Попаданчество оно такое...вер. 2.0

Хотелось бы сказать, что на этом вся эпопея с Гильдией Воров закончилась, но вот только это далеко не так. Как только мы немного отошли от только что минувших событий, как в наши прояснившиеся головы пришли вопросы: «Почему другие воры, вне главного зала, не помогли нам?», «Как убийцы Темного Братства смогли проникнуть в Гильдию незамеченными?» и другие похожие вопросы. И ответы на них мы получили, весьма красочные ответы, багряные такие. Все входы и выходы из главного зала Гильдии были надёжно запечатаны как магией, так и дорогостоящими замочными механизмами и чтобы только открыть их потребовалось немало времени, первая дверь была открыта только к обеду, а за ней нас поджидал сюрприз. Мёртвый. Внутри комнаты лежали три трупа со следами борьбы, было видно, что убили их не внезапно, и они даже начали сопротивляться, вот только это им не помогло. Кроме того комната была чиста, в смысле вычищена от любых ценностей, убийцы забрали все что имело ценность с собой. Это стало мрачным потрясением для всех выживших. Спустя немного времени отойдя от нового шока, все оставшиеся воры, будто с цепи сорвались, вынося следующие двери, менее, чем за двадцать минут. Картина за ними была та же. Третьи, четвертые, пятые двери за ними все было идентично — чистая комната и мёртвые тела на земле. Каждая новая открытая дверь становилась для воров очередным гвоздем в крышке гроба их Гильдии, ведь гильдия это в первую очередь люди и во вторую — связи. И сегодня она утратила многое, до этого Гильдия и так не могла похвастаться особыми успехами и еле держала себя на плаву, а после всего случившегося на ней смело можно ставить крест, она не выживет. Это понимали все и именно поэтому они рвались в каждую новую дверь в надежде увидеть там кого-то живого, хоть одного живого собрата, но находили лишь трупы. Это вгоняло их в отчаянье, атмосфера царившая среди них, что и до этого не была из лёгких, становилась все более тяжёлой и гнетущей. Шестые открытые двери стали тем лучиком надежды, что был так необходим ворам. Двое выживших. Да, они были в тяжелом состоянии, тяжелом, но стабильном. Пускай среди десятка они были единственными живыми, но этого было достаточно. Седьмые и восьмые двери ещё больше подняли настроение воров, укрепляя их слабую надежду, всего три трупа среди десятка живых в первой и все живые во второй. Как стало ясно со слов выживших, во всем виноваты подручные Мерсера, именно они убивали своих братьев по ремеслу, и стоит отметить в этом они преуспели. Девятые и последние двери принесли смешанные чувства, вроде и выжившие есть, вот только настроение у тех, кто зашёл туда резко упало, а причиной тому стала Векс. Тело Векс мирно лежало в углу комнаты подперев собой стену, а опущенная вниз голова делала вид, будто она просто заснула. Вот только под спящими обычно нет лужи крови, возле спящих не лежат трупы, на спящих нет изрезанной в лохмотья одежды и кровоточащих ран и самое главное у спящих из груди не точит рукоять эльфийского кинжала. — Алкей… — тихо прошептал себе под нос Делвин глядя на окровавленную рукоять, а пройдясь взглядом по комнате и не найдя искомого так же тихо добавил, — сбежал… — Делвин…, — положив ему на плече руку, успокаивающе произнёс Бриньольф, со скорбью в глазах смотря на тело мёртвой женщины. — Не стоит, она бы этого не хотела и ты это знаешь, — повторила жест Бриньольфа Алесса. — Я знаю… я знаю, друзья. И именно поэтому убивать этого гада буду долго и со вкусом, — угрожающе произнёс он, смотря на все ту же рукоять. — Дел…, — начала Алесса, но была перебита. — Не нужно, Птичка, не нужно. — Показал он головой. — Я уже не маленький. Но сейчас прошу, оставьте меня одного. Мне нужно побыть наедине с ней, попрощаться. — Хорошо, — проговорил Брин и, хлопнув на прощание плечо Делвина, взял за руку Алессу и взглядом дал понять другим, чтобы они ушли тоже, пошёл следом за другими прочь из комнаты. И только выйдя из комнаты и поравнявшись со мной Бриньольф обронил: — А ведь через месяц они планировали пожениться, уже даже присмотрели для себя домик… — Винишь меня в этом? — Спросил я его, остановившись на месте и повернувшись к нему лицом. — Нет, — он покачал головой, — но часть вины за это есть и на тебе. — Да есть, также как и на многих других, — не стал отпираться и признал правоту его слов я. — Да… часть, я это понимаю, но многие могут и забыть об этом факте, сегодня порушилось много судеб, надежд, ожиданий и оборвалась столько же жизней. Люди злы, напуганы, и они требуют мести. — Люди всегда что-то требуют, все и всегда будут что-то требовать, хотеть, на что-то надеяться. Такова наша природа. Но если ты думаешь что мне безразлично, то ты ошибаешься. Я целиком и полностью отдаю себе отчёт в произошедшем. Да, по большей части меня можно обвинить во всем случившемся и в некоторой степени те, кто меня в этом обвинят, будут правы. Отчасти. Но на самом деле я не был причиной, как и не был виновником, я тот камушек, что обрушил лавину, критическая отметка, пересечение которой отрубает пути обратно. Я стал средством. Инструментом в руках Судьбы. И мне жаль тех, кто сегодня пострадал от обрушившийся на ваши головы лавины. Но и не стоит думать, будто я убиваюсь по мертвым, мне их жаль, жаль так же и утраченных возможностей, но не более. Уже завтра я забуду обо всем произошедшем тут и буду двигаться дальше по своей дороге жизни. Не вини меня, но и не полагайся на меня, я здесь посторонний. Чужой. Я уйду, а ты останешься. Останутся и другие, кто-то начнёт жить дальше, а кто-то навсегда застрянет в прошлом. Как бы там ни было, а тебе придётся позаботиться обо всех них. И на твоем месте я бы начал думать об этом уже сейчас ибо, потом будет поздно. — Сволочь ты…, как и все маги, — только и сказал он. — Хм, — я приподнял левую бровь — ты прав. Я — сволочь. Так же, как и ты, так же как и другие. Но это не отменяет всего выше мной сказанного. Бриньольф смотрел на меня, смотрел долго и не мог решить, что ему делать, то ли дать мне по морде, то ли что-то ответить, то ли сделать что-то иное. Но вот он отвёл свой взгляд от меня и посмотрел на других, обвёл всех и каждого взглядом, а затем снова посмотрел на меня. Посмотрел и, развернувшись на пятках, ушёл прочь. Что ж, это мудрое решение. — А что ты думаешь обо всем, Алесса, — спросил я до этого молча слушающую нас эльфийку, — что ты скажешь? Она подняла на меня свой взгляд и ответила: — Ничего…, — её голос звучал тихо и в нем были неприкрытые нотки боли, — сегодня я потеряла многих верных друзей, товарищей, даже свою названную сестру, что стала для меня наставницей и мне больно от этого. Ещё больней от того, что меня тут не было, когда все это произошло. Это будет грызть меня ещё долго, ведь если бы я тут была, то все могло пойти совсем иным путём. — Она замолчала, ей было сложно все это произнести. Чувство горечи и вины проросли в её душе сплетаясь воедино и от того делая ей ещё больнее. Она искала утешения. — Не жди от меня слов, которые бы тебя оправдали. Тебя тут не было - вот истина. Можно сказать "что если" но это только хрупкое "если". Знаешь, сколько раз я себе задавал вопросов с этим трижды клятым "если"? Много, больше, чем ты сможешь прожить дней в этом мире. Но это только глупые чаянья и предположения, мы же имеем то, что имеем и этого не изменить. Может все пошло бы иначе и Векс, и многие другие были бы живы, а может ты бы сейчас лежала бы рядом с ней, и я бы уничтожил этот город и его окрестности в своей безудержной ярости, превратив этот жалкий кусочек земли с его обитателями в выжженную пустошь. Все может быть. Но могу посоветовать, иди вперёд не останавливаясь и не оглядываясь. Шаг за шагом. Делая себя лучше, сильней, могущественный, чем вчера. Так делаю я, так можешь делать ты, но запомни такой путь только для тех, кто не боится потерь. — … — Что, не этого ты ожидала? — Да, — просто ответила она. — Не стоит расстраивается, то, что я не дал тебе так тобой желанной поддержки совсем не означает, что ты мне перестала быть интересна или что-либо ещё, просто есть некоторые моменты в жизни каждого разумного, которые он должен преодолеть сам, и сейчас именно такой момент. Так куется характер, закаляясь в потерях и разочарованиях и облагораживается новыми победами и достижениями. — Что бы ты делал, если бы на месте Векс была бы я? — Все ещё смотря на моё лицо, спросила она у меня. — Что бы я делал? Первое, что бы я сделал, это сровнял этот город с землёй. Пусть другие увидят и ужаснутся ярости одного из сильнейших Дова в этом мире, а затем, когда от этого города не осталось бы и камня на камне, я бы начал разрушать все что увидел бы перед глазами, и моя ярость бы длилась не один год. Я бы опустошил этот край и Скайрим стал бы пепелищем. — Чем больше я говорил, тем больше распалялся, тем шире становилась моя улыбка, тем злее я становился. — А когда ко мне бы вернулась здравость ума, я бы продолжил жить дальше, вечно помня тебя как жизнерадостную, немного жадную и жутко ревнивую воровку, а не как окровавленный труп с пустыми глазами. Вот что я сделал бы. Тебе от этого стало легче? — Знаешь, иногда я тебе совсем не понимаю. — Да? Ничего, поймешь когда-нибудь, — ответил я, удаляясь к выходу из Гильдии. Все последующие время я находился внутри ранее снятой мной комнаты в компании своего хускарла и так и не очнувшейся убийцы Тёмного Братства. Дженни же после всего обзавелась несколькими неглубокими порезами и десятком ушибов, что были устранены с помощью зелья малого исцеления и потому она решила остаться со своим таном, что я только поддержал. И сейчас она все ещё находится внутри уже бывшей Гильдии Воров и когда она