The Close One

«The letter "M" he stamps everywhere, it's not for "Marcel," it's for Mikaelson». Niklaus Mikaelson «Буква «М», которая нанесена им повсюду, Это не «Марсель», это «Майклсон» Никлаус Майклсон

Апрель 2014       Кэролайн проснулась поздним утром, чувствуя недомогание. Слабость одолела ее внезапно, едва она пыталась дойти до ванной, чтобы умыться, - рухнула на колени, успевая замедлить свое падение с помощью прикроватный тумбы, сметая с нее все свои вещи.       Не прошло и минуты, как в комнате оказались Алисия и Саманья. Пепельная Шаманка быстро отдавала приказы, и слуги помогали Кэролайн лечь на кровать, укрыли ее ноги, поместили множество подушек за ее спиной. Саманья пропела заклинание, направляя теплый магический поток на блондинку. Форбс тяжело дышала, ее лоб покрылся испариной, а в глазах мутнело.       - Что… проис…ходит… - выдавила она, пытаясь рассмотреть лицо Алисии, и тут же вскрикнула от боли. Глаза Кэролайн расширились, и ее слабый голос прошептал:       - Ноги… Не могу … шеве-лить.       Раганович нахмурилась, и резко бросилась вперед, откидывая одеяло и увидела сереющие ноги девушки, с проявляющимися темными венами. Саманья прошелестела рядом, присматриваясь к тому, что происходит с Форбс.       - Недостаточно, - проговорила ведьма и резко оглянулась на Пепельную шаманку, сверкая глазами от злости. - Куда вы отправили Кристиана Берда? Я не чувствую его силу в замке!       - Дела Табора вас не касаются, - спокойно проговорила Саманья, как почувствовала боль в своей руке. Раганович одним взглядом заставила кости кисти дробиться, яростно говоря:       - Кэролайн не хватает магии, чтобы быть живой! Твой Табор не имеет власти и связи с ней, чтобы помочь ей и детям! Как вы посмели рисковать этим, отправляя одного из Триады на мифическое задание? – Алисия подняла руку, поднимая Саманью над полом и причиняя боль ее сердцу, словно сжимала в невидимых тисках. Слуги переполошились, начав быстро бормотать напев какого-то заклинания, но ведьма быстро лишила их голоса, позволяя убежать из комнаты.       - Если она умрет сейчас, то дети также погибнут! – проговорила Раганович, как услышала тихий голос Форбс:       - Али… ру-ки… - она замолчала, падая на подушки без сил.       Алисия выпустила свою добычу, метнувшись к блондинке. Ведьма видела, как умирает тело вампирши, и зашептала заклинания. Кровь стыла в жилах, несмотря на то, что магия творилась шепотом. Раганович словно вытягивала жизнь из всего сущего вокруг нее.       Саманья не могла дышать, падая на пол, и теряя сознание. В коридоре появились еще чудесники и члены табора, которые прибежали на помощь своей госпоже, но тоже рухнули, едва их коснулась магия Алисии.       Руны вырисовались на лице, руках, ногах, спине Раганович, заставляя ее кожу кровоточить. Алисия сделала шаг вперед и коснулась одной рукой сердца, а второй – лба Кэролайн, и проговорила уже другое заклинание, как вдруг закричала от боли, словно ее сжигали заживо.       Кэролайн чувствовала приток сил, словно теплый огонь окутал ее после ледяной ночи под звездами. Приоткрыв глаза, девушка увидела синий свет, который говорил голосом Алисии, который кричал голосом Алисии. Форбс открыла глаза резко, поняв, что перед ней.       Раганович горела в голубом огне собственной магии, все еще держа руки на теле Кэролайн, но прикосновение ведьмы не жгло, а согревало, возвращало к жизни, защищало от самой смерти.       - Остановись, – уверенный, но не громкий голос раздался позади Алисии. Кэролайн со слезами на глазах видела, как гибрид поравнялся с Раганович. – Алиция, - позвал он ее вновь, но ведьма не отступала.       В комнате появились другие гости: Маркос, с интересом всматривающийся в голубой огонь самой жизни; Аннет, испуганно жавшаяся в своему любимому; Бонни, опирающаяся на косяк двери; Кол, явно собравшийся куда-то с сумкой наперевес.       - Алиция Раганович, - Клаус стоял рядом с огнем, и Кэролайн заметила схожее синее свечение, исходящее от его деревянных бусин, спутавшихся с другими медальонами и амулетами, а также едва уловимый синевато-серый цвет, словно дымка, окутывавший его.       Это защита Алисии. Форбс сглотнула, понимая, что эта ведьма защищает гибрида всем своим существом, словно собственного ребенка.       - Jak Nicklaus Michaelsona, - заговорил вдруг на другом языке он, - rozkazuję ci, Alicja Raganovich zatrzymać czar!*       Огонь всколыхнулся, словно поворачиваясь в сторону, и отступил от Кэролайн. Клаус протянул руку, погружая ее в огонь, и сморщился, резко одергивая. Ожог мгновенно покрыл его кожу. Майклсон заметил, как огонь окруживший ведьму, дрогнул, словно собираясь убежать, чтобы не причинять боли.       - Клаус, - прошептала Кэролайн, слегка приподнимаясь, чувствуя себя намного лучше, но не могла поверить в то, что Раганович буквально горела из-за нее. Из-за помощи ей. – Ты можешь… ее спасти?       Гибрид взглянул на Форбс неопределенно, а потом громко произнес:       - Кол, не будешь так любезен протянуть руку помощи?       - Что еще за выкрутасы, Никки? – Обреченный без слов понял, о чем просит его Клаус. – Я не являюсь более частью семьи, которую она так трепетно охраняет! Мое вмешательство погубит ее!       - В тебе по-прежнему течет кровь, которая связала ее семью с нашей! – заявил гибрид, не оглядываясь. – Пусть и только отчасти.       - Это опасно, - заговорил Маркос. – Магия Связей табора может заглотить энергию, прибывающую в таком состоянии, но есть другое решение.       - Нет! – огрызнулся Клаус, не давая Кесарю договорить, словно зверь оскалился в сторону противника. – Я лучше позволю ей сгореть.       - Мы не можем ее потерять, - проговорила внезапно Бонни, проходя внутрь. – Она нужна нам.       Клаус фыркнул, закатывая глаза от пророческого голоса Беннет.       - Ты можешь гарантировать отсутствие последствий? – спросил Майклсон. – Ты можешь гарантировать, что ее жизнь будет в безопасности? Ты можешь утверждать, что спасение ее жизни, не отразиться на состоянии моих детей?       Кэролайн прищурилась, внезапно понимая, что предлагал Маркос. Дети – часть семьи Майклсонов. Аккуратно сев на кровати, Форбс взглянула на напрягшегося от собственной болтливости и понятливости блондинки гибрида.       - Что мне нужно сделать?       - Кэролайн, - выдохнул Клаус. – Самопожертвование не является добродетелью.       Форбс пожала плечами, неуверенно соглашаясь и кивая в сторону синего огня.       - В этом мы с ней два сапога-пара, как выяснилось.       - Ты не часть нашей семьи, Кэролайн, - проговорил Майклсон. – Дети, которые под твоим сердцем растут, да, а ты – нет.       - Тогда как? – Форбс посмотрел на Макроса, а потом снова на Клауса. – Как мне помочь ей? Я не могу родить прямо сейчас, слишком рано!       Кол рассмеялся предположениям Кэролайн, заставляя Клауса сильнее помрачнеть. Валентин же вежливо и учтиво начал говорить:       - Ты – сосуд, Кэролайн. Сосуд, который надо наполнить семьей Майклсонов, чтобы обмануть огонь.       - Что за бред? – нахмурила блондинка, поворачиваясь к Клаусу. – Что это значит?       Он смотрел на нее мгновение с тенью боли и какими-то воспоминаниями, а потом тихо ответил:       - Я должен укусить тебя, - гибрид опустил глаза, - Яд распространится по твоему телу, делая твою кровь схожей с моей, двойственной в своей натуре, а потом ты должна спастись с помощью моей же крови. Это на короткое мгновение составит впечатление единства тебя и меня. И наших детей. Кэролайн выслушала объяснения и тихо спросила только одно:       - Насколько это опасно для них?       - Для одного из них, - отозвался Маркос. – Второй, который остался без Дара Святой Волчицы, а просто, как паразит, питается магией от своего сородича. Если бы не этот второй – тебе не нужна была бы постоянная магическая зарядка.       - Но он тоже оборотень, ему не опасен яд! Это генетика, а не магия! – сказала Кэролайн, смотря прямо на Клауса, ожидая объяснения.       - Яд опасен тебе. Ты - вампир, Кэролайн, лишившийся всех своих сил из-за магического влияния, но ты бессмертный вампир. И кровь, которую вы делите с ними, осталась вампирской, - Гибрид смотрел на нее с неким предупреждением. – Только магия защищает его от взаимодействия с твоей истинной сущностью.       Девушка глубоко вздохнула, взвешивая риски. Она с трудом понимала, как Клаус может решиться на этот поступок, как она сама может сознательно пойти на то, чтобы ее дети подвергались подобному испытанию. Прикрыв глаза, Форбс все равно видела синеватый свет сквозь закрытые веки, понимая, что Алисия жертвует собой.       - Сколько у нас времени? – пробормотала блондинка, - Есть ли возможность, что Триада способна вернуть ее?       - Алисия попала в ловушку собственного могущества, - заговорила вдруг Саманья, придя в себя и укачивая еще поврежденную руку, окровавленными губами продолжая объяснять:       - Этот синий огонь имеет магическое происхождение, но его природа подобна молнии. Дикий, опасный, лживый огонь, который нельзя тушить водой, который нужно избегать. Клятва Рагановичей способна вытащить ее из огня без риска для ее силы и ее жизни, но… - шувани покачала головой. – Я не могу обещать, что последствия не лягут на плечи детей, которых ты носишь под сердцем, Кэролайн, но у нее времени максимум до рассвета.       - То есть выход только один, - заключила Форбс и глубоко вздохнула, собираясь с силами. Слабость абсолютно покинула ее, но она догадывалась, что ей предстоит сейчас пережить.       - Тогда… - начала блондинка, взглянув на Клауса, который сощурил глаза и четко произнес:       - Нет!       Кэролайн сглотнула, усмехаясь. Самое большое препятствие ее доброго сердца, которое направляет ее помогать другим, отдавать свою жизнь ради тех, кто ей дорог. Вечный страж, смотрящий за ее судьбой.       - Оставьте нас, - попросила вдруг девушка. Маркос хлопнул в ладоши, заставляя своих подчиненных исчезать с глаз долой, обнял за плечи Аннет и повел ее на выход. Саманье помог один из ее людей, выводя в коридор. Бонни и Кол задержались.       - У Вас получится, - вдруг ободрила Беннет. – Я знаю.       Кэролайн кивнула ей, улыбнувшись. Обреченный же внезапно фыркнул, роняя сумку на пол и резкими шагом направился к Клаусу. Оказавшись рядом, первородный укусил свою ладонь, позволяя крови разрисовать его руку и протянул ее гибриду. Майклсон проделал тоже самое и пожал руку Колу.       - Если не попробуем – не узнаем, - объяснил свои действия наследник Сайлоса. – В конце концов, для тебя, Никки, я всегда сопутствующий ущерб.       Клаус не ответил, разворачиваясь к синему огню, и протягивая сцепленные руки к нему. Пламя колыхнулось в сторону, внезапно мягко, не обжигающе, словно лапой кота, дотронулось до них. Кол напрягся, когда огонь развернул свои «щупальца» и оказался около его ладони, впитывая его кровь. Внезапно пламя зашипело, взбеленилось, издав короткий стон боли голосом Алисии, и ударило в ответ, разделяя их. Кол отлетел к стене, не успев сгруппироваться, а Клаус упал у кровати. Его руки покрылись ожогами, поэтому он морщился, прижав их к себе.       Бонни покачала головой, словно зная, что к этому приведет. Кол кряхтя поднялся, держась за руку. Ткань одежды сморщилась, а кожа покрылась волдырями. Сцепив зубы от боли, Обреченный фыркнул:       - Полагаю, это ответ. – Глубокий вздох, казалось, замаскировал нотки опустошения в его голосе. – Я больше не Майклсон, – Клаус оглянулся на него из-за плеча, ловя слегка запуганный и потерянный взгляд принятия. – Я больше не твой младший брат, Никки.       