"-А ты знаешь, пацан, что трахать я тебя буду по-взрослому?"

—Камера. Мотор. Начали! Я облизал пересохшие губы и чуть ослабил узел банта на воротнике. — Герцог, я же говорил, что между нами ничего не будет, зачем тогда, позвольте узнать, вы пригласили меня в свои покои? Да еще и при том, что вам известно, в каком я состоянии. Алекс несколькими быстрыми движениями скинул камзол и подскочил ко мне. — А давайте перейдем на «ты», мой дорогой граф. — Я не ваш, — а мое тело говорит обратное. — Ошибаетесь. Хотите скажу, чего вы желаете сейчас больше всего? Меня, — он схватил мои запястья и притянул к себе. Так надежно было в его объятиях. Но обманчиво. Его рука развязала шнуровку на костюме и стянула с меня жилетку. Я замер. Моя белая рубашка создавала резкий контраст с его черной. Как день и ночь. Алекс кинул меня на кровать и, прижав руки к простыням, ногой раздвинул бедра. Простыни приятно холодили горящее тело. Я таки не сдержал стон, когда его колено слегка потерло мой пах. — А вы чувствительны, я ведь еще даже не начал. Чуть не зарыдав от бессилия и нахлынувшего желания, я попытался вырваться и хотя бы повести игру по своим правилам. Меня же банально изнасилуют, если ничего не предприму. Только ничего не вышло. — Пусти, — я смог только сдавленно просипеть, пока его язык выводил на моей шее и ключицах замысловатые узоры. — Не бойся, малыш, — он на мгновение отвлекся и поцеловал меня, глубоко и страстно. — Я сделаю приятно не только себе. Знаешь, что твой запах безумно соблазнительный? Он потерся носом о моё ухо, обжигая его имитацией шепота и кусая мочку. Я задрожал — его руки в это время довольно грубо исследовали мое тело. Когда он провел ладонью по пояснице, я снова не выдержал и громко застонал. — О, слабое место! — Дарес так искренне обрадовался, что мне стало по-настоящему страшно. — Вы чересчур много болтаете, Ваша Светлость, — мой срывающийся голос сейчас бы даже Зак не узнал. — Наконец вы соизволили хоть как-то среагировать, — герцог резко стянул с меня всю одежду, вырывая у рубашки пуговицы и в клочья разрывая ленты на штанах. Я недовольно дернулся, но он прижал мои бедра к кровати и прошелся языком по дорожке от пупка до низа живота, с предвкушением и животной страстью разглядывая мой пах. Щеки залила краска. — Остановись, пожалуйста, — я пытался подавить желание и прикрыться руками, но мне этого сделать не дали. — Ну уж нет, слишком долго я ждал, — герцог мягко, но твердо отвел мои руки назад и раздвинул колени, переворачивая на живот. Мы, казалось, оба перестали играть. Я всхлипнул и по—кошачьи выгнулся, не в силах сдерживаться. Поддерживая меня на весу, Дарес мгновенно разделся до конца. Красивые, сильные руки, накачанные ноги, аппетитные кубики пресса на животе — и я рядом с таким совершенством. Ладно, самоуничижением займусь после, а пока буду наслаждаться процессом. Его темно-красные пряди чуть намокли, а губы ни на секунду не покидала довольная ухмылка. Хмыкнув довольно, он глубоко задышал, стараясь получше впитать мой запах. Я еще шире раздвинул ноги, призывая его действовать. Но, похоже, красноволосый демон решил отплатить мне за все шуточки и издевательства. Такое чувство, будто он взял реванш в сражении между нами. Ну ничего, мы еще посмотрим, кто кого! Это ведь лишь начало. Он неторопливо поглаживал мои ноги, спину, поясницу, наблюдая, как я мучаюсь и извиваюсь в его руках. О боги, я никогда в жизни такого не испытывал! Кажется, от возбуждения сейчас сойдешь с ума. Мой член уже давно стоял, а из задницы вытекала смазка. Рука Алекса наконец дотронулась до покрасневшей головки, и он пальцами провел от основания до нее. Я попытался толкнуться в его руку, но Алекс просек это и придержал мои бедра. Слегка помассировав и сжав, он отстранился. Я разочарованно застонал и, изогнувшись, жалостливо посмотрел на