимые чувством голода, в деревню хлынули полчища крыс. Лесоруба ждал страшный удар. Все, заработанное непосильным трудом было уничтожено. Потрясение было велико. Но он не думал сдаваться так просто. Он решил идти в город, расположенный в двадцати милях от деревни. Дорога была длинная, а погода ненастная. В сильнейший буран лесоруб сбился в пути, заплутал и сгинул. Зря ждала его рыжеволосая красавица, качая на руках маленького сына. Лесоруб не вернулся. Его жена была безутешна. Но на скорбь не было времени. Она осталось одна с полугодовалым ребенком на руках и больной матерью. Она вставала задолго до восхода солнца и ложилась глубоко за полночь, стараясь заработать хоть что-то, чтобы выжить в этом суровом мире. Зима была холодная, лютая. Снегу намело под самую крышу. Дрова быстро закончились, и женщина, надев все самое теплое, что только было в доме, взяв в руки тяжелый топор покойного мужа, отправилась в лес. И больше не вернулась. А вечером в дом зашел староста деревни. Он презрительным взглядом окинул беднейшее убранство дома, скривился от дикого плача голодного ребенка, насмешливо посмотрел на лежащую, не реагирующую ни на что старуху и со злой насмешкой сказал, что несчастную женщину разорвали оголодавшие волки, и недавно мужики нашли на тропе окровавленные останки. Когда староста ушел, старуха еще долго лежала, не шевелясь, глядя в потолок, а рядом надрывался голодный ребенок. Одинокая слезинка пробежала по сморщенной щеке несчастной женщины, потерявшей единственную и горячо любимую дочь. Старуха подняла костлявую руку, схватилась за выступ в стене и медленно села, опустила ноги на холодный пол и твердо встала на ноги. Впервые за последние четыре года. Она медленно подошла к колыбели и первый раз в жизни осознанно посмотрела на своего внука. У малыша начинали появляться рыженькие волосики. Совсем как у ее дочери. Старуха улыбнулась жутковатым ртом и бережно взяла своего внука на руку. Плач тут же стих. Зеленые смышленые глазки внимательно рассматривали страшную женщину, так не похожую на красавицу маму. — Не бойся, внучок, — тихо проскрежетала старуха, покачивая младенца на руках. — Ты не пропадешь. Бабушка о тебе позаботиться. И самое удивительное, что она выполнила свое обещание. У умирающей старухи Мари внезапно появились силы, чтобы жить и растить внука. Страшная болезнь, лекарства от которой до сих пор не нашли, отступила сама. Надо сказать, что Мари была хорошей бабушкой. Она готовила кушать, стирала, убирала, возилась на крошечном огороде у сарая, держала домашних животных. А когда Лий подрос, научила его всему этому. А еще самостоятельно обучала его чтению, письму, счету, учила различать грибы и травы. Соседи просто диву давались. Летели годы. Со смерти молодых родителей прошло девятнадцать лет. Старухе Мари давно перевалило за сотню, но за эти годы она словно не старела, а, напротив, становилась более живой. А началась эта история однажды в самый обычный день, в самое что ни есть обычное утро. Ну, почти. В лесу поздняя весна. Кругом цветут деревья, витают прекрасные запахи, птицы поют — заливаются. Красота, да и только. И вот во всю эту идиллию врывается… Коза. Большая такая, серая, рогатая, со шкодливыми глазами и бодливым характером. А за ней с дикими ругательствами мчится Лий. Рыжие волосы растрепаны, одежда измята и запачкана, в глазах — желание пустить мерзкое животное на бульон. — Стой! — эхо разносит громкий голос на весь лес. — Стой, Тварюка, ты ж меня знаешь! Никуда от меня, тварь бессовестная, неблагодарная не денешься! Серую рогатую козу действительно звали Тварюка. И такое имя Лий дал ей совсем не случайно. Несмотря на то, что она давала много отличного молока, характер был отвратительный. Для Тварюки не было ничего более милого сердцу, чем каждое утро награждать Лия приветственным боданием. Это со временем он научился ловко уворачиваться, а в первые несколько дней шевельнуться не мог. Следующей проблемой было подоить несносную козу. Неизвестно как, но почти каждый раз она как-то умудрялась лягнуть