Браслет на запястье

Лорен сидел на кровати в детдоме и бездумно пялился на покрытую краской ободранную стену. Мыслей было огромное сборище и одновременно не существовало вообще. Слишком много всего случилось. Много-много. Он попытался абстрагироваться от всей сложившейся ситуации и взглянул на свою тумбочку. Взгляд упал на фотографию в старой потертой рамке, но с целым стеклом. На ней был изображен мужчина, держащий молодую красивую девушку за талию; та, в свою очередь, положила обе ладони на плечи маленького светловолосого мальчика с большими зелеными глазами и ослепительной улыбкой. Казалось, они были счастливы. Он был счастлив. Почти десять лет назад. На его пятый день рождения родители пошли вместе с ним в зоопарк. Это воспоминание покрыто патиной в его голове, но поставлено в богато украшенную, массивную золотую раму. Он любил обозначать свои мысли в картины или фотографии, это его успокаивало. Даже в детстве. Звук резко обрушился на сознание юноши, заставляя оторвать свой внутренний взор от воспоминаний и считать удары часов. Раз, два, три, четыре... Ему не нужно было даже отвлекаться, он и так знал, что уже восемь, а значит... пять, шесть, семь, и еще один оглушительный бом вылился в тишину и растворился в шелесте синтетических простыней. Значит, осталось немного прежде, чем он навсегда покинет это место. Оно не было лучшим. После автомобильной катастрофы, произошедшей через несколько дней после его праздника, он попал в это относительно чистое место. Все косились на него, и никто не подходил даже просто перекинуться парой слов. Ему было трудно после смерти родителей, но постепенно боль прошла, и он, забывшись в книгах, не замечал, как летит время. Юноша ни к кому здесь толком и не привязался, его не трогали, он сам никого не трогал. Так проходили годы. Со временем он стал тренировать свое тело, просто поддерживая форму для своего здоровья. Об этом он вычитал в какой-то очередной книге. Лорен довольно быстро прочитал всю имевшуюся библиотеку, и информации ему стало не хватать. Он стал прилагать намного больше усилий на тренировках, но это не возымело должного эффекта. А потом он взял в руки карандаш. Нет, не эти дешевые разноцветные карандаши, которые ему раньше совали, пытаясь развлечь его хоть чем-нибудь кроме книг. Тогда он даже не прилагал никаких сил для того, чтобы что-нибудь нарисовать. Нет, не облезшие кисти, которые размазывают тошнотворную бурую краску по белой бумаге. Этот карандаш он взял с директорского стола. Лорен не хотел его украсть, просто, когда приходила очередная семья, готовая его усыновить, увидел его. Этим людям он опять не понравился, они ушли, а он остался сидеть напротив главного человека в этом здании. Директор смотрел на него с некоторым осуждением и... жалостью? Возможно, но юноша не был уверен ни тогда, ни сейчас. Чтобы хоть как-нибудь скрыться от этого невыносимого взгляда, он спросил, почему директорский карандаш белый и как им можно рисовать на такой же бумаге. Главный человек усмехнулся, послеобеденный свет из окна попал на его радужку, и глаза стали невыносимо синими, кое-где испещренные коричневыми точками. Позже Лорен поставит это воспоминание в раму цвета индиго, окаймленную золотисто-ярким светом солнца. Сейчас же директор показывает ему черную бумагу, удовлетворенно наблюдая за реакцией мальчишки. Он даже дарит ему несколько листов и этот белый карандаш. В узор на раме вплетается Спасибо вязью латыни. Юноша никогда этого не забудет. Потом на Рождество он просит именно эту черную бумагу и белые карандаши. Он рисует, рисует все, не покладая рук: и капли дождя на грязном оконном стекле, и кружевную паутину в углу их общей комнаты на пять человек, и глаза директора, пытаясь передать синий белым, у него это не получилось, но он смог сделать взор пронзительным и передать его выражение, и он... ...почти перестал говорить, звук собственного голоса теперь кажется резким и грубым, и он ничего не делает со своей жизнью, не пытается наладить связь с окружающим миром, ему все равно на семьи, которые приходят смотреть на него, как на какую-нибудь диковинную зверушку, но он тоже видит их через прозрачное стекло, и в его груди нарастает глухое раздражение. Эта суматоха с приездом драконов почти обошла его: ему было все равно на весь мир. Лорен согласился надеть предложенную им в детдоме одежду и сделал все, как просили, хоть этот усиленный уход за телом и немного удивил юношу. Лорен знал про анальный секс - ему это казалось не таким уж и отвратительным, как остальным парням в его группе, но его не привлекали ни женщины, ни мужчины. Ну не нравились, и все тут. Юноша не видел ничего приятного в их поведении, в их эмоциях: только жадность, глупость и похоть, - а это вряд ли может вызвать хоть каплю симпатии. И когда он смотрел в карие глаза девушки на площади, Лорен почти ощущал, как ему подписывают билет в другую жизнь. Он не был против, нет. Просто некоторые изменения его пугали, в особенности так близко - и физически, и морально - контактировать с незнакомыми ему людьми. Но что ему оставалось, кроме как сделать смелый взгляд и протянуть руку дракону, обрекая себя на небывалые приключения? Кстати говоря, и девушка, и мужчина показались ему несколько интересными. Может быть, он изменит отношение к окружающим его людям.

