Sterility

Кибом резко останавливается, будто кто-то дергает внутри стоп-кран, и тревога, взрывая внутри черепной коробки все сдерживающие ранее мотивы, заставляет повернуть назад — все-таки нельзя было оставлять Минхо одного. Он не замечает, как переходит с шага на бег, как от непонятно откуда взявшегося страха по лицу струятся липкие капли пота. Как несколько раз падает и поднимается, отряхивая грязные коленки и вытирая о штанины стертые в кровь ладони, — все неважно, главное успеть… Он не знает, почему надо спешить — он просто чувствует это и, ведомый странным предчувствием надвигающейся беды, неожиданно срывается на бешеный ритм. Парень не помнит, как преодолевает лестничные пролеты и дергает за ручку так и незапертую до сих пор дверь. Одного взгляда хватает, чтобы понять, что произошло, и нестерпимая боль сводит зубы, когда он замечает у стены сидящего на корточках Минхо. Напротив отрешенный стеклянный взгляд куда-то в сторону, и страшная догадка бьет наотмашь — болезнь Минхо уверенно двигается на новую ступень своей эволюции. Он остервенело молотит его по щекам, но бессмысленный пустой взгляд по-прежнему направлен сквозь него, в пустоту — будто тот видит то, чего не дано узреть простым смертным. — Минхо, мать твою, посмотри на меня?! — Кибом из последних сил держит себя в руках, стараясь не поддаваться отчаянию. — Что происходит?! Ответь мне, чертов придурок! Говори! — Ки резко хватает пальцами его неподвижные губы, растягивая их в стороны и имитируя речь. — Скажи же что-нибудь! Расставляя руки по обе стороны от его плеч, Кибом тяжело дышит, переводя дыхание, и лихорадочно соображает, что же еще можно сделать. «Шок. Революция. Переворот…» Всхлипы нестерпимо рвут горло, щеки мокрые от слез — организм по-своему реагирует на беспомощность, всецело поддаваясь панике. Но их тела общаются на каком-то своем языке, потому что Кибому отчаянно хочется быть ближе, и он совершенно пропускает тот момент, когда касается его губ… Он целует Минхо, надрывно проговаривая одну и ту же фразу «Это я во всем виноват, это все я…». Лихорадочно перебирая слова губами как четки, он продолжает его трясти за плечи, и кажется, что именно так ему удается удержать сознание Минхо перед бездной безумия. Осыпая поцелуями сухие холодные губы, он раз за разом прижимается к ним и неотрывно следит за черным безумным взглядом напротив. Все без изменений — Минхо как застывшая восковая кукла. Ки устало прикрывает веки, снова и снова прижимаясь к желанной плоти, и вдруг замирает — кажется, что ему показалось… Но нет — губы напротив начинают отвечать, становясь влажными и горячими, и Кибом широко распахивает глаза. Минхо осмысленно разглядывает его лицо и в следующую секунду припадаем к его губам так жадно, как умирающий от жажды к живительному источнику. Они целуются, кажется, целую вечность, надрывно втягивая в себя горячее дыхание друг друга, пока у Кибома от нехватки воздуха перед глазами не сгущаются сумерки. — Минхо… — Ничего не говори… — шепчет Минхо и, крепко обхватывая его лицо руками, снова втягивает желанные губы в жаркий влажный плен. Идеальный полностью перехватывает инициативу, ворочая голову парня под нужным углом, когда его язык жадно исследует все, что так долго хотелось попробовать на вкус. Кибом не знает, куда девать свои руки и ничего лучше не придумывает, как сцепить их на затылке Минхо, зарываясь пальцами во влажные волосы. Когда его руки ведут перекрестную дорожку по шее идеального, из горла Минхо вырывается сдавленный обреченный всхлип — он больше не принадлежит самому себе. Кажется, что безумие, как хамелеон, никуда не исчезло, а лишь приобрело новый статус, потому что Минхо не дает Кибому опомниться, покрывая поцелуями скулы, сомкнутые веки, кончик носа и снова возвращаясь к губам. Он стонет в чужие уста так, что руки Ки выдергивают полы его рубашки из джинсов и жадно припадают горячими ладонями к оголенной коже. Прикосновение как сильный ожог — парни на миг отстраняются друг от друга, разрывая тишину скомканным рваным дыханием, и выжидают, кто первым сорвется. На этот раз не выдерживает Кибом — все происходящее настолько сюрреалистично для него, что только бесконечные касания губ и подтверждают действительность происходящего. Ки приглушенно скулит, и кажется, что стук его сердца отдается громким эхом о стены комнаты. — Что произошло? — шепчет Ки с придыханием: парень боится спугнуть робкое равновесие. Голос слегка хрипит и пропадает от волнения, поэтому Кибом выпрямляется и, пытаясь откашляться, немного уходит в сторону. — Я не мог больше оставаться один… Я не хочу один… — Такой удар, будто выбили весь кислород из легких. Ки возвращается и, присаживаясь на уровень его глаз, заполошно выдает: — Ты никогда… слышишь, никогда больше не будешь один. — Кибом уверен, что так и будет, потому что он больше не сомневается в том, что чувствует — Минхо любит его, и это не случайная игра слов и отнюдь не болезненная привязанность, как утверждает доктор Чен. Минхо опустошен, он закрывает лицо руками и тихо плачет. Неровные звуки вытесняют тишину из разгромленной квартиры, и Кибом в отупении смотрит на широкие ладони — он жутко боится чужих слез, они кажутся ему проявлением крайнего отчаяния и горя, и он всегда теряется при виде них как ребенок, который потерял из виду родителей. — Ну, ну, перестань — я рядом. Вставай. — Ки мягко отстраняет руки Мино от лица, и его взгляд снова впивается в нереально красивые пухлые губы. «Наверное, они соленые…» — не успевает додумать Ки, как тело непроизвольно делает шаг навстречу, руки обвивают, прижимаясь к широкой груди, и, беспомощно тыкаясь губами в уголки рта Минхо, Кибом снова целует идеального, надеясь, что тот не оттолкнет его. Минхо жадно отвечает на поцелуй, перехватывая шепчущие всякую нежную чепуху губы, и Ки, вжимаясь всем телом в парня, хватает его за вырванный подол рубашки и бешено рвет ее вниз. Ки сдавленно охает и, оглядывая оголенный торс идеального, чувствует нарастающую мощную силу, сжимающую его горло и лишающую возможности дышать. «Только не сейчас» — заклинает парень, но окружающие предметы уже дрожат пустынным миражом, и лишь онемевшие губы перебирают звуки, которые, собираясь в короткую фразу, окончательно вздёргивают парня своим звучанием на эшафот: «Ты идеален, Минхо. Идеален…»