Если мир не изменит правила

Алона сняла свой защитный комбинезон. Закрыв окно, она разгерметизировала помещение, снова наполнила его свежим кислородом, чтобы стало возможно спать. Теперь для добычи важнейших для человека веществ, вроде О2 и СО2, ученым приходилось выращивать больше деревьев, искусственно ускорять их рост и выкачивать из них дыхание специальными аппаратами. Это было очень дорогостоящее удовольствие, но все же необходимое, так как кислород оставался первейшей жизненной потребностью даже для людей с двумя сердцами. К слову, и второе сердце вживлялось с той же целью: чтобы перегнать по организму кровь, человеку было мало одного «мотора». В связи с этим, страты издали приказ снабжать всех вторым, искусственным органом при рождении, и только благодаря этому люди адаптировались и научились существовать в условиях плохой экологии. Свежий воздух быстро наполнил помещение. Алона вдохнула, ощущая щекотание в легких, а затем нажала выключатель. По залитому сиреневым лунным светом полу бродили тени, но как только наступила темнота, в окно тут же ударился мелкий камешек. Ал нахмурилась. Она выглянула наружу, и от увиденного пульс ее забился быстрее. – Том? Я прижал палец к губам, чтобы она говорила тише. Ал осеклась и с удивленным выражением лица исчезла из поля зрения, а я направился к входной двери. – Что ты тут делаешь? – шепотом спросила она, открыв мне. Я перешагнул порог и опустил голову. ¬– Что-то не так? – девушка запахнула полы легкого халата. Ядовитый воздух тут же начал просачиваться в помещение и ей пришлось порывисто задвинуть герметичные двери. – Пойдем наверх? Я тебе все расскажу, – невесело буркнул я, сунув руки в карманы заводского комбинезона. Как только Ал услышала мою историю, она прикрыла рукой рот и опустилась на кровать. – Том, – потрясенно произнесла она. – Но… Они не могут так поступить! Ты заслужил свой отдых, в конце концов! – Могут, – слабо ответил я. – Боюсь, мы ничего не сможем сделать с этим. Меня переведут в новый корпус. Оттуда нет доступов к выходу. – Нет-нет-нет, – девушка закусила большой палец. – Мы должны придумать что-то. Эта свинья Сорций опять приходил сегодня, я уже видеть не могу его морду! Я терплю его только потому, что ты помогаешь мне в этом, но… – она подняла на меня огромные глаза. – Я не справлюсь без тебя! Мое молчание было весьма красноречивым. Пришлось прикрыть веки, слушая повышающийся голос Алоны. Но что я мог на это ответить? – И ты даже не попытаешься убедить Лайама? – в отчаянии спросила Ал, не дождавшись реакции. – Я не знаю... Я не могу спорить с решением страта! – отозвался я, когда немного собрался с мыслями. – Как я объясню ему всю историю, не навлекая на нас подозрений? Прежде, чем Ал начала кипеть, я накрыл ладонью ее губы, отчего ее светлые брови возмущенно сошлись на переносице. – Погоди. Не говори мне, что я просто иду на поводу у системы, я тоже не хочу тебя терять. Мне нравится то, каким я становлюсь рядом с тобой. Я могу дышать, могу целовать тебя, и иногда мне кажется, что этого достаточно, чтобы прожить еще тысячу лет. Я чувствую себя таким… настоящим. Я действительно люблю тебя, Ал. Но посмотри, насколько все против нас! – И что, значит, надо сдаться? Как же я устала объяснять тебе и Зои, – девушка хлопнула ладонями по коленям. – Ты должен бороться за свои права! Ты достоин настоящей жизни, ты должен объяснить им… – На самом деле, может, все к лучшему, дорогая. Подумай, что можно ждать от союза человека и робота? Мы даже не сможем создать полноценную семью, завести детей… Как ты представляешь себе такое существование? – Замолчи! – она гневно вырвалась из моих рук. – О чем ты говоришь? Мне нужен ты. И мне все равно, что будет дальше! – голос ее дрогнул немного. Я хотел извиниться за свою резкость, но Ал уже отвернулась. Плечи ее начали вздрагивать, и