вернётся я не знаю. Сам же я был занят двумя вещами, следил за данмеркой и думал о том, что прошлой ночью мне показали моё место. Угу, великий маг, гениальный манипулятор и просто скромный попаданец, а на деле нахватавшийся парочке фокусов и получивший кусок могущества идиот. Тц, неприятно осознавать, что для того чтобы убить меня хватит всего одной меткой стрелы, а ведь меня тогда почти смогли убить. Стрела прошла совсем рядом с сердцем, едва-едва не зацепив сердечный желудочек. Естественно я смог себя вылечить, но вот шрам оставил как напоминание о том, что я смертен и убить меня легче лёгкого. Возомнил себя самым-самым вот и спустили меня обратно с небес на грешную землю, думал, что раз смог победить дракона то мне теперь никто не указ, слишком возгордился. Да… нужно быть проще и тогда и жизнь станет проще. А ведь это хорошо, что все так получилось. Я, наконец, вспомнил, что не всесилен и не самый умный, а ведь произойди похожий случай позже, то вряд ли бы я отделался столь легко, ведь сила опьяняет, а иллюзорная сила опьяняет ещё больше. Мне было полезно вернутся из своего мира грёз, сквозь который я смотрел на реальный мир, в реальность. Да, мои планы, что я строил, рухнули, но это не беда, они рухнули в самом начале и заменить их другими все ещё возможно, точка рубикона ещё не пройдена. Все ещё можно изменить и в первую очередь мне нужно стать могущественней. Пока за мной не будет силы, с которой придётся считается многим, до тех пор мне стоит забыть обо всем. Свои планы стоит начинать реализовывать только тогда, когда я смогу выстоять перед последствиями от их крушения и не секундой раньше. А потому пункт номер один плана по захвату мира выглядит примерно так: «Поступить в Коллегию и выжать из неё все что можно». Пункт номер два: «Собрать под своей дланью всех Дова», пункт номер три: «Захватить власть в Империи, а потом и во всем Тамриэле», пункт четыре: «Завоевать весь Нирн». Ни че так планы на будущее, думаю, ближайших пятидесяти лет мне хватит на исполнение первого пункта, ещё десяти на второй, за пять лет Тамриэль должен пасть, а за ещё двадцать весь Нирн. Я должен успеть реализовать все за ближайшие девяносто девять лет, пока действует договор, по которому Акатош должен защищать меня от других божеств на протяжении ста лет. Тем временем наступил вечер, за окном становилось все меньше и меньше народу, не в пример тавернам и кабакам, в которых становилось все более шумно и тесно. В мою комнату тоже пришли изменения, Лидия до этого молча сидевшая рядом со мной все же ушла, а данмерка начала показывать первые признаки пробуждения. Но вот кто ей даст находится в сознании. А потому стоило ей открыть глаза, как над ней склонился я с очередной дозой снотворного. — Спи, — короткий приказ и она не заметив, что ей только что ввели внутрь, провалилась обратно в мир грёз и сновидений. Стоило ей отключился, как в мою дверь вежливо постучал. За дверьми обнаружились три разумных Бриньольф, Алесса и ещё кто-то для меня неизвестный. Хорошо иметь столь уникальное восприятие мира. — Входите, открыто! — Громко сказал я. Стоило мне это сказать, как дверь легко открылась и в комнату зашли трое разумных, особое внимание я уделил последней особе. Явно женщина, это определить проще всего, данмерка, это тоже не сложно, лет двести не больше, а вот возраст определить было сложней, хотя по сравнении с другими меня можно считать экспертом в этом деле, другие не меры не видят разницы между тридцатилетним мером и трехсотлетним. А вот последнее образование в грудной клетке было очень знакомо, трудно не узнать то, что видел несколько мгновений назад, но у другой данмерки. Повернув к мерно спящей данмерке за своей спиной голову, я вгляделся ещё раз и сравнял увиденное мной. Да, как я и думал, энергетические образование полностью идентичные. Хм, мать и дочь? Нет, слишком много других мелких отличий. Старшая и младшая сестра? Да, скорее всего, достаточно много общего. Кинув последний взгляд на спящую данмерку, я опять повернулся лицом к вошедшим. — Алесса, Бриньольф, ассасин, — кивнул я каждому из них. Вот только последняя ощутимо напряглась, а от Брина повеяло удивлением. — Вы ко мне по делу? — Да, нужно решить несколько вопросов. Ах да, прошу меня простить, что не представил вас моему другу сразу, — Брин в своей привычной манере обратился к ассасинше, — Уроборос, это очаровательная дама посол от уважаемого Темного Братства, — хотя и говорил он это легко и непринужденно даже с неким дружелюбием, вот только в своих эмоциях он был готов убить её самым мучительным из известных ему способов. — Я понял. И что ей нужно от меня? Неужели вон та лежащая позади меня данмерка или же что-то иное? — Я отошёл в сторону, чтобы всем было лучше видно лежащее на кровати тело. И стоило представительнице Тёмного Братства увидеть, кто именно там лежит, как её пальцы непроизвольно сжались в кулаки, а в эмоциях вспыхнул гнев, а следом и обреченность. Стоит отдать ей должное, в себя она пришла быстро, вот только напряжение в её эмоциях скакнуло на несколько планок вверх. — И об этом тоже, — холодно отозвалась она. — Хорошо. Тогда прошу вас удалится, Алесса, Бриньольф. Дела Темного Братства касаются только Темного Братства, ведь так п-о-осол? — С темным весельем закончил я. — Но…, — хотела было возмутится Алесса, но ассасинша ее прервала. — Ваш друг, Бриньольф, на удивление сведущ в наших делах, — не отрывая взгляда от меня произнесла она. — Ну, он полон достоинств, — ушел с темы Брин. — Пошли, Птичка, не стоит мешать дружескому разговору. Двери закрылись с той стороны, а никто из нас так и не произнес ни единого слова, пауза между нами все затягивалась, но нарушать ее я не собирался. Это не я пришел, это ко мне пришли, так пускай она и дальше будет в роли просителя, не сломается от этого. — Я пришла забрать Темную Сестру обратно в лоно нашей Семьи, — наконец тишину нарушили тихие, но твердые слова данмерки. — Да-а? Как интересно.… А как же написанные правила нашей Семьи? Неужели новое поколение перестало их чтить? Нехорошо. — Нашей? Я никогда не видела тебя в нашей Семье, так по какому праву ты приписываешь себе причастность к ней? — Весьма агрессивно ответила она мне. — О-о-о, неужели новые члены Семьи уже не в состоянии среди толпы узнать своего брата или сестру? Неужели вы настолько низко пали, что перестали видеть осененных благодатью Отца нашего Ситиса? Какая жалось, новое поколение уже не сможет стать достойными наследниками нашего дела. — О чем ты говоришь? — Как же о чем, сестричка? Разве ты не поняла, что перед тобой стоит твой старший брат? Разве ты настолько слепа, что не можешь увидеть члена Чёрной Руки всего в трёх шагах от себя? Как жаль…, а ведь всего сто лет назад…, но не будем о прошлом, — все то время, что я говорил, я медленно шаг за шагом отходил к окну и сев на него, я небрежно оголил левую сторону груди, где прямо над сердцем была выбита татуировка чёрного цвета в виде раскрытой ладони с наперстком на указательным пальце с цифрой один, в центре которой виднелся ещё свежей шрам, оставленный от меткой стрелы. Да, это было шоком для неё, а уж каким шоком это было для меня, когда я впервые её увидел после того как по дороге к Серобородым я наткнулся на Цицерона с Тёмной Матерью, а уж как мне было неожиданно услышать её шёпот. Вот и сейчас маленькая убийца смотрела на меня с открытым ртом и глупо хлопала ресницами. — Прошу простить мне мои грубые слова господин, — резко опустившись на одно колено, приговорила она. — Что ты, что ты! Я ни сколечко не сержусь, ни на тебя, ни на неё, — кивок на занятую кровать, — мне просто немного обидно за нашу Семью и вместе с этим жаль всех её членов. Но во мне нет ни гнева, ни обиды на вас. Я давно отошёл от дел, по состоянию здоровья меня можно так сказать отправили на заслуженную пенсию, хе-хе, — повязка до этого надёжно державшаяся на моей голове, закрывая для других доступ до моих глаз, упала на пол. — Ох, — тихо выдохнула она, смотря в мои пустые глазницы. — Что такое? Неужели испугалась? Не стоит боятся, малышка, я тебе не трону. Давай все же решим, что нам делать с этой малышкой, что сейчас усиленно сопит в две дырочки на моей постели, — обойдя все ещё стоящею на одном колене данмерку со спины, я наклонился к её уху и тихо шептал свои слова. — Я обязана доставить её обратно в Убежище, — твёрдо ответила она. — Это, несомненно, похвальное и важное стремление, но есть одно но. Она не выполнила свой контракт, — если сначала мой голос звучал тепло, то под конец в нем поселился метал. — Ты знаешь, что происходит с теми, кто не смог выполнить свои обязанности перед Семьёй? Знаешь? — Да, — её голос снова стал тих. — И что же? — С океаном интереса в голосе спросил я. — С-с…, — ей было трудно выговорить это слово, ведь я фактически принуждал её подписать смертный приговор своей собственной сестре, любовь к которой у неё граничила с одержимость и будь на моём месте… нет, не так, не будь у меня метки члена Темной Руки и она меня бы убила, это очень отчётливо было видно по её эмоциям, что первое, что второе. Но в Братстве умели прививать верность и дисциплину. — Ну же, я верю в тебя. — С-сме… — Давай, ты сможешь. А хотя лучше я тебе помогу. Смерть. Ты ведь это знаешь, да? — Снова задал я тот же вопрос. И тут же ответил на него. — Да-да, знаешь. Ты уже это говорила, просто ты очень стеснительная и не смогла ответить мне, когда я был столь близко к тебе, — снова веселым тоном говорил я. — Господин… — О нет-нет, не нужно называть меня господином. Давай ты встанешь, и мы подойдем к твоей цели, которую ты должна была забрать Домой, — я аккуратно взял её под руки и поставил на ноги, а следом нежно, но