Обмани, но не срастется во веки сломанная ветка

Что может быть лучше лета? Яркое солнце, которое грозит разоблачить меня и мою сущность, если я встану под его лучами. Теплый воздух, пропитанный различными запахами дизодарантов, духов, цветов, пота и быстро движущейся крови из-за жары в венах миллионов людей. Быстро стучащие сердца, громкий смех, минимум одежды на каждом встречном. Туристы... Потрясающе. Для вампира лучшего времени для охоты не найти, кто бы что не говорил. Доказательства тому сейчас лежат обескровленные и уже гниющие где-то в углу. Сколько их? Пять, шесть? Семнадцатилетняя беспечная девчонка даже не думала оглядываться по сторонам в таком сомнительном переулке Ниццы, разговаривая с мамой по телефону. Зато можно сказать, что она попрощалась с мамой перед смертью, так? Следующий был очень взбешенный чем-то парень. Довольно худой, весь в черном, слишком громко топал ногами от обуявшей его ярости, чем и привлек мое внимание. Идиот. Мужчина, которому лет явно за сорок уже разозлил меня. На его руке красовалось свадебное кольцо, но он развлекался с явно не законной супругой в местном борделе. Шлюху убил тоже. Лишним не будет. А вот Эвелин была особенной. Невнимательная мама остановилась у прилавка магазина, громко споря с кем-то по телефону, а пятилетний наивный ребенок подъехал ко мне на своем маленьком, розовом велосипеде. Ее голубые, чистые и большие глаза, едва прикрытых челкой, не могли не привлечь внимания. Блондинистые волосы, доходящие до плеч, казалась сделанными из его лучей. Эвелин не улыбалась мне. Дети никогда мне не улыбаются. Но она рассматривала меня, стоящего в тени дерева, с большим интересом, словно я экспонат в музее или, что будет более подходящим, невиданная раннее игрушка, с чьими функциями она ещё не разобралась. Звучит бредово, но я почувствовал - эта девочка словно знает о том, кто я. Это не то, почему я отнял жизнь у ребенка. Просто мне так захотелось. Сейчас у моих ног валяется довольно жалкое создание. Сколько ей? Тридцать? Ее деловой костюм уже не такой чистый, белая, разорванная блузка вся в пятнах крови, некогда идеальная прическа превратилась в курятник, макияж размазан, а в темных глазах океан мольб и слез. А всего час назад по улицам города ходила абсолютно по-другому. С таким видом, словно каждый, кто находился в ближайшие пять метров не заслуживал дышать ее воздухом. Я люблю гордых, даже самовлюбленных, знающих себе цену и неприступных девушек. Но я терпеть не могу, когда это неоправданно. - Отпустите меня... Я дам вам все, чего вы пожелаете, только, только отпустите меня... Всхлипы. Каждый раз повторяется одно и тоже, словно все сговорились. Закатываю глаза. - Клянусь всем, что у меня есть, я дам вам столько денег, сколько Вы пожелаете... Любой валюты, умоляю... Уголки губ сами приподнимаются, а я наклонился к моей милой гостье, взяв ее подбородок в руку и, заставив ее заплаканные глаза взглянуть в мои. Этого было достаточно, чтобы она поняла всю безысходность ее положения. Она резко закричала, словно обожглась моей рукой и отпрятнула от меня к трупам в углу. Правильно, Жизель, совсем скоро ты к ним присоединишься.

xxx

Это одна из самых печальных вещей в вечной жизни на самом деле - постоянный голод на жизнь. Жажда в горле и боль в зубах терпимы по мере возможностей, но чувство пустоты - нет. Тебе неизвестны ключи к ее избавлению, инструменты, которыми ты можешь заполнить ее и на сколько оправдан твой страх превратиться из-за нее в дышащий камень. Будто в тебе действительно нет жизни. Ведь нет, вампир не олицетворение смерти. Мы живы как никогда - наши эмоции захлестывают, наши возможности безграничны, наши желания необузданны, и все, что нужно - лишь уметь их исполнять, не занимаясь самобичеванием или обращаться к мыслям, как тленен этот мир. Лишь один раз в жизни я жалел о том, что убил человека. Лишь одна смерть заставила меня взглянуть на себя со стороны и увидеть, что я - чудовище. Я - то, что не вылечит ни один доктор, не изгонит ни один Святой Отец и не изловит ни один охотник. Я могу вершить судьбы всех людей на этой проклятой планете, даже тех, кого никогда не встречал - могу встретить. В моих руках жизни даже тех, кого я решил не убивать - могу передумать. В моих возможностях делать живые игрушки, и как маленькая Эвелин с куклами (которые она сжимала в своих руках до последней минуты) играть с ними. Все, что нужно таким как я - наслаждаться жизнью. Каждой каплей крови, каждой бутылкой красного итальянского вина, каждой привлекательной девушкой, каждой, не поддающейся ни одному закону физики, способностью. Однажды мне, юному, неопытному, но считающему себя на вершине мира, в свое время объяснили, что я должен вести себя аккуратно, если не хочу попасть в руки Власти. Какого же было мое удивление, когда я узнал, что даже у нас есть Власть. Мне сказали, их глаза везде, до них дойдет каждый слух, каждая новость, от них ничего не скрыть, никого не защитить, они узнают о каждом нарушении правил, установленных ими самими и они никогда не дают второго шанса. И я хотел попасть в их руки. Я хотел быть среди них, я хотел карать и быть защищенным их спинами, но в итоге, это я защищаю их, готовый отдать жизнь и все, что имею за них. Вот так судьба смеется даже над такими, как я. Что бы не твердили все вокруг, вампирская сущность способна на верность. Вампирское сердце способно на любовь, вампирский язык иногда даже говорит искренние вещи. Совсем недавно я был необуздан, словно сошедший с катушек, не имеющий тормозов и никаких чувств, кроме жажды. Теперь я тихо сижу тут, под полной луной на крыше высокого старого дома, наблюдаю за ночной Ниццей, полон спокойствия и занимающийся самокопанием. В моих руках потрепанные, некогда идеально аккуратные, куклы Эвелин. Одна из них запачкана каплями крови и от нее веет отчаянием - я теперь чувствую его за версту. Прерывает меня звонок телефона, раздающийся в кармане пиджака. - Алек Вольтури слушает. - Италия соскучилась по тебе, Алек. Дом ждет тебя. И широкая кровожадная улыбка расползается по моему лицу.