***

Машина приехала минута в минуту. Когда Лорен выходил на улицу, множество лиц глядело на него, провожая знакомца в неизвестный путь. Некоторые из них были любопытными, некоторые - озабоченными, другие - безразличными, словом, эмоций было так много, что Лорен поскорее отвёл глаза от этого безобразия, дабы не приобщиться к этим чувствам, не залезть в их глубину и вновь не отвернуть свой взор в отвращении к происходившему внутри этих людей. Директор вышел вместе с ним. Он подвёл его к машине, оглянулся на серое неприметное здание позади себя и произнес некое напутствие юноше: - Ты прожил здесь некоторое время, и, я надеюсь, ты запомнишь это. Место, в котором ты жил, не было лучше того, куда ты едешь, и ты это знаешь. Постарайся не забыть, кем ты был, когда станешь, по их мнению, лучше, чем есть сейчас. Пожалуйста, не забывай этого. Расчувствовавшись, мужчина притянул парня в короткие объятия, а потом добавил: - И, пожалуйста, не забывай нас. Щелчок. Фотография сделана. Парень запомнил этот момент и будет вспоминать его, глядя на фото в своей голове, мысленно касаясь рамки, которую придумает сегодняшним вечером. Он отдаёт свой рюкзак, в котором всего лишь картинка родителей, некоторые любимые рисунки и пара вещей, оставленных на память об этом месте. Охранник в чёрном костюме забирает его и складывает в багажник. Лорен садится на мягкое кожаное сидение серого лимузина, оснащённого новейшими технологиями, глядит в затонированное окно на свой временный дом и думает о том, что больше никогда не увидит это место. От мыслей его отвлек непонятный стук, раздавшийся откуда-то слева. Повернув голову, он заметил, что на сидении стоит небольшая клетка, а в ней - белый кот, взирающий на него испуганными зелёными глазищами. Посмотрев чуть выше, юноша увидел его хозяйку, девушку, обрекшую его на новую жизнь. Девушку по имени Анстис. Она смотрела в своё окно и не поворачивалась к нему. Одетая во все чёрное, подросток была погружена в своеобразный траур. Она оплакивала свой уход из дома. Лорен понял это по слегка покрасневшему носу да запаху соли, распространившемуся по салону автомобиля. У не, скорее всего, была любящая семья, друзья в школе, возможно, парень, с которым она встречалась и которого не хотела покидать. Это было понятно, и юноша даже почувствовал к ней уважение: она не была похожа на тупоголовых подростков с играющими гормонами. - Хватит на меня пялиться. - Его размышления были прерваны ровным стальным голосом, в котором вряд ли можно услышать хоть нотки глубокого отчаяния. - Судя по всему, у тебя нет семьи, раз за тобой приехали в детский дом. Тебе все равно не понять. Лорен был несколько обескуражен такой бестактностью, но вовремя замолчал, прежде чем сказать какую-либо колкость, и ответил только: - Чем больше ты будешь жалеть себя, тем невыдержаннее будешь выглядеть перед нашим будущим супругом. Ничего уже все равно не изменить. Сама знаешь: мы принадлежим ему. Как зовут твоего питомца? Может, зря он это сказал, но убежать от взгляда двух разгневанных карих глаз не очень легко. Очи девушки пылали огнём, но она вскоре успокоилась, а потом вымолвила короткое "Симон" и больше не проронила ни слова. До шикарного особняка со множеством стёкол и плавных линий они доехали в полнейшем молчании. Перед въездом машина прошла несколько пограничных будок. А эти драконы заботятся о безопасности. У него в голове бился лишь один вопрос: "Почему Герцог сам не приехал?". Возможно, у него на своих подопечных не было времени или он просто не пожелал удостоить их своим присутствием, но все это были лишь догадки, а Лорен в них буквально тонул. Как бы там ни было, но они прошли последний пограничный пункт и приближались к роскошному зданию. Перед тем как они подъехали к своему будущему дому, машина проезжала большой сад, больше похожий на лабиринт. Множество чудесных цветов заполонили, казалось, каждый уголок, и все это радужное изобилие освещали мириады светлячков, делая происходящее настолько сюрреалистичным, что Анстис и Лорен невольно протёрли глаза. Наконец, они прибыли к особняку. Это строение было действительно больших размеров. Точнее говоря, его нельзя было полностью окинуть взглядом: оно было подобно замку. Кое-где симметрично располагались башни с кирпичными крышами, покрытые мхом. На башенках было множество окон самой разной формы. Стены особняка усыпаны стеклянными вставками, из которых лился свет, и кое-где можно было даже разглядеть движения людей внутри. Подростки замерли в ожидании какого-либо знака, что им пора выходить, но этого не последовало. - Ну что, выходим? - девушка смотрела в упор на Лорена и ожидала его ответа. Она не собиралась действовать в одиночку. Между ними уже зарождалось доверие. Порывисто кивнув, парень попытался открыть дверь автомобиля, но не тут-то было. Машина оказалось заблокированной. - Что за чёрт?! - воскликнул парень, но тут же из ниоткуда появились кто-то наподобие швейцаров в ливреях и открыли им дверь. Подростки постарались выбраться из машины поскорее, Анстис даже хотела захватить с собой кота, но один из служащих сказал, что сам с этим разберётся, и девушка была вынуждена довериться незнакомому человеку. Перед подростками была расстелена широкая и длинная красная ковровая дорожка, которая оканчивалась возле массивной золочённой двери. Внезапно она отворилась, и из здания полились новые порции света, которые на какое-то время ослепили двух детей, стоящих перед ней. Потом они смогли различить темный силуэт, а уже в этом силуэте - Седьмого Герцога Великого Круга. Серые глаза смотрели остро, он сам казался каменным изваянием, но почему-то в его осанке проглядывалась тень неуверенности и... беспокойства? В любом случае, он