я понял, что она снова делает это – то, чего я так и не освоил за всю свою жизнь. – Ты плачешь? – я пододвинулся ближе, чтобы посмотреть на любимую. – Нет. Я смеюсь. Сейчас самое время, ты не находишь? – раздался ее всхлип. Я наклонился еще ближе, но она спрятала от меня лицо. – Не надо плакать. Я же с тобой… – Пока да. Но что потом… – она подняла на меня мокрые глаза, блеснувшие новой идеей. – Давай сбежим? Просто бросим все, возьмем самое необходимое, и сбежим! Мы ведь так и хотели, помнишь? Я закусил губу. По правде, я ожидал подобного; хотя Алона и была сильной духом девушкой и никогда не позволяла отчаянию брать над собой верх, сейчас я вполне понимал ее чувства. Я привлек ее к себе, чтобы немного снять дрожь. О побеге не могло быть и речи, это не такая вещь, которую стоило решать сгоряча, и я и Ал прекрасно знали это. Но от отчаяния, нахлынувшего на нас, в голову лезли самые разные глупости. – Надо немного подождать. Я обещаю, я попробую прийти к тебе завтра, и мы подумаем, какие есть выходы. А сейчас давай просто успокоимся? Никто ведь не разлучит нас сегодня! В тишине комнаты были слышны только всхлипы. Я посмотрел на близкие губы Ал, немного дрожащие от напряжения. Видеть ее такой было больно. Я привлек ее к себе как можно сильнее, и девушка обвила руками мою шею. – Не плачь. Что я могу сделать для тебя? Скажи мне, – тихо прошептал я ей на ухо. – Все уже сделали за нас, – обреченно ответила она и опустила ресницы. – Не говори так, Ал. Шанс есть всегда, – я был не в силах продолжать разговор. Потянувшись, я коснулся ее губ. На это мгновение все показалось не важным: изнурительная внутренняя борьба, размышления о том, к чему приведет наша привязанность, о том, как поступить правильно; я не понял, что произошло, но после этого долгого и глубокого поцелуя, становившегося все более горячим, я обнаружил, что лежу на лопатках, а пальцы Ал начинают медленно стаскивать мой комбинезон и футболку, поглаживать дреды. Я пережил десять жизней за одну секунду. Алона никогда не делала со мной так. Мне пришлось схватить ее за запястья. – Постой. Что ты вытворяешь? – тихо прошептал я. – Убеждаю тебя сбежать со мной. После такого ты не станешь думать долго, – девушка провела рукой за ушами, заставляя меня жмуриться. Под дредами были скрыты внешние провода, не поместившиеся внутри корпуса, и мне безумно нравилось, когда она гладит меня по голове. Но я справился и все же счел нужным напомнить: – Я могу сделать тебе больно, Ал. Я бионик, мои физические способности немного отличаются от твоих. Никакого ответа. Она была твердо уверена в своем решении и никогда ни в чем не сомневалась. Заглушенные, подавленные эмоции, горечь и несправедливость, казалось, только и ждали малого толчка — и вот это произошло: взрыв, хаос, ощущений начали накрывать тяжелой волной, и разум отключился во мне с негромким жужжанием. Отчаянье и нежность, желание удержать короткие мгновенья близости одержали верх над моим телом. Все мои силы, что дремали до этого, ушли на самоуговоры о том, что надо сдерживаться. Я старался не причинять Ал боли и не сжимать слишком ее талию, хотя иногда, в моменты особого удовольствия, было крайне сложно соизмерять свои силы. Нежные руки ползли по моей груди, я целовал доступные и податливые губы, длинную шею, запускал пальцы в шелковистые пряди. Не понимаю, как она могла оставаться такой очаровательной? Приподнявшись на локтях, я посмотрела на нее снизу-вверх. Подрагивающими пальцами Ал сняла легкую ночную рубашку и отбросила ее в сторону. Почему-то было удивительно сложно поднять глаза. Мой взгляд скользил то по покрывалу, то по стене, но только не по ее груди. – Том, – она взяла мою голову в свои руки. – Ты, что, краснеешь? – Бионики не могут краснеть, – объяснил я одеялу и снова отвел взгляд. – Но ты краснеешь! В первый