крепко закрепил одну из её рук в своей хватке и потянулись поближе к спящей данмерке. — Видишь её расслабленное лицо? Ты только посмотри, как она крепко спит, какое у неё умиротворённое лицо, посмотри на её мягкую улыбку во сне. Видишь, её дыхание ровное и протяжное. Ей легко и приятно. Убийца не может так спать, убийца не имеет на такое права. Сон убийцы всегда зыбок и беспокоен, его легко нарушить любым шорохом, любым посторонним звуком. А знаешь почему? Потому, что охотник всегда может стать добычей и хороший убийца это знает. Вся его жизнь проходит в постоянном напряжении, ожидании удара в спину, он всегда ждёт, ждет, когда по его душу придёт такой же, как он. А теперь снова посмотри на неё, посмотри и сравни с тем, что я тебе рассказал о хорошем убийце. Видишь? Несмотря на то, что она убивала и убивала не раз, её сон все ещё крепок, а значит, она так и не стала хорошим убийцей, она не захотела развиваться дальше, становиться лучше, она предпочла, остановится, замереть на месте. И сделав это, она стала той уязвимостью, что может в конечном итоге убить Семью, принести опустошение в наш Дом. Она — балласт. А от балласта нужно избавляться. Так ведь? Истинно так! — Я говорил, шептал, восклицал, делал все чтобы она слышала только мой голос, чтобы она вошла в тот ритм что я задаю ей, чтобы мои слова стали тем на что она должна опереться в своих мыслях здесь и сейчас. А резкие смены интонации, тембра и скорости моего голоса в этом становились моим подспорьем, но не только это. Жесты, давление эмоций с помощью эмпатии, прикосновения, будто сделанные невзначай. Все это было компонентами одного единого и поистине сложного комплекса гипноза, и им я владел если не очень хорошо, то хорошо точно. И это принесло успех, убийца сузила своё восприятие мира только до меня, ничего больше для неё не имело значение в эту конкретную секунду, есть я, и есть она. Больше нет ничего. — Да, я должна быть полезна Семье. Моя задача жить и действовать во благо Семьи. Любой балласт приносит вред Семье. Вред недопустим. Я должна устранять любой источник вреда для Семьи, — как болванчик повторяла она про себя. — Я понимаю тебя и именно поэтому готов помощь тебе. Вот возьми, — я протянул ей кинжал, что только что достал с внутреннего кармана плаща, кинжал, что был знаком всем и каждому в Тёмном Братстве ещё сто лет назад — Клинок Горя, подарок лично от Тёмной Матушки. — Возьми его и исполни свой долг. — Благодарю господин, — она с почтение взяла у меня с рук столь смертоносное оружие и ещё ближе приблизилась к спящей жертве. Убийца уверенно перехватила кинжал в своей руке, поудобней взяв его за рукоять и сделала последней шаг разделяющей её и её спящую сестру. Бросив сначала взгляд на лицо своей сёстры, а затем на лезвия Клинка Горя, она твёрдой рукой поднесла бритвенной острое лезвие к ничем не защищенной шее на секунду упершись лезвием в упругую и гладкую кожу она уже почти начала режущее движение, как вздрогнула от моего прикосновения к её рукам. Я обхватил её со спины, плотно прижавшись к ней и в точности скопировал её позу мы будто хозяин и его тень, что приняла материальное воплощение. — Нет, ты спешишь. Твои действия неправильны. Ты должна смотреть в лицо своей жертве, прояви почтение к последним мгновениям жизни этой несчастной, запечатли в своей памяти навеки эти сладкие мгновения, как жизнь капля за каплей покидает это здоровое тело. Проявляй уважение к своим жертвам. — Я поняла господин, — смиренно прошептала она. — Молодец. Ты делаешь первые шаги к пониманию всего того магического действия, что олицетворяет собой смерть кого-либо, вот там творится истинная магия во всем своём величии. Скоро ты сама все увидишь. А теперь слушай и выполняй то, что я тебе говорю. — Шептал я ей на ухо, параллельно сменив спектр давления эмоций на неё с пронзительно-завораживающий на интимно-возбуждающий. — Д-да, — еле выговорила она от возбуждения, что переполняло её тело и разум. Эмпатия страшная вещь. — Посмотри на её лицо ещё раз, смотри на неё не отрывая свой взгляд от её лица, охвати его полностью до мельчайшей детали. А теперь вспомни все те моменты, где ты видела его, все моменты, где ты радовались вместе с ней, где ты грустила вместе с ней, все те обещания, что ты давала ей, все, что ты делала вместе с ней. Запомни её такой, какой всегда хочешь её видеть, а затем…, — вот я и подошел к концу своей затеи с этой убийцей. — Затем режь. Режь, не смотря на то, что это твоя милая младшая сестренка, единственный близкий тебе разумный в этом жестоком мире. Режь, не смотря на то, что ты обещала всегда быть рядом с ней, всегда защищать ее и не дать ей умереть ни смотря ни на что. Режь. Ведь это твоя единственная маленькая и любимая младшая сестра. Ведь ты любишь свою сестренку да? — Горячо шептал ей на ухо, обжигая его своим дыханием и управляя ей, как послушной марионеткой и вот, когда на нежной пепельной коже появились первые следы алой крови, а мои последние слова достигли разума столь послушной марионетки я снова резко поменял спектр давления эмоций. Теперь её будто окунули в холодную воду, её разум проснулся, но тело все ещё под моим контролем. — Сестра? — Слово сорвалось с ее уст как-то слишком растеряно, полное неуверенности в происходящем и неверием в увиденное своими собственными глазами. А затем к ней пришло сознание того что делает, кровь отхлынула от её лица, но было уже поздно, тело не слушалось ее. Рука с зажатым в ней клинком тем временем продолжила своё медленное движение. — Н-нееет! Я не могу остановится! Нееееет! Я не хочу! — Она взорвалась криком протеста, но её тело не слушало голоса разума и продолжало своё дело. — Не-е-ет! Я… я умо-оляю! Боги… прошу вас, остановите меня! Все что угодно сделаю, только остановите меня… Только не моя… с-с-сестренка… Не… Не н-н-над-до…, — если в начале она кричала, то под конец она была способна только выть от невозможности что-либо изменить. А рука тем временем закончила свою работу, будто взяв кисть с красной краской одним единым росчерком создавая весело скалящуюся улыбку. — Вот видишь, разве это не чудесно? Ты ведь запомнила все от начала до конца, да? Молодец. Теперь ты понимаешь, в чем истинная суть, таких как мы, — шептал я на ухо упавшей на колени убийце. А она только то и делала, что рыдала и повторяла только одно и тоже. — Прости сестра, прости меня… Прости, прости, прости меня милая Лиали, прости. — Теперь ты понимаешь, что такое убийство, настоящее убийство, а не то развлечение, которым ты баловалась до этого. В чем прелесть убийства бездомного или неугодного купца или помехи очередного аристократа на пути к власти? Все это не то, только вот в такие моменты истинно начинаешь понимать, что такое убийство. Поздравляю, сегодня ты стала хорошей убийцей, убив свою собственную младшею сестру. Поздравляю. Убить ту кого ты клялась защищать ценой своей жизни на протяжении этой же самой жизни поистине прекрасно и бесценно. Даже моё становление как убийцы не столь впечатляющее как твоё, что стоит убийство всех тёмных братьев и сестёр что жили, радовались, поддерживали, горевали вместе со мной в одном Убежище, рядом с твоим поступком. Да, впечатляет, — я как можно достоверней сымитировал искреннюю радость за неё и восхищение нею же. — Монстр…, — прошептала она. — Ты что-то сказала? — Монстр, ты — монстр… — О нет! Ты совсем не права! Я не монстр, отнюдь не я. Я всего лишь старший брат Безумного Шута — Бездомный Арлекин. Арлекин Смеющегося бога приветствует тебя, Скорбящая Сестра! — Я картинной поклонился, как могут кланяться только арлекины под конец своего выступления на сцене. — Добро пожаловать в Семью, — с радостной улыбкой на все лицо я подошёл и крепко обнял её полностью обессиленное тело. — И в честь этого я — Кровавый Арлекин, исполню одно твоё желание! Можешь загадать все, что хочешь и я исполню это! — Сестра! Верни мне мою сестру! — В ней будто открылось второе дыхание и она кинулась ко мне в ноги. — Все что хочешь сделаю, только верни её! — Она глядела на меня безумными глазами, а по спектру её эмоций было видно, что она уже выпустила в свой разум ростки безумия. Она уже не различает что реальность, а что бред её воображения, она зациклилась на одном единственном желании — вернуть сестру, которой она собственноручно перерезала горло. — Сестру? Да? Это будет сложно… — Верни ее, и я сделаю все, что ты только пожелаешь! Хочешь я убью кого-то для тебя? А хочешь стану твоей игрушкой? Даже рабыней! Не важно! Главное, пожалуйста, верни мне мою сестру. — Эй, я же сказал, что исполню любое твоё желание, а значит все так и будет! Вот смотри, — и с моих рук сорвался мягкий жёлтый поток света в направлении к окровавленной данмерки, вот этот свет полностью окутывает её, а следом и полностью скрывает её в желтом коконе яркого сияния. Вот кокон лопается и до этого истекающее кровью тело уже без единой капли крови, нету и следа от недавней раны на шеи, грудь мерно вздымается, свидетельствуя, что цель чар жива и полностью здорова.