♫ Dead Man's Bones – Lose Your Soul
Дни снова бесследно пролетали друг за другом. Так же бесследно, как и та история с Эшли. Гарри больше ничего не спрашивал. Она ничего не говорила. С каждым таким разом напряжение не переставало расти. Но вместе с тем росла и привязанность друг к другу. Они перестали замечать, что больше не играют на публику, всё больше наслаждаясь обществом друг друга. Целовались, обнимались и общались потому что искренне желали этого. Однако сколько бы Стайлс не пытался заткнуть подальше свой интерес, это получалось с большим трудом. И каждый раз, прощаясь, Гарри, скрепя зубами, говорил «доброй ночи», хотя на самом деле язык так и норовил произнести «может, объяснишь». Неизвестно, сколько бы это ещё продолжалось, если бы, как это было уже привычно на улице Ангелов, не вмешался посторонний. Стайлс вышел из столовой с рюкзаком за спиной, наполненным продуктами, и направился домой. Вокруг не было ни души. Сегодня он был последним в очереди. – Неважно выглядишь, – из-за поворота послышался знакомый голос. – Я ведь знаю, что тебя так гложет. Могу даже помочь. – Так же, как тогда Луи? – начал приближаться вплотную парень, от злости сжимая кулаки, дабы не сорваться сразу. – Давай я лучше проявлю к тебе великодушие и разрешу уйти просто так. – Брось, – не унимался Лиам, настороженный от вида второго, но не подававший виду. – Я знаю больше тебя. – И что же ты знаешь? – недоверчиво скинул бровями Стайлс, и это была первая ошибка, потому что Пейну стало предельно ясно, что парень действительно нуждался в этом. – Она наркоманка, – произнёс тот настолько уверенно, словно вбивал в голову известную аксиому. Гарри лишь ухмыльнулся. В следующий миг грудную клетку Лиама пронзила острая боль, отчего по коридору пронеслось эхо гортанного хрипения и кашля. – Плохая попытка, – бросил на прощание Стайлс, прежде чем развернуться и пойти далее. Но Пейн был не настолько прост, чтобы спокойно позволить ему уйти. Наркодилер спустя несколько секунд снова нагнал его. – Ты можешь мне не верить, но она брала у меня товар. Гарри с таким же непоколебимым выражением лица продолжил свой путь, желая отделаться от надоедливого собеседника как можно быстрее. Сегодня не было даже желания марать руки о чёртового Лиама. – Этим я и занимаюсь. – Она брала у меня ГАБ. Тебе это ни о чём не говорит, так что объясню по-другому. Это сильнодействующее успокоительное. Гарри заметно сбавил шаг. По сдвинутым бровям и сосредоточенному взгляду нетрудно было сделать вывод. Это было второй ошибкой. Потому что Пейн понял, что ему верят. – У неё никогда не было припадков, потери контроля или истерик? Ты же не мог не заметить, ведь так? Кудрявый наконец посмотрел ему в глаза. Это было третьей, решающей ошибкой. Потому что во взгляде изумрудных глаз уже не было злости или недоверия, смешанного с презрением. А была лишь потерянность и испуг. Да, чтобы испугать Гарри Стайлса, надо обладать особыми навыками. Именно в этот момент Лиам понял, что не зря затеял этот разговор. Оставалось лишь скрыть своё удовлетворение под маской безразличия. Иначе до дома парень даже не смог бы доползти. – Удачи, – осмелился похлопать того по плечу Пейн и исчез из виду. Гарри так и остался стоять в раздумье.▼▼▼▼
«Улица Ангелов/7» На улице заметно темнело. Однако ещё можно было отличить свои ботинки от обшарпанного асфальта, а дома друг от друга. Шаги были настолько быстрыми, а действия необдуманными, словно оправдывали долгую и пустую растерянность, в которой парень пребывал до этого. – Гарри? – чуть слышно шепчет она от испуга, когда открывает дверь. Видимо, замечает его обрамлённое злобой лицо. Гость без какого-либо разрешения проходит внутрь, всем своим видом показывая, что предстоит неприятный разговор. – Почему ты ничего мне не рассказала?! Почему мне приходится узнавать о таких вещах от других людей?! Похоже, не только ей нужно успокоительное. Гарри и сам не замечает, как теряет