Make a wish when a Blackbird flies

Прошло несколько дней, и мне наконец-то позволили выписаться из больницы, но перед этим меня навестили все обитатели ярмарки. Каждый из них пришёл в ужас, узнав, на что был способен Нейт, но ещё больше бывших коллег шокировала новость о том, что я собирался покинуть ярмарку. Когда первоначальный ступор рассеялся, они, казалось, восприняли моё решение довольно-таки спокойно, что, в свою очередь, поразило меня. — Минуту. Вы все знали, кто он. Так почему никто не удосужился рассказать мне об этом? — спросил я, как только увидел виноватое выражение на их лицах. — Мы пытались, Фрэнк, — сказала Нэнси. — Даже он сам признавался тебе. — Нет, я бы помнил о таком… — не совсем уверенный в собственных словах, я запнулся: то же самое я говорил до того, как вспомнил подробности из прошлого. — В том-то и дело. Все те лекарства, которые тебя заставляли принимать в… в том месте, не могли не нанести некоторые повреждения. Когда Джерард впервые увидел тебя на ярмарке, он пытался заговорить о прошлом, сказать, что вы знали друг друга. Ты же психанул и, став жертвой чего-то вроде психической атаки, убежал. Не прошло и двух минут, как ты вернулся, словно ничего не случилось, — объяснила она. — Прости, — мягко обратился я к Джерарду, который в ответ лишь грустно улыбнулся и сжал мою руку. — Мы думали, что лучше не выносить вопрос на обсуждение и просто подождать, пока ты сам не вспомнишь, если это вообще произойдёт. У тебя и так было много проблем. — Каких проблем? — спросил я. Нэнси вздохнула: ей явно не хотелось давать детальное объяснение в подобной обстановке. — Помнишь, когда ты проснулся оттого, что у тебя случился припадок? Ну… это произошло далеко не впервые. Чаще всего ты страдал от них в первые дни на ярмарке, но тогда ты ничего не запоминал, просто просыпал их. Потом, после твоего рассказа о тех методах лечения, я начала подозревать, что, возможно, дело в повреждении нервов. Хотя я и не знала наверняка, так как не располагала необходимым оборудованием. Хотел бы я сказать, что её слова прояснили некоторые моменты, но они ни черта не прояснили, потому что те припадки стёрлись из моей памяти подчистую. Неужели эта проблема носит хронический характер? — Это произойдёт снова? Провалы в памяти и судороги не оставят меня в покое? — Не могу ответить на твой вопрос. Придётся спросить у настоящего врача, — ответила Нэнси, пожав плечами. Я не стал советоваться с врачом. Мы решили, что будет лучше пока оставить всё как есть и вернуться, если тревожные симптомы снова дадут о себе знать. Джерард помог мне покинуть здание больницы, делая всё за меня, — открывая двери, нажимая на кнопку лифта; он не отходил слишком далеко, словно боялся, что я могу исчезнуть вновь. Мы подошли к машине и, как и раньше, Джерард распахнул передо мной дверь и помог забраться внутрь. Я был слегка накачан обезболивающими из-за сломанного ребра, поэтому, как только упал на сиденье, — пусть и немного неудобное — почувствовал лёгкую сонливость. Сев рядом, Джерард сразу же обратил внимание на охватившую меня усталость. — Можешь поспать. Дорога до дома займёт немало времени. — Тебе не будет скучно? — промямлил я, пытаясь подавить зевок. — Переживу как-нибудь. Ты нуждаешься в отдыхе, — отозвался он, поглаживая меня по ноге. Я медленно кивнул и закрыл глаза, заснув ещё до того, как запустился двигатель. Спустя несколько часов, наполненных странными снами с участием звёзд и детских площадок, действие таблеток сошло на нет, и я проснулся с болезненным стоном. — Эй, мы почти на месте, — сказал Джерард. Он