Если мир не изменит правила

Будущее. Примерно 1000 лет спустя после Великого Взрыва. «Можно стереть любовь из памяти. Выкинуть из сердца - это уже другая история»

Стоять под дверью было в высшей степени неразумно. Я и сам не знал, для чего делаю это, ведь в любой момент отец Алоны мог появиться в коридоре и выставить меня взашей. В лучшем случае. Я прислушался, а затем, откинув доводы здравого смысла, осторожно заглянул в комнату. В поле моего зрения сразу же попал зеленый солнечный луч, и я невольно проследил, как он двигается от окна, достигает изогнутой ножки кровати и останавливается там. – Ты, очевидно, не слышала, что я тебе говорю? – раздался каркающий окрик старика Водвурда, от тона которого я вздрогнул. – А ты, должно быть, думаешь, что все изменится, как только ты стукнешь своей железной ногой? – послышался в ответ другой, тонкий, но уверенный женский голосок. Словно в подтверждение, в комнате действительно загрохотали тяжелые шаги. Я представил себе, как отец Алоны медленно переваливается от стены до стены и припадает при ходьбе на правую сторону. Наконец, он снова заговорил: – Ты выйдешь замуж за Сорция. Это окончательно! – Я люблю Тома. И это окончательно! – светловолосая девушка вышла в полосу света и с силой сжала кулаки. – Ты не можешь быть вместе с этой прислугой. И не называй его Томом, что за дурная привычка? Иди к себе в комнату, Алона. Наш разговор не имеет никакого смысла. – Как хорошо, что ты наконец это понял! – звонко вскрикнула девушка и порывисто прошла к двери. Я едва успел отскочить. В следующее мгновение Алона распахнула створку, за которой я прятался, и чуть не сбила меня с ног. Моему взору открылось ее раскрасневшееся лицо, раскосые зеленоватые глаза, блестящие от гнева. Ее грудь возмущенно поднялась и опустилась под тонким скафандром. – Ты что тут делаешь? – прошептала она, когда обрела дар речи. – Тебе нельзя здесь находиться! – Как и тебе не стоит препираться со своим отцом, – я шагнул в ее сторону. – Ты никогда не успокоишься? – Нет, если мир не изменит свои правила! – ответила она и схватила меня за руку. – Пошли. Нас не должны видеть здесь. Мы проследовали по извилистым дорожкам территории особняка, принадлежавшего Водвуртам. Я обернулся. Все это время мне казалось, что мрачное строение таращилось на нас пустыми глазницами, будто каждое окно, каждая ниша и каждая антенна знали наш секрет. Старик Водвурд не заметил моего присутствия, и в этом была заслуга моих упорных тренировок, ведь с годами я научился ходить совершенно бесшумно – совсем как люди. Тонкая рука девушки с удивительной силой влекла меня по направлению к реке. Я не мог рассмотреть лица Алоны, но догадаться, в каком она гневе, оказалось не сложно. – Отец знает, он же все прекрасно знает, почему он делает это со мной? – по дороге говорила она, с шумным выдохом приземляясь на розовую траву. Я присел рядом на скользкий синий камень. Мы в молчании смотрели на воду и на то, как брызгались в ней цветные водоплавающие турмалины*; от их движений по всей поверхности речушки, больше напоминавшей ручей, расплывались причудливыми кругами бензин и масла. --------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- *да, такого существа нет в природе! Ну... В нашей так точно) – Тебе надо перестать ругаться с ним и Сорцием, – заметил я, подбирая с земли веточку и отправляя ее в воду, – в итоге это не приведет ни к чему хорошему. – Да? И сдаться этой системе? Как ты? – ее зеленые глаза обожгли гневом мое лицо. Я почувствовал, что на ладони тут же начал чесаться большой ожог, и со смехом подул на раздраженную кожу. – Похоже, что я сдался? Я же с тобой, – я положил руку на худенькие плечи Алоны. – Отстань, – Ал попыталась оттолкнуть меня в порыве возмущения, но не нут-то было – я крепко прижал ее к себе. – Нет уж. Мне послышалось, или ты сказала, что любишь меня? Продолжая упрямиться, девушка уперлась кулачками мне в грудь, но я с легкостью подавил сопротивление. Повалив ее на траву, я отвел с ее гладкого лба золотистые волосы. В моем мире не было ничего слаще и запретнее ее губ. Я мог целовать их бесконечно, если бы у меня было столько времени. Алона все еще толкала меня, но потом начала затихать. Я знал, что она ответит на мои поцелуи. Мы пролежали около получаса, и только потом ее сердце, то, которое было справа, забилось ровнее; левое же по-прежнему стучало чаще и быстрее. – Дурак, – тихо бросила Алона, когда мы закончили. Зеленые глаза ее уставились в искрящееся газами небо. – Я тоже люблю тебя, – тихо прошептал я и уткнулся носом во впадинку у основания ее шеи. – Смысл этого слова все больше понятен мне, когда я рядом с тобой. – А что толку, Том? Законы нашего мира никогда не совпадут с вашими! – По щеке девушки пробежала слеза. – Ты даже не можешь приходить к нам в открытую, и мы с тобой все время будем вынуждены скрываться! – Мне все равно, главное, что мы можем быть вместе, – пожал плечами я, продолжая улыбаться. – Том, это не выход! Я не хочу замуж за Сорция! – Алона приподнялась на одном локте. – Он даже не убирает зубы, если целует мне руку, у меня от него следы до самого локтя! – Ну, потерпи немного. Мне осталось всего ничего до увольнения с фабрики. И после этого я заберу тебя отсюда, даю слово. И ни твой отец, ни Сорций не смогут нас достать… Ал перевела на меня неверящий взгляд. Да, я знаю, что затягивал с обещанием, но все это лишь потому, что моему начальству все еще нужны были бионики, умевшие работать быстро и ловко. Мы выглядели и делали все, как люди с одной существенной разницей: наше тело могло не уставать сутками, мы никогда не спали, не ели, а на зарядку нам нужно было всего лишь два часа. Срок моей службы вот-вот должен был подойти к завершению, и я искренне надеялся, что к последним числам декады Лайам все же спишет меня с производства и пустит в свободное плавание. – Я хочу быть как ты, – тихо прошептала Алона. – Не хочу быть человеком. Или чтобы ты не был роботом... Кто вообще это придумал, люди – с людьми, бионики – с биониками, а… – Страты всем этим командуют, – закончил я ее речь. – Не знаю. Не имеет значения. Мы останемся вместе, в любом случае, – и я нежно провел пальцем по ее скуле.