своего мучителя. Тот на мгновение замер и судорожно облизнул губы. — А ведь ты даже не представляешь, как это безумно эротично выглядит, мой дорогой граф. Да уж, все, что сейчас происходит — безумие. Чуть повернув к себе моё лицо, он протянул к моим губам руку. Я мгновенно понял, чего он хочет и кончиком языка лизнул его пальцы. Хоть практического опыта мне не доставало, но все окупалось интернетом и соответствующей литературой. Алекс был... вкусным. Шершавые пальцы, нежная кожа и еще не до конца сошедший после соревнований загар. Я быстро опьянел от вкуса его кожи: корица и коньяк. Странное и дикое сочетание. Пощекотав подушечки, я слегка поцеловал ладонь и чуть обхватил губами два пальца. Старательно выводя одному мне понятные рисунки языком на его коже, старался взять их в рот полностью. «Совсем как в той порнушке» — вспомнилось невольно. Это меня разозлило. Сейчас с ним не тот противный омега, а я! Со злости прихватил кожу на сгибе ладони зубами и тут же пожалел об этом. Алекс убрал руку, разрывая тонкую ниточку слюны от моих губ, и лизнул место укуса, пошло улыбнувшись. — Плохой и своенравный граф. Наказать тебя, что ли?— Алекс явно сдерживался на пределе сил. Наказать? Чуть прикрыв глаза, опустил голову. О да, я только этого и жду! Давай быстрее, Дарес, я не затем так долго держался, чтобы терпеть сейчас твои издевательства! Я тут тебя хочу вообще-то. Думаешь, я не замечал как ты на меня пялишься? Как кот на сметану за стеклом! А теперь ему радоваться нужно, что стекло исчезло, а он «растягивает удовольствие». И где же это его хваленое «по-взрослому»? Зарычав, я схватил его руку и, пока он не очухался, приказал: — Герцог, или вы сейчас делаете это, или я ухожу утешаться к вашему секретарю. Он такой симпатичный и, в отличие от вас, гораздо увереннее действует. Алекс прищурился и прошипел: — А ну-ка повтори, мальчишка. Моя голова оказалась впечатана в подушки, а задницу в то же мгновение пронзила острая боль. Я закричал, стараясь отодвинуться. Вы уж простите, но даже во время течки несколько пальцев без подготовки — явный перебор. Хоть я делал так дома, но даже тогда было больно. Алекс чуть ослабил напор, давая привыкнуть. Массируя мышцы ануса, он растягивал меня, рыча что-то и охлаждая пылающую кожу дыханием. Нежно поцеловав уголок моих губ, он сорвался. Довольно грубо и быстро разработав меня и вымазав все бедра смазкой, он вытащил пальцы и, поудобнее устроившись между моих ног, вошел в меня. Я ахнул, в панике хватая ртом воздух. Боль была, но будто приглушенная. Замерев, я чуть поддался навстречу партнеру, желая больше испытать этой странной смеси чувств. Он поерзал и усмехнулся: — Горячо. И узкий ты. А говорил, что не девственник. Стараясь не причинять мне лишней боли (я заботу оценил, когда потом ноги свести не мог), он медленно, но неумолимо насаживал меня на себя, замедлялся, но потом снова не выдерживал, и, особенно сильно толкнувшись, входил до конца, со смачным звуком впечатываясь в мои ягодицы. Я стонал уже не переставая. Алекс целовал мою спину, ласкал руками, будто извиняясь за грубость, а через мгновение снова кусал и сжимал ноги до синяков, входя и выходя на всю длину. Его ритм был неровным: то частым и болезненным, то мучительно медленным. Остановившись только на мгновение, он перевернул меня лицом к себе и снова впился в губы обжигающим поцелуем. В такой позе — лицом к нему и сверху было еще слаще и восхитительнее. Я запустил руки в его волосы, поразившись их мягкости. Мельком заметил, что простыни сбились, а одеяло скинуто на пол, да еще и одежда разбросана в художественном беспорядке. Долго отвлекаться мне не дали. Алекс дернул меня за волосы, заставляя изогнуться. А упоительный марафон все продолжался. Наши стоны и рваные вдохи слились в одну безумную музыку. В реальности его голос еще прекраснее. Внутри