контроль. Взгляд мутнеет. Губы плотно смыкаются. Скулы напрягаются. А сам он делает тяжёлый вдох и отворачивается, дабы хоть как-то прийти в себя. – Гарри… – жалостливо охает та и пытается подойти ближе, но появившаяся впереди широкая ладонь заставляет буквально шарахнуться в сторону. – Не смей! С меня хватило пустых разговоров! Ты только и делаешь, что пытаешься вечно перевести тему! Стайлс снова выходит из себя и полностью разворачивается к ней лицом. Эшли сжимается от страха. Эти уверенные шаги. Властный голос. Неровное дыхание. Буквально изливающийся гнев из глаз. Широкие ладони, хватающие за плечи и немного стряхивающие. – Как ты могла скрыть это от меня?! Ты считаешь, что я не имею права знать?! Как ты вообще могла скатиться до такого? У меня в голове не укладывается. Страх успевает разлиться по венам, отчего кровь течёт в разы быстрее. Сердцебиение возрастает до такой степени, что начинает пульсировать в висках. Мелкая, уже привычно неконтролируемая дрожь пронзает тело. Разум снова без какого-либо сопротивления поддаётся панике. Хотя, казалось бы, на панику сил уже и нет. Вокруг всё плывёт за пеленой подступающих слёз. – Давай! Снова впадай в истерику, панику, или во что ты там ещё впадаешь! Ты же так любишь это делать! – раздаётся у самого уха и, несомненно, приводит в сознание, о чём она успевает пожалеть. – Что, уже без наркоты не справляемся, да? Может, попросишь меня, принести тебе таблетку?! Или шприц?! Не хочу даже представлять, на чём ты сидишь! С каждым словом внутри больно обрывается что-то. Будто кто-то внутри тупым ножом режет нити, на которых держались органы. А затем они грузно падают вниз, словно всю эту никчёмную жизнь были лишь балластом. Но даже это меркнет , когда девушка перестаёт ощущать на своём плече ладонь. Подняв глаза, она натыкается на презрительный взгляд. Парень брезгливо кривит носом и делает ещё пару шагов назад. – Гарри… И вот сейчас становится не просто больно. Становится невыносимо больно. Настолько, что она падает перед уже закрытой дверью. Нечеловеческий вой стоит на весь дом. Дрожащие руки неосознанно сжимаются в кулаки. Удар за ударом обрушивается на деревянный пол. Но дубовому старому покрытию нипочём. В отличие от уже стёртых в кровь рук. Удар. Ещё удар. Визг от боли. От вида собственной крови она приходит в себя и с трудом поднимает своё тело. Дрожащие руки лихорадочно ищут что-то. Перед глазами только заветный пакетик, местонахождение которого мозг упорно не хочет выдавать. Только когда большая часть всех возможных тумб и шкафов оказалась у ног, она понимает, насколько это бессмысленно. Злость пробирает до самой кожи и, кажется, выходит из организма очередной порцией крови, когда кулаки встречаются со стенами. Эшли снова не сдерживается и всхлипывает от боли. – К чёрту! Противная дверь кладовки открывается не с первого, и даже не с третьего раза. Дрожащая рука хватает первую попавшуюся бутылку. Открывалка на удивление находится легко. Словно так и было запланировано где-то сверху. С самого верха.▼▼▼▼
«Улица Ангелов/18» Неожиданный стук заставляет отвлечься от книги и посмотреть в сторону исходящего звука. Удивление тут же вырисовывается на лице, потому что Луи никого не ждал. А когда здесь кто-то приходит в гости без приглашения, это не может закончится хорошо. Удивление перерастает в ужас, когда на пороге он видит Эшли. Из ледяных глаз нескончаемым потоком льются слёзы. Растрёпанные волосы небрежно заведены за плечи. В одной из окровавленных рук зажата за горло бутылка ещё недопитого вина. Ноги неловко покачиваются, так и норовя подкоситься. – Что… что случилось? – заставляет себя начать говорить Луи. Отчего-то на её лице появляется широкая улыбка. А слёзы так и продолжают стекать непрерывающимся потоком, словно пытаются смыть боль с глаз. Но она стоит и улыбается. Ещё секунда и Томлинсон буквально затаскивает её в дом. – Боже, что с твоими руками? Их надо обработать, – обеспокоенно