Дворино-драбблы

- Ну, ты и загнул! – качает головой Двалин, одним махом ополовинивая здоровенный бокал. – Золотые реки из Эребора к ним потекут, как же… - Зато теперь у нас есть оружие и припасы. И лодка, чтобы переправиться через озеро, - облокотившись на подоконник, Торин бросает взгляд на улицу, где взбудораженная толпа не торопится расходиться. - Бургомистр клятвенно заверил, что готов предоставить все необходимое по первому требованию. - Ради того, чтобы разделить несметные сокровища нашего народа? Кто бы сомневался, - хмыкает Двалин. - Слышал бы это твой дед… - Думаешь, не оценил бы? - Думаю, он считал, что главная задача гномов - преумножать богатства, а не делиться ими. - Какую-то компенсацию все равно придется предоставить. А насчет пропорции Балин договорится, - усмехается Торин. - Десятикратная стоимость Эсгарота? - Этих лачуг? Да их хоть двадцать раз отстраивай – все одно немного выйдет. - Смотря из чего строить. - Там видно будет, - хмурится Торин. – Ты сам-то с чего вдруг разошелся? Торин, сын Трайна, сына Трора… - Решил сразу прояснить, а то еще вышло бы как в прошлый раз, когда в Дунланд добирались, - ворчит Двалин. Торин закашливается, поперхнувшись пивом. Такое и правда сложно забыть. В людских селениях, которые они проезжали, жители сроду не видели женщин-гномов, но наслушавшись старых преданий, накрепко вбили себе в голову, что они носят бороды, мужскую одежду, владеют оружием и вообще мало чем отличаются от гномов-мужчин. Так что не стоило удивляться, когда хозяин постоялого двора в ответ на заявление Двалина, что они намереваются остаться на ночлег, осклабился и поинтересовался, «желают ли господин гном и его очаровательная спутница комнату с двумя кроватями или с одной»? От королевского гнева и знакомства с гномьим мечом трактирщика спасло только то, что Двалину бифштекс встал поперек горла, и Торину пришлось несколько раз приложить его со всей силы по спине, чтобы выбить злополучный кусок. Двалин усмехается в бороду. Потом, когда хозяину не без помощи устойчивых кхуздульских выражений разъяснили, в чем его ошибка, он рассыпался в извинениях, и выставил кувшин эля и по дополнительной порции мяса за счет заведения, но Двалин-то отчетливо помнит, как трактирщик, вручая ему ключи, бормотал себе под нос, что «эти гномы совсем сдурели со своей секретностью, и что он в своей гостинице столько молодоженов повидал любой расы, что научился их за версту чуять, и нечего ему зубы заговаривать…» - Надо было его все-таки проучить, - мрачно цедит Торин. Двалин опрокидывает в глотку остатки пива и ухмыляется. - Ладно тебе… Зато там была такая удобная кровать!