Услышанный во второй жизни

      — Петрушка, сидеть! — скомандовал голос, и пес послушно приземлился на задницу, спрятав оскал.       Саша уже второй раз за минуту крутанулся на месте и увидел позади Сени очень элегантную с виду женщину. Язык назвать ее бабушкой просто не поворачивался. Она тоже была рыжей, как Сеня и Эрика, но если первый был каким-то блекло-рыжим, а вторая медная, то женщина перед ним была именно того оттенка рыжего, который приходил в голову при упоминании этого цвета. Во всяком случае, когда-то. Сейчас ее рыжие волосы были разбавлены седыми прядями и заплетены в «рыбий хвост», создавая ощущение, что у бабушки было мелирование.       В ее чертах лица отсутствовала всякая резкость, они были такими же мягкими и плавными, как у двух других ее родственников, с виднеющимися линиями морщин возле губ и глаз. И ее глаза… Когда Саша посмотрел в них, он увидел Сеню. Такие же большие и зеленые, без каких-либо вкраплений карего или голубого, как это часто бывало. Фактически, теперь, когда он задумался об этом, до Сени Саша никогда не видел чистого, зеленого цвета глаз.       Она носила изумрудный костюм с удлиненным пиджаком и узкими брюками до щиколоток. Под пиджаком была простая белая майка, а на ногах легкие босоножки персикового оттенка.       Ничего, абсолютно ничего в ней не говорило о двух вещах.       Первое. Что ей было явно за шестьдесят, а может и за семьдесят.       Второе. Она была сумасшедшей.       На самом деле, глядя на нее, первой мыслью Саши было, что Сеня его разыграл.       — Сенечка! — ярко улыбнулась женщина, раскинув руки, чтобы обнять Сеню.       Сам Сеня был бел и не подавал признаков умственной активности. Женщину это не остановило, и после крепких объятий она громко расцеловала его в обе щеки и только потом отодвинулась. Ее глаза наполнились печалью, когда она посмотрела на ноги Сени, а затем на кресло, в котором он сидел.       — О, детка моя. Мне так жаль. Но не волнуйся, мы все исправим! — на этих словах Сеня сделал невозможное — он побледнел еще сильнее. Не замечая ужаса в глазах внука, она перевела взгляд на Сашу, и тот, непонятно даже для самого себя, выпрямился. — А ты, значит, Сашечка, — радостно проворковала она, подвергнув Сашу таким же крепким объятьям и громким поцелуям, как и Сеню, после чего отступила и окинула Сашу оценивающим взглядом. — Посмотри на себя! Какой красавец! Какие плечи, — она провела ладонями по упомянутым плечам. — Прямо настоящий мужчина! У нас в роду давно таких не было! Не в обиду моему Грише будет сказано — пусть земля ему будет пухом, — но он тоже не отличался выдающейся комплекцией. Ты видел моих девочек, поэтому понимаешь, о чем я. А с Сенечкой я вообще начала волноваться, что все мышами закончится. Но теперь я буду спать спокойно, — она еще раз с удовольствием провела ладонями по плечам Саши, пока Саша стоял и терял признаки умственной активности, как и Сеня.       — Бабушка! Ты надолго приехала? — подал голос Сеня, изо всех сил пытаясь растянуть губы в улыбке, но вместо этого выходила болезненная гримаса.       — О, нет, котенок, — махнула она рукой и расстроенно вздохнула. — Мне завтра надо будет уже уезжать. Я запланировала спуск по Чуе на девятое число. Если бы Эрика не позвонила, то я даже не стала бы заезжать. Но, Сенечка, ты не должен стесняться говорить мне, что соскучился и хочешь, чтобы я приехала.       — Я что? — пискнул Сеня, после чего прочистил горло и все же смог искусственно улыбнуться. — Тебе позвонила Эрика?       — Кто же еще? От вас, молодежи, звонков не дождешься. Вы совсем не заботитесь о своих стариках, — она втянула носом воздух и замахала руками возле глаз, пытаясь высушить подступившие слезы.       — У меня не было Вашего номера, — зачем-то ляпнул Саша.       Сеня резко повернул голову в его сторону. Недоверие в его глазах сменилось смирением, и он одними губами выговорил Саше «и-ди-от». Зато глаза женщины радостно засверкали, высушив все слезы, что могли быть там.       — Молодец, что напомнил. У меня тоже нет твоего номера, — она ловко достала из кармана пиджака телефон и посмотрела на Сашу, ожидая, когда он начнет диктовать номер, после чего сбросила ему гудок.       — Эм… — неуверенно начал Саша. — Как мне Вас называть?       Она непонимающе посмотрела.       — Бабушкой, конечно, солнышко. Мы одна семья.       — Нет, я имею в виду, как Вас зовут?       Ее голова дернулась, и у Саши перед глазами предстала табличка «минное поле».       — Ты не знаешь, как меня зовут? Эрика не говорила тебе? — ее голос был ласковым и кротким. Табличка ярко замигала.       — Как-то не всплыло? — даже для него самого это прозвучало сомнительно.       — Да, я понимаю, — после небольшой паузы последовал ответ. Саша почувствовал, что выдыхает с облегчением. — Она так занята все время! Ни одной минуты отдыха!       Саша отбросил прочь воспоминания о вчерашнем дне, где Эрика провела полдня на диване, смотря «Адскую кухню», и согласно закивал.       — Ни минуты.       — А я Ольга Филипповна, но ты зовешь меня бабушкой! — ее палец ткнул Сашу в грудь. Петрушка, до сих пор молчавший, глухо зарычал. — Сенечка, ты куда? — не оглядываясь, спросила она, и только тогда Саша заметил, что Сеня тихой сапой пытался свалить, отъехав от них уже метра на два.       — Я к Эрике. Мне надо поговорить. Сказать ей кое-что. Важное, — косноязычно пытался оправдаться Сеня.       — Хорошо, только смотри недолго. Нам через десять минут надо выезжать.       — Куда? — к лицу Сени вернулся белый цвет.       — Сюрприз! — ликующе воскликнула Ольга Филипповна.       — Нет, — безнадежно вымолвил Сеня и подскочил, когда Петрушка грозно зарычал.       — Петрушка, фу! — прикрикнула Ольга Филипповна. — Не обращай внимания, он почему-то всегда так делает, когда кто-то говорит «нет». Я не представляю почему, — пока она говорила, все добродушие сошло с ее лица, став холодной маской, а глаза, казалось, заглядывали в самую душу.       Воображение Саши живо нарисовало картину, как Ольга Филипповна кидает Петрушке части тел всех, кто когда-то сказал ей «нет».       Он тяжело сглотнул.       — Я тоже пойду. Отнесу рюкзак, — в доказательство Саша дернул плечом, на котором висел упомянутый рюкзак.       — Конечно, солнышко, — солнечное выражение лица вернулось на место.       Саша поспешил за Сеней, однозначно уверенный, что эта женщина была опасной и сумасшедшей. И, возможно, сегодня он умрет.       Сеня пролетел на полной скорости кухню и столовую и влетел в гостиную, резко затормозив при виде говорящей по телефону Эрики.       — Ты! — закричал он, обвиняющее указав на нее. — Ты подставила нас!       — Перезвоню, — озорно сверкнув глазами, сказала она собеседнику и нажала кнопку сброса.       — И ты не просто подставила нас! — не делая перерыва, продолжил кричать Сеня. — Ты предала нас! Как ты могла так поступить с нами? С ним?! — он указал на Сашу. — Что мы такого сделали?       Эрика скосила глаза в сторону новенького журнального стола. Сеня ошеломленно хлопнул ресницами.       — Серьезно? Наказание не соответствует преступлению! Я бы понял, если бы ты позвонила ей после магазина, но сейчас!       — У меня была эмоциональная привязанность к этому столу, — Эрика даже не потрудилась добавить в голос хоть какие-то эмоции. От такой наглости Сеня пару раз открыл и закрыл рот.       — А к нам нет? — в конечном итоге выдавил он из себя, найдя подходящие слова, и, не слушая ответ, выехал через входную дверь.       Эрика проводила его смеющимися глазами, а затем посмотрела на тихого и мрачного Сашу.       — Есть что сказать?       — Я немного напуган, — честно признался Саша.       — Не беспокойся, — беззаботно махнула рукой Эрика, на мгновение заставив Сашу расслабиться, ведь если Эрика считала, что ничего страшного их не ожидало, то это значило, что волноваться действительно не было смысла. Но потом она эффектно разрушила это. — Главное постарайся вернуться с минимальными травмами…       — Мини…       —… У Сени в телефоне есть все экстренные номера, так что держись рядом с ним. Не показывай страха. Не верь, если будет говорить о безопасности. Врет. Если попросит паспорт, то он у тебя дома…       — Он и так дома, — ошалев от напутствия, ответил Саша.       —… Отлично! Будет обыскивать — ничего не найдет. Предложит поиграть во что-то азартное, напомни, что тебе еще нет восемнадцати. Если решит ввязаться в криминал, хватай Сеню и беги.       — А что с бабушкой? — зачем-то решил уточнить Саша.       — О ней не волнуйся, она переживет всех нас, — легкомысленно отозвалась Эрика.       Естественно переживет, если она нас в могилу и загонит, мелькнула в голове Саши мысль.       — А теперь давай, чоп-чоп. Лучше не заставляй бабушку ждать.       И Саша, как сомнамбула, пошел. И сел в машину, разделив сиденье с Сеней и Петрушкой. Он перехватил в зеркале заднего вида сочувствующий взгляд дяди Олега и с тоской посмотрел за окно.       Помогите… ***       Всю дорогу в машине стояла мрачная атмосфера. Если, конечно, можно было назвать атмосферу мрачной, когда один из находящихся внутри, не переставая, воодушевленно щебетал, двое других чувствовали, что доживали последние минуты перед смертью, а четвертый приближал их к этой смерти.       Когда машина направилась не в сторону города, а от него, чувство безнадежности у Саши разом увеличилось. Он с грустью смотрел на мелькающие деревья и пытался убедить себя, что на самом деле все не могло быть так плохо, но серьезное выражение Эрики, когда она давала напутствие, не особо способствовало этому, как и Сеня, без остановки нервно постукивающий пальцем по колену.       Каким-то чудом Саше удавалось поддерживать разговор с Ольгой Филипповной, в то время как у него все сильнее и сильнее возникало желание написать SOS в общий чат с друзьями. Может, они бы могли его спасти? Ну, кроме Насти. Ее лучше держать как можно дальше от Ольги Филипповны. И Киру он тоже не особо доверял.       Катя и Антон.       Да.       Они вполне могли его спасти.       Пока Саша думал, пейзаж сменился, и на место деревьям пришло широкое поле. Он выглянул между передними сиденьями, чтобы посмотреть вперед. Петрушка, не особо оценивший закрытие обзора, громко лизнул его в ухо, заставив вскрикнуть и начать яростно вытираться. Только спустя несколько секунд Саша осознал, что он видел, замерев и забыв об ухе; он пару мгновений посвятил анализу, а после в ужасе еще раз посмотрел вперед.       Ничего не изменилось.       Впереди все еще виднелось несколько самолетов.       Они не были такими большими, как в аэропорту, но все же это были самолеты.       — Я не могу покинуть город. У меня нет паспорта, — с легкой паникой и вспомнив слова Эрики, сказал Саша.       Вместо ответа Ольга Филипповна задорно засмеялась, и это вовсе не внушало доверия.       Саша перевел взгляд на Сеню в надежде, что он хоть что-то понимал, но в его глазах стояло такое же непонимание и страх за будущее.       Автомобиль остановился недалеко от самолетов, возле которых сновали люди, и Ольга Филипповна, не мешкая, легко выскочила наружу, сразу направившись к ближайшему человеку. За ней, как верный страж, семенил Петрушка.       После того как дядя Олег выгрузил кресло, усадил в него Сеню и пожелал им удачи (еще один предатель), Саша, осмотрев это самое кресло, в котором находился Сеня, сказал:       — Итак, как насчет того, чтобы свалить, пока никто не видит?       Взгляд Сени ясно говорил, что Саша обречен. Умственно.       — Восемь километров в час, — напомнил Сеня. — И двадцать километров без подзарядки. Нас запросто догонят на машине и, что более важно, нас догонит Петрушка.       — Кто, кстати, называет такой бульдозер Петрушкой? — явственно поинтересовался Саша. Этот вопрос не давал ему покоя с тех пор, как он услышал кличку пса.       — На самом деле он Персиваль Чарли Пятый, — глаза Саши широко распахнулись, а Сеня продолжил как ни в чем не бывало. — Он чистокровный и с такой родословной, что мы рядом с ним просто холопы. Особенно ты со своим неизвестным происхождением, — не удержался Сеня и хмыкнул. Саша, совсем не впечатленный таким замечанием, поджал губы и медленно моргнул. — Победитель и призер чего-то и того-то.       — Мальчики! — взволновано приближалась Ольга Филипповна. — Что вы тут стоите? Давайте поспешите, вас ждет доктор!       — Какой доктор? — прозвучало одновременно.       — Обычный, — отмахнулась Ольга Филипповна. — Ничего важного. Просто послушают сердечко перед прыжком.       — Каким прыжком? — звучало все еще хором и с одинаковым оттенком беспокойства.       — Обычным, — повторила свой легкий и ничего не объясняющий ответ Ольга Филипповна.       — Можно немного пояснить? — Саша даже показал пальцами сколько немного, в то время как Сеня обвел глазами самолеты за Ольгой Филипповной и резко побледнел.       — Мы собираемся прыгать с парашютом?! — закричал он во весь голос.       — Мы что?! — резко обернулся к нему Саша.       — Конечно, мы собираемся прыгать с парашютом, — она посмотрела на них как на очень глупых малышей. — Как говорится, в жизни надо попробовать все! Я знаю, что для вашего поколения это больше значит наркотики и все то, что на самом деле пробовать не надо, но я не собираюсь давать вам наркотики.       — Спасибо Господи за маленькие милости, — побледневшими губами пролепетал Саша.       — Нет, — произнес Сеня запретное слово, активировав рычание Петрушки. — Я не буду прыгать. Нет. Ни за что!       — Фу, Петрушка, — утихомирила пса Ольга Филипповна и легонько стукнула его одним пальцем по макушке, не сводя при этом глаз с Сени. — Сенечка…       — Нет! Я сказал нет, ты не можешь меня заставить! — в его голосе была дрожь, но он все равно звучал твердо.       — Но Сенечка…       — Нет!       — Но… — она вдруг всхлипнула, и в ее глазах заблестели слезы, двумя быстрыми дорожками заскользившие по щекам. Она смахнула их, но их место сразу заняли новые слезы. Не в силах бороться с ними, она отвернулась от Саши и Сени, спрятав лицо. Ее плечи подрагивали от тихих всхлипов.       Переполошившись, Саша лихорадочно задергался на месте, не зная что делать, пока не уставился на Сеню, буравя его взглядом. Спустя пару секунд Сеня посмотрел на него.       «Останови это», — одними губами прошептал Саша, судорожно указав раскрытой ладонью на плачущую Ольгу Филипповну.       «Нет», — также беззвучно ответил Сеня, демонстративно сложив руки на груди.       «Она плачет»       «Притворяется»       «Нет, плачет»       «Я знаю ее с четырех лет. Она притворяется»       Петрушка отчаянно скулил, бодая лбом ногу Ольги Филипповны, но она не обращала на него никакого внимания.       Саша выразительно посмотрел на Сеню и так же выразительно проговорил:       «Бесчувственный»       На секунду рот Сени распахнулся, после чего он вскинул руки к небу, словно просил Бога о помощи или терпении, а может сразу о том и другом.       «Ладно», — продолжив их молчаливый диалог, согласился Сеня. — «Но знай, она развела тебя как лоха».       — Бабушка, я прыгну, прыгну, — заговорил вслух Сеня, даже не пытаясь преподнести в голосе хоть какие-то эмоции.       — Славно! — громко отреагировала Ольга Филипповна, повернувшись с радужной улыбкой. На ее лице не было и признака слез. — Тогда давайте быстренько к доктору!       — Идиот, — пробурчал Сеня, тронувшись с места. Он не смотрел на Сашу, но и так было понятно, кого он имел в виду. И Саша согласился.       Он идиот.       И его развели как лоха.       И теперь он будет прыгать с гребаного самолета с гребанным парашютом.       И он упоминал, что он идиот? Потому что он идиот.       После того как доктор подтвердил, что они годны для прыжка (еще один предатель, пускай он и не знал о своей роли предателя), их отправили на инструктаж, затем выдали снаряжение и помогли в него облачиться.       А потом они оказались в самолете.       И самолет начал разгон.       Саша дернулся было к выходу, решив, что еще вполне успеет выпрыгнуть, но инструктор, в тандеме с которым он должен был прыгать, удержал его на месте и веселым тоном посоветовал не бояться.       Сколько они летели, Саша не знал, потерявшись во времени, но внезапно его подняли на ноги и начали пристегивать к инструктору, а потом подталкивать к выходу, где уже Саша пытался удержать на месте своего инструктора.       Вышло откровенно плохо, потому что теперь Саша глядел на бескрайнее небо под его ногами и далекую землю.       Он попытался вцепиться за бока дверного проема, но его инструктор-садист (и предатель, потому что сегодня все предатели) засмеялся ему на ухо и, крикнув «пошли», прыгнул.       Оказавшись в свободном падении, он хотел орать, но не мог из-за бьющего в лицо ветра, а, может, он все же орал, но не слышал себя из-за этого же ветра, поглотившего любой другой звук.       