Кощей. Цикл.

Кощею жизнь спокойная да размеренная по нраву. Иной раз нарадоваться не может, ибо никогда в жизни своей долгой так счастлив не был. День-деньской любимым делом занимается, опыты проводит, зелья варит, растения лекарственные выращивает, а вечера с Елисеем проводит, предаваясь страсти, которая за несколько месяцев, что вместе они, ничуть не угасла. Но на сердце Кощеевом все одно не спокойно: ему-то такая жизнь люба, а Елисей, привыкший подвиги во имя отечества совершать, людей спасать от чудищ проклятых, скучал. Как назло, все в государстве царевом было спокойно. Ни загрызней, ни упырей с вурдалаками, ни колдунов распоясавшихся, Соловей-Разбойник и тот угомонился, в торговлю ушел, да такой из него знатный купец вышел – только диву все давались, вот что значит, человек на месте своем. А Елисей вроде и рад этому, а каждый божий день Кощею рассказывает, как, кого и когда он в капусту сек, да как людей простых от гибели неминуемой спасал. Кощей слушал внимательно, не перебивая, восхищался своим другом сердечным искренне. Тот это ценил, потому как после таких рассказов сразу Кощея в опочивальню тащил да творил с ним непотребства всякие до самого утра ко всеобщему удовольствию. И всё бы хорошо, а тоска в глазах его темных Кощею дышать спокойно не позволяла. Хоть самому иди, да мор на соседние селения насылай, чтоб Елисей хоть его мог изничтожить да душу свою, по подвигам истосковавшуюся, успокоить. И неизвестно, до чего бы колдун додумался, ежели бы не день сегодняшний. Влетел в замок Елисей радостный-радостный, от уха до уха улыбается да мечом наточенным потрясает. - А в соседнем селе парня осемнадцати лет оборотень загрыз! – радостно выпалил он. – Середку у него выгрыз! Кощей представил себе картинку, содрогнулся и осторожно произнес: - Хорошие вести! - А то ж! – обрадованно затряс головой бравый богатырь. – Я теперь на оборотня клятого войной пойду! Голову ему отсеку, на кол насажу да по селению пройдусь, чтобы все видели, кто их от напасти спас! – голос Елисея стал мечтательный-мечтательный. – И молитву прочту! - Ну что ж, - кивнул Кощей. – Тогда ступай, занимайся делом любимым, да осторожен будь, побереги себя, побыстрее возвращайся. Елисей просиял, сгреб мужчину любимого в охапку, поцеловал страстно да зашептал на ухо: - Не беспокойся за меня, мигом ворочусь, ты и зелье свое доварить не успеешь. Ты только жди меня. И выспись хорошенько, а то вернусь когда, не до сна нам с тобою будет, - подмигнул. Кощей разулыбался, предвкушая, а потом снял с шеи свой шнурок с амулетом-камешком, в ладонь богатырю вложил: - На удачу. Тот спорить не стал, взял украшение, на себя надел. Ещё раз поцеловал Кощея на прощание, меч в ножны засунул да отправился коня седлать. Конь, успевший привыкнуть к оседлой жизни, когда только и делай, что целый день траву щипай, да подносимые Кощеем яблоки трескай, к намерениям Елисеевым отнесся весьма скептически и даже попытался пару раз хозяина лягнуть. Тот, однако, не сдался, хлестнул разленившуюся скотину по лоснящемуся крупу и конь мигом перестал из себя строить разнесчастного старого и больного сивку, которого злой и бесчувственный хозяин заставляет в поле работать. Обождал Кощей, пока избранник его из виду скроется, да стал сам собираться. Елисей опытным был, сильным да храбрым, однако как тут на месте усидишь, зелья помешивая, когда сердце твое, половинка твоя, на оборотня боем собралась? Оборотни они ить разные бывают, ещё подставится рыцарь под укус ненароком, дык что ж потом, бегай в новолуние, по лесам рыскай, ищи его? К тому же, не простит себе Елисей, если сам нежитью обернется, сам же себя изничтожит, а с позором жить не будет. А Кощей без него жить не сможет, в своем же вареве лечебном и утопится. Обернулся колдун лисом рыжим да по следам богатыря своего возлюбленного побежал. *** Добраться до селения за день Елисей не успел и принял решение в лесу ночевать, благо, не привыкать ему было к таким тяготам и лишениям. Пожалуй, вот так, около костра, на ветках еловых лёжа, он больше ночей провел, чем на мягкой перине в замке царя-батюшки. Гордился им отец, всем в пример ставил, государства соседние стращал сыном-богатырем, у коего в полюбовниках сам Кощей, колдун великий да всемогущий, который и в огне не горит, и в воде не тонет. Елисей и сам не ожидал, что так хорошо его отец к их союзу отнесется, думал, напротив, как доложит брат меньшой, что старший-то, вместо того, чтоб колдуна за злодеяния великие наказать, милуется с ним – сразу войной на него и пойдет. Царь и примчался, только один, без войска. Поглядел своими глазами на парочку колоритную, из сына да Кощея состоявшую, да улыбнулся довольно. Хоть и не понимал царь таких отношений, хоть и хотелось обоих на кол посадить иль в сырой темнице сгноить, чтоб неповадно было на земле русской такие непотребства творить, да только не мог он не признать выгоды от такого союза. Как ни крути, один Кощей силой все царское войско затмит, с ним породниться дорогого стоит. А то, что он царева сына любимого в полюбовники заполучил – так а зато государствам европейским хвастаться можно, что все у него, у царя, так же, как и у них. Хоть и привычно Елисею засыпать под треск костра, в этот раз никак он не мог с собой совладать, все время мыслями к Кощею