Кол поморщился от боли, попытавшись пожать плечами, а потом подхватив сумку, вышел из комнаты. Бонни проводила его глазами и кивнула подруге, закрывая за собой дверь.       Гибрид откинул голову назад, чувствуя, как началось лечение. Болезненные минуты, но куда опаснее и ненавистнее казался ее тихий зов:       - Клаус…       - Нет, - повторил он, прикрывая глаза. – Никогда. Не проси, не моли и не думай об этом! – процедил Майклсон сквозь зубы.       Кэролайн покачала головой, понимая его отказ, но не собираясь принимать его. Аккуратно слезая с кровати, девушка обошла огонь, с трудом разглядывая в его пламени фигуру ведьмы, которая словно являлась фитилём в этой композиции.       - У нас нет времени, - начала Форбс, подходя к нему, сидящему на полу возле кровати. – Мы не можем потерять твою лучшую ведьму, Клаус. Она защищает нас, тебя и… - блондинка сглотнула, дотягиваясь до его плеча, - … и наших детей.       Клаус отвернулся от нее в сторону, поднимаясь на ноги и отворачиваясь.       - Да, последнее время она ведет себя слегка ревниво, нагло и ворчливо, - пожала плечами девушка. – Но… я думаю, что даже моя самоотверженность твоей жизни, которая много раз вела меня в могилу, не идет ни в какое сравнение с ее преданностью тебе. Она никогда не предавала тебя.       Гибрид напрягся, словно догадываясь, что дальше скажет блондинка, но не остановил ее.       - Она никогда не бросала тебя и всегда верила в тебя, - переведя дух, она снова дотронулась до его плеча, чтобы попробовать повернуть к себе лицом. – Не поступай так с ней. Алисия заслуживает спасения. Полагаю, из всех твоих близких… она действительно заслуживает ответной преданности.       - В отличие от тебя? – проговорил Клаус, поворачиваясь к ней. Его лицо было непроницаемой маской, но в глазах поселился тот синий огонь, который окутывал ведьму. Его взгляд говорил о знакомой истории, но Кэролайн не знала, что ответить, поэтому Майклсон продолжил:       - Люди не идеальны, sweetheart, - он перевел взгляд на огонь. – Алисия не способна предать нашу семью, но очень коварно этим распоряжается. Она позволила Ребекке отправиться в опасное приключение, которое, вероятно, закончилось печально; не помешала Колу выйти из нашей семьи; оставила Элайджу среди волков, которые слушаются либо Виктора, либо меня; поставила меня в рисковую ситуацию, воспользовавшись этим заклинанием. Она больше не защищает нас, Майклсонов прошлого, теперь ее клятва обязывает все силы направить на спасение будущего, - подняв руку, Клаус без труда указал на живот девушки. – Это естественно, но для нее это губительно, так как я понимаю, как она может поступить, как она защищает, не видя сопутствующих потерь.       - То есть, - сделала вывод Кэролайн. – Она поступает так, как ты. Ты защищаешь свою семью самыми извращенными способами, которые известны этому свету! – заявила девушка, как заметила тяжелый взгляд гибрида, говоривший о том, в каком состоянии его семья на данный момент. Она замолчала на минуту, не зная, за что зацепиться в этом рассуждении, и просто спросила:       - Что тебя так пугает в этом плане?       Клаус приподнял брови от употребления глагола, обозначающего страх, но промолчал, позволяя Кэролайн говорить:       - Я более не простая вампирша, - напомнила девушка. – Ты сделал меня первородной, равной вашей семье. Укус не будет мне настолько опасен!       - Укус оборотня или какого-либо другого гибрида – да, - согласился Клаус. – Ты создана на основе моей природной, живой половины, а значит… мой укус, яд от этого укуса – смертелен для тебя, как кол белого дуба для нашей семьи.       - Понятно, - усмехнулась Кэролайн. – Но твоя кровь – лекарство. Ты столько раз уже демонстрировал это, спасая меня. Что изменит еще один раз?       - Duodecim* - прошептал Клаус и тут же покачал головой, отказываясь. Кэролайн поджала губы, не желая проигрывать. Гибрид отошел от нее, приближаясь к огню.       - Что же ты натворила, Алиция, - проговорил он, вновь протягивая руку. – Powrót*       Пламя блеснуло искрой, и Кэролайн заметила, как фигура также попыталась дотянуться до протянутой руки, но едва огонь касался Клауса, то вспыхивал, обжигая рукава одежды и кожу.       - Мне жаль с тобой прощаться, - усмехнулся Майклсон, а Форбс разозлилась, не желая позволить ему отступиться. Девушка быстро приблизилась и протянула руку огню, который тут же ответил на нее, словно на врага. Клаус метнулся к блондинке, проклиная ее упрямый характер, закрывая от удара и получая ожог, пришедшийся на лопатки.       Кэролайн тяжело дышала, чувствуя, как крепко прижимают его руки ее к его груди, переплетаясь с ее. В нос ударил запах горелой плоти и ткани. Клаус насильно заставил ее пройти вперед, подальше от враждебности огня, и только потом выпустил, резко разворачивая лицом к себе.       - Ты ненормальная! – схватив ее за плечи, гибрид сжал пальцы, словно не собирался более выпускать из своей схватки. – Ты не заставишь меня рисковать тобой и нашими, - он специально выделил слово, которое она недавно использовала против него, – нашими детьми.       - Мы не будем рисковать, - упрямо заявила девушка, опуская ладони на живот. – Мы не можем защитить их без помощи Алисии! Это вынужденная мера. Я не могу доверять Саманье, а обычному акушеру-гинекологу сложно будет объяснить, почему у мертвой девушки растет живот. Она нужна нам.       Клаус опустил голову, проводя руками по ее плечам вниз, а потом отошел назад, с заметно разочарованным взглядом, с мерцающей в нем болью и отрешенностью.       - Я ненавижу это в тебе, Кэролайн, - проговорил он, меняясь в лице, пробуждая свою волчью сторону. Клыки выдвинулись, желтые глаза оглядели ее. Девушка подошла к нему ближе, отклоняя голову, давая ему возможность укусить в шею, но он взял ее за руку и поднес к своему лицу, чтобы прокусить только запястье.       Кэролайн затаила дыхание, когда его клыки прокусили светлую кожу. Начало XVII века, Речь Посполитая       Элайджа сидел за столом, медленно доедая свой ужин, наблюдая за Клаусом. Его брат со скучающим видом откинулся в своем кресле у камина, держа кубок с кровью, которую наполнил с помощью умирающей девушки. Ребекка ковырялась в тарелке, не особо жалуя приготовленный пирог, вероятно, повариха лишится рук к завтраку, чувствуя напряжение, которое до сих пор существовала между братьями.       - Я спиной чувствую твой взгляд, Элайджа, - произнес Клаус. - Ты здесь только из-за просьбы Ребекки, как подарок на ее День Рождения. Завтра ты вернешься к поискам, чтобы исправить свою ошибку.       Старший Майклсон опустил прибор на стол, прекратив есть, а Ребекка громко цокнула языком, заявляя:       - Как долго эта портовая девка с лицом Татии будет проблемой?       - Я совершил непростительную ошибку, Ребекка, - спокойно произнес Элайджа. – Я должен ее исправить.       Клаус усмехнулся, пригубив крови, а его сестра закатила глаза, злобно взглянув на него. Несомненно она винила Клауса в разладе семьи, не могла понять, почему пропал Кол, почему Элайджа не может вернуться, пока не найдет и не убьет Петрову. Они были едины когда-то, почему сейчас не могут?       Раздался крик, отчего первородные повернули голову на вход в обеденный зал. В центр комнаты забежала служанка, ее трясло от страха, хотя ей было внушено не обращать внимания на странности в поведении хозяев замка.       - Пан Клаус! – закричала девушка, падая на колени, и склоняя голову, пытаясь отдышаться. – Там… там…       - Что случилось? – Ребекка поднялась со своего места, быстро перемещаясь к служанке, которая не могла выйти из истерики, как ощутила давление на свою голову и тоже закричала. Элайджа и Клаус переглянулись, увидев причину страданий сестры.       