юношу. А это даже пострашнее рогов, потому что лягалась Тварюка, как хорошая лошадь. Бодание, лягание и злобное меканье — вот что терпел Лий каждое утро вот уже несколько лет. Но только не сегодня. Этим утром все пошло не так, как нужно. Открыв дверь загона, Лий весь подобрался, готовясь в нужный момент отскочить в сторону, и, на всякий случай, выставил перед собой жестяное ведро, как щит. Но ничего не произошло. Тварюка мирно жевала собранную для нее травку, даже не поворачивая головы. «Да ладно!», — подумал Лий. — «Неужели она, правда, успокоилась?». Но не тут то было. В своей жажде свободы коза была как баран, такой же упрямой. Испустив воинственное «Ме!» Тварюка едва не сбила Лия с ног и сквозь открытую калитку бросилась наутек. Прямо в лес. Погоня длилась уже несколько часов с переменным успехом. Лий то приближался к беглянке, то вновь отставал от нее на порядочное расстояние. Коза, забыв про свою безобидную сущность, скакала по зарослям не хуже тигра. Наконец, она нырнула в какие-то кусты и скрылась из виду. Лий не собирался отступать. Не снижая скорости, он влетел в кусты и с грохотом полетел вниз. Прямо за кустами начинался крутой овраг. Лий открыл глаза. Над ним висело яркое голубое небо, проплывали редкие облака. Юноша попытался встать, но тут же с тихим стоном рухнул обратно на землю. Ощущение было такое, словно по нему галопом промчался табун лошадей. Он приподнялся на локте и огляделся. За спиной была отвесная земляная стена, откуда он, стараниями Тварюки, умудрился упасть. А впереди была пещера. Просто огромная, если судить по входу. А перед ней сидела коза. С третьего раза Лию таки удалось встать и он, прихрамывая и злорадно улыбаясь, пошел к гадливому животному. Но было что-то такое, настораживающее. Юноша всмотрелся в Тварюку. Она действительно сидела, представляя собой довольно забавное зрелище. Голова чуть наклонена в правую сторону, рот приоткрыт, в широко распахнутых глазах читался немой ужас. — Эй! — Лий осторожно притронулся к жесткой шерстке на шее животного. Никакой реакции. — Тварюка! — на этот раз он тихонько потряс ее. — Ты чего? Коза издала жалобное испуганное «Ме», подняла дрожащую ногу и копытом указала на пещеру. Юноша удивленно приподнял одну бровь и посмотрел вглубь пещеры. Страх мертвой хваткой сдавил горло, не давая крику вырваться наружу. Ноги подкосились, и Лий, как срубленное дерево, рухнул на землю рядом со своей «подругой». Из пещеры на мальчика и козу смотрели два огромных желтых глаза. — Дракон, — отчаянным голосом прошептал Лий. — Ме? — раздалось сбоку. Это можно было перевести как: «Что будем делать?». — Используем план Б. — Ме? — снова спросила коза, что на этот раз переводилось так: «Что это значит?». Во мраке пещеры стал четко виднеться темный силуэт приближающегося огромного дракона. Которого наверняка разбудил грохот падения двух не самых разумных существ. — Бежим! — завопил Лий, вскакивая на ноги, и, совершенно забыв о недавнем падении, бросаясь к стене, а коза за ним. В другой ситуации, кто знает, смогли бы они забраться по этой отвесной стене. Но сейчас думать было некогда. Надо было бежать. Поэтому на стену они не залезли. Скорее залетели, за несколько секунд и, не сговариваясь, опрометью бросились домой. А в доме было по-прежнему. Тепло, сухо и уютно. Пахло вареными овощами и свежей кашей. Бабушка сидела на скамье у окна и штопала рубашку, щуря подслеповатые глаза. У деревенских жителей действительно был повод считать старуху Мари ведьмой. За прошедшие двадцать лет она не только нее состарилась, а скорее, наоборот, помолодела. Лий плюхнулся рядышком на скамейку, откинулся назад и прикрыл глаза. По телу медленно разливалось спокойствие, но руки до сих пор дрожали. Подумать только, так близко от деревни поселился настоящий живой дракон! О этих существах ходили разные легенды с самого начала времен. Каждый бард пел свое, но было кое-что общее во всех балладах. Драконы — ужасные, страшные и беспощадные существа, не знающие что такое жалость, и, сжигающие целые поселения