выглядел усталым и разбитым после столь долгой поездки. На улице уже было темно, но он не собирался останавливаться, пока мы не доедем до дома. Через полтора часа мы наконец-то добрались до конечного пункта. Нас встретил коричневый комок шерсти. — Камея! — ахнул я, как только мы миновали красную входную дверь. Щенок ринулся ко мне, громко лая. Я опустился на колени так, чтобы поприветствовать её и при этом не задеть ребро, и заметил большую повязку, очевидно, прикрывавшую рану на боку собаки. Я впервые окинул взглядом внутреннее убранство дома. — Я был здесь раньше? — поинтересовался я. Всё здесь казалось знакомым. — Не думаю. Я приобрёл этот дом почти сразу после повышения, — донёсся из кухни голос Джерарда. Я встал и направился к нему. Детектив стоял у раковины, наполняя стакан водой, но моё внимание всецело поглотил круглый стол. Я был уверен: что-то произошло именно в этой комнате. — Могу поклясться, что был здесь раньше… — пробормотал я. Джерард подошёл ко мне и протянул стакан воды и несколько таблеток. — Ну, уже поздно, и мы оба очень устали. Я принял лекарство, и мы пошли спать. Камея получила разрешение устроиться в ногах. Следующие несколько дней ознаменовались беготнёй Джерарда: сначала он пошёл в полицейский участок, чтобы объявить о досрочном уходе в отставку и подписать некоторые документы; затем направился на ярмарку, чтобы забрать мои пожитки; затем снова вернулся в участок, подписал ещё больше бумаг и забрал последнюю зарплату; затем ещё раз посетил ярмарку после того, как я сказал, что он забыл некоторые вещи; нельзя не упомянуть о визите к ветеринару ради снятия швов с раны Камеи, поездке в продуктовый магазин и последнее посещение участка, чтобы забрать небольшую причитавшуюся ему пенсию. Я же отлёживался в постели, приподнявшись на хорошо взбитых подушках и навёрстывая пропущенные за десять лет эпизоды ТВ-программ. В один из таких дней, когда Джи ещё не вернулся, а я был дома один, смотрел дрянные мыльные оперы и обнимал собаку, зазвонил телефон. Я испустил полный досады вздох, убавил громкость и поднял беспроводную трубку с прикроватной тумбочки. — Алло? — последовала короткая пауза. — Алло? — сказал человек по ту сторону телефонной трубки. С уверенность я мог сказать лишь одно: он был мужчиной. — Алло? — глупо повторил я. — Эм, кто это? Мой голос сменился ещё одной короткой паузой. — Джерард дома? — спросил собеседник. Мой желудок сделал сальто после этой реплики. — Нет, он, эм, вышел. Кто это? — спросил ещё раз я, попытавшись немного выпрямиться, но бросил тщетные попытки, когда осознал, что боли не избежать. — Это… это Майки, — послышался наконец ответ. Майки! Я не узнал его голос сразу, но теперь, представив лицо брата Джи достаточно хорошо, понял, что он не может принадлежать никому другому. Конечно, голос несколько изменился в процессе взросления, но в целом оставался прежним. Я не знал, что сказать. Он хотя бы понимает, с кем разговаривает? — Приятно слышать, что с тобой всё хорошо, Фрэнк. Всё-таки понимает. — Как… — Джерард отправил мне сообщение. Написал, что вы вернулись, и, когда он не ответил на звонок, я предположил… — Майки замялся. Мы оба умолкли. — Джи сказал, что именно ты нашёл мою… — он закашлялся, не желая произносить последнее слово, но я понял его намёк. — Да, я. И снова повисла гнетущая тишина. На этот раз её нарушил я. — Несправедливо, когда плохие вещи случаются с хорошими людьми. Но, думаю, несмотря на все горести, хорошие люди остаются хорошими. Когда с ними происходит нечто ужасное, они лишь становятся лучше. Ведь когда