Вся жизнь проносится у меня перед глазами, Я хочу знать, увижу ли ещё один рассвет. У меня уже не будет шанса попрощаться со всеми, Но уже слишком поздно думать о ценности своей жизни…
«Вдох. Выдох. Уши, кажется заложило. Не слышу ничего. Все будто в тумане. Стены. Темно-серые стены, почти черные. Краска уже начала сыпаться. Оглядываюсь. Ванессы больше рядом нет. Это точно был последний раз. Может я сплю? Нет, это не со мной. Замирает сердце, а потом разрывается ударом. Чувствую, как мне в спину смотрит Альберт. Хочется посмотреть на него, спросить что-нибудь. Но зачем? Неужели это все? Мы идем уже почти минуту по лабиринту. Когда уже выход? Нет, не нужно. Я боюсь того, что там. Чтобы не было, нельзя терять самообладание. Я не буду просить милости или помощи.» Мысли путались в голове Николь, в горле пересохло, жар разошелся по всему организму. Наконец стало светлеть, впереди появился желтый прямоугольник. Машинально девушка остановилась и закрыла глаза, вдыхая аромат угасающей надежды. — Я уверен, что все будет хорошо, — голос заставил ее вздрогнуть. — Правда? — она повернулась, улыбаясь. Альберт за столько лет научился видеть настоящие чувства людей. Хотя Николь пыталась выглядеть непринужденно и держать себя в руках, он видел на ее лице страх, как у ребенка, перемешанное с не осознанием происходящего. Мужчина кивнул в ответ, так как не знал что ответить, а Николь обернулась и замерла, смотря на свет. Если бы кто-нибудь стоял в проходе, то увидел, как блестят в темноте ее глаза, и трясутся ее бледно-розовые губы.✘✘✘
Все уже давно сидели в зале, ожидая заключенную. В центре восседал судья, высокий, темноволосый мужчина лет пятидесяти, который, видимо, любил свое дело. У него был настолько горделивый и уверенный в себе вид, что его подручные просто блекли на его фоне, словно муравьи по сравнению с пирамидами в Египте. По левую сторону рядами сидели люди, мужчины и женщины, молодые и старые. Возможно они воплощали собой суд присяжных, а возможно были здесь для наблюдения за процессом. Все они перешептывались, при этом делая умный вид. По правую сторону располагались свидетели по делу. Ближе к центру сидел Король Ада, рассматривая всех присутствующих. Его глаза так и бегали от угла до угла, словно продумывая дальнейший план действий или анализируя происходящее.Далее можно было рассмотреть всадника Смерти, томящегося в нетерпении и страдающего от присутствия такого количества людей. К удивлению, закрывали ряд свидетелей братья Винчестеры, точно не понимающие что происходит. Они каждую минуту переглядывались, словно боясь сказать. Дверь из комнаты заключения находилась противоположно судье. Он сидел так высоко, что говорить с ним можно было только подняв голову. Собравшиеся затихли, увидев обвиняемую. Девушка сначала остановилась в проходе, хаотично осматривая зал. Потом вздохнула полной грудью и, приподняв подбородок, прошла в середину, ловя на себе взгляды. Сейчас она выглядела такой маленькой и беззащитной перед всеми. Словно голубка среди коршунов и ястребов. Собранные в пучок волосы с прямым пробором, позволяли осмотреть ее круглый овал лица, тонкую шею, чуть с горбинкой нос, немного пухлые губы и серые внимательные глаза. На ней было черное платье в пол, почти касавшееся пола, а поверх меховая жилетка этого же цвета с маленькими золотыми застежками. Вот она остановилась прямо перед судьей и, боясь перевести взгляд, не моргая, уставилась прямо в центр его возвышения. — Николь Каролин Рэй, вы обвиняетесь в нарушении своих временных обязанностей в качестве всадника Смерти. Сегодня мы рассмотрим ваше дело. Передаю слово обвинителю для вашего опроса и свидетелей. Девушка, переселив себя, повернула голову и увидела, что к ней спускается