вместе с людьми лишь бы защитить свои сокровища. Их не любили, их боялись, их ненавидели и ими восхищались. Король, который повесит над своим троном голову дракона, навсегда войдет в историю как великий и бесстрашный правитель. Рыцарь, который сумеет убить дракона, будет богат и уважаем, все двери будут распахнуты перед ним, все красавицы будут желать стать его спутницей, и потомки его не будут знать лишений до скончания века. И все это — лишь за голову дракона. Лий на мгновение представил себе раскрывшиеся перед ним перспективы и резко выпрямился. Зеленые глаза загорелись в предвкушении, на губах появилась мечтательная улыбка. Он уже представил себя, живущего в роскошном дворце, окруженного многочисленными слугами. Можно будет не вставать с петухами, есть невкусную кашу и черствые лепешки из перемолотого гороха, постоянно работать в огороде и главное, никакой Тварюки. Валяйся себе на мягкой кровати и командуй. Не жизнь, а рай. Осталось совсем немного. Всего-то взять и убить огромного, злого, клыкастого и огнедышащего дракона. — Твою ж мать, — тихо простонал Лий, возвращаясь из мира грез на бренную землю. Прекрасная мечта, как хрусталь, которого юноша никогда не видел, разбилась вдребезги. Но Лий был под стать своей питомице. Такой же упрямый, как баран. А бабушка была не только безумно старой и очень умной, а еще опытной. Юноша, как маленький ребенок, верил, что в этом мире нет чего-то, о чем его бабушка не знала. — Бабуль, ты знаешь как убить дракона? — в лоб спросил Лий, от природы лишенный даже намека на тактичность. Старуха оторвалась от своего занятия и внимательно поглядела на своего единственного внука. — Конечно же, знаю, — спокойно ответила она, вновь принимаясь за рубаху. — Расскажи! — тут же попросил Лий, почти в плотную приблизившись к бабушке, но тут же был немного отодвинут в сторону под ворчание о том, что он заслоняет весь свет. — Это совсем не сложно. Нужно просто знать один рецепт. Тебе понадобиться… — Подожди! — беспардонно перебил старуху Лий, вскакивая с места. Он бросился в противоположный угол комнаты и с грохотом начал рыться в каком-то сундучке. Наконец он нашел то, что искал. Маленькая досточка и уголек. — Я должен записать. Он вновь сел рядом с бабушкой, закинул ногу на ногу, чтобы было удобнее, и приготовился. — Записывай, — согласилась бабушка, делая еще один ровненький стежок. — Для того, чтобы убить дракона тебе понадобиться: лошадь — одна штука; рыцарские доспехи — одна штука; меч, закаленный в битвах, — одна штука; и сумасшедший рыцарь, готовый убить дракона вместо тебя, — одна штука. -…готовый убить…- высунув кончик языка, старательно выводил Лий. Внезапно, как сквозь толщу воды, до него донесся смысл сказанных слов. — Тьфу! — он отшвырнул письменные принадлежности в сторону и обиженно уставился на ухмыляющуюся старушку, делающую последние стежки. — Ба, ну я же серьезно! — Я тоже, — невозмутимо ответила старушка. Внезапно она отставила в сторону рубаху и подняла на внука глубоко посаженные серые глаза. — Ишь чего удумал, негодник! К дракону лезть! И чем тебе помешало бедное одинокое животное? — Так ты знаешь о нем? — О том милом маленьком дракончике, живущем в пещере недалеко от ручья? — уточнила старуха. Лий мысленно возвратился в тот миг, когда увидел гигантский силуэт, медленно появляющийся из-под сводов пещеры, огромные горящие желтые глаза. Невольно задумался. Если это чудовище — маленький, то каким должно быть — большой? — Конечно же я о нем знаю. Еще девчонкой была, когда он поселился на здешних землях. Деревенские не трогали его, а он их. Вот постепенно о нем и забыли. А нынешнее поколение и не слышало о нем ничего. Ну и слава Богу! — бабушка шумно перекрестилась. — И чего он тебе сдался? Лий пожал плечами. Шумно вздохнул и растрепал и без того спутанные рыжие волосы. — Так значит, — совсем поникшим голосом спросил он, с надеждой глядя на бабушку. — У меня нет ни шанса убить дракона? — Ну почему же? — криво усмехнулась старуха. — Возьмешь в одну руку ножик вместо меча, в другую ведро