The Close One

“I know this—you accuse me of being evil and yet you are the one who conspired to kill your own blood”. Niklaus Mikaelson to Rebekah “Я знаю, что ты считаешь меня злодеем, но это ты плела заговор, чтобы убить члена твоей семьи” Никлаус Майклсон - Ребекке Апрель 2014       Потрошитель вынужденно щурился от огненной стены, отделяющей их с братом от Ребекки и Мэтта, пытаясь разглядеть создавшуюся ситуацию. Льюис с трудом сбил пламя со своей одежды, понимая, что исцеление началось моментально и затянуло в кожный покров ткань. Гибриду пришлось сдирать с себя рубашку и полосовать кожу, чтобы быстрее обратить процесс и помешать Колу. Первородный стоял в обожженных проталинах пола, его обувь сморщилась и прилипла к стопе, но наследник не реагировал на огонь, выделяемый его телом. Ребекка вскрикнула от прикосновения открытого пламени, когда брат обхватил ее плечи и встряхнул. Заметив ее реакцию, Кол убрал пальцы от ее кожи, оставаясь рядом. Его огонь пожирал кислород, но девушка старалась не думать и меньше вдыхать.       - Ты не тронешь меня, Кол, - жар стискивал ее легкие. - А их не убить огнем, и они спасут Мэтта. Ты рано или поздно будешь вынужден спасти меня.       Первородный натянуто улыбнулся и с грустью пожал плечами:       - К чему упрямство, сестренка? - Кол смотрел прямо в ее глаза, удерживаясь от атаки. - Я не вижу причин для отказа…       - Валентин - моя причина, - резко сказала Бекка, едва не подавившись кашлем. Огонь с удовольствием заглатывал окружающую обстановку, слетая с тела создателя, освобождаясь в своем ярком великолепии. Девушка стиснула пальцы, желая глубоко вздохнуть. - Я не желаю помогать этому куску дерьма в его желании слиться с нашей семьей на алтаре жертвоприношения.       - Ты ничего не понимаешь и ничего не знаешь! - едва не топнул ногой Кол.       - Конечно, меня всегда ограждают от правды, - отчаянно отмахнулась от брата Ребекка, трясущейся рукой задевая пламя. - Но это я была в ту ночь там, не ты! Ты отдал свою кровь ему, а потом сбежал от нас, как от чумы. Скитался в своих крестовых походах, потом в качестве инквизитора, бродяги… Ты годами прятался от своей семьи, а теперь - решил исполнить давний шепот пророчества о том, что поставишь на колени Клауса?       - Черт подери, Ребекка! - Кол ударил ладонью справа от нее, уничтожая часть стен и пуская огонь к книжному шкафу. Пламя ярко сияло вокруг них, но оберегало своего создателя в каком-то очерченном круге. - Ты видишь, что я буквально горю магией! Этот кинжал нужен мне! Он мне жизненно необходим, слышишь? -       Но Валентин направил тебя ко мне, верно? - жалкий вдох, ее голос слабел. - Это его план, его желание, его ритуал. Я … я… ничего не скажу тебе.       - Говори! - внушение пробежалось по зрачкам вампира, пытаясь согнуть волю девушки, но не подействовало. Она зашлась кашлем, склоняясь вниз.       Льюис внезапно появился рядом, с трудом отталкивая Кола. Гибрид попытался спасти Ребекку, но наследник вурдалака с пугающей легкостью избавился от него, откидывая назад к огненной стене, которая с успехом уничтожала все, до чего дотрагивалась. Смешок пробежался по его губам, верная мысль о вербене в крови бывшей вампирши смешила его.       Деймон оказался около Льюиса, помогая избавиться от пламени, и с ужасом видел последствия прохождения сквозь огненную стену. Гибрид дрожал от боли, скованный в движениях. Потрошитель сделал шаг назад, позволяя куску потолка обрушится недалеко от окна, выбивая стекла.       Приток кислорода сильнее взбодрил пламя.       - Бесполезно, - процедил сквозь зубы младший Сальваторе. - Надо валить, Деймон.       - Квотербек там! - с раздражением выпалил вампир. - И Бекка!       - Кол не даст ей сгореть, а Мэтт… - Потрошитель пожал плечами. - Ему давно стоило не вмешиваться в это…       Вскрик Ребекки донесся до чуткого слуха вампиров несмотря на хрустящий звук горения. Сальваторе переглянулись, пока не расслышали четкий голос Кола:       - Ты играешь на моем вялом терпении, Бекки. Кажется, не смогут твои бессмертные спасти да уберечь этого человека.       Ребекка замерла внутри от ужаса, давясь слезами и кашляем. Избавившись от гибрида, Кол ловко взял в заложники Мэтта, попытавшегося использовать арбалет даже с ранеными руками. Донован удерживал сознание чудом, пытаясь подать знак Ребекке - не сдаваться, пока огненная рука сжималась на его горле, плавя кожу, опаляя волосы на задней стороне шеи.       - Кол, - прошептала девушка, кашляя, теряя силы, падая и ударяясь коленями об пол. - Прошу…       - Где кинжал, Ребекка? - Кол глубоко дышал, словно дым и гарь не мешали ему. Словно огнедышащий демон посреди сверкающего ада он стоял исполином, сжигающим подношение в своей руке. - У меня нет времени, Ребекка, я должен вернуться с кинжалом.       Девушка не могла вздохнуть, но удерживала глаза открытыми, как квартиру тряхнуло - пол проваливался, утягивая за собой стену огня. Деймон не успел зарегистрировать перемещение Стефана, который видимо не ощущал боли от попадающего на него пламени и переместился ближе к Ребекке. Потолок посыпался за ним вслед, и старший Сальваторе, выругавшись, отпрыгнул назад с ношей в виде приходящего в себя гибрида, принимая решение покинуть здание.       Кол краем глаза заметил пробирающегося к ним Стефана, внимательно следя за склонившейся к полу девушкой. Едва Потрошитель оказался в шаговой доступности, наследник Сайлоса швырнул в руки вампира бездыханного Мэтта, а сам метнулся к сестре.       - Будь ты проклята, Ребекка, - шипел Первородный, сбрасывая огонь со своих рук и поднимая на руки девушку. - Ты тащишь всех за собой, всех… Март 2014       Она лежала на сахарной зефирке. В меру мягкой, в меру твердой, в меру упругой. Мир слегка раскачивался, словно укачивая ее в объятиях, успокаивая, и утихомиривал. В этом мире ее держали на руках, крепко обнимая и целуя в лоб, ее защищали и любили.       Всегда. От неизвестности начала до бесконечности конца.       Сначала она смотрела на мерцающие над ее головой звездами, падающими хрустальными слезами откуда-то сверху, а потом застывая мыльными пузырями. Оболочка их лопалась, заставляя ее смеяться всем телом, катаясь по мягкой поверхности, ползая на коленках как младенец в сторону пустоты.       Этот мирок был забавен, хотя иногда он мерцал и терял свои цвета, своё содержимое, сталкивая ее с леденящей пустотой и обжигающим желанием вернуться под свод несуществующего неба.       А еще был ОН! Словоохотливый собеседник.       Его голос сливался с этой смешной, как ей казалось, песенкой, играющей на задворках этого мирка. Он шутил, рассказывал байки, задавал вопросе и был заинтересован в ответе. Возможно, даже заинтересован в ее любви.       Она позволяла себе говорить с этим голосом, не стирая улыбку со своего лица, не думая и не гадая.       Не сознавая, что происходит, но осознавая, что рассказывает. Она просто говорила до сухости в горле, до боли в челюсти и обсохших губ.       Патокой лились ее слова, стирая грани между близостью влюбленных и отстраненностью незнакомцев.       Разговоры развлекали ее, дарили легкость, позволяя смеяться, раскачиваясь на зефирке.       