Как много я тебе должен

Он мертв. Каждая его эмоция не более чем продуманный ход, чтобы не отличаться от этого, по его меркам, глупого общества. По старой жизни и никто не смог бы и просто представить, что Курт РОМНИТИЧНАЯНАТУРА Хаммел станет такой циничной акулой бизнеса. Он был слишком прекрасным для такого, но, увы, был. Наверное, где то в глубине души он скучает по смеху, который рвется прямо из нутра, который не прикрыт фальшем или иронией. Наверное, кто-то скучает по его смешной улыбке с зубами по типу дельфиньих, но сегодня все могут наслаждаться только слегка изогнутой дугой тонких губ. Наверное, есть кто-то, кто действительно помнит старого Курта, ну кроме его отца, есть кто-то, кто помнит Хаммела совершающего ошибки и проступки, Хаммела которого потом мучает совесть. Наверное, есть кто-то, кто знал душу Курта, а не просто знаком с машиной Хаммелом который не совершает ошибок. Но, увы, Хаммел сам не помнит таких людей, но, увы, Курт сам не помнит себя старого. Но что жалеть теперь. Он как бы есть, и его нет одновременно. Может, у него нет души. Зато у него есть хладный ум и четкий расчёт. Он как бы есть, и его нет одновременно. 5:40 Даже в свой, еще месяц назад запланированный выходной, Хаммел просыпается в такое время. Это уже привычка: ложиться спать, когда небо уже давно разукрашено глубоким черным и усыпано миллионами звезд, а просыпаться в тот момент, когда эти самые россыпи только, только начинают скрываться, а черный переходит на менее темные оттенки. Не то чтобы компания нуждалась в ежеминутном контроле, просто, что будет делать Хаммел вместо работы? Он же на большее и не способен, да и на меньшее тоже. И вообще, зачем ему выходной? Ах, да, показать лишний раз, что он не робот, хотя он бы хотел, чтобы именно так все и думали. Было бы проще, все бы знали, что он не способен на разного типа эмоции, и не приходилось бы играть, играть отменно. И что же будет делать этот бездарь? Конечно же, читать. Теперь это единственно чему он может отдаться, так же как и работе. Только с удовольствием. Он может тонуть между этими идеально пропечатанными черными буквами. Когда-то его страстью было пенье, но теперь это как-то не актуально. Одно время он даже ненавидел свой голос, голос на который когда-то молился весь школьный хор и вся академия, голос который может взять одинаково прекрасно как самые высокие и самые низкие ноты, а все из-за ублюдков партнеров которые считали, что парень с женским голосом не на что неспособен в этом бизнесе, кроме как «обслуживать» клиентов. Приняв ванну с множеством масел и прочей красивой и приятно пахнущей фигни, Курт заварил себе порцию обезжиренного Гранд-Мокко, время идет, а кофе остается прежним, и, выбрав бессмертного «Крестного Отца», Хаммел устроился в кресле домашнего кабинета. Час шел за часом, страница перелистывалась за страницей. Все было идеально: книга захватывала, потрясала, топила в эмоциях, ветер из открытого окна нежно обдувал прохладным воздухом нежную хладно-розового цвета кожу, а нутру кофе дарило тепло, ощущение уюта и спокойствия. Когда время пошло к вечеру, в пустую, на данный момент голову Хаммела пришла идеальная идея, позвонить отцу. Ждать ответа долго не пришлось, почти сразу же, после первых гудков он услышал вечно заботливый голос Кэрол, второй жены отца. Обсудив с ней пару домашних забот, убедив ее в своем счастье и, конечно же, вспомнив о сводном брате, может, это и было странно, столько времени прошло со смерти Финна, они все еще в каждом разговоре как-нибудь, да и вспоминали о нем, конечно же, с улыбкой на лицах. После разговора с этой милой и уже такой родной женщиной на душе становилось хорошо, начинало пахнуть старыми временами, ведь с ней не нужно претворяться серьезным и безжалостным боссом, но как бы хорошо не было разговаривать на пустые темы с Кэрол, Курт должен был поговорить с отцом. - Ладно, не скучай. Вряд ли я приеду в ближайшее время, и приезжать тоже не надо, как я закончу все важное я тут же к вам. - Ооох, хорошо, обещаю, что не приеду, - рассмеялась женщина, вспомнив свой прошлый конфуз с приездом к Курту. - Удачи, и ты бы не могла дать телефон отцу? – Курт как можно деликатнее пытался закончить разговор, а не как в повседневной жизни. – Повиси мгновение, я позову его. Подождав менее минуты, до Курта дошел низкий, грубоватый, но дорогой ему тембр. Кончено, о нежностях и речи не шло, Берт прекрасно все понимал, что его мальчик, уже вовсе не мальчик и скорее всего даже не его, отчасти это была его вина, он видел, как Курт поменялся, как поменялось его поведение, как поменялся круг его друзей, точнее видел, как он развалился, и, конечно же, он видел, как поменялся его взгляд. И он не мог себе этого простить. Скорее всего, если бы не его глупая просьба, то Курт уже бы дано был звездой Бродвея, скорее всего у него уже был бы жених ну или хотя бы парень, скорее всего Курт, был бы счастлив по настоящему, а не на неправдивых словах. Но что сделаешь теперь. Теперь Берт может просто смириться с этим, и принимать сына таким, каким он стал. - Ну что же. Спасибо что позвонил. Я рад, что у тебя все хорошо, - Берт тоже научился играть. - Я тоже рад, - они играли, играли