мужчина на вид лет сорока с вызывающим взглядом, узкими губами и большим носом. Выглядел он как нудный профессор университета, страдающий от своей работы, но в период экзаменации начищающий любить ее. — Расскажите о том дне, пожалуйста, со всеми деталями. — В тот день, — Николь закатила глаза, вспоминая. Я решила сама заняться делами во избежание перегрузки. Придя на место, я увидела женщину и рядом с ней мальчика, сына. У него была тяжелая болезнь, и он должен был вот-вот скончаться. Видя слезы женщины, вообщем я вылечила его. Так как посчитала, что его время не пришло. В нем есть… — То есть вы просто захотели и оставили в живых? Просто так? — Я…я...видела, что без него мир просто потеряет что-то. Ведь его спасение не привело к Апокалипсису. — Дело в том, что вы нарушили свои обязанности. Вы переступили правила. — Скажите, кто сейчас их не нарушает? — Да, вам хорошо говорить. Вы славитесь своей нелюбовью к правилам. Первая женщина в аду, девушка с противоположными силами, дети… — Не уклоняйтесь, господин обвинитель, — резко оборвал его судья. — Извините, — мужчина склонил голову. Так что же? Какой был ваш мотив? Нарушение правил? Или возможно вы знаете что-то такое, чего не знаем мы? — Я не такая как вы. У меня есть душа, а значит милосердие и сострадание. Никаких секретов, я просто сжалилась над матерью, ибо сама мать. Вы здесь сидите, что вы знаете? Да, то, что должно быть и как. А ведь в жизни все не так расписано. Всегда есть разные выходы. Есть выбор. И я поступила так, как подсказывало мне мое сердце. И я не жалею. Не знаю, к чему вы меня приговорите, однако я хочу сразу сказать, что я не раскаиваюсь именно в этом. Девушка обвела взглядом зал и остановила его на судье, внимательно слушающего ее речь, видимо из-за того, что в первый раз перед ним человек с душой. И это было весьма занимательно. — Хорошо, — продолжая смотреть ей в глаза, произнес судья и откинулся на стул. Выслушаем свидетелей. Николь повернула голову в сторону шума: к трибуне направлялся ее отец. Он не торопясь подошел к ней и без особого энтузиазма сел. — Прошу вас, — обратился судья к обвинителю и затих, подперев подбородок. Мужчина снова чуть наклонил голову и начал опрос: — Расскажите, почему вы временно отдали свой пост своей дочери. Чем вы руководствовались. Всадник немного нервно расправил плечи и посмотрел на девушку. Увидев ее дрожащие ресницы, он повернул голову в сторону обвинителя. — Я всегда был против ее статуса. И предложил ей занять мой пост. Я взял отпуск. Это было мое решение, не противоречащее правилам, заметьте. — Да. Однако вы знали о характере своей дочери, и доверили ей свое дело. — Я единственный, как ее отец, имею право воспитывать ее. Считайте, что это ее урок. Кроме того, не произошло ничего страшного. — Вы правда так думаете? Вам ли не знать о цепной реакции всего лишь из-за одного поступка. — Да. Но здесь все уже давно улажено. Мальчик мертв. Николь резко повернула голову в сторону всадника и приоткрыла рот. Глаза помутнели, губы затряслись. Пересилив образовавшуюся горечь во рту, она не выдержала: — Как? На секунду девушка увидела себя словно со стороны. Ощущение цирка. И она на арене в центре. Ее окружают дрессировщики, укротители, которые думают, что им нужно усмирить дикое агрессивное животное. А на самом деле это их нужно поставить в круг, обложив зеркалами. — Хорошо. Вы можете быть свободны, — произнес обвинитель и перевел взгляд на девушку, увидев злость в ее глазах. — Мистер Кроули, прошу вас, — продолжил судья, приглашая к трибуне. Демон, чуть помедлив, встал со стула и подошел к указанному месту, устремив свой взгляд на обвинителя. — Насколько я знаю, вы больше всех присутствующих провели время с подсудимой и не