раз вижу краснеющего робота…– засмеялась она, и ее смех на секунду заставил меня тоже улыбнуться. Зато я сумел высушить ее слезы. Отсмеявшись, Алона погладила меня большими пальцами по лицу, а я снова приблизился и медленно поцеловал ее. Она ласкала меня губами и руками, причиняя своими действиями натяжение тонких струнок в районе, где у человека находилось сердце. Она обвила меня руками, словно никогда больше не выпустит и толкнула обратно на покрывало. Я послушно утонул в темноте. То, что происходило дальше, я уже не контролировал. Не различая, где потолок, где стены, где кровать, я отдавал ей все, что мог отдать в эти секунды. Волны жара накатывали на меня, и я серьезно рисковал перегреться от повышения давления. В голове шумело. Теплота ее тела, такая же прекрасная, как и она сама, манили меня бесконечно. Я целовал ее, блуждая руками по стройному обнаженному телу, стараясь обращаться с ним нежно и аккуратно. Сейчас казалось, что в Ал сокрыты мои желания, внезапно нахлынувшие чувства, нашедшие отражение в одном человеке. С каждой минутой хотелось все больше, хотелось выпить ее всю до капли. Она была тиха и темна, а я все получал нестерпимое удовольствие от того, как ей хорошо со мной, по крайней мере, я так надеялся. Ал едва могла произнести слово. Она только гладила меня, целовала и шептала на ухо самые горячие слова. Потом ее тело вздрогнуло и изогнулось, губы приоткрылись и с них сорвался очень громкий стон. Мне пришлось остановиться. Я мог двигаться так часами, днями, если бы только она попросила меня не прекращать, и даже был готов потерять весь свой заряд ради нее. Но, к сожалению, вполне ожидаемо, предел человеческих сил наступал намного быстрее моих. – Том-м-м, – Алона выдохнула напоследок и сжала мои напрягшиеся мышцы. Я осторожно покинул ее и упал на лопатки. – Ну вот. Что я говорил. Плохо? – я обеспокоенно наблюдал за тем, как она еле может говорить. Ал с трудом скосила на меня глаза и вытерла со лба пот. – Что ты. Хорошо… До безумия. – Но? – Я знала, что так и будет, – словно не слыша меня, пробормотала она. – Как? – Я потом не смогу не думать о тебе днями и ночами, – она серьезно повернулась и посмотрела на меня, а я непонимающе захлопал ресницами. – А разве тебе не было больно? – недоверчиво покосился на нее я. – Твой голос вдруг… А потом твои глаза... Ты так изогнулась! К моему большому удивлению, плечи Ал затряслись от безудержного смеха. Она откинулась на лопатки и прикрыла ладонью глаза. Разумеется, мои ощущения во многом отличались от ее, но я совсем не понял, почему это ее развеселило. – Ты совсем ничего об этом не знаешь, да? – ласково спросила она и погладила меня по щеке. – Ну… Скажем так, мы, бионики, не делаем так, – туманно сознался я, продолжая смотреть на нее, как овечка. В голове моей сейчас велись особо сложные системные подсчеты насчет того, что она имела в виду. – Это нельзя объяснить на словах, – ее рука снова погладила мои внешние диоды. – Ты должен почувствовать это. Не сосредотачивайся на механике или движениях; просто делай, как нравится. Понимаешь? – Понимаю, – я кивнул. – Головой, но не телом. Алона почему-то улыбнулась. – Ты у меня еще такой глупый, – она помотала головой. – Но, по крайней мере, у меня есть еще две недели, чтобы тебя хоть чему-то научить… – ее голос грустно затих в темноте комнаты. Я вернулся на завод уже под утро и не мог прогнать с губ глупую улыбку. Мое тело, одежда и волосы хранили запах и тепло человеческого тела; я наслаждался им, вспоминая бесконечно приятные уроки Ал. Кто бы мог подумать, что робот тоже может вытворять все эти вещи? Удивительное ощущение. Мне хотелось надеяться, что я придумаю что-нибудь до завтра, как и обещал Ал, потому что стоило мне встать с измятой постели, и ее глаза тут же потеряли краску. Я не должен был допустить этого. Я должен