все жгло, кожа горела, а ощущение абсолютной наполненности выносило из головы все мысли. Я уже давно забыл о своей роли и о том, где нахожусь. Прожекторы и камеры стали чем-то далеким и не важным. И все время я видел его глаза. Раньше я всегда сходил с ума именно по ним. Вишневые, яркие, завораживающие. А во взгляде только уверенность и вызов собственной жизни. Тут Алекс вошел под другим углом и по моему телу будто прошел электрический ток. Я выгнулся в объятиях мужчины и срывающимся голосом стал, забыв о смущении и гордости, умолять: — Еще, еще, — вонзая в его плечи специально отращенные для такого дела ногти. Дарес, не стесняясь, оставлял на мне болезненные засосы и кусал кожу. Положив ладони на мою талию, он задавал свой ритм, доводя меня до исступления, но не давая кончить. Наконец он положил руку на мой член и стал двигать в такт своим движениям. Тут уже надолго не хватило меня. Безумный, сносящий все барьеры в моей голове, оргазм захватил каждую клетку тела. Теперь я понимаю как это, когда мир разлетается на мириады осколков. Поймав взгляд кончившего вслед за мной Алекса, беззвучно прошептал: — Я люблю тебя... И погрузился в спасительную темноту. Алекс упал следом, обнимая возлюбленного и зарываясь лицом в его колючие черные волосы. Они все-таки оказались на ощупь такими же, какими и на вид. Рентаро Соуджи осталось только присвистнуть и тихо-тихо скомандовать: — Снято. Пробуждение было... странным. Во-первых, я проснулся в своей постели, хотя четко помнил, что вырубился на площадке. Во-вторых, из моей кухни пахло едой (впервые за два года!). В-третьих, я чувствовал запах Зака. Я бы предпочел Алекса, но что поделать? С трудом сведя ноги, потер ноющую поясницу и оглядел себя в зеркале. Вот интересно, единственное, что я не помню — как меня сюда притащили. Отражение было, мягко говоря, не очень. Синяки и засосы. Стянул бриджи: еще и из задницы его сперма вытекает. Ну спасибо, любимый. Потрогав фиолетовый отпечаток зубов на шее, поморщился от боли и вдруг подумал, что по описанию это очень похоже на метку альфы. В недоумении почесал затылок, но решил забить. На кухне Зака не было, но имелись еда и записка. «Кесс, это было нечто! Вы просто великолепны! Вся съемочная группа долго отходила, хотя к подобному мы уже и попривыкли. Ты просто молодец, я в тебе не ошибся. Ты даже роль свою до конца выдержал! В общем, на отдых четыре дня, а то тебя еле до дома довезли — ты совсем на ногах не держишься. От Алекса мы тебя спрячем, так что не бойся. И по поводу метки не волнуйся — сойдет, если не будешь с ним пересекаться. Хорошего отдыха!» Со всем согласен, кроме одного — пересекаться мне с ним очень даже хочется. А про метку-то я прав был. Настроение поднялось. Плотно поев, намазал все следы «бурной ночи» кремом и улегся досыпать сладкий сон. В нем Алекс признавался мне в любви и давал обещание больше ни с кем в порнофильмах не играть. Проснулся я ближе к вечеру. Мышцы больше не болели, но сладко побаливали, напоминая приятные моменты. Сев почитать, я не заметил как увлекся и наступило утро. Подремав чуток (я как кот какой-то, сплю, ем, сплю, ем), решил проверить дела на сайте в своем рекламном агентстве, но вдруг сыграл внезапный раздражитель. В дверь стали названивать с упорством заядлого задрота, щелкающего мышкой. Да еще и ногами подолбились. Я, только что устроив своё больное тело в мягкое кресло, с ворчанием поднялся и, хромая, поплелся открывать. Посмотрев в глазок, отвернулся, потер глаза и снова посмотрел. — Кесс, мать твою, придурок гребанный, немедленно открывай! Я знаю, что ты там! Я сглотнул и протянул дрожащие руки к замку. Звонки стихли, видимо, он услышал щелчок. Я постарался отползти подальше, как дверь распахнулась, представляя моему взору разъяренного Дареса. И что все это значит? Спрятали они меня, да?