Сцепляя пальцы ног вместе, она пыталась качать ногами, не разрывая их.       Голос вторил ей и хвалил, словно отец - ребенка. Ему нравилось ее задорное настроение.       В гости прилетали феи. Махая крыльями, они творили свою магию вокруг ее тела, касались ее головы. И тут приходила боль.       Она вдалбливалась в виски, заставляя их чесать, рвать кожу, дотягиваясь до черепа ногтями. Смех продолжал литься из ее рта, когда кровь оказывалась повсюду, потому что розовый казался ей лучшим оттенком вишневого дерева, которое зависло на потолке, впиваясь корнями в потолок, а ветвями опадая над ее укромной зефиркой, лежавшей среди мерцающих звезд.       Иногда она слышала воду, но не могла найти источник, смеясь бегая по белой зефирке, чувствуя, как вода орошает ее кожу, требующую нежного ухода. Ей было жарко в такие моменты, но невидимая вода окутывала ее, словно ледяной кокон. И она успокаивалась, ударяясь о мерцающие стены неба.       Несколько раз она пыталась спрыгнуть с зефирки. Но ее тут же закидывало обратно. Напоминало батут. И ей было весело.       Голос смеялся вместе с ней, когда она падала на зефирку спиной и начинала воображать себя в снегу, размахивая руками и ногами, чтобы оставить на память ангела.       Иногда она замирала, складываясь в кокон, словно замерзала, прекращая свой смех и разговоры. Тьма поглощала ее, она падала в нее с криком, а потом снова оказывалась на зефирке, по инерции двигая руками и ногами, словно выпутываясь из темноты, ждущей ее за смехом.       Время шло, но оно и остановилось. Бесконечность была в ее руках, когда пальцы ловили лепестки.       Потом дерево отцвело над ее головой. Сквозь темно-зеленую редкую листву отлично было видно поспевшие ягоды вишни. Спелые, сочные и опасные - как казалось ей, когда она оставалась одна. Грудь сдавливало, но она не понимала, почему ей так плохо, хотя она улыбалась подобно фарфоровой кукле.       - Райские ягоды, - прошептала она однажды. Голос удивился её словам, расспросил ее о том, что она видит перед собой, поражая ее фактом, что это видно лишь ей. Улыбка слегка спала, когда она поведала: - Когда ешь вишню, ты выплевываешь косточки. Научившись в жизни выплевывать косточки, ты полюбишь саму жизнь и будешь жить в раю. Если ты, конечно, любишь вишню.       Она лежала, раскинув руки в стороны, повернув ладони к потолку. Какая-то мелодия доносится издалека, эхом отражаясь от стен. Невыносимо привязчивая, музыка забирается в уши, не позволяя сознанию скользнуть прочь от нее. Смех застрял в горле, вишня затряслась, стряхивая свои ягоды прямо на нее. Плоды падали, падали, растворяясь в серой реальности, отзываясь болью.       Слезы копились в уголках глаз и скатывались вниз по вискам. Ей хотелось кричать, бездумность была желаннее еды и воды.       Осознание пространства, времени, собственного "Я" - возвращались на удивление медленно, но у организма не было сил, чтобы отреагировать на приходящую, но остаточную боль.       Голос все еще задавал вопросы, но теперь она различала реальность и понимала, но не принимала происходящее, посмеиваясь во внезапных и резких вздохах.       Боль мерцала, тело горело, кто-то смеялся рядом с ней женским голоском, прерывая всплывающие в голове слова из последнего воспоминания, обнимающего ее разум как огненные руки расплаты.       "Ты думаешь, я не знаю, что ты натворила?"       - … никогда не узнавай, - зефирка таяла под ее спиной, становясь обычным светлым матрасом. Вишня слилась с узором на потолке, созданным из вшитых мягких панелей, которыми обшили всю комнату, в которую ее поместили.       "Живи своей жизнью, живи так, как пожелаешь, и там, где меня нет. Зачем мне тебя останавливать?"       - ... останови меня, - неживой взгляд немигающих глаз, сухой остаток от человека с привкусом мерзости во рту.       Болело все лицо, мышцы отказывались удерживать подобие улыбки на искусанных губах.       "Иди и будь счастлива. С моим прощением и моими извинениями".       - Мне жаль, Ник, - вырвалось у нее тихим, сиплым голосом, - мне очень жаль...       Ребекку уложили на каталку, вывозя из белой, мягкой комнаты. Красные глаза засыхали, потеряв возможность плакать, бесцельно смотрели перед собой. Пугающий сероватый оттенок кожи, блеклые и спутанные волосы, запачканная кровью светлая одежда, впитавшая воду, пот и мочу. Сухая, жилистая рука попыталась смахнуть несуществующие лепестки и бессильно упала, отягощая ее. Музыка все еще эхом сыпалась на нее, прерываемая скрежетом колесиков каталки. Женский смех тенью ложился на изуродованную душу, следуя за ней поглощающей тьмой.       Мир выглядел мрачным акварельным пятном, на мгновение зажегся слабый звон далекого зовущего голоса, пока ее везли в камеру.       - екка! - осознание нарастало подобно нахлынувшей волне оттепели. - Ребекка! …...слышишь... меня? Ребекка!       Ее переложили на койку, и, удостоверившись в дыхании и биении сердца, оставили, наглухо закрывая клетку. Голос, знакомый и далекий своей надеждой, звал ее и настораживал своим присутствием. Лепестки цвета светло-розового перламутра окружали ее, когда шепот вырвался из ее рта. Узнавание произошло резко, словно вспыхнула в темноте спичка:       - Сте-фан? Апрель 2014       Пожарные приехали быстрее, чем ожидалось. Эвакуация, сирены, службы спасения. Дом погибал в магическом огне, и спасавшихся из него тут же подхватывали сотрудники медчасти и полицейские. Кол выскочил в окно, крепко держа Ребекку у своей груди, и тут же попал в окружение медиков, которые вырвали из его рук сестру, стремясь оказать помощь.       Когда он попытался остановить людей, кто-то вскрикнул, что у него горят ноги - злость рвалась магическим образом наружу, заставляя Кола ненавидеть каждую клетку своей сущности. Пожарный накинул на него плед, другой человек сбивал огонь - первородному пришлось призвать всю свою силу воли, чтобы успокоить стихию разрушения в своих венах.       В мыслях его скакал магический синий огонь, отвергающий протянутую руку, словно насмешливо перекликаясь с упрямством сестры. Казалось, семья Майклсон покидала его тело вместе с таявшей кровной связью.       - Проклятье, Ребекка, - процедил сквозь зубы первородный, оглядываясь в поисках блондинки или других знакомых людей, способных связаться с любимой младшей сестренкой. Успешно избегая загребущих и участливых рук медиков, Кол прислушивался к окружающим голосам, морщаясь от громкости криков и завывания сирен. Оказываясь позади толпы, вампир скрылся от любопытных глаз, позволяя бессмертию залечить раны.       - Нас потерял? - почти ласково произнес Потрошитель, оказываясь перед Колом, отвлекая на мгновение наследника Валентина. Деймон и Льюис подскочили сзади, и гибрид успешно свернул шею первородного. Без слов приближенный Клауса отдал своим подчиненным, тенью явившимся к ним, тело, чтобы скрыть Кола от людей.       Братья Сальваторе оглянулись на все еще горящий дом, слыша крики и мольбы о помощи, громкие переговоры служб спасения. Деймон вздрогнул, когда фасад пятиэтажного здания обвалился в огненном пепелище, а люди отпрянули назад. Потрошителю быстро наскучило лицезреть крики и агонию борьбы со стихией, и он резко стартанул с места, возвращаясь к спасенным Мэтту и Ребекке, которых вампир унес в переулок. Льюис уже стоял там на страже, пытаясь вразумить Бекку.       - Ему нужен врач, - повторял гибрид. - Кол очнется и пойдет за нами следом, а ему нужна врачебная помощь, отпусти его. Срочно!       Бекка раненной птицей склонилась над Донованом, шепча себе под нос мольбу о спасении. Казалось, ее искупали в пепле и саже, она периодически кашляла, прижимая кулак к груди, и сжималась над покалеченным парнем. Мэтту сильно досталось: он жадно дышал, морщась от боли и вздрагивая с каждым вздохом. Его горло превратилось в сплошной ожог в форме огненной ладони. Руки тряслись, пальцы обезображены. Ребекка шептала что-то ему на ухо, боясь сдвинуться.       Потрошитель покачал головой, замечая, что она почти напевает словами знакомый ритм. Льюис пытался уговорить девушку двинуться, но получал отказы. Вампиру надоело, он обхватил ее за плечо, насильно отодвигая, присматриваясь и морщась от запахов горелой кожи и одежды.       - Мы должны отдать его медикам, - кивнул в сторону доносящихся сирен Стефан. - Ребекка, не будь капризным ребенком. Хочешь его смерти?       - Нет-нет, - шептала девушка, опуская голову. - Кол найдет его и использует против меня. Я не могу его оставить… это из-за меня.       - Так отдала бы этот чертов ножик! - Деймон раздраженно рыкнул на девчонку и оглянулся на вернувшихся гибридов. - Надеюсь, выкинули тело в глубокий колодец?       Они ему не ответили, переглянувшись только со своим лидером. Льюис растерянно кивнул. Грязные от сажи, пропахшие гарью и дымом - они составляли слишком заметную компанию на улице. Младший Сальваторе заставил Ребекку снова оторваться от Донована и заглянул в ее лицо.       - Я не могу отдать, не могу. В этом кинжале сущность Сайлоса, его магия, его … Это Цыганский клинок, это символ власти Баса… Кто знает, что Валентин сможет сотворить с ним? Клаус, Кэролайн… Как я могу… опять его предать Валентину? Как?       Потрошитель выдохнул шумно, словно готовый отчитать глупую девицу за детские разговорчики, а потом изменился в лице и укусил свою руку. Он склонился к Мэтту, отодвигая Ребекку свободной рукой, и напоил своей кровью. Донован потерял сознание, исцеление начало действовать незамедлительно. Девушка сначала попыталась остановить, но зашлась в кашле.       Вампир выпрямился, слизывая собственную кровь с кожи, и кивнул в сторону прохода.       - Мы разделимся, - предложил Льюис, оглядываясь на своих гибридов. - Маленькими группами передвигаться разумнее. На севере по трассе есть мотель - доберемся туда, переждем ночь, а потом в Новый Орлеан.       - Я останусь с Мэттом, - твердо сказала Ребекка, а Потрошитель закатил глаза, оглянувшись на брата.       - Я пойду с ней, а ты…       - Черт с два, я оставлю тебя, - отрезал Деймон. - Мне плевать, что ты там чувствуешь по этому поводу или, наоборот, не чувствуешь.       Стефан слегка прищурил глаза, оценивая уровень самоуверенности старшего брата, и Льюис заговорил первым:       - Идите по двое. Друг за другом, - вручая заранее подготовленный пакет с деньгами и телефоном Потрошителю. - Если поедете через элитный район - срежете часть пути, но лучше ловите такси через три-четыре квартала.       Вампир кивнул и дернул Ребекку на себя, без слов сообщая, что ее положение - рядом с ним. Гневный взгляд, который он получил в ответ, даже забавлял его. Мэтт оказался в руках Деймона, который ворчал себе под нос, отгоняя зевак легендой, что он милосердно тащит пьяного друга домой.       - Они позади нас, - фыркнул Потрошитель, поворачивая к зеркальной высотке и желая прервать постоянные оглядки блондинки, которую держал под руку. - Прекрати выглядеть как жертва похищения.       Ребекка удивленно взглянула на вампира снизу вверх, слабо улыбнувшись. Сальваторе ответил ей ухмылкой, создавая для окружающих эффект воркующей влюбленной парочки. Девушка успела увернуться, и бессмертный промазал с поцелуем, клацнув зубами около ее скулы. Неудача Потрошителя пробудила давний звук в груди Ребекки - смех. Засмеявшись, она не сразу поняла, что издает забытые искренние звуки. Вампир замер на мгновение, прерывая их уверенную походку.       Девушка смеялась, пытаясь освободиться от нервного напряжения и освободить голову от пугающих последствий, а Потрошитель лишь перехватил ее пальцы и сжал в мнимой поддержке.       - Чего встали? - прошипел нарисовавшийся рядом Деймон с Мэттом, который вяло приподнял голову, почти придя в себя и едва нуждаясь в поддержке. -- Переходим дорогу вон у того клуба и ловим такси!       Улыбка осталась на губах девушки, которую радовало, что Доновану лучше. Мягкий взгляд, с которым она провожала спортсмена, был замечен вампиром, но Потрошитель предпочел игнорировать свои мысли по этому поводу. Ребекка подняла свой взгляд на бессмертного и с ранее потерянной уверенность в голосе произнесла:       - Спасибо, - зеленоватые глаза встретили голубые, - Стефан.       Внутренне вампир чертыхнулся, но почему-то не поправил ее. После пережитого, вероятно, ее мозг отказывается различать стороны личности младшего Сальваторе.       Визг шин, крик и отчетливый хлопок. Случившееся в мгновение ока оглушило людей, стопоря движение. Потрошитель автоматически обратился вслух, прислушиваясь к окружающему миру и прижал Ребекку к себе, когда она дернулась вперед.       Сверкающая и дорогая машина задержалась около места инцидента, а потом - с резким и свистящим звуком устремилась прочь, скрываясь с места преступления. Ребекка нахмурилась, осознавая увиденное, и прошептала со зловещим хрипом:       - Ленни…       Сальваторе обнял девушку крепче и быстрым шагом пересек улицу, собираясь вывести их, веря в то, что Деймон выберется самостоятельно. Звенящие сирены вдалеке напрягали, громкие голоса людей, собравшихся осматривать жертв аварии, говорили о смертельном исходе. Переживать о бессмертном теле братца или довольно-таки смертном Доноване не в духе бездушного серийного убийцы.       Ребекка пыталась сопротивляться и вернуться на место, где остались Мэтт и Деймон, но Сальваторе не позволил, запихивая ее на заднее сидение такси. Четко объясняя место назначения, вампир краем глаза следил за накалившейся обстановкой вокруг точки аварии. Таксист сохранял молчание, увидев обещанную пачку денег, и уверенно вел машину, лавируя между рядами.       - Это моя вина, - произнесла вдруг Ребекка, вздрагивая всем телом. - Моя…       Оборачивая вокруг нее руки, Потрошитель надеялся приглушить подкрадывающуюся девичью истерику, но она казалась замороженной. Тихие и короткие вздохи, напряженные мышцы всего тела, расширенные глаза. Ребекка словно не могла выразить эмоции, совладать с собственными мыслями, зацикливаясь на физической потребности сохранять спокойствие.       Их довезли быстро и без пробок, оставляя около мотеля. Стефан помог ей вылезти из машины и выпрямиться, но она все равно запуталась в своих собственных ногах, сделав шаг. Коленки подогнулись, и вампир поймал ее, учуяв резкий скачок в сердцебиении.       - Кровь, - прошептала Ребекка, с ужасом взирая снизу вверх на бессмертного. - Мы дали ему твою кровь.