заверяет тот, оглядев свою усаженную на диван гостью. Парень встаёт и уходит. В то время, как она так и продолжает улыбаться своим мыслям. И даже не важно, что и мыслей то и нет. – Боже, что ж с тобой случилось, – принимается обрабатывать раны Луи, осторожно вынимая бутылку из рук. – Надо Гарри позвонить. – Нет… – едва уловимо произносит Эшли, опустив голову вниз так, что за темными прядями не видно лица. – Не надо… – Почему?! – осторожно спрашивает тот, после чего девушка шипит от жжения на коже, когда перекись дезинфицирует то, что от неё осталось. – Только не говори, что он это сделал. Луи заметно напрягается от неутешительных выводов. Ох, как ему это не нравится. Гарри же не мог сделать ей что-то. Не мог же? Эшли резко выдёргивает ладонь и прячет лицо в своих руках. Громкий всхлип разносится по всему дому и буквально ударяет под дых парня. Тот снова осторожно касается плеча, а затем и вовсе сгребает девушку в свои объятия. – Тише, тише, не плачь. Если ты не хочешь, можешь не рассказывать прямо сейчас. Однако вместо ожидаемого молчания приходит резкий вздох. И два слова, что вводят в ступор. – Я наркоманка!.. – после напряжённого молчания девушка слегка отдаляется и, уже глядя в глаза, продолжает. – Да, я чёртова наркоманка. Наркозависимая... Можешь называть меня как угодно, но я… Я никогда не хотела этого, Луи. Ты должен понять меня. Никто кроме тебя не сможет. – Подожди, что? Причём здесь я? – Я не хотела этого, – сжала его толстовку Эшли, так, словно боялась, что он сейчас уйдёт. – Я просто не смогла справиться со всем этим… – Справиться с чем? – с прежним непониманием на лице спрашивает парень и, видимо, заметив её реакцию на отдаление, снова садится ближе. – Хорошо. Ты можешь мне объяснить? Я всё ещё не понимаю. Несколько раз бездейственно моргнув, Эшли забралась в угол дивана и обхватила ноги руками. Луи так же недоуменно посмотрел на подобное действие. Девушка уставилась на ножку разваливающегося шкафа и тяжело вздохнула. Взгляд заметно помутнел, а сама она задрожала ещё сильнее, пытаясь начать. Парень вовсе не знал, что ему следовало делать. Обычно он бы взял её за руку или ободряюще потряс по плечу, а, возможно, и прижал к себе. Но не сейчас. Сейчас она явно не хотела никакого излишнего контакта. Поэтому оставалось ждать дальнейших действий. Терпение почти лопнуло, когда из глаз новым потоком брызнули слёзы. – Это началось где-то полгода назад… С того момента как… Нет. Не так, – из последних сил старалась рассказать понятно та, то и дело запинаясь и замолкая. – Надо начать с того, что я тогда соврала тебе. Я имела любимое хобби. Этим хобби был балет… Моя мать отдала меня в группу, когда мне было пять… Со временем я полюбила это… Ну знаешь… Фуэте, пуанты, прыжки, пачки… Это было всё, чем я жила. Как говорил мой бывший тренер, каждый танец – это маленькая жизнь… Томлинсон заворожённо наблюдал, как глаза мимолётно блеснули сквозь пелену слёз. Тихий голос почти доходил до шёпота и, казалось бы, пронзал каждую клетку организма. Внезапно она замолчала. Лицо её скривилось от боли. Очередной всхлип предвещал, что она добралась до самой сути. – А потом тренера заменили… – девушка сильнее сжала пальчиками свой свитер так, что костяшки побелели. – И пришёл он… Эшли окончательно сжалась так, что виднелись лишь длинные ноги, побледневшие руки и каштановые локоны. Луи не выдержал и присел к ней рядом. – Не надо, не рассказывай, не мучай себя, – положил свою ладонь на её руку тот, осознав, что именно она не может рассказать. – Нет. Должен быть хоть кто-нибудь, кто бы знал не только мои грехи, но и причины, – сжала в ответ его ладонь девушка, так и не подняв головы, и после недолгого молчания снова продолжила. – Я не хотела этого. Но меня никто и не спрашивал. Он просто взял и зажал меня и... А потом снова. Снова и снова. Я была слишком слаба, чтобы противостоять ему… – Тшшш… – обнял, насколько это было возможно, её Томлинсон. – Не