вместо щита. Козочка наша за коня боевого сойдет. Глядишь, и помрет дракон. Со смеху. Лий сердито нахмурил брови и засопел. Но все же признал, что бабушка права. Он и сам уже понял, что такому щуплому пареньку как он в жизни не справиться с чудовищем. Он и меч настоящий не поднимет. А в бою его не только держать нужно. Им и махать уметь надо, так чтобы головы врагов летели в стороны, как кочаны капусты. Но ведь не всегда нужно рубить. Лий ухватился за эту внезапную мысль, как за соломинку. Тем временем бабушка, кряхтя, встала с лавочки и, держась за поясницу и проклиная про себя больную спину, пошла к печи. Взяла рушник и вытащила на свет дымящийся горшочек с их сегодняшним обедом. А у Лия из головы все никак не выходила одна интересная мысль. А что, если действительно не нужно никого убивать? Когда-то, в далеком детстве, через деревню шел бродяга. Его накормили, напоили. Денег у него не было, поэтому он расплатился историями. Старик сидел на лавке у дома старосты, курил трубку, затуманено глядя вдаль и вел свой неторопливый сказ. Вокруг него столпились дети и взрослые со всей округи. Лий тоже прибежал. Некоторые крупные ребята попытались отогнать его прочь. Но они не особо старались, скорее так, для виду. Поэтому рыжий пристроился за соседней оградой в бурьянах и затаил дыхание, слушая размеренный и глубокий голос бродяги. История была о великом маге, первом и единственном человеке в истории, который сумел приручить дракона. Не убить грубым оружием, не покорить сильной магией. А именно приручить… — Бабушка! — Лий внезапно подорвался на ноги. От неожиданности старуха вздрогнула и разжала руки. Горшочек с треском разлетелся на черепки. По полу стала расползаться свежая каша. Лий прикрыл рот ладонью, вжал голову в плечи, опустил глаза и приготовился к грому и молнии. Старуха с тоской посмотрела на испорченный обед. Глубоко вздохнула и выдохнула, зажмурила глаза и стала медленно считать до десяти. И лишь закончив, повернулась к любимому внуку и голосом уставшего и измученного жизнью человека спросила: — Ну чего тебе, болезненный ты мой? Лий, видя, что сейчас его ругать не будут, мгновенно расслабился. Мари никогда не кричала. Это было против ее правил. Когда ее драгоценнейший внук вытворял что-то, она хорошенько давала ему по мягкому месту, свято веря, что бить детей по голове — калечить их; усаживала на скамейку, долго и с чувством говорила о том, как должны вести себя хорошие, правильные внуки, приводила его пример, как неправильного внука, а затем грузила работой на несколько дней, совсем не давая продохнуть. — Бабуль… — Ну говори уже, — еще раз вздохнула старуха. — А можно приручить дракона? На этот вопрос Мари ответила далеко не сразу же. Она долго и внимательно смотрела на внука. — Не знаю, милый, — честно произнесла старуха. — Не знаю. Ходят легенды, что можно. Но много что люди говорят. Кто знает, где правда, а где ложь. — Я хочу попробовать сделать это. — Попробуй, — тем же, уставшим, голосом согласилась бабушка. —Справишься — найдешь, наконец, друга. Ошибешься — обратишься в пепел. Она еще что-то прошептала себе под нос, медленно опустилась на колени и стала подбирать черепки. Лий тут же бросился ей помогать. Оставшийся день незаметно пролетел в заботах. Наступил вечер. Лишь только солнце закатилось за горизонт, старуха затушила свечу, забралась на печку и сразу же заснула. Лий же еще долго ворочался на жесткой лавке, в который раз прокручивая в памяти события прошедшего дня. Наконец он не выдержал и вышел во двор. В лицо ударил прохладный ночной ветер. Юноша невольно поежился от внезапного холода. В нескольких десятках шагов от него начинался темный лес. А где-то там, в огромной пещере у ручья, спало чудовище с большими желтыми глазами. Лий поднял глаза к небу. На бескрайнем черном полотне, словно тысячи драгоценных камней, мерцали звезды. Тускло светил увядающий месяц. Скоро новолуние. Новый месяц, новые хлопоты. Но сейчас они казались Лию такими далекими. Все его мысли были забиты лишь одним. Как приручить дракона?