вместе. И оба понимали, что все это фальшь, игра не более чем притворство. - Ну, удачи, не забывай про отдых, - неуверенно протянул мужчина. – И прости меня. - Не за что прощать, - каждый разговор закончится именно так. – Пока. Довольно таки не лучезарно, но это жизнь. Стоило Курту расслабиться, как тут же зазвонил его мобильный. Взглянув на экран Хаммел устало вздохнул. Администратор одной из мастерских. - Хаммел слушает, - в привычной для него манере ответил парень. - Мистер Хаммел, тут такое дело: один из мастеров сегодня отпросился сегодня пораньше на День Рожденье к дочке и я не отказал, - сделал паузу мужчина по ту сторону телефонной линии. - И что? Хочешь покушать торт, а тебя не позвали? – Курт любил поиздеваться над работниками. - Нет, я хотел просить вашей помощи, у нас завал в мастерской. Рабочих рук не хватает, мы стараемся, но никак, - голос мужчины звучал действительно виновато. - Так, значит, ты просишь выйти меня в мой единственный выходной, в ночь, в дождь из дома на работу, чтобы крутить винты машин? - Нуу… да? – промямлил работник. - Хорошо, я сейчас подъеду, - быстро ответил Курт, так- то он был рад этой просьбе. Засиделся он в кабинете, и ему очень даже понравился поступок администратора. Мало кто из этих жалких жополизов сделал бы это. - Боже, правда? Я так благодарен. Ждем, - радостно проговорил мужчина. - Бога нет, - кротко сказал Хаммел и сбросил трубку. На сборы много времени не ушло, ведь волосы парня, вечно идеальны, и вся его одежда уже готова. Быстро выбрав свой дежурный комплект из белой, идеально сидящей на нем рубашки и чертовски узких черных брюк, конечно наряд не совсем для работы с машинами, но сойдет, накинув на себя плащ, Курт вышел из дома. Дорога тоже не заняла много времени, не смотря не на удалённость мастерской и на льющий дождь. Хаммел был мастером всего, что касалось машин, была ли это починка или вождение. Зайдя в рабочий зал Хаммел понял, что местные парни боролись, как могли, ведь машин, стоявших на скорый ремонт, было действительно больше чем мастеров. Сразу же Курт взялся за Линкольн Навигатор старого поколения, такая машина когда-то была у самого Хаммела. Быстро порешав проблемы он приступил к следующему Форду. Ему было весело, ему было интересно. Все шло как по волшебству. За это так же уважали Хаммела, то, что он сам мог сделать многое, то, что он сам знал многое о машинах. Закончив с третей, Курт оглянулся, то, что он увидел, не могло не порадовать. Когда он зашел сюда, казалось, что здесь все пылает, казалось что здесь хаос и паника, хуже, чем в день «черной пятницы» в торговых центрах Лаймы. Сейчас же все было идеально, машин было много, но у каждой крутился мастер. Но его внимание привлёк старый Ауди, стоящий в гордом одиночестве. В свое время эта моделька была для богатых особ. Сама машина выглядела слегка потрёпанной, будто эта машина является остатком роскошного прошлого в не особо хорошем настоящем, но от нее так и веяло заботой и любовью хозяина к ней. Под капотом была обычная, классическая проблема, пару отошедших контактов из-за порванного ремня, элементарно. Вместе с Юджином (молодой парень, помощник мастера который отпросился) Курт поменял ремень и довел все неточности. Сделав еще пару кружков отверткой, работа была закончена. Спина устала и рука на которой держал вес Хаммел затекла, разогнувшись, Курт швырнул инструмент куда-то в неопределённое направление, и подал знак Юджину заводить машину. Ауди чуть похрипела и завелась. Идеально. - Мистер Хаммел! – послышалось из комнаты ожидания для клиентов, идея Хаммела. – Вас к телефону! – Курт не любил ждать и не любил, чтобы ждали его, поэтому со скоростью знаменитого героя комиксов в красном трико, парень метнулся в сторону комнаты отдыха. Толкнув дверь и переступив через порог, Курт поднял глаза и попал. Прямо ему в глаза был направлен взгляд … восхищения? Но каков этот взгляд, не тот из разряда, которыми раздевают, а тот, что называют взглядом в душу. Да, именно так, эти восхитительные глаза цвета дорого коричневого агата за пару секунд заглянули ему в скрытые уголки души, и полили, самые забытые и заросшие паутиной, клиновым сиропом. Хаммел пробежался взглядом по лицу, он и понять ничего толком не успел, ибо его прервал довольно таки приятный голос, звучал он, правда, неуверенно. - Здравствуйте, - вырвалось из поблескивающих от бальзама пухлых губ. - Привет, - черт, кажется, Курт пропищал это. Хаммел был бы не против полюбоваться этим парнем, по типу одуванчика с мокрыми от дождя кудрями еще пару часов, но в это недознакомство вмешалась Джессика, дама за стойкой справки. И именно в этот момент до него дошло, что когда-то его учили, что разглядывать людей неприлично. Курт сам и не понял, как очутился у телефона и как поднял трубку, ну что же, пора возвращаться на Землю. - Курт Хаммел слушает, - уже выровненным голосом произнес парень, но, не смотря на какой-то лепет в трубке про бумаги, Курт услышал имя, громко прозвучавшее где-то вдалеке. - Блейн Андерсон, просим пройти за машиной, - и Хаммел понял, что зовут того кудряшку в двери, ведь он остался последним в этой комнате. Привет Блейн, единственное о чем подумал Хаммел.