Любовь, как случайная смерть

      Проходили дни. Он поменял своё отношение ко мне: он был прежним Районом, которого я любила и уважала. Мы спали в разных комнатах, больше он не насиловал меня. Почти каждый вечер мы выходили в свет, бывали на аттракционах, ужинали в различных ресторанах. Я чувствовала, что опять живу, чувствовала прилив горячей крови в венах, и мне это нравилось.       — Можно я сегодня напьюсь? — спросила я, когда мы ночью вернулись домой.       — Да, но не сильно.       — Давай и ты, — мы напились, точнее я, он почти не пил, чтобы всё держать под своим контролем. Рей включил песню Dear Life в исполнении Anthony Hamilton. Ах эта песня! Наша любимая песня. Сколько раз мы танцевали под неё...       — Потанцуй со мной, — он протянул мне руку, и мы закружились в танце.       — А помнишь, — начал он. — Однажды после уроков, ты осталась под дождём и промокла. Ты ничем не отличалась от мокрой курицы! Я так ржал, я так ржал, а ты плакала. Я никак не мог успокоиться!       — Да, а ты тогда ни чем не отличался от свиньи! — мы оба засмеялись, правда, у меня это получилось хуже, чем у него. Я давно не смеялась, я забыла, как это - смеяться. Я путалась, наступала ему на ноги. Он поднял меня и поставил себе на ноги.       — Так-то лучше, — сказал он, смотря мне прямо в глаза. Каждый раз от такого взгляда у мня кружилась голова, подкашивались ноги, и земля как-будто дрожала. Теперь, всё было под его контролем, только он решал все наши движения, все мои движения. Я подчинялась приказам его тела, совсем не сопротивлялась, и мне это нравилось. Его горячая рука обжигала мою талию, казалось, что на всю жизнь на спине останется ожёг - отпечаток его руки. Глаза в глаза, мы даже вдыхали одновременно.       Я видела в его глазах все его чувства, всё, что накопилось в сердце, когда меня не было рядом, увидела, почему в нём умер тот Джин. Я думала о том, почему всё так случилось.Я задавала себе вопросы, что если я была бы рядом, ему было бы больно? Как бы сложилась наша жизнь? А что если попробовать начать всё сначала? Начать с нуля. Если он согласится быть со мной, то я изменюсь, я стану пластилином в его руках, пусть лепит из меня, что хочет. Я сделаю для него всё. Всё.       — Джин, я так скучала!       — Я тоже, — я обняла его так сильно, насколько у меня хватило сил. — Ты устала, иди спать.       — Нет, я не хочу, я не устала...       — Я сказал нет! Марш в свою комнату и быстро спать! — хоть его слова и звучали грубо, но в них была братская забота и любовь. Я еле - еле дошла до кровати и быстро провалилась в сон.       Утром я его нигде не нашла. Наверное, рано утром уехал в студию и не хотел меня будить. Вечером он не вернулся, ночью тоже. На следующий день он опять не вернулся. Боже, я боюсь себе представить, где он, с кем, что с ним. Я места себе не находила. Я не знала, что делать, кому звонить, куда обращаться, кого звать на помощь. Я ведь никого не знаю, у меня даже нет номера его телефона, собственно, телефона-то у меня и нет. Что мне делать? Что мне делать? Я накинула на себя его пальто и бросилась искать Джареда на улицах. Я хорошо знала, что его нигде не найду, но я должна была попробовать, сделать хоть что-то. Поздно ночью я была вынуждена себе признаться, что его так и не найду. Уставшая, лишённая сил, я поплелась обратно в его дом. Но какого было моё счастье, когда я застала его в гостиной. Он стоял перед окном, спиной ко мне, скрестив руки на груди. Рей повернулся, раздражённо посмотрел на меня и со злобой в голосе спросил:       — Где тебя черти носят? Сколько часов тебя не было дома, а точнее дней?       — Джин,— я подбежала и обняла его. — Я искала тебя. Где ты был? Как ты? Я... Я... Я волновалась. Почему ты н-не предупреди-ил? — заикаясь, еле сдерживая плачь, спросила я. Увидев моё беспокойство и страх, он немного остудил свой пыл.       — Тихо, тихо. Успокойся. Я здесь, всё хорошо. Мы сели на диван.       — Ты же знаешь, у меня очень плотный график, да и к тому же этот новый тур по Востоку...       — Что? Какой ещё тур? Какой Восток? — перебила я.       — Разве я тебе ничего не сказал? — Рей прищурил глаза, как будто пытался что-то вспомнить.       — Нет. Скажи сейчас же! — моё терпение давало трещины. Впервые в жизни, я не могла предсказать свои дальнейшие поступки.       — У меня новый тур, я должен уехать на Восток.       — Когда вернёшься?       — Минимум через год...       — Что? Какого чёрта? Через год? Это как минимум? — орала я, как резаная, но в то же время задыхалась в своих слезах. — Ты оставляешь меня, ты опять оставляешь меня одну. Почему?       Я понимала, что ещё одного раза я не выдержу, я знала, что всё ещё слаба, знала, что моя зависимость от него никуда не делась. Я не выживу. Я просто не смогу выжить без него. А ещё я поняла, что у него своя жизнь, свой путь, пусть мы и друзья, но это не значит, что он моя собственность. Если он часть меня, это совсем не значит, что я - часть него. Сильная дрожь начала овладевать моим телом, и я ничего не могла с этим поделать.       — Нет Анна, совсем не так, я не брошу тебя, я не оставлю тебя одну. Ты можешь остаться жить в моём доме. Мой дом - это твой дом...       — Да пошёл ты! — я грубо толкнула его и расплакалась пуще прежнего. А он всего лишь крепко - крепко обнял меня.       — Ну всё, хватит, прекрати, успокойся, — он пытался меня успокоить, гладил по волосам, целовал руки, смахивал слёзы с моих щёк. Прошу, прошу, умоляю не делай этого, от этого мне ещё больнее, от этого я чувствую, как горит моя душа, от этого я чувствую, что больше не увижу тебя никогда.       — Мы будем продолжать наше общение, мы будем встречаться...       — Ты и в прошлый раз так говорил.       Он не ответил и виновато склонил голову. Боже, прошло пять минут, не меньше, а я никак не могла успокоится. В голове всё время гудел один: «Разве это конец? Боже, не ужели такой конец?».       Надо собраться, хватит ныть и хныкать. Не делай отъезд для него тяжелее. Я прекратила плакать, но боль не отпускала, легче не стало.       — Когда ты уезжаешь?       — Через два дня, — он опять склонил голову. От этого мне было не по себе. Он видел мою боль, он её прекрасно понимал, знал, почему я молю его остаться. Но ничего не мог сделать, и от этого ему тоже было больно. Не так сильно, как мне, но всё же.       — Останься со мной эти два дня, — я знала, что это мне никак не поможет, это ничего не изменит. И он это прекрасно знал. Я не знала, что он ответит, если честно, мне уже было всё равно, останется он или нет. Ничего уже не вернуть. Ничего не спасти. Спасать больше нечего.       — Ладно, как хочешь.       Эти 2 дня он провёл со мной, как и обещал. По моей просьбе, мы спали в одной комнате, но наши кровати были друг от друга на расстоянии пятидесяти сантиметров. Ночью я категорически отказалась спать, не хотела, чтобы золотые секунды его присутствия, я провела в отключке. А он спал, я была не против. Наоборот, он должен набраться сил, ему нужен отдых и крепкий сон. Я смотрела на него, на его лицо, по-ангельски прекрасное и идеальное, прислушивалась к его ровному и спокойному дыханию. Слышала биение его сердца и понимала, что это лучшие звуки во Вселенной, понимала, что каждый удар его сердца - это стимул для биения моего.       Я трезво осознавала, что это конец. Я хорошо себя знаю, я не выдержу ещё одного удара. С меня хватит, я больше не могу терпеть. А может и не надо? Нет серьёзно, может хватит? На что похожа моя жизнь, когда он рядом? На вечное и бесконечное ожидание чуда, что когда-нибудь он меня полюбит, и на что будет похожа без него? Горячие, крупные слёзы капали с глаз на подушку и с шумом ударялись о неё, даже не касаясь щёк. Вернуть ничего нельзя. Это не возможно. Терять мне нечего, я никто, меня нет, и не будет...       Рано утром Джин проснулся, а я так и не уснула.       — Доброе утро, — устало промямлила я и попыталась улыбнуться.       — Опять не спала и плакала? — с укором спросил он.       — Спала, — солгала я, пропуская мимо ушей вторую часть вопроса.       — Вот только не надо мне врать, хорошо?       — Угу, — я села в позе йога, обессиленно склонив голову. Сегодня он уедет и унесёт с собой смысл моей жизни, унесёт мою жизнь.       — Ладно, мне пора, не хочу опоздать.       Он принял душ, оделся, точнее спрятал фигуру греческого бога под одеждой, выпил кофе и бегал по всему дому собирая вещи. Я ссутулившись, оперлась на стенку и наблюдала за каждым его движением, сканировала движение его глаз, жадно глотала каждое его слово, пыталась запомнить все его выражения, просьбы и обращения ко мне. Как это глупо. Зачем мне всё это? К чему? Пришло время уходить.       — Я вернусь, дождись меня. Будь сильной. Я обязательно вернусь, — он крепко - крепко обнял меня.       — Счастливого пути.        Он ушел. Вот и всё. Опять тот же вопрос: «Разве это конец?» Да, именно такой конец. Другого конца и быть не могло. Теперь пора дать конец мне. Но я не могу взять и покончить с собой. Надо с ним попрощаться. Я взяла чистый лист бумаги и ручку.       «Джин, мой милый Джин. Ты прочтёшь это письмо только через год. Знай, меня уже нет. Я знаю, ты злишься и осуждаешь меня. Не вини в этом никого. Это моё решение. Но помни одно, я прокляну тебя на веки вечные, если ты умудришься винить себя. Здесь нет чей-то вины, тем более твоей.       Я любила тебя с детства, ещё со школы, и ты это знал. Ты был всем: другом, братом, любимым мужчиной, молитвой, религией... Богом.       Когда я встречусь со Всевышним, я попрошу для тебя Рай, а меня пусть отправит в Ад. Мне всё равно, что будет с моей испорченной и прогнившей душой. Когда я встречусь со всеми ангелами, я расскажу им про тебя. И пусть завидуют они тебе, твоей душе и красоте, ибо нет ангела прекрасней тебя. Прости. В тебе я вижу своего Бога. Ничего не могу поделать с этим.       Мне пора. Я никак не смогу тебе описать всё то, что чувствую к тебе, простых слов слишком мало для этого. Прощай. Я люблю тебя, и всегда любила. Анна.»       Вот и всё. Осталось придумать себе гениальную смерть. Может напиться хлорки? Не, как то слабовато. Лекарства! Точно! И помогут и убьют. Я достала из аптечки все лекарства, что были там, и жидкость, и сиропы, и таблетки. Я осушила всё содержимое в бутылках, не оставила ни одной таблетки. Включила песню For You в исполнении Angus and Julia Stone. Сама не знаю зачем и почему именно эту песню. Я легла на пол и достала фотографию Рея, которую всегда держала при себе.       Как же божественно и прекрасно ты улыбаешься! Как прекрасны твои взъерошенные волосы! Тебе так идёт! Стало страшно плохо. Таблетки дают о себе знать. Сначала меня до жути тошнило, но потом отпустило. Я чувствовала, как мне становится всё легче и легче, я как-будто легче воздуха. Кажется, меня унесёт даже лёгкий бриз. Я как-будто сливалась с полом, становилась с ним одним целым, а под рукой ЕГО фотография, его образ и улыбка. Я так и не смогла принять смерть достойно, без его присутствия.       Дальше у меня пошли глюки: на потолке я видела бездонное море, холодное, пасмурное, хмурое. Я видела родителей, они улыбаются,они ждут меня.       — Я иду, подождите, — прошептала я.       Мне становилось холодно, я чувствовала, как кровь почти не бежит в венах, а сердце бьётся очень лениво, нехотя. Я видела его глаза, глаза цвета неба, чистые и ясные, но злые. Он злится на меня, укоряет, не одобряет мой поступок.       — Джин, мой милый Джин, — я попыталась улыбнуться. — Мне пора, меня заждались мои родители. Я люблю тебя..— из последних сил прошептала я.       Я почувствовала слабый удар в груди. Это сердце. Оно перестало биться. И только теперь я чувствую лёгкость и свободу. Моё место там, где мои родители. С высока я буду наблюдать за ним, оберегать, защищать, стоя на коленях, целовать жилистую руку Всевышнего и молиться за него.