Слышу голос из прекрасного далёка, Он зовёт меня не в райские края, Слышу голос, голос спрашивает строго - А сегодня что для завтра сделал я. Ю. Энтин, 1984
Ответ сегодняшнего дня: потому что люди — идиоты. Они сделали кучу глупостей: придумывали костюмы для собак, должность рекламного менеджера и штуки вроде айфона, не получив взамен ничего, кроме кислого послевкусия. А вот если бы мы развивали науку, осваивали Луну, Марс, Венеру... Кто знает, каким был бы мир тогда? Человечеству дали возможность бороздить космос, но оно хочет заниматься потреблением — пить пиво и смотреть сериалы. Рэй Бредбери, 2010
После прошедшего дождика на Гоголевском бульваре было свежо. Солнце уже садилось, и начинало темнеть. Темнело быстро, как где-нибудь на юге. И коричнево-зеленые сосны, и стелющийся голубой туман над озером, и пологий желтый берег на той стороне – все постепенно теряло свои цвета, становясь как в черно-белом кино. Ноги увязали в песке, где было полным-полно высохших иголок и сосновых шишек. Лес на бульваре был ненастоящим, выращенным на станции юных натуралистов лет десять назад. За это время высокие и редкие сосны приподнялись до неба, и последние солнечные лучи косо освещали золотисто-медовые стволы. После дождя пахло смолой, жасмином и первой земляникой. На ветвях чирикали маленькие птички:соловьи и сойки. Алиса шла первой, держа в одной руке корзинку с маслятами, а другой, изредка наклоняясь, срывала красные поспевшие ягоды. Юлька брела следом, поглядывая на загорелую Алисину шею с выступающим из-под футболки острым трогательным позвонком. Алиса внезапно остановилась, и Юлька чуть не врезалась в ее спину. - Есть вещи, которые в этом мире не меняются, - с улыбкой сказала Алиса. Юлька улыбки не видела, но каким-то образом угадала, почувствовала ее. - Ты завтра улетаешь? – спросила она, хотя знала об этом уже неделю назад. - Ага, - Алиса протянула ей ладонь. На ней, поблескивая, лежали три землянички. Юлька осторожно взяла одну ягоду, покатала на языке. – Я ж говорила, очень интересный и новый с точки зрения космобиологии эксперимент. Господь Бог людей создал, а мы их перекраиваем. - Раньше ты верила в эволюционную теорию Дарвина. - Верила, - усмехнулась Алиса. – Но наука не стоит на месте. Вряд ли Дарвин представлял себе то, чем будет заниматься наш институт. Биотрансформация тканей. Трансмутации. За такое, наверное, даже бы в двадцатом веке сожгли на костре инквизиции. Жалко только, что на Земле нам работать не разрешают, а до Плутона на гравилете десять дней лететь. Хотя я понимаю все прекрасно. Там такое высокое молекулярное излучение, на микрон ошибешься – подопытный на том свете, половина купола в хлам, а тебе трибунал… - А это надолго? – робко спросила Юлька. - Не знаю, - Алиса пожала плечами, - может, на два-три месяца. Или даже больше. Обернулась и увидела, как огорчились, зажмурились Юлькины глаза. - Я обязательно вернусь, - сказала она быстро, - и на выходные буду прилетать, ну что ты, Юлька…. – и добавила, чтобы сменить тему. – Ты знаешь, Машка Белая в положении. Как ни сачковал Пашенька наш, а жениться наконец-то придется. - Я их видела как-то, - вспомнила Юлька. – Он ее от лодочной станции до бульвара под дождем на руках нёс. Ливень страшный, а они хохочут, счастливые такие. Алиса усмехнулась и дернула краем губ в легкой улыбке. - Когда-нибудь и тебя будут носить на руках, не завидуй. Они вышли на тропинку. Тропинка вела к бульвару, и лес становился все реже и ниже, стали видны летающие шароподобные фонари. Сосны незаметно сменились апельсиновыми деревьями и кокосовой аллеей. Высоко в небе проносились последние флаеры. - Я и