жизнь абсолютно безоблачна, происходящее воспринимается как данность, и, дабы побороть скуку, они вытворяют что-то плохое сами, — сказал я непонятно зачем. Наверное, просто надеялся подбодрить его этими словами. — Майки, мне так жаль, что всё это случилось с тобой. — Спасибо, — в его голосе слышались слёзы. — Спасибо за то, что вернул её домой в самом конце. — Благодарить надо не меня, а твоего брата. — Знаю, знаю. Просто всё так сложно. И Алисия… Она не хочет разговаривать, почти не ест и ночами напролёт плачет, вместо того чтобы спать. Я понятия не имею, что делать. — С ней всё будет хорошо. Просто будь рядом. Убедись, что она знает, что страдает не одна. И тогда вы переживёте горе вместе. Всё наладится, поверь мне. Никому не нравится пребывать в одиночестве в минуты отчаяния. Хотел бы я, чтобы кто-то был рядом со мной, когда нет сил справляться в одиночку. — Я так рад, что ты вернулся, Фрэнк. Джи невероятно скучал по тебе, — сказал Майки, вероятно, желая сменить тему. — Знаю. И, хотя я долгое время не мог вспомнить его, мне кажется, я тоже по нему в некотором роде скучал. Мы говорили не о том, что каждому из нас хотелось обсудить по телефону, но я не собирался вешать трубку, откладывая продолжение беседы на другой день. Он был моим лучшим другом, и я тосковал по нему почти так же, как и по Джерарду. — Он спас мне жизнь, знаешь ли. И я имею в виду не недавнее происшествие, а все те ситуации, в которые я попадал после первого знакомства и даже задолго до него. — Не понимаю, — отозвался Майки. — Когда я был совсем маленьким, я гулял в парке и упал, сильно ударившись обо что-то головой. Даже видел звёзды — как в мультиках, но настоящие. И я увидел их снова несколько недель назад, когда умер в том месте. Я погибал дважды — и дважды оказывался спасённым твоим братом. Через некоторое время после случайной первой встречи умерла моя бабушка, и тогда началась вся эта чертовщина. Но он ни разу не отрёкся от меня. Думаю, мы созданы для того, чтобы быть вместе, — попытался я пояснить обрывки воспоминаний. — Ты имеешь в виду что-то вроде судьбы? — Нет, не судьбу и не жребий. Это больше похоже на естественную волю Вселенной. Словно всё происходит идеально своевременно, как по часам, в самый нужный момент. К сожалению, моё предположение относится и к печальным событиям. Например, к тому, что произошло с тобой и со мной. — Теперь я понимаю, да. Но от этого не становится легче. — Вы с Алисией просто обязаны как-нибудь прийти на ужин. Так мы наверстаем упущенное, и вы с Джи наконец-то помиритесь, — предложил я. Майки издал короткий смешок. — Да, отличная идея. Примерно через час мы повесили трубки, пообещав поддерживать связь друг с другом и увидеться, когда мне станет лучше. Вскоре домой вернулся усталый Джерард, который, казалось, вот-вот рухнет. — Ну, вроде я разобрался со всеми делами и теперь могу пока никуда не выходить. Надеюсь, — выпалил он и, как я и предсказал, обрушился на кровать. — Всё будет хорошо. Лучше, чем когда-либо прежде. Джерард повернулся и почти невесомо поцеловал меня. — Я люблю тебя, я люблю тебя. — Где-то в доме заиграло радио. Достаточно громко, чтобы мы услышали нежную мелодию нашей песни. Вот так и закончилась наша история. С тех пор дела действительно пошли на лад. Джи и Майки вскоре помирились и снова стали братьями. В отличие от Джерарда, который не сумел простить себя за проведённые врозь десять лет, я предпочёл забыть обо всём и думать лишь о нашем будущем. С того дня мы жили счастливо, и, по странному стечению обстоятельств, я больше никогда не видел призраков.