Его сердце, казалось, прыгнуло с задержкой и теперь летело вслед за ним, отставая на пару метров.       Он падал.       Это была его единственная мысль.       Не было ни «мама!», ни «Боже!», ни каких других восклицаний или нецензурных выражений. На повторе только крутилось: «Он падал! Падал! Он падал!»       А затем он больше не падал.       Его с силой рвануло назад, из-за чего его сердце проскочило мимо него, и он вдруг начал лететь.       Появились звуки, сердце вернулось на место, а зашкаливающий адреналин заставлял восторженно восклицать и беззаботно смеяться.       Он был выше всех, и он летел.       На землю больше не хотелось.       Хотелось продолжить летать вечно, пока любые мысли не вымылись бы из его головы свистом ветра. Пока он не забыл бы собственное имя и откуда он. Пока единственной важной вещью не стал бы горизонт.       Он был так невероятно, потрясающе счастлив, что этого счастья хватило бы, чтобы поделиться со всем миром.       Поэтому, когда он оказался на земле, он испытал чудовищное разочарование. Небо звало его назад. Он услышал его голос и вряд ли теперь когда-нибудь забудет.       — Дыши, парень!       Он не мог перестать ерзать, пока его оцепляли, и перестать повторять, как это было здорово.       — Сделай вдох!       Он восторженно подпрыгивал и интересовался, когда можно прыгнуть еще раз.       — Все в порядке, дыши!       Он оглянулся на голос и наконец-то замер.       На земле, облокотившись на своего инструктора как на единственную опору, чтобы не завалиться на спину, сидел Сеня. Его руки удерживал тот же человек, что призывал Сеню дышать, и Саша смог разглядеть четыре глубокие царапины по длине шеи Сени, словно он пытался процарапать горло, чтобы достигнуть воздуха. Теперь он просто шевелил губами. Его глаза, полные животного ужаса, метались из стороны в сторону в поисках помощи.       — О, черт, — вырвалось у Саши, и он, не совсем понимая почему это делает, бросился к Сене.       Он приземлился перед Сеней на колени, и его глаза дернулись в сторону Саши. Среди отчаянной паники в них мелькнуло легкое узнавание. Саша глубоко вздохнул, подметив испарину на лбу Сени и то, что он был уже почти серым, выдохнул и твердым, спокойным голосом, как учила его Эрика, сказал:       — Назови мне пять вещей, которые ты видишь.       — Что? Парень, он не может дышать, не то чтобы говорить! — возмущенно произнес мужчина, удерживающий руки Сени.       — Заткнись, — только мельком взглянув на него, приказал Саша и так же уверенно повторил. — Назови мне пять вещей, которые ты видишь. Давай. Ты видишь что-то. Назови мне это. Пять вещей.       — Оч…ки, — через силу, почти не слышно выдавил из себя Сеня.       — Хорошо. Осталось четыре. Что еще?       Все еще медленно Сеня выдохнул другое слово, а за ним еще, пока не назвал все пять, и тогда Саша сказал назвать ему то, что он может потрогать. Он не спеша проводил Сеню через его паническую атаку, пока Сеня не смог нормально задышать, а к его лицу не вернулся цвет. Когда ему больше не грозило удушение, Сеня вдруг зарыдал, спрятав лицо в ладонях и увернувшись от любых прикосновений.       — Я не понимаю, — в замешательстве произнесла Ольга Филипповна, с беспокойством поглядывая на Сеню. — Раньше он никогда так не реагировал.       Саша пожал плечами.       — Возможно, это связано с его падением, — предположил он.       — С каким падением?       — Его падением, — он указал глазами на рыдающего Сеню.       — Сеня откуда-то упал? — смущение на ее лице от слов Саши не вызывало сомнений.       — Он, вообще-то, прыгнул с четвертого этажа, если Вы не знали, — беспечно сказал Саша.       — Повтори, пожалуйста, — спустя несколько мгновений тишины ровно попросила Ольга Филипповна.       Саша, все это время смотрящий на нее, вдруг сообразил, что она действительно не знала. По какой-то причине, каким-то невероятным образом, но она понятия не имела, что ее внук пытался покончить с собой.       — Мама Вам не сказала? — нерешительно спросил он.       Ольга Филипповна прикрыла глаза, устало потирая виски.       — Я не обсуждала детали с Эрикой. Я говорила с Ладой. Она сказала, что Сеню сбила машина.       Она тяжело выдохнула, и на какой-то миг Саша увидел сгорбившуюся женщину, что за свою жизнь видела слишком много и это оставило на ней несмываемые отпечатки, но это было лишь на какой-то миг. Когда он моргнул, то перед ним вновь стояла уверенная женщина с расправленными плечами.       — Скажите Олегу отвезти вас домой, — отдала она Саше команду. Он хотел спросить «а как же Вы?», но она уже повернулась к близко стоящей девушке, одной из тех, что тоже совершала прыжок. — Ты. Есть машина?       — Да? — бегая глазами, ответила девушка.       — Славно. Тогда пошли. Мне надо увидеть дочь как можно скорее.       — Что? — растерялась девушка. — Я не…       — Живо.       — Есть, мэм! — моментально отреагировала девушка.       Когда Ольга Филипповна отвернулась и направилась к припаркованным автомобилям, девушка посмотрела на всех, кто находился рядом, и обескураженно спросила:       — Почему я сказала «мэм»?       — Не отставай! — прозвучал приказ, и девушка, встрепенувшись, кинулась догонять Ольгу Филипповну. ***       Дорога домой прошла в молчании.       Дядя Олег пару раз пытался заговорить, но Сеня игнорировал любое обращение и всю дорогу провел, склонившись к ногам, словно пытался стать как можно меньше.       Саша, сам того не желая, то и дело обеспокоенно поглядывал на него, но Сеня больше не плакал и не впадал в приступ паники, он просто упирался в свои ноги, но при этом выглядел таким побежденным, что Саше становилось не по себе.       Дядя Олег высадил их у дома и, озабоченно посматривая на Сеню, спросил у него, надо ли ему что, но его вопрос был встречен очередным молчанием, и, сдавшись, дядя Олег уехал.       Не включая мотор, будто забыв, что это можно сделать, а толкая кресло руками, Сеня направился к двери. Он все еще выглядел так, словно целый мир, лежащий у него на плечах, был уничтожен, и это была его вина.       — Я не понимаю, — признался вслух Саша, но Сеня продолжил ехать дальше, будто не слыша его. — Ты боишься воспоминаний о том, как прыгнул? Но почему? — не унимался Саша. — Вдруг возникло желание жить?       Сеня остановился, и Саша затаил дыхание в ожидании ответа, но вместо него повисла тишина. Лишь спустя полминуты до Саши дошло, что он мог вызвать очередную паническую атаку, но как только он собрался сделать шаг и проверить Сеню, тот сломано ответил:       — Я никогда не хотел умирать.       Несколько секунд после этого признания Саша только и мог, что смотреть на спину кресла, скрывающего Сеню. Он медленно, едва заметно начал покачивать головой, а затем развел ладони в сторону.       — Тогда зачем ты это сделал?       — Ты не поймешь, даже если я скажу.       — Почему? — с нажимом произнес Саша.       — Не услышишь.       — Что? Что за чушь? — Саша озадачено сдвинул брови, но Сеня тронулся с места, в этот раз включив кресло. — Эй, подожди! Что за чушь про «не услышу»?       Он поспешно последовал за Сеней, крича ему вслед, и остановился только когда Сеня захлопнул перед ним дверь своей комнаты. В раздражении Саша треснул по ней, но пользы это не принесло никакой. Закипая от поднимающейся в нем злости — и это был новый рекорд, вывести его из себя всего двумя словами, — он направился к себе, но стоило ему только ступить на первую ступеньку, как из столовой с чашкой кофе вышла Эрика.       — О! Вы вернулись! Хорошо провели время? — жизнерадостно спросила она, готовая повеселиться за их счет.       — Прекрасно! — сорвался Саша, громко топая по лестнице. — Мы прыгнули с парашютом! Мне понравилось, у суицидника случился приступ паники! О, а еще его мама сказала бабушке, что его сбила машина! А теперь я буду делать уроки!       Эрика вздрогнула, поморщившись, когда на втором этаже со всей дури хлопнула дверь. С тоской посмотрев на свой кофе, она печально поделилась:       — Сеня, Саша, мама, — со второго этажа, сотрясая стены, зазвучала музыка. Скривившись, она тут же исправилась. — Сеня, мама, Саша.       Но вместо того, чтобы пойти к Сене, она направилась к небольшому бару в углу гостиной и добавила немного коньяка в кофе.       Теперь она была готова к предстоящему вечеру.