раньше за тебя волновалась, - сказала Юлька, - а теперь с этой новой твоей работой я еще и бояться буду. Алиса ничего не ответила, просто сжала крепче в своей руке Юлькину ладонь. Она вспомнила про последнее испытание их трансмутатов на какой-то раскаленной планете, где всегда было под восемьсот градусов на поверхности, а в атмосфере бушевали огненные смерчи. Их образец ползал по планете, собирал пробы, а они болтались, почти теряя сознание и истекая потом, в термозащитном планетарном катере на высоте двадцать километров, координируя его работу. Хорошо, что Юлька этого не знает. - Пойдем домой, - сказала Алиса, - уже совсем темно. Завтра отлет в семь. Юлька обняла ее и положила голову на плечо. - Я тебя люблю, - произнесла она тихо, - я тебя люблю, как когда-то увидела в первый раз. Как всегда любила. Прости меня. - Не говори ерунду, - смутилась Алиса, гладя ее растрепанные волосы и чувствуя, как слезы начинают закипать под веками, - все давно забыто, не думай ни о чем. Все хорошо. Пойдем. Сон кончился. Юлька открыла глаза. Утро было свежим и прохладным, через открытую форточку тянуло настоящей весной. Пора было вставать и собираться на работу. Юлька хотела выскользнуть из квартиры незаметно, но, как назло, соседка тетя Рая стояла в прихожей у зеркала. Зеркало битое, склеенное из трех кусков изолентой, так что когда в него смотришься, на твоем отражении всегда получаются синие уродливые полосы. Юлька старалась не смотреть. Тетя Рая поднялась, видно, не так давно, в одной руке у нее была початая наполовину бутылка водки, а в другой расческа. Тетя Рая Юльку невзлюбила с первого дня, когда еще работала в магазине, а потом ее поперли за пьянку и пить она стала каждый день вместо завтрака, обеда и ужина. Юлька терпеливо и обреченно ждала, пока кто-то из них победит – водка или тетя Рая, но причину ненависти к себе так и не выяснила. Она замерла на половине шага, решая, то ли отсидеться в своей комнате и опоздать на работу, то ли с боем прорываться к выходу. Соседка обернулась и со злостью отбросила расческу. Юлька почуяла неладное, вся сжалась внутри. Сейчас опять начнется… - Ты еще не сдохла, шалава подзаборная?..... Шлюха!.... Опять нарики за дозой к тебе шнырять будут! ….Сдохни, сука, в аду гори! Тетя Рая материлась так, словно воду пила. Если заведется, не остановишь ничем. Но Юльке, прошедшей за недолгую жизнь и Крым, и Рым, как-то никогда в голову не приходило, что можно начать ругаться в ответ. Ведь давным-давно мама объяснила, что «каждый человек, если он не дурак, может выразить любую мысль на русском языке без помощи неприличных и глупых слов». И она тогда маме поверила. И даже если очень хотелось потом послать на разные буквы, она мысленно заменяла эти слова на обычные - выходило не хуже. Самым сложным было научиться таких людей игнорировать, не ввязываться. - Ты меня не слышишь, на…! - заорала тетя Рая и со всего размаха швырнула в нее бутылку. Этого Юлька никак не ожидала. Поэтому даже увернуться не успела. Бутылка съездила ей по глазу и разлетелась хрупкими осколками о косяк сзади. По плечу немедленно потекла кровь. Тетя Рая подскочила и вцепилась ей в волосы, причитая, что соседская проститутка отняла у нее последнюю водку. Юлька, вздрагивая от боли, молча кое-как оторвала от себя тетку, вернулась в свою комнату, принялась останавливать кровь. Посмотрела в зеркальную дверцу шкафа – вокруг глаза медленно, пугая своей радужной синевой, наливался огромный фингал. Она попробовала замазать его на скорую руку, но тоналки осталось чуть-чуть, на самом донышке. А на новую денег жалко. И перепрыгивая через три ступеньки, помчалась на работу.