Старший брат быстро переместился, перехватив колдуна, посмевшего ворваться в их дом, собираясь свернуть ему шею, как вдруг Элайджа застыл, ощущая почти нелепую для него беспомощность.       - Пан Клаус, - раздалось позади вампира. Он оглянулся на возникшего из воздуха мужчину средних лет с редкой бородой и волнистыми темными, уже посеребренными временем, волосами до плеч. – Мы не причиним Вам вреда, если Пан поможет нам.       - Я тебе сердце вырву раньше, чем ты заговоришь об условиях, - спокойно произнес Клаус. Мужчина перевел взгляд на появившуюся женщину, державшую на руках девочку лет пяти, и она провела рукой – огонь всколыхнулся в камине и перебросился на недвижимого Элайджу. Ребекка оставалась на полу, скованная болью в ее голове. Парень, которого поймал старший Майклсон, проворно отпрыгнул и поддерживал заклинание на блондинке.       - Мы не хотим причинять вам боль, - проговорил мужчина. – Мы знаем, кто вы. Дети Ночи, вампиры, упыри… Первые Вампиры. Никлаус, Элайджа и Ребекка.       - Откуда такие сведения? – заинтересованно проговорил Клаус, замечая какими любопытными глазами смотрит на него маленькая девочка.       - Мы жили в деревне к северу от вашего замка, и мы – потомки ведьм. Мы чувствуем Ваше могущество. Пан давно ходит по грешной земле, оставаясь младым.       - К чему ты клонишь? – устало проговорил Клаус, решивший уже избавиться от назойливых и незваных гостей.       - Мы предлагаем Вам наши силы, мы будем служить Вам, если Пан спасет нас от czarownica killer*. Он нашел нас, идет по следу, никому не скрыться от его взора.       - Если вы намерены заключить с ними какие-либо отношения, - начал Клаус. – Вам стоит отпустить моих брата и сестру.       Мужчина кивнул, показывая своим сторонникам освободить Ребекку и помочь Элайдже. Старший Майклсон с омерзением смотрел на его испорченную одежду, а Бекка ринулась к своему мучителю вгрызаясь в его горло.       - Сестренка! – резко и громко сказал Клаус. – Не убивай наших гостей, пока мы не решим их судьбу. Что вы имеете ввиду под службой? – девушка оторвалась от жертвы и выпустила его из рук, но парнишка еще дышал.       - Мы будем хранить и защищать Вашу семью отныне и навсегда, - старался хранить спокойствие явный лидер этой шайки ведьм.       - Вы не живете вечно, - заметил Элайджа. – Какой нам прок от вашего служения?       - Мы принесем магическую клятву, - сообщил колдун. – Весь мой род, начиная с меня, будет связан с Вами, Пан. Самый сильный представитель будет оберегать Вас, а когда он уйдет – следующий. Так мой род будет процветать, но будет верным слугой вашему.       Клаус задумался, оглядывая представителей ведьмовского клана, замечая:       - Это очень заманчивое предложение, колдун, но что нам помешает воспользоваться Вашей идеей и найти куда более сильный ведьмовский род?       - Вы не сможете найти род сильнее нашего в защите, - уверенно произнес мужчина, слегка расслабляясь. – Нигде и никогда, Пан.       - Он говорит верно, - вдруг раздался насмешливый тон и из тени коридора появился человек в рясе, скрывая свое лицо под капюшоном. – Род Рагановичей представляет собой прямых потоков Кетсии.       - Сzarownica killer! – ахнула женщина, узнавая внешний вид этого незнакомца.       - Мне льстит это имя, - посмеялся новый собеседник, открывая лицо. – Разве не прелестное описание моих заслуг в Святой Инквизиции?       - Кол! – взвизгнула от радости Бекка, тут же набросившись на брата с объятьями. Ведьмы попятились, понимая, что они попали в ловушку. Младший Майклсон охнул от такого приветствия, поймав сестру и со смехом подняв ее над полом, обнимая.       - Рад видеть тебя, Кол, - проговорил Элайджа, пока Клаус внимательно следил за медленными передвижениями Рагановичей к выходу и переместился, оказываясь на их пути.       - Куда вы так спешите? Я заинтересован в вашем предложении, если вы истинно наследники Кетсии, особенно, если ваш дар – это защита.       - Вы верно поняли, Пан, - произнес мужчина. – Мы обладаем даром Покровительства, и предлагаем его в обмен на Ваше покровительство.       - Равноценно, - заметил Элайджа, также проявляя интерес к этому разговору. – Ваше имя?       - Иосиф Раганович, - произнес четко мужчина. – На сегодняшний день я являюсь сильнейшим представителем моего рода.       - Он не лжет, - усмехнулся Кол, подходя вместе с Беккой, ближе к старшему брату. – Я выслеживаю их второй год. Они умеют скрывать свою семью и свои следы, но мне не хочется объясняться перед папой о том, что я вновь не смог привести к огню этих прислужников дьявола.       - Одно пятно на твоей репутации инквизитора, не изменит твоей сущности, Кол. Как любопытно будет узнать твоему папе о том, что ты сам сын ведьмы, - произнес Клаус, насмехаясь над братом. Кол закатил глаза, тяжело вздыхая:       - Загнал незваных гостей в угол! Я не позволю им унести эту тайну, пока они дышат, Клаус.       - Они сами предложили магическую клятву, - пожал плечами первородный, мягкой поступью приблизившись к Иосифу. Рука Клауса легла на плечо колдуна, а коварная улыбка поселилась на лице манипулятора:       - Мы будем рады принять вашу семью под наше покровительство. Апрель 2014       Сумерки спустились незаметно, и голубой огонь все еще сиял в комнате. Клаус перенес Кэролайн на кровать, вслушиваясь в ее шепот, когда она проваливалась в галлюцинации, и слушая сердцебиение двух синхронных сердечек, тоже боявшихся и борющихся за жизнь.       - Еще долго? – Форбс очнулась, когда гибрид провел рукой по ее лицу, ощущая жар, исходящий от ее тела.       - Скоро, - попытался ободрить ее Майклсон, но ее сиплое дыхание не внушало ему доверия. Опасаясь пропустить единственное мгновение, когда она уже не сможет вернуться, Клаус считал про себя каждый ее вздох.       - Я видела маму, - тихо сообщила девушка, полуприкрытыми глазами смотря на него. – Она была счастлива.       Блондинка говорила медленно, иногда запинаясь и путаясь в слогах, но ее взгляд был на удивление чистым, потому что она верила в то, что Клаус не допустит ее смерти из-за очередного самопожертвования.       - Она сказала, - Кэролайн облизала губы, с трудом сглатывая. Яд распространялся, вызывая волдыри и покраснение кожи, разрастаясь от кисти до шеи, переходя на спину, – сказала, что я буду… буду… хорошей… – слезы скатились из глаз девушки, лихорадка душила ее, словно будя забытый за последние месяцы вампирский голод, - хорошей матерью.       Клаус улыбнулся, кивая:       - И ты будешь.       Кэролайн попыталась улыбнуться, но лишь сжала зубы от приступа боли в плече. Прикрывая глаза, она пыталась сосредоточится на чем-то другом, кроме поступающей боли, но лишь вновь взглянула на него. Ситуация в своей композиции, в которой они вновь оказались, до боли напоминала ее первое спасение от яда оборотня. Это вызвало и ее грусть, и ее улыбку. Тогда она не понимала, что это было только самое начало их пути.       - Ты снова на меня так смотришь, - прошептала девушка, хрипя. – Словно завлекая в свой мир, обольщая…       Майклсон приподнял брови от ее заявления, а потом усмехнулся:       - Кажется, эту стадию мы уже проходили. Все в прошлом. Теперь мы только бывшие любовники.       Она сморщила носик от использованных им слов, отвечая:       - Как будто ты оставишь меня в будущем, - ее глаза мутнели. – Я всегда буду тебе нужна, Ник, даже, когда ты недостоин… - Форбс попыталась вдохнуть и подавилась, захрипев от боли. Клаус резко бросился вперед, прокусывая свою ладонь и поддерживая ее, наблюдал за тем, как она пытается пить, давясь кровью, переставшей быть привычной для нее.       