понаслышке знаете мотивы ее поступков. Итак, как вы думаете, чем она руководствовались в совершении данного проступка? — Вы производите впечатление отнюдь не глупого человека. Учтите, что перед вами совсем другой экземпляр, — Король Ада перевел взгляд на Николь. Во-первых, это женщина. Во-вторых, у нее есть душа. В-третьих она состоит из противоположностей. Здесь нужен совсем другой подход. — Простите, вы меня учите? — Что вы, я просто направляю вас в нужное русло. Из-за ее человечности и души она думает совсем по-другому. Не как мы с вами. Там, где равнодушны мы, там не равнодушна она. Учтите это. Получается, что мы судим ее за природу, за то что дано ей, но давно покинуло нас. Николь изогнула бровь в знак удивления, не веря своим ушам. Неужели он ее защищает? Ох, нет. Не правда. Не верю. — Что вы предлагаете? — удивился даже обвинитель. — Я предлагаю вам лишить ее силы на некоторый срок, — Кроули с вызовом посмотрел прямо в глаза девушки. Увидев ее уж слишком опечаленное лицо, он довольно ухмыльнулся и откинулся на спинку стула, как и судья. — Мы вас услышали, однако решать будет суд. У вас все? — Да, — произнес он и вальяжно прошел обратно к своему месту. Оставалось выслушать только братьев. На них и надеялась Николь, попутно озираясь вокруг. Она верила, что они будут на ее стороне, чтобы не произошло. Первым пошел Дин. Девушка проводила его взглядом от места до трибуны. Да, наверное, она выдала свой внутренний страх этим действием, но по-моему она и так проиграла. — Какова ваша версия случившегося? — ее уже начало мутить от его голоса. — Она просто женщина, понятно? Я не понимаю, зачем вы здесь собрались и к чему этот цирк. У нее, меня и моего брата есть душа. И мы другие. По человеческим меркам она сделала благой поступок. А в вашем гадюшнике это преступление. — Прошу вас быть более учтивым, — прервал его судья, на что Дин закатил глаза. — Мне кажется, что вам просто хочется добить Николь. Да, — мужчина повернул голову в ее сторону и продолжил уговаривающим тоном. Она делала не всегда все так, как нужно. Но никогда не предавала нас. Посмотрел бы на вас на ее месте. Девушка с благодарностью приподняла кончик рта и чуть опустила голову. Глаза Дина и его голос всегда успокаивающе действовал на нее, поэтому она даже расслабилась на секунду. Наверное они смотрели друг на друга точнее больше минуты, пока не пригласили Сэма. — Вопрос все тот же. Прошу. — Я полностью согласен со своим братом. Я не знаю, что вы хотите, какова ваша цель. Но я не знаю пока ни одного, кто бы смог выдержать столько, сколько выдержала Николь. Если хотели очернить ее, то вы зря нас позвали, — Винчестер с осуждением оглядел присутствующих и прошел на свое место, успев по пути поддерживающе улыбнуться девушке. — Хорошо. Я удаляюсь для того, чтобы вынести приговор. Соблюдайте тишину. Подсудимая, можете присесть. Николь наивно подумала, что с уходом судьи, она вздохнет с облегчением. Как только девушка села на скамью, тысячи взглядов устремились на нее: люди в зале с оценивающе-заинтересованным взглядом, обвинитель — с презрительным, всадник — с воспитывающим укором, Кроули — с довольной издевкой, на которую она наиграно улыбнулась, Винчестеры — с жалостью, на что последовало ее беззвучно «спасибо». По завершении переглядок в зал зашел судья под шепот присутствующих, из которого можно было различать отрывки фраз «лишить ее», «просто человек», «простить». Казалось, что прошла одна долгая томная минута с его ухода. Он еще с большей горделивостью занял свое место и принялся декламировать. Девушка глубоко вздохнула, стараясь побороть подступающее онемение, и принялась слушать. Надежда умирает последнее. Может быть есть еще шанс, что все обернется не совсем плохо.