- Вот и все! — Она жива? — С немереным грузом надежды спросила меня до этого неотрывно следящая за моими действиями убийца. — Абсолютно. Все для моей новой любимой Сестрички. — Благодарю, Хозяин! — Она кинулась сначала ко мне, а следом к своей «воскресшей» сестре, все же не зря Брин заломал столь высокую цену всего за десяток пузырьков, каждый из них обладал минимум тремя эффектами и тот, что я ввел внутрь своей пленнице помимо сна, замедлял ее сердцебиение, не давал крови вытекать из ран, плюс я сам очень не хотел терять ту за кого я заплатил столь большие деньги ради всего лишь какого-то представления, поэтому я тоже прилагал свои собственные усилия, чтобы мои действия нанесли ей как можно меньший вред. А я понял, что её психика сломалась окончательно и бесповоротно. Перестарался я, да что там перестарался! Я даже не ожидал такого! Да все мои действия от начала и до конца с ней были полной импровизацией, это была афера чистой воды! И такого результата я предположить не мог уж точно. Мне срочно нужно убраться от сюда. Стоило мне закрыть за собой дверь, оставив внутри комнаты, я только сейчас позволил выйти всему напряжению, что охватило меня с начала моей авантюры до сего момента, наружу. Арлекин, тьфу! Как же, что за бред я вообще там нес, что за безвкусные прозвища я придумывал там! Боги, как же от этого смешно. Меня трясло всего и очень сильно, дыхание участилось так, что сейчас можно было бы сказать, что я перед всем этим пробежал не один десяток километров в самом быстром из возможных темпов для меня. Боги, такого я не выдержу снова! Запустив руки в карманы, я наткнулся в одном из них на что-то гладкое и холодное, но я точно помню, что ничего туда не ложил. Решив увидеть, что это, я вытянул обнаруженный предмет из кармана под свет светильников. И второе потрясение за последний час накрыло меня неудержимой волной. В моих руках был ключ! Тёмно-синяя ручка в виде маленького черепа плавно переходила в золотой стержень с тремя маленькими зубцами с каждой стороны стержня под конец. Меня прошиб холодный пот. Этот ключ был мне знаком, именно его я видел у Мерсера, но я так и не смог даже прикоснуться к нему. Как он мог у меня оказаться?! На ум приходит только одно — его мне подбросила его истинная Хозяйка. Но зачем и когда… Неужели? Да быть не может! Хотя глядя на то, что держу в своих руках, то очень даже может. Так вот что она мне тогда у алтаря отдала, не жалкую капельку удачи, а один из своих артефактов! Даэдра! Если его кто-то с Гильдии Воров у меня увидит, то мне будет очень плохо, именно поэтому его нужно надежно спрятать, чтобы потом детально изучить. Только так никак иначе. Эх, в любой другой день я бы прыгал от счастья за такой подарок, но не сейчас. Слишком много всего за последнее время случилось со мной, просто слишком. Мне нужно все это осмыслить и отдохнуть, иначе нервный срыв мне гарантирован… Эх, где же вы мои спокойные деньки? А ведь ещё с Брином и Алессой о чем-то нужно сегодня поговорить. Бля, жизнь та ещё сучка. Кое-как успокоив нервную дрожь, я все же смог твёрдо встать на свои ноги, вот так намного лучше! Ещё минутку простояв переведя дух и настроившись на ещё один не лёгкий разговор. Все, можно идти. Уверенный в собственных силах и со вновь свежим взглядом я пошёл искать двух воров, что куда-то пропали. А нет, не пропали, все лишь ушли в соседнюю комнату, хо-ро-шо. Без стука заходить не буду, мало ли о чем они там сейчас говорят. — Тук-тук, — мой кулак ощутимо бьёт по деревянных дверях. — Можно? — Секунда тишины и мне ответили. — Заходи! Медленно открыв двери, я одним шагом прошёл внутрь комнаты, так же медленно закрыв дверь, и остановил свой взгляд на двух ворах, что сейчас сидели за маленьким столом напротив друг друга. Решив на всякий случай просканировать их эмоции, я был неприятно удивлен тем, что ощутил в них. Они были весьма сумбурны, но при этом в них не было ничего хорошего: мрачная решимость с привкусом горечи, мягкое неверие и глухое разочарование, хорошенько сдобренное тупой болью и горечью по погибшим друзьям. Это явно не тот настрой, что мне нужен для разговора с ними. А ведь перед тем как они оставили меня наедине с убийцей в их эмоция было куда больше светлых проблесков, а сейчас один сплошной темный туман. Что же могло случится? Вариант первый — они могли узнать что-то, что кардинально поменяли их настроение, вариант второй — на тот момент, когда я сканировал их эмоции у них был локальных подъём настроения. Оба варианта имеют право на существование, вот только первый куда более реальный. Возьмём его за основу. Что же они могли узнать такого? Будем исходить из худшего, они могли подслушать мою игру с убийцей Тёмного Братства, а так как эти два вора весьма и весьма любопытные личности, то это вполне возможно, все же воры специализируются на добыче разного рода информации ведь это ещё одна из многих статей дохода их Гильдии. Какие последствия от этого для меня? Весьма существенные. Начиная потерей ко мне доверия и заканчивая попыткой отомстить мне. Плохо, очень плохо. Придётся врать, чтобы вновь вернуть расположение ко мне этих двух, с Алессой это будет проще, во-первых она знает меня вот уже больше полугода, во-вторых она со мной спит, с ней намного проще. Она сама захочет поверить в мою ложь, какой бы она не была, сейчас она сама ищет оправдание для меня, а я только дам ей ту соломинку, за которую она ухватится. А потом, когда не будет лишних уш я рассказу ей правду, большую часть точно. С Бриньольфом все намного сложней, мы с ним знакомы едва двое суток, да тот факт, что мы бились вместе немного сглаживает между нами углы недоверия, но это все равно не то. Придётся очень искусно врать и тасовать фактами, чтобы не выдать действительности, ведь он и сам собаку съел на лжи. А он мне нужен живым, не хотелось бы устраивать ему несчастный случай. Единственным более-менее существенным рычагами давления на него есть Алесса, смогу повлиять на её мнение, значит, смогу повлиять и на него, вот только сомневаюсь, что он сам это не понимает, как раз наоборот прекрасно понимает. А потому мне нельзя акцентировать внимание на ком-то одном из них, нужно убедить их двух, сразу. Так-с, что-то я себя сильно накрутил, может ничего такого и не было, а я уже вовсю начинаю плести кружева очередного обмана. А могли они меня послушать? Вспомнив все свои действия, я с прискорбием должен признать, что да, могли. Я забыл поставить барьер тишины, а эмпатия была сосредоточена на совсем другом деле, обработке убийцы, а я ещё не настолько хорошо нею овладел, чтобы делать с её помощью два дела одновременно и потому пока я был сосредоточен на убийце, они полностью вышли из моей зоны внимания. Ты, сам себе своей глупостью подкинул проблем. Так, стоп! Это худший из возможных вариантов, но ведь не единственный, что это я так за него ухватился. Они с таким же успехом могли получить известие, что что-то случилось в гильдии, например некоторые её члены решили убежать, как крысы с тонущего корабля, не забыв прибрать к рукам энное количество материальной компенсации за моральные травмы, ага. Вот только почему мне в это не верится, а? А тем временем пауза между нами затягивалась, ни я, ни кто-то из них не нарушал тишину в этой комнате, но её все же нужно нарушить. Не будем мы же вечно молчать? Кто-то первый все равно да что-то скажет, а потому почему бы не начать мне? — Почему столь постные лица, неужели случилось что-то ещё? — И пока я говорил вслух эту заготовленную заранее фразу, сам я в уме задавал себе ритм для входа в транс, который я ранее использовал для общения с духами, хотя я не могу дозваться до духов, это не значит, что мои знания в области шаманизма вдруг куда-то пропали или обесценились, ничего подобного! — А ты как думаешь? — Поднял на меня тяжёлый взгляд Брин, а его кулаки незаметно для Алессы, но не для меня сжались. — А я не думаю, — ещё одна заготовленные фраза слетела с моих губ, а я, наконец, смог поймать нужный ритм, помогая себе ударами левой стопы об пол, выбивая ритмичный стук. — Может прекратишь? — Неа! — Весело отозвался я, наконец, пройдя первую фразу вхождения в транс. Стук тем временем становился все громче и быстрей. — Прекрати! — Раздраженно бросил Брин. — Почему? — Вторая стадия успешно пройдена. — Раздражает! — Неа! — Пожалуйста, Уроборос, прекрати, — попросила Алесса. — Ну, раз ты просишь, тогда я прекращу, — и стук пропал, а я вошёл в полноценный транс, но этой выходкой я преследовал ещё одну цель. Проигнорировав Бриньольфа и наоборот, послушав Алессу с первого раза, я создал весьма незаметное отклонение в мышлении Брина. Как это «отклонение» выражается? О, ничего сложного или сверхзаумного, такое может сделать каждый. Он на подсознательном уровне сам того не подозревая будет думать, что Алесса имеет на меня влияние и через неё можно на меня влиять, хотя так оно и есть, и это создаст у него призму восприятия моих слов и действий, что не даст ему правильно оценить меня, все же все самые главные вопросы он хоть и будет задавать сам, но без аналогичных со стороны Алессы не будет ощущать полноценности ответа. Чем отличается транс шаманов от транса магов или воинов этого мира? Ооо, многим. Транс магов, например, отсекает любые эмоции, подавляя их и даёт возможность анализировать намного больше информации в результате объединения подсознания и сознания в одно целое, в этом трансе Я и Несознательное на время становятся одним целым. Это очень опасно, ведь в один прекрасный момент из него можно и не выйти, а потом, когда мозг будет не способен оградится от громадных массивов информации, что ежесекундно поступает в него - наступит безумие, а следом и смерть от перегрева мозга. Маг в буквальном смысле спалит себе мозг. Плюс, ещё один из минусов то, что очень сложно не заметить фарфоровую маску вместо лица с пустыми глазами, маска становится по-настоящему скудной. Транс магов можно сказать это голый интеллект и гиперинтуиция в одном флаконе. Транс воинов не столь опасен, но все равно он не щадит организм сжигая запасы жизненной энергии пользователя, его суть в том, что воин вводит себя в специальное состояние в котором он получает малую долю власти над подсознанием, в основном они с помощью этого распечатывают внутренние резервы тела и снимают с него природные ограничители. Одними из основных минусов есть быстрое