Ее глаза безумно шарили по комнате, а Майклсон шептал:       - Все почти позади, все почти позади…       Кэролайн слабо дотронулась до его руки, как вдруг синий огонь двинулся к ним сам, пытаясь дотянуться. Клаус был готов вновь закрыть собой девушку, но огонь лишь дотронулся до их сцепленных рук, впитывая пролившуюся кровь гибрида, и медленно начал затухать. Майклсон быстро поднял с пола осколки какой-то вазы, ранее стоявшей на прикроватной тумбе, и провел острием по ладони Кэролайн, заставляя тут же протянуть ее огню. Мерцающий свет дотянулся до нее, и девушка почувствовала тяжесть горячей как уголь ладони.       Алисия упала на колени, но крепко держала Форбс за руку. Волосы ведьмы висели клочками, с трудом напоминая шикарную прическу, а пальцы на руках и ногах черны. Кровь, запеченным слоем покрывала оголившуюся кожу, едва можно было разглядеть руны, которые остались на ее теле. Ведьма покачнулась и свалилась на бок.       Клаус оставил Кэролайн, склоняясь над Раганович.       - Она дышит, - проговорил он, и тут дверь открылась, впуская двоих слуг, которых привела Бонни. Они забрали Алисию, и Беннет пообещала, что не допустит членов табора до Раганович.       - Все закончилось, - произнесла Кэролайн, когда они остались одни. – Они…       Майклсон повернулся к ней. В его глазах было сложно что-то прочитать, но смотрел он с долей восхищения и непринятия произошедшего.       - Их сердца бьются как один, - без улыбки проговорил Клаус.       Кэролайн затаила дыхание и улыбнулась, как услышала громкие аплодисменты, раздающиеся около замка. Свет огней коснулся только края окна в ее комнате, но было ясно, что цыгане устроили костер посреди двора. Клаус отошел от кровати, вглядываясь в темноту приходящей ночи.       - Они сжигают жертв Русалий, - прошептал он, рассматривая стоявших на крепостной стене чудесников, державших факелы. В основном это были дети, пытающиеся делать вид, что не боятся происходящего во дворе. Один мальчишка даже закрыл глаза, крепко держа древко двумя руками.       - Никогда больше не проси меня подвергнуть вас опасности, Кэролайн, - Клаус говорил медленно и спокойно, хотя девушка догадывалась о том, какой гнев бушует в его глазах. - Пусть мир будет гореть, земля рушится, реки выходить из берегов, а ураганы сметать города. Пусть люди, оборотни, вампиры, гибриды будут умирать – я никогда не позволю моим детям рисковать собственной жизнью ради других!       Кэролайн сжалась от данного заявления, понимая, что вынудила его прибегнуть к такому безумному поступку. Хотя они успешно спасли Алисию, она осознавала, что вновь доверила Клаусу свою жизнь.       - Прости меня, - прошептала она, отворачиваясь от его фигуры, застывшей у окна. Кэролайн понимала, почему для нее было так важно сделать это безумство. Все складывалось в простую мысль, которая стыдила ее все это время, стоило Алисии заговорить с ней о Клаусе.       Она ушла, а ведьма осталась. Она предала его однажды, а ведьма никогда не смела. Она оказалась слабой, а ведьма – сильнее.       Кэролайн знала, что он дорожит ею больше, чем кем-либо на этой земле, но именно поэтому он оттолкнул ее подальше от себя.       На остатках сердца всегда найдется место хитрой и опасной соседки ушедшей любви – ревности. Всегда найдутся кусочки чувств, которые бережно охранялись в глубине души и озлобились из-за простого знания: когда-то он был ее. И прикоснувшись к его сердцу, она заплатила, обожглась и оказалась одна, потому что не смогла дойти до конца.       Но поэтому она совершила грех по отношению к собственным детям.       Потому что она должна ненавидеть то, что привыкла любить.       Но так ли грешна Луна, что позволяет себе ненавидеть Землю, смеющую скрывать ее пустынный темный лик от света солнца? Справка: *Jak Nicklaus Michaelsona rozkazuję ci, Alicja Raganovich zatrzymać czar! (польский) – Как Никлаус Майклсон, Я приказываю тебе остановить заклинание! *Duodecim (лат.) - Двенадцать *Powrót (польский) – Вернись *czarownica killer (польский) убийца ведьм.