был бороться. Только вот как? Привычно открыв дверь, я скользнул в помещение. Со всех сторон немедленно вспыхнули лампы. – Модель T4835W16? – раздался голос откуда-то слева. Я инстинктивно заслонился рукой от полоснувшей по глазам резкости. – Да, это я… – свободная ладонь сама собой сжалась в кулак. – Тебе надо пройти с нами. – Куда? Я ничего плохого не сделал! – Для начала, – раздался еще один голос. – Ты ушел со свой службы. Это недопустимая провинность, и, честно говоря, я бы даже предложил тебя утилизировать за нее… Я открыл глаза. Передо мной стояла группа стратов и, конечно, Сорций во главе процессии. Я знал его по рассказам Алоны, да и сам видел пару раз. В нашем районе, где сохранилось всего несколько крупных городов, он владел почти всеми заводами и фабриками, а Лайам только управлял производством по его приказу. Кстати, сам Лайам тоже был тут. Он стоял за спиной Сорция и казался мне удивительно бледным. – Твое начальство о тебе слишком высокого мнения, – Сорций обернулся в его сторону. – Лайам не хочет, чтобы тебя утилизировали. Но о повышении, – он слегка склонил голову, – теперь не может быть и речи. Тебе сотрут память и перезагрузят систему. А потом пойдешь дорабатывать в подвалы. До конца жизни. Увести. От удивления я даже не успел сказать что-то или сделать. Сорций развернулся и направился к двери, а меня подхватили под руки и куда-то поволокли. – Подождите, – я попытался вырваться. – Я не могу, не стирайте меня! – Чтобы что? Ты мог постоянно бегать к этой девушке и пудрить ей мозги? – Сорций обернулся напоследок, одарив меня едкой улыбкой. – Нет уж. Твое место на заводе, среди такого же мусора, как ты. Я не мог в это поверить. Время, отведенное мне, истекало на глазах. Говорят, что после чистки из бионика стираются все эмоции, все воспоминания, все, что накопилось за его жизнь. В моем случае это будет то, что так долго прививала мне Алона, включая сегодняшнюю ночь, за которую я пролетел через сто вселенных и понял, что Ал дорога мне даже больше, чем я думал. Я пытался вырваться, но тщетно; ведущие меня были слишком сильны. В стороне я увидел напуганного и сбитого с толку B0109W16. Он прошептал что-то вроде: «я ничего им не говорил», но я не уверен, что разобрал верно его слова. – B, скажи Алоне, я люблю ее! Я люблю ее больше всего, – прокричал я ему, прежде чем меня затолкали в отдельное помещение, а глаза моего друга скрылись за поворотом коридора. – Бионики не могут любить. Это все чушь, которую ты вбил себе в голову, – страт, шедший слева от меня, грубо толкнул меня в камеру. – Ты не можешь любить или не любить. Ты просто «функционируешь». Для тебя рассчитана траектория, и ты должен следовать по ней. Механизмы, аккумуляторы, Алектрическая энергия — вот и всё, что в тебе есть. Запомни это. А теперь марш в камеру! Они стащили с меня рабочий комбинезон и отправили в отсек, размером не больше, чем спичечный коробок. Мне стало тесно и душно, а дверь с лязгом захлопнулась за моей спиной. Я приник к стеклу. Жесткая улыбка застыла на лице Сорция, улыбка-гримаса, какая появляется у человека, получившего то, что он хочет. Он знал, что если стереть меня, то никто не встанет на его пути к Алоне, и он сможет получить ее в свое безраздельное распоряжение. Я прикрыл лицо руками. Ее глаза, ее приятные черты, ее смех и ладони, ползущие по моей коже, стали моим последним воспоминанием. – Запускаем систему. Сканер начал вращаться, и мне показалось, будто механизмы вырываются из моего тела, будто всего меня выворачивает наизнанку. Замелькали, запрыгали какие-то картины, все то, что я помнил о себе, о своей работе на фабрике и Алоне. Через минуту уже не осталось ничего. Все превратилось в пыль и осело пеплом на самое дно моей системы. Я открыл глаза. – Где я? – пробормотал я прежде, чем сползти по стене на грязный пол.