стоит… – В итоге я и не заметила, как стала его любовницей. Это было настолько неправильным, что мозг отказывался верить в это, – горько ухмыльнулась та сквозь нескончаемые слёзы, перемешанные словами. – А когда поверил, и вовсе отказался работать... И я… Я стала кем-то вроде Найла. Только никто не знал, что со мной. Да и нельзя сказать, что кого-то это волновало. Все будто вовсе не замечали ничего в то время, как я буквально сходила с ума… Доходило до такого, что я пугала сама себя… Луи пришлось буквально вжать её в себя, дабы остановить нарастающий срыв. Она и сама не поняла, как выпала. Снова. Впившись в его толстовку, Эшли сильно зажмурилась. Пришлось приложить немало усилий, чтобы дыхание восстановилось. – Я не помню. Я правда не помню, как начала принимать, – достаточно спокойным тоном произнесла она. – Просто в какой-то момент появилась мысль, что всё зашло слишком далеко… – Ты до сих пор принимаешь? – Нет. Я сидела не на самом сильном. Когда я бросала, они и узнали, – девушка обвила руками его тело и уткнулась носом в живот, словно в мягкую игрушку. – Им даже не было интересно. Они просто… Просто… Помогали мне. Последние слова она протянулась с насмешкой, вкладывая как можно больше ненависти. А её запасов было больше, чем любого неисчерпаемого природного ресурса. – Кто? – с опаской ожидая ответа, Луи плавными движениями гладил подрагивающую спину, что, как ему казалось, успокаивало. – Родители… А ещё та дрянь, что называла меня сестрой… Именно она меня сдала, – следом девушка задумалась о чём-то, но уже через пару секунд она снова заговорила. – Они убивали меня морально. Они гнобили до такой степени, что просто хотелось обколоться героином и сдохнуть прямо у них на руках. Они ведь всегда думают, что знают всё на свете. Знают, что я давно отбилась, что связалась с плохой компанией, что подверглась влиянию своего парня – наркомана, что ворую деньги для дозы. Ничего из этого не было правдой. Они и не желали её знать. Они лишь могли рассуждать о том, какая я плохая, как я позорю всю семью, как оскорбляю их своим поведением, что следовало бы меня отправить на лечение… И я просто не выдержала. Бросила всё и уехала. Слава Богу, мне было куда ехать. Бабушка завещала мне дом на этой улице. Девушка отодвинулась от него и своими заплаканными глазами взглянула на неимоверно хмурого парня. Луи был зол. Неимоверно зол на всё то, что успела пережить его гостья. Но помимо этого в серых глазах читалась бездонное сочувствие и жалость. Может поэтому Эшли стало немного легче. – Я не виновата в этом, Луи. Я пыталась бороться, но если ты сейчас попросишь меня уйти, я пойму… Вместо слов он притянул её к себе. Большая ладонь плавно поглаживала голову, покоившуюся на коленях. Тихое бормотание продолжалось ещё недолго. Через какое-то время она перестала дрожать и заметно обмякла. Всхлипы сменились размеренным сопением. Сон поглощал её истерзанную душу. – Гарри не всё знает? – Нет. Не всё, – тихо прошептала она, прежде чем окончательно уснула. Луи было всё предельно понятно. Через некоторое время Эшли проснулась уже в своём доме от того, что кто-то настойчиво стучал в дверь. На пороге стоял «раздавленный» Гарри с синяком под глазом и сожалением в глазах. Видимо, Луи было более, чем всё понятно. Прошлое – странная вещь. Бывает, помогает жить, бывает, приносит боль, но как бы то ни было, она часть нашей жизни. Может, в этом есть какой-то смысл? Ведь это именно та часть, благодаря которой мы стали теми, кем стали. Прошлое – странная вещь. Её можно исправить. Но изменить нельзя. Может, в этом есть какой-то смысл? Может, не зря природа зародила в нас способность помнить, кем мы были, и не знать, кем станем. В этом и есть вся интрига жизни. Прошлое – странная вещь. Оно всегда следует по пятам. Но со временем всё равно стирается. Может, в этом и есть смысл? Его нельзя забыть. Но и жить им невозможно. Но самое странное в нём то, что создаётся оно прямо сейчас.