возвращался. Как он там, спит ли, али снова за книжкой рядом со свечой сидит? Думает ли о нем, переживает ли? Тепло-тепло стало на сердце богатырском, когда представил он, как Кощей по перине ворочается, уснуть никак не может, из-за того, что не хватает ему рядом Елисея. Всю жизнь Елисей готов судьбу благодарить, что когда-то его в замок Кощеев занесло. *** Проснулся богатырь утром ранним, оттого, что непривычно тепло ему было, да что-то под боком заворочалось. Елисей даже подскочил, ожидая кого угодно увидеть, даже треклятого оборотня. Оказалось, под бок ему забрался лис. Взрослый, с шикарным пушистым хвостом и зелеными глазами, заставившими богатыря присвистнуть удивленно, ни разу он не видел, чтоб у зверя глаза такие были. - Краси-и-ивый, - улыбнулся Елисей, протягивая к лису руку. – Кощею бы ты понравился, любит он животину всякую. Лис сам под руку богатырю подставился и даже умудрился изловчиться, подпрыгнуть да в щеку его лизнуть, заставив того рассмеяться звонко. - А ты часом, не бешеный? - с подозрением уточнил Елисей, отсмеявшись. С чего бы зверю дикому облизывать его, как петушок сахарный? Лис будто бы понял, о чем его спрашивают, фыркнул недовольно, повернулся к богатырю хвостом. - Ну, не обижайся, - заискивающе произнес Елисей. – А хочешь, со мной пойдем? Обождешь, покуда я оборотня изничтожу, потом с собой тебя возьму, в замок Кощеев, будешь там как сыр в масле кататься. Запирать тебя Кощей не станет, день-деньской будешь по лесу окрестному бегать, зайцев распоясавшихся ловить, а ночью на двор возвращаться, я бы и лежанку тебе соорудил. Давно Кощей о собаке грезит, да только разве ж колдуну приличному положено обычную животину заводить? А ты как раз бы подошел ему, ещё и глаза у тебя колдовские, зеленые. Лис слушал внимательно, глаз с богатыря не сводя. А потом и вовсе кивнул согласно, в очередной раз безмерно богатыря удивив. Засиживаться Елисей не стал, позавтракал быстро, разделив краюху хлеба с конем, а кусок сыра с лисом, да отправился в путь-дорогу. К обеду уже в селении был, коня на постоялом дворе оставил да сразу в дом к старосте отправился, выспрашивать, где да когда оборотня в последний раз видели, к матери загрызанного парня потом зашел, соболезнования принес, да пообещал за смерть его отомстить. Лис за ним по пятам ходил, как собака верная, не отставал. Правда, кроме Елисея, никому больше в руки не давался, а от детей и вовсе шарахался, как от огня. Как и положено всякому оборотню, на охоту он выходил ночью. Елисей ещё с вечера по селу прошелся, велел всем двери да ставни на окнах позакрывать и до самого утра носу из изб не показывать. Сам он, как только стемнело, в лес отправился, к месту, где в прошлый раз чудище зубастое видели. А лис, знай себе, за ним идет, ступая по земле неслышно. И богатырю от того, что не один он, на душе спокойнее и радостней. Оборотень, здоровенный, черный с пастью оскаленной, как по заказу из-под кустов выпрыгнул ближе к полночи. Не испугался богатырь, ибо и не таких страховидл на своем веку повидал, меч вытащил. Оборотень кружить стал, к себе не подпускает, только зубами клацает да рычит. Глазищи красные, мерцают будто. Изловчился богатырь, прыгнул бесстрашно вперед, повалил оборотня на землю, да сверху на него запрыгнул, держа меч наготове. Оборотень лежал смирно, не дергался, будто готов был к смерти своей. Только Елисей меч над головой чудища занес, как лис стал его за ногу от него оттаскивать. - Да ты чего? – удивился Елисей. – Неужто жалко тебе чудище, невинного парня загрызшего? Посмотрел лис на богатыря пристально, вздохнул совсем по-человечески и молвил голосом Кощеевым: - Не чудище это, прокляли его, заклятие наложили сильное. Человек под маской зверя, каждую ночь оборотнем оборачивается, а днем и не помнит ничего. Отпустил лис ногу Елисееву, сел на землю, хвостом обернулся, раз – уже стоит перед богатырем Кощей его ненаглядный, поясницу потирает. - Отойди-ка, погляжу, чего с ним сделать можно, как проклятье снять. А Елисею и рассердиться бы на полюбовника, да только не умеет он сердиться на него, да и приятно, что переживает за него Кощей так, что даже одного побоялся отпустить, с ним отправился, пусть и в облике непривычном. К тому же, ежели бы не колдун, взял бы богатырь грех на душу, убил человека, виноватого лишь в том, что проклятье его в чудовище еженощно обращает. - Странно, - сказал Елисей, пропуская колдуна к оборотню. – Лежит, не шевелится, а глаза открытые. Может, издох? - Зачаровал я его, чтобы он тебя не поранил, ты ж, дурень, залез на него как… - Кощей запнулся, покраснев, вспомнив, как богатырь лихо на него сверху запрыгивает во время утех постельных. - Да что ж я, с каким-то обортнем не совладал бы? - Фыркнул Елисей. – Знаешь, каких чудищ я в капусту сек?! - Знаю, - серьезно кивнул колдун, разглядывая зрачки оборотня. Человека в нем ещё можно было спасти, не приняло проклятье характер необратимый. Парня погибшего, оборотнем загрызенного, конечно, не спасти уже, ну да не все в жизни бывает, как того хочешь. – Не обижайся на меня, Елисей, не мог я тебя одного отпустить, извелся бы совсем. - А я и не злюсь, - улыбнулся богатырь, присаживаясь рядом с Кощеем на корточки и целуя его в щеку. – Мне всё нравится вместе с тобою делать, даже подвиги совершать.