разрушение клеток организма, он попросту изнашивается, сокращение время жизни и ускоренное старение во время нахождения в трансе, естественно имея под рукой опытного мага восстановления уровня мастера все негативные эффекты можно свести к минимуму. Транс шаманов же отличается тем, что мы пошли по совсем другому пути, вместо того, чтобы усиливать своё тело или же интеллект мы отдаемся эмоциям, наш разум вытесняет подсознание, мы можно так сказать меняем операционную систему с «Сознание» на «Подсознание». Что это мне даёт? Скорость и чистоту. Скорость принятия решений, время не тратится на обдумывание и прочие фильтры сознания и чистоту факторов, что влияют на принятые решения, подсознание знает, что лучше для меня, лучше чем я сам, то есть моё сознание. Это в основном. Побочным эффектом является усиление эмоций, они становятся намного более яркими, что отлично отображается на мимике, а также восприимчивость к эмоциям других. Именно этим побочным эффектом я хочу воспользоваться. Хотя как сказать «побочным», как раз шаманы считают его основным, ведь в общении с духами обычная речь полностью бесполезна, там правят балом образы и эмоции. А в купе с моей эмпатией и возможностью менять собственный эмоциональный фон, хоть и далеко не полностью, это становится грозным оружием против множества людей, что привыкли полагаться на чтение мимики. Минус в том, что долго в этом трансе находится нельзя иначе моё поведение будет становится все не адекватней и не адекватней, а если он выйдет из-под контроля я свихнусь, а стоит выйти мне из него как эффект усиления эмоций пропадает и читать меня будет намного проще. Ну что же, пора начинать! — Так все же, о чем вы хотели со мной поговорить? — На лице искренний интерес, его даже подделывать не нужно и не важно, что источником этого интереса есть совсем не праздник - любопытство. — Да так, ничего важного, что было в прошлом, пускай там и остаётся. Меня больше интересует, как ты связан с Тёмным Братством? Не хочешь объясниться? — Яре-яре, меня раскрыли, — мне весело, действительно весело, вон даже руки в западе поднял, будто преступник окружённый полицейскими. — И что же мне теперь делать? — Тебе ещё и весело! — Почти прорычал Брин. Ого, как его зацепило, не ожидал такой реакции! — Ну, мне ведь не грустно? Не грустно. Тем более давай смотреть правде в глаза, мне не о ком горевать. А у моего веселья совсем другая причина, нежели ты думаешь. Так что успокойся, — ещё более веселым тоном ответил я. — Брин! Уроборос! А ну прекратите! — На корню задавила зарождающейся конфликт Алесса. Ну, вот не получилось, а я ведь так хотел… — Только ради тебя, Алесса, только ради тебя, — тепло улыбнулся я ей. — Если он ещё раз…, Птичка, и я за себя не отвечаю, — все же ответил Брин. — Тогда я хочу услышать ответ на вопрос, который задал Брин. — Но их было два! — Уроборос! — Раздраженно прикрикнула она. — Тц, я всего лишь пытаюсь разрядить обстановку, но видимо неудачно, — пошёл на попятную я. — Ладно, я все расскажу только дайте собраться с мыслями. Уф! Итак, когда я был маленьким и слабеньким, да-да Алесса нечего хмыкать, так вот когда я был маленьким эльфенком скитающемся на грязных улицах одного из многочисленных городов Империи в поисках еды, чтобы прожить ещё один лишний день, не сдохнув при этом от голода, меня нашло Тёмное Братство. Нашло после того как я убил трёх имперцев. А начало этому положил десяток золотых, что мне обещал один торговец, если я убью двух его конкурентов. Естественно этот торговец не собирался давать мне и медяка, он просто решил посмеяться над нищим полукровкой, но каково же было его удивление, когда они умерли, а нищий мальчуган пришёл за обещанными деньгами. Что я чувствовал после первого убийства? Мне понравилось, очень. Второе убийство принесло ещё больше удовольствия, как и все последующие, но вернёмся к рассказу. Естественно никаких денег он отдавать мне не собирался, зато я получил шесть сломанных ребер и левую руку. Я запомнил это, а спустя четыре месяца этот торговец умер, знаете, золотая пыль ещё никому не прибавляла здоровья после приёма внутрь. И когда я выходил из дома купца через один из тайных проходов, меня на выходе из него перехватил член Тёмного Братства, Ликвидатор, её звали Лиза. Как оказалось, они следили за мной с самого начала, с момента моего первого убийства. Мне предложили кров, еду, деньги, но главное мне предложили семью. И я согласился, согласился не думая и мгновения и ни капли не сомневаясь. В Убежище меня приняли как своего младшего давно потерянного, но вернувшегося брата. Лиза, молодая данмерка, что любила смотреть на Мессер и Секунду ясными ночами и что привела меня в Братство, стала мне старшей сестрой, наставницей так она думала, для меня же она стала матерью. Именно она начала учить меня всему, что должен знать настоящий убийца, а научить ей было чему, она ведь была Ликвидатором в свои всего сто семьдесят лет. Барти, вечно радостный имперец любящий пошутить над ближним своим стал для меня настоящим братом, ни больше не меньше, я до сих пор помню все наши проказы над другими членами Убежища. Хмурый и молчаливый орк, Халаз, был тем, кто постоянно ловил меня с Барти, а затем отчитывал и выдавал справедливое наказание, как-то раз он даже побрил меня налысо, он был тем, кто следил за дисциплиной в нашем Убежище, строгий, но справедливый. Стервозная, но обаятельная альтмерка по имени Гласия, она была прекрасной да, именно так, не удивительно, что именно в неё я влюбился впервые, как это бывает. Она мне отказала в тот же момент как я ей об этом сказал: «Пф, да если меня увидят рядом с таким неудачником как ты, то засмеют. Сначала стань кем-то, а уже затем лезь со своими глупыми предложениями ко мне» так она мне тогда сказала. Ох, как же мне тогда было плохо, и какое же было моё удивление, когда на очередной тренировке я увидел её смотрящую на меня, а затем услышал от неё слова о моей криворукости и неумении держать в руках даже вилку, но на этом она не остановилась, она подошла ко мне и стала показывать, как нужно делать то или иное действие, рассказывала разные примеры из собственной жизни. Так и повелось, она приходила, говорила мне несколько гадостей, а следом начинала обучать меня. Стоит ли говорить, что своего по отношению к ней после двух лет я добился? Думаю, нет, это и так понятно. Лютер, бретонец, что был весьма язвителен, но, тем не менее, был готов обучать всех кто пожелает этого Тайным Искусствам, не раз и не два его уроки спасали мне жизнь. Малютка Вейн, также как и Лиза была данмеркой, вот только в отличие от Лизы она стала для меня любимой младшей сестренкой, вечно холодной, отчужденной, колкой на язык и не лезущая в карман за словом, но знающая когда нужно помолчать, она пришла в Убежище всего на два месяца раньше меня, но так и не обзавелась друзьями тут, знакомым - да, друзьями - нет, и я стал для неё другом, а затем и старшим братом. Братья Шин и Красс, были аргонианами, они были теми ещё занудами, но занудами нашими хе-хе, над ними было особо весело шутить. Блай, босмерка и как все босмеры отлично владела луком, но кроме этого она была единственной кто не обиделся, но и благосклонно принимал наши с Барти шутки, и даже шутила уже над нами. Бис, Марк, Линда, Тирий, Аван, Лидия, Макуро, Стик, Баллеос, Параог они были моей семьёй долгих пять лет. А на шестой год, когда я уже вот как три месяца стал четвертым Ликвидатором в Убежище, что было невероятно, мой талант в деле убийства был очень велик и его видели все, Главе Убежища пришло письмо с приказом. Приказ был обо мне, мне следовала в течение семи дней прибыть в указанное место. Через четыре дня я был на месте, а на месте меня ждал член Тёмной Руки — Люсьен Лашанс. В тот момент я стал Душителем и получил свой первый контракт как Душитель. Приказ был прост, как палка — зачистить моё родное Убежище. Это был удар по мне, сильный, жестокий, ломающий меня в труху. Я хотел было, чтобы его пересмотрели, хотел доказать, что он ошибочен, но Лашанс был непреклонен. По его словам в Убежище был предатель и так как его не смогли вычислить, было принято решение о ликвидации всех кто там находится, а палачом назначили меня, потому что я появился в убежище уже после того, как вскрылся факт предательства и подозрения на меня не попали. Возвращение в Убежище было долгим, я не хотел туда возвращаться, я не хотел исполнят этот даэдров приказ, я проклинал тогда всех и себя, и тех, кто отдал приказ, вообще всех. Две недели на дорогу домой были проведены мной в раздумьях, я думал и искал того кто мог бы быть предателем, но его не было, никто из моей семьи не мог быть предателем. Дома моё состояние заметили, даже расспрашивали, что со мной случилось и нормально ли все со мной, на такие вопросы я отвечал дежурными фразами или отшучивался. Время шло, а приказ нужно было исполнить, мне дали на его исполнение месяц и три недели уже прошло, дальше ждать было нельзя и я начал действовать. Всем в еду мной было подмешан сильный яд, он заставлял жертв засыпать самым крепким сном и вывести их из этого сна невозможно, противоядия нет. Как же я тогда хотел, что бы это заметили, чтобы кто-то крикнул, что еда отравлена. А я бы тогда признался бы в этом. Я хотел умереть, хотел как никогда. Но никто ничего не заметил, никто кроме Лизы, Гласит, Халаза, Барти и Вейн. Первые трое заметили, что с едой что-то не то, но подумали что это очередная шутка Барти или меня, Барти тогда просто не хотел есть и пришёл посидеть вместе со всеми за столом, Вейн же была слишком умной, чтобы попасться на яд. И вот нас лишилось шестеро, шестеро не спящих. Барти принявший все за шутку был в восхищении, Лиза и Гласия просто смотрели на меня, Халаз мрачно сверлил меня своим взглядом, Вейн просто сидела, а я сидел опустив голову и плакал, по моим щекам одна за одной скатывались горячие слёзы, а плечи вздрагивали от беззвучных всхлипов. Первой что что-то не так поняла Лиза и это не удивительно, она была моим учителем все эти годы. Она подошла ко мне и подняла мое лицо за подбородок прямо на себя, а я не сопротивлялся, как будто я кукла, с которой играются, а не живой разумный, единственное, что я делал так это избегал встречи наших глаз. Неудачно. "Что ты сделал?" спросила она меня тогда, а я не отвечал, не было ни физических сил, ни моральных. Не помню, как возле меня оказался Халаз, зато помню, как он поднял меня за грудки, помню, как он же впечатал меня спиной в каменную стену, помню как он навис надо мной, помню его взгляд и единственный вопрос: «Что?». Помню взволнованный голос Барти говорящий: «Братишка, это не смешно…», помню растерянный взгляд Вейн, помню сильные удары по телу, помню, как кровь стекала с губ. Много чего еще помню, что бы с радостью забыл да нельзя. Первой опять же что-то заподозрила Лиза, именно её тёплые руки расстегнули мою кожаную куртку и разорвали тканевую рубаху у меня на груди, именно она первой среди всей моей семьи увидела у меня на груди знак орудия Чёрной Руки — Душителя. Она поняла все сразу, ей никогда не было возможно отказать в уме, а её интуиция всегда была на высоте и сопоставить все в одну картину было легко, моё поведение после возвращения, произошедшее только что и знак на моём сердце. Следом это поняли и другие. Как же мне было тогда больно, не физически, раны давно были для меня ничем, болела сама душа, одна мысль о том, что я должен убить их убивала меня, я не мог это сделать, только не последний кусочек моей семьи, только не их. Это поняли и другие. Они были преданы Братству, преданы всей душей, а я же был предан только им, в этом и была проблема. Они решили, что Братство важнее, я же что важнее они. Они приняли свою смерть, а я не мог их убить. Первым умер Халаз, он ушёл сам, моей заслуги в этом нет, я стыжусь этого. Он решил преподать мне последний урок, в бою только так как он мог. Я не хотел с ним биться тем более биться насмерть, но он решил иначе. Он выждал момент и когда я в очередной раз механически, почти безвольно отмахнулся от его атаки, он нанизал себя на мой клинок. «Будь сильным и помни о нас…» — были его последние слова. Я не мог поверить в то, что он сделал. Второй ушёл Барти, он просто и незатейливо подошёл ко мне, обнял и со словами «Улыбайся всегда, братишка, даже когда грустно, даже когда больно, даже когда улыбаться невыносимо» упал уже замертво. Третей ушла Гласия, ушла элегантно, только так как умела она. Подойдя, крепко обняв, она прошептала мне на ухо: «Ты горел для меня мой маленький огонёк, пора тебе гореть и для других. Стань же огненным штормом, что спалит любые препятствия на своём пути, стань им ради меня, ради всех нас». Она подарила мне свой последней поцелуй, он был нежен и долог, но он был последний. Она упала рядом с Барти бездыханным телом, а в моей руке был зажат её последний подарок для меня золотой медальон, чёрный пузырек и маленький кусочек бумаги. Вот так ушла моя первая любовь в этом мире, она всегда любила яды и ушла она тоже с помощью них, как я потом узнал, яд был создан ею и имел весьма красивое название «Последний поцелуй» и его способ применения был понятен по его названию. Четвёртой была Вейн, она ушла безболезненно и я был рад этому. Присев возле меня, она обняла меня и после недолгого раздумья сказала: «Спасибо тебе за все… братишка. Будь всегда самим собой, не смей сдаваться, это не в твоём характере», а после откусила кусочек от мной отравленного яблока и тихо заснула у меня на груди. Последней была Лиза. Она подошла ко мне и крепко обняла, так как обнимают матери своих детей, когда тем больно или грустно. Вложив в мои руки свой кинжал, она обхватив мои руки, направила его на себя, прямо в сердце. Я не мог ей позволить себе это сделать, я и так слишком долго ничего не делал, ведь если бы не моя слабость все могло быть иначе, можно было бы убежать куда-то, где Тёмное Братство не достанет нас и там спокойно жить, но вместо этого я позволил им умереть у себя на глазах. Поэтому я не мог позволить ей уйти, только не ей. И мои руки оказались сильней, кинжал остановил свой ход, так и не добравшись до цели. Лиза сначала удивленно, а затем счастливо посмотрела на меня. «Молодец, запомни, твоя рука никогда не должна дрожать, пускай и сейчас она не дрогнет, — она сама поддалась вперёд и насадила себя на кинжал — Прости и прощай мой маленький сын…». Так ушла она, а я все ещё крепко держал в руке окровавленный клинок, вот так в окружении мёртвых тел я завершил свой первый контракт как Душитель. Это было больно, ещё больней сделалось, когда я узнал, что Вейн и Лиза действительно были теми, кем я их считал, Лиза моя пропавшая мать, что искала меня на протяжении десяти лет и все же нашла, а Вейн и в самом деле была моей младшей сестрой, вот так я в свои двадцать два узнал, что у меня была семья и я её бездарно потерял, хороший подарок на день рождение. Тогда я сломался, но в память о них я заставил себя идти дальше. И я шёл, на протяжении следующих десяти лет я шагал по дороге с именем жизнь, обильно орошая её реками крови. Убрал много, легко и качественно. Стал лучшим из всех убийц Братства за последнее триста лет, самый молодой и результативный, по сравнению с другими почти ребёнок, но такой опасный и безжалостный ребёнок. Подобно сломанному мечу вновь прошёл горнило пламени, чтобы на моём лезвии пропали все царапины, все изъяны, я меч, что попал в руки опытного кузнеца, чтобы тот перековал его, сделал ещё лучшим. Так и было, я стал идеальным лезвием, что разило свои цели под покровом ночи и неизвестности, а Братство стало тем кузнецом, что выковал из меня идеальный меч. А потом случился Кризис Обливиона и я стал членом Руки, высшего круга руководителей Братства, выше нас был только Слышащий и Мать Ночи. Вот только недолго я простоял у руля Братства, всего тридцать лет, после Кризиса за нас всерьёз взялись наши конкуренты в лице Мораг Тонг, да и другие мелкие секты объединились в союз, чтобы убрать нас из списка лучших убийц. И стоит сказать, что им это удалось, пускай главной цели они не добились — полной ликвидации Братства, но нас надолго лишили наших былых позиций. Не потеряй я тогда свои глаза, не сдай я позиции лучшего из лучших убийц и возможно все обернулось совсем иначе. Я бы не сидел сейчас рядом с вами, а всего лишь читал сухие строчки скупого отчета, где по списку шли ваши имена в графе «убиты». Для меня все сложилось очень смешно, потерять все, чтобы вновь его получить, пускай не сразу. Как тебе моя история, а Брин? Понимаешь, почему мне смешно? Да?! Так посмейся со мной! Ну же!!! — Я вскочил на ноги раскинув руки в стороны и так же резко упал обратно.(Divan: если в выше описанном рассказе есть ошибки-знайте, мне просто было лень его читать. Всем добра!) — Почему же ты не смеешься? — …, — он ничего не ответил, только отвернул от меня голову. — Хо, неужели ты не смог оценить всей прелести шуток судьбы со мной? Жаль. А ты, Алесса, ты смогла оценить всю ту глубинную иронию? — Я резко отвернул голову от Брина и повернул её к Алассе. — Нет, — слишком поспешным, слишком рваным вышел её ответ. — Хо?! Тогда давай я объясню. Ты и твой компаньон сейчас видите здесь и ждете от меня оправданий о том, почему я когда-то состоял в Братстве, хотя вы сами обо мне не знаете ровным счётом ни хрена! Что ты, что он! Но! Но вы так свято уверенны, что я что-то вам должен, вы даже не старайтесь скрыть это. И это после того, как я убивал вместе с вами тех, кто посмел напасть на вас, хе. Но это все не то. Саму суть шутки я вижу в том, что два жалких воришки смеют угрожать мне, будто у них есть на то основания и за то, что я даже не совершал. Это так забавно. Я столько раз убивал, сам, собственными руками и ни разу никто не обвинял меня в этом, никто и никогда. А тут меня обвинили и не за убийство, а за защиту! Поверьте, для меня, как для убийцы это очень смешно, смешнее всего, что со мной было за последнее время. — Было трудно все это говорить, очень трудно. Постоянно контролировать и регулировать собственные эмоции, задавая нужный мне в тот или другой момент спектр эмоций для самого себя было ужасно сложно, от этого отвлекали почти все, от лёгкого сквозняка в комнате до необходимости следить за реакциями моих собеседников. Благо последнее после моего рассказа стало делать немного проще, все же он смог выбить из-под их ног почву, они стали более инертными. Но и меня это не обошло стороной, сначала я хотел рассказать совсем другую историю простую и банальную, которую было бы невозможно проверить, но стоило им задать вопрос, а мне открыть рот чтобы ответить на него уже заготовленной легендой, как слова сами полились из меня непрерывным потоком и хуже того даже собственный эмоциональный фон без всякого участия с моей стороны идеально соответствовал моим словам. Было чувство, что я не выдумываю очередную ложь, а действительно говорю о своём прошлом, даже не так, я верил, что рассказываю им кусочек своего прошлого. И это было пугающие, но останавливаться было нельзя и я продолжал говорить все больше и больше. Это меня пугало, это нужно было обдумать. Но, даже особо не раздумывая об столь странном моём поведении, что честно говоря, случается далеко не впервые, можно было смело сказать, что тут чувствуется чья-то когтистая лапа божественной наклонности. Я все ещё не разобрался со своей собственной памятью и до окончания этого процесса мне ещё далеко, а подсунуть в мою голову воспоминания совсем другой личности или саму личность, а потом смешать с моей собственной не такая уже и сложная задача для моего нанимателя. Я далеко не дурак и понимаю это, но вопрос в другом. Зачем и что он в итоге ожидает получить? — Тварь ты, Уроборос, — наконец сказал Брин, обрывая мои внутренние размышления. — Я знаю. Ты такой же… хотя нет, не такой. Я сильнее, опасней, безжалостней, циничней, чем ты на порядок. Но не переживай, ты тоже со временем станешь таким, когда начнешь принимать решения от которых зависят жизни и судьбы не горстки соратников которых ты знаешь вдоль и поперёк, а сотен и сотен людей большинство из которых ты не видел в лицо и о существовании которых ты даже не подозревал. — Ты, небось, в пророки заделался? Будущее решил предсказать, а маг? — Не нужно столько агрессии, — успокаивающе улыбнулся я от чего Брина снова передернуло. Эх, не сложились у нас с ним отношения и уже не сложатся никогда, единственное, что я могу так это поставить себя в его глазах как тварь, но тварь честную. С которой он будет работать, пускай ему это и неприятно. — Я не предсказываю будущее, я просто сужу с высоты собственного опыта, малыш, - о, я услышал мелодичный звук скрипящих зубов, как прекрасно. — Так ты у нас очень опытен да, старик? — Вернул шпилька он. — Куда уж тебе до меня, мелочь, — я снова веду счёт. - Эх, что-то мы говорим о совсем других темах, нежели о тех, о которых действительно стоит говорить. И раз вы не хотите просветить меня в то зачем вы вообще изначально пришли ко мне позвольте я угадаю. Можно? — Ну, давай, покажи насколько ты опытен, — с явной насмешкой проговорил Бриньольф. — Спасибо большое, — я театральной поклонился ему. — Тем у нас для общих разговоров с вами двоими не так уж много, скорее их сущий мизер. Не в обиду тебе Алесса с тобой я могу говорить часами на самые разные темы. Так вот вы хотели со мной поговорить либо о Гильдии, либо о Гильдии. Но сначала я приведу факты, основываясь на которых можно было бы более конкретизировать тему разговора. Факт первый — в уже почти бывшей Гильдии Воров, — на этом послышался очередной скрип зубов от Бриньольфа, а Алесса кинула на меня уничтожающий взгляд, но то и то я проигнорировал, — почти не осталось людей, те несколько десятков молодых ничего не умеющих остолопов сложно назвать действительно ценными кадрами Гильдии, а из действительно ценных в живых осталось, дай угадаю где-то около семи-девяти человек, включая вас, что ничтожно мало. А ведь чтобы удержать прежнее позиции в своих руках, Гильдии нужны умелые воры, но найти таких в вашей ситуации практически невозможно. Потому оставшихся нужно быстро и качественно подтянуть на нужный уровень, плюс ещё нужно показать этим самым личинкам воров, что остаётся сейчас в Гильдии для них будет лучшим решением. Но для этого нужны деньги, много денег. Факт второй — у Гильдии нет денег, подельники Мерсера унесли все, что можно было оторвать, а что не отрывалось то они оторвали и унесли. А ведь жить на что-то нужно да? А денег - нет! Факт третий — дорогуша Алесса знает у кого есть деньги и того кто ей уж точно не откажет, а если что-то она точно знает, что нужно сделать чтобы не отказал, — вот это было низко, мои слова ощутимо ударили по Алессе, по её чувствах к самой себе так и ко мне, но главное они нанесли удар по её доверию ко мне, незначительный, но все же достаточно сильный, чтобы она затаила обиду на меня. Но ничего поделать я не мог, выбранная мной линия поведения не предусматривала более мягкой формулировки из тех, что мог придумать я. Все играть сволочь сложно, а чтобы в это ещё и поверили не благодарные зрители, да-да это я о тебе Брин ещё сложней, так что, увы, но это было нужно для дела, все во имя всеобщего блага, — впрочем, она все правильно думала, отказывать ей я уж точно не собирался, только не ей. Факт третий — поддержание репутации Гильдии даже на столь низком уровне, какая у вас была требовало наличия великого количества ресурсов, которых у вас и раньше было крайне мало, а теперь практически не осталось. А для их возвращения нужны деньги. И факт пятый, он же последний и неповторимый — у меня есть деньги, много денег и я знаю, как можно получить в десятки раз больше. Подведя итог, могу с твёрдой уверенностью в своей собственной правоте, а также неповторимость заявить — вы пришли просить у меня деньги. — С ехидной усмешкой на губах констатировал факт и для усиления эффекта даже поднял указательный палец в обличительной манере. — Ну как тебе моя проницательность, малец? — Да пошёл ты! — Так я прав? Что ж, я в этом нисколечко не сомневался, великолепный я никогда не ошибается ведь это я. — Уроборос, хватит дразнить моего друга, — весьма мрачным тоном приказала Алесса, при этом сверля меня тяжёлым взглядом. — Не морщи своё прекрасное личико Алесса, от этого появляются морщины… — Хватит уже! Прекращай балаган! — Наконец взорвалась она, а я удовлетворено хмыкнул, все удалось. — Прости-прости, ничего не могу поделать с собой. Деньги я дам, — резко поменял я тему, а вместе с ней и манеру речи, перейдя к намного более сдержанной, даже скупой на все манере поведения. И это не прошло незаметным. Воры от столь рёзкой перемены, которую они совсем не ожидали, резко напряглись. — Правда? — Слегка напряженно спросила Алесса. — Да, — одно сложно ответил я, вдобавок подтверждая это скупым кивком головы. — Но взамен я выдвину несколько условий. — Каких? — Мне нужна Гильдия в собственное пользование. — Невозможно! — Сразу же воскликнул Бриньольф. — У вас нет права для отказа. Вы в любом случае прогнетесь под того кто имеет деньги. Это буду или я или Мавен. Лучшим для вас вариантом являюсь я. — Ошибаешься у Гильдии ещё достаточно средств для того чтобы возродится вновь! — Не стоит блефовать, я прекрасно осведомлен о том насколько плачевно было ваше положение ранее и насколько критическое оно сейчас. Вы и раньше едва-едва сводили концы, а теперь максимум на что вы можете рассчитывать это месяц спокойного сосуществования, а затем ваше место в Скайрима займёт Имперская Гильдия Воров. — Чушь! — Не думаю. Так же, Алесса? — Брин, он прав. Без больших денег нам не продержаться и месяца, а того что у нас есть нам не хватит в любом случае. — Видишь? Я ничего не придумал. Мой контроль над Гильдией будет выражается в том, что у её руля станет Алесса, мне некогда возится с вами лично, а используя тебя в качестве посредника обе стороны останутся в выигрыше. — Я? И ты настолько уверен, что я буду делать то, что ты скажешь? — С неким внутренним протестом спросила Алесса. — Мне все равно, что ты будешь делать с Гильдией, мне на неё плевать, но мои приказы в будущем должны выполнятся быстро, качественно и бесплатно. Вы нужны мне как ещё один источник информации обо всем и всех на свете. Не более. — То есть ты не будешь лезть во внутренние дела Гильдии, оставляя все на нас, а просто будешь время от времени вызвать нам заказы на добычу информации, а мы будем исполнять их за свой счёт? — Спросил Бриньольф, в упор смотря на меня. — Да, с несколькими оговорками. Мой голос будет иметь приоритет в случае решения глобальных вопросов, так же как и голос Алессы, во всем остальном наше сотрудничество будет походить на то, что у вас с Мавен, но с более мягкими условиями. — Это все? — Как-то даже неверяще спросил Брин. — Да. — Это приемлемо, — после нескольких секунд молчания, наконец, ответил Бриньольф, —, но только если это все условия. — Да это все. — Мы согласны… Мавен это не понравится…, — вздохнул Брин. — Это не проблема, — подойдя к тумбочке на которой лежали несколько чистых листов бумаги, я взял один из них. Клинок Горя легко разрезал кожу на ладони, а из пореза быстрым потоком заструилась кровь. Приложив раскрытую ладонь к листу, я подождал некоторое время, чтобы получился отчетливый отпечаток раскрытой ладони. Черкнув под ней пару строк с помощью собственной крови и передал этот листок Брину. Ну, вот снова то же чувство что и раньше, вот и отметай потом теорию о том, что в моей голове не копались, — держи. — Это что? — Просил весьма ошарашенный моими действиями Бриньольф да и Алесса сидела тоже очень удивленная. — Это знак того что ваша Гильдия находится под прямым патронажем одного из Чёрной Руки и залог того, что Мавен не посмеет на вас давить и вставлять палки в колеса. А если она не внемлет голосу разума, то передайте ей, что я не прочь освежить собственные навыки и отправить к Отцу Ужаса очередную жалкую душонку. — Умеешь ты подбодрить, — нервно хихикнула Алесса. — Деньги можете получить в Вайтране, мой хускарл имеет право распоряжаться моими средствами, я дам ей свои указания и завтра утром она отправится в Вайтран, где будет ждать посыльного от Гильдии, чтобы передать ему деньги. Надеюсь, что вы в состоянии не проворонить ваш шанс на спасение пока он будет в дороге. На этом все? — Да. — Да это все, можешь идти Брин. — Ага, оставляю тебя тут одну Птичка, будь осторожна рядом с ним, — и неприязливый взгляд в мою сторону. Вот и остался я наедине с Алессой, надо было бы снова завести разговор, но мы оба молчали, она думала над всем тем, что услышала и узнала за этот весьма насыщенный вечер. А я думал о том, что врать хоть и нехорошо, но иногда весьма полезно. Главное не завраться. Вот так сидели и молчали. - Я тебя не узнаю, Уроборос... - печально сказала Алесса, но вот не только печаль была в ее голосе: злость, обида, гнев, разочарование, тоска. — Ни в чем не хочешь меня обвинить? Странно — Едко усмехнулся я. — Обвинить? Как оказалось я о тебе ничего не знаю, что бы обвинять тебя в чем-то. Все это время я думала, что знаю тебя, но как оказалось этот всего лишь твоя маска, очередная из, наверное, весьма не малого списка. Так в чем тебя обвинять? В том, что ты никогда не был честен со мной, а просто преследовал свои собственные, неизвестные мне цели используя для этого меня. Что ты не сказал мне и слова правды о себе, а кормил очередной порции вранья. В этом тебя обвинять? Хоть в постели был хорош и то хорошо, — её голос был холоден и сух, вот только моя эмпатия чётко давала представление о том, что у неё сейчас на душе. А она была зла на меня очень зла и обижена. Эх, нажил я себе проблем, снова. — Маски я надеваю с другими, с тобой я всегда старался быть предельно честен во всем. Да некоторые вещи я от тебя скрыл, как например свою причастность к Братству, но это для твоего же блага, да и скрываю я от тебя, откровенно говоря, не так уж много, примерно столько же, сколько и ты от меня. Я так, например, до сих пор крайне мало знаю о твоём прошлом, кто твои родители и где ты родилась, как проводила детство для меня полнейшая загадка. — О! Так теперь я что ли виновата во всем? — Ни в чем ты не виновата, Алесса, просто я хотел указать на то, что у каждого есть право на свои собственные секреты. И у тебя и у меня. Вот и все. — Ха! И сколько же их у тебя ещё? — Как я сказал не так много, как тебе могло показаться. — И после того, что ты сегодня устроил, я тебе должна поверить? — Да, — в отличие от Алессы, которая сейчас была весьма возбужденной, я был её полной противоположностью, откат за моё насилие над собственным разумом настиг меня и теперь все испытываемые мной эмоции доносились до меня словно сквозь толстый слой ваты, они были совсем незначительны, можно сказать, что меня настигло эмоциональное опустошение. — Наведи хоть одну причину, почему я тебе должна верить? — … — Молчишь? Вот и молчи дальше, а с меня этого хватит! Я ухожу! — Зло бросила она и пошла к дверям Дверь громко закрылась за Алессой заставив, поморщится от столь громкого звука. Вот ты и доигрался Уроборос, первая серьёзная ссора закончилась не примирением, а почти разрывом. Эх, вот жеж! Добравшись обратно до своей комнаты, я не застал там двух бывших здесь убийц, зато в ней были Эйла и Лидия. Ну, хоть какой-то плюс за этот вечер, не нужно их искать. Подойдя к своей кровати я, лишившись всяких моральных сил, рухнул на неё. Моё появление не осталось незамеченными двумя женщинами и они пристально следили за моими действиями. Вот Эйла что-то мысленно обдумала и двинулась ко мне. — Не хочет ли мне мой достопочтенный подопечных рассказать своей недостойной телохранительнице, где он все это время шлялся! — Сначала спокойно и умиротворено, а под конец зло и громко приговорила Эйла. — Не начинай, у меня нет никакого желания начинать очередные склоки. Я очень устал. — И где же? А дальше от меня последовал весьма и весьма краткий рассказ о том, что сегодня было и если о событиях в Гильдии Эйла уже была осведомлена от Дженни, от чего собственно и была зла. Как же её подопечного убивают, а она об этом ни сном, ни духом. То о том, что случилось после она не знала. Лидия же не знала вообще ничего и потому внимательно слушала мою речь и под конец была обиженная на меня зато, что я взял с собой в Гильдию Дженни, а не её. Хотя на это она была обиженная ещё тогда, когда я только решил, кто со мной пойдёт, но после всего её обида стала сильней. И пришлось мирится уже с ней, стараясь чтобы её обида сошла на нет. Мне это удалось, слава мне. — Больше я от тебя ни на шаг, Уроборос. Запомни это, — сказала Эйла после моего рассказа, твёрдо и даже упрямо смотря на меня, я спорить не стал и только кивнул в знак согласия с её словами, от чего она довольно улыбнулась. — Тан, я как ваш хускарл тоже не могу в свою очередь оставить вас без присмотра, в конце концов, это моя прямая обязанность и позор мне, если я её не исполню, — а вот упрямства в эмоциях Лидии было на несколько порядков больше, чем у Эйлы, а мне ведь ещё её уговаривать вернутся в Вайтран, ну что за упрямая нордка. Я этого не выдержу. — Так, для тебя будет вообще другое задание и не смей мне перечить, кто из нас двоих тан. Ты или я? — В ответ Лидия упрямо надулась и зло зашипела. — Поверь, если бы этого не требовали обстоятельства, то я был бы не против, но увы мне просто больше некому поручить это задание, — и я объяснил ей суть того дела, которое ей предстоит сделать. Лидия упрямилась, Лидия уговаривала, Лидия даже решилась давить на жалость, что для неё неслыханно, но в итоге она сдалась. — Не переживай, как только ты выполнишь моё задание, можешь смело отправляется в Коллегию магов, где я тебя буду ждать, но перед этим не забудь нанять слуг которые бы смотрели за поместьем в наше отсутствие. — Хорошо, тан, как только так я сразу к вам, — строго и важно произнесла Лидия, от чего я внутренне улыбнулся. — Ложитесь спать, нам завтра нужно рано вставать, я не намерен оставаться в этом городе больше, а потому мы завтра уходим отсюда. — Припасы у нас есть, так что да можно ехать, — кивнула Эйла. — Хорошо, тан, — как верный слуга согласилась со мнением своего господина Лидия. На следующий день мы втроём мчались по пыльным дорогам Скайрима, оставив столицу воров далеко за спиной. Я было хотел попрощаться с Алессой, но она видимо решила избегать меня и демонстративно игнорировать, когда я все же нашел её. Плюнув на это, я решил, что пускай себе думает, что хочет и делает что хочет, а у меня есть свои планы, все равно она на ближайший пяток лет застрянет в Рифтене, погребена под ворохом проблем Гильдии, не зря же я поставил ультиматум о её назначении на пост Главы. Пройдёт время, она остынет и тогда я снова попробую поговорить с ней. А если и тогда её ответ будет, нет, то и скатертью ей дорога. Мне, конечно, будет обидно, но не настолько чтобы уживаться по этому поводу и бегать за ней как собачка, вымаливая её прощение, я не собираюсь. Не могу сказать, что я её любил, но мне точно было с ней тепло и приятно и её потеря для меня хоть и будет неприятна, но далеко не смертельна. А через месяц я вместе с другими будущими магами стоял в одном из огромных залов Коллегии и намеривался слушать вступительную речь архимага Савоса Арена. — Добро пожаловать в сердце магии Скайрима — Коллегию Магов. Я рад вас приветствовать здесь, а также я рад, что в этом году к нам поступило столь много новых одаренных студиозов среди которых, несомненно, есть очень одаренные личности. Не буду вам мусолить мозги очередной заумной речью, а расскажу немного о себе, ваших будущих учителях, жизни Коллегии в целом. Итак, начну с себя, многие называют меня архимагом, но это ложь и клевета на самом деле архимагом меня зовут только из-за того, что я управляю Коллегией, а так я Магистр ветви Разрушения и школы Зачарования. Ко мне можно подходить с вопросами по этим школам и с вопросами связанными с самой Коллегией, впрочем, с последним лучше обращаться к вашим кураторам. Дальше все ваши учителя имеют звание Мастера, а некоторые и Магистра, они будут рады пояснить и научить вас всему, что вы захотите знать в пределах разумного, конечно же. Они как впрочем, и я не делят магию на хорошую и плохую, добрую и злую они дают вам знания, а уж как вам ими распоряжаться решаете только вы. Позже, в зависимости от ваших успехов на пути изучения Тайных Искусств вы сможете выбрать один или несколько факультетов, где будете обучаться ну и соответственно выберете Ветвь и Школу магии, к которой вас тянет обучаться. Не удивляйтесь, если увидите на боевом факультете представителей ветви Восстановления школы Целительства, ведь кому лучше знать, как убить, как не тому, кто может исцелять. Далее по вопросу жительства. Нравы у нас свободные и поэтому у нас три общежития, мужское, женское и смешанное, каждый имеет свою личную комнату. Можете жить в компании, никто мешать вам не будет. И самое главное, учеба начнется через неделю по окончанию вступительных тестов. — Мастер Савос, а почему тогда вы перед нами выступаете? — задала интересный вопрос чернявая нордка. — Дело в том, что в этот год слишком много поступающих, сотня за два дня. Обычно столько поступают за все время данное на тесты, а тут только за два дня. Вот я с остальными Мастерами сели подумали и решили впустить вас в нашу обитель немного раньше и не держать вас в тавернах. — Спасибо за пояснение Мастер. — А теперь все могут быть свободные. Общежитие было просто вау, не в смысле стоимости, а в смысле удобства и размера. Каждая комната была достаточно большой где-то семь на семь, метров может чуток меньше. Окна выходили на миловидный вид одного из садов Коллегии и давали достаточно солнечного света в саму комнату. В дальнем правом углу стояло двухметровое зеркало в противоположном угле стоял шкаф для одежды, а возле него письменный стол, возле окна стоял маленький столик на три человека и кресла. Сразу видно, что дерево дорогое плюс ручная обработка добавляла цены этим вещам. — Кроватка моя родненькая, как же я по тебе соскучился! — я сразу же нашел свое любимое место в этой комнате на все года вперед. Упав на нее, я поднял над головой листок бумаги, на котором был перечень всех школ и факультетов, которые можно было изучать. И честно говоря, они мне нравились, их было много. Наконец-то я смогу удовлетворить свой информационный голод, наконец-то. Изучить из этого списка я хотел многое, и ограничивать я себя в этом желании не буду. А потому вдумчиво пройдясь по списку, я отметил для себя четырнадцать пунктов. Для любого другого жителя Тамриэля это была запредельная цифра, но для меня это было как раз самое то, чтобы держать себя в тонусе. У меня в школе было больше предметов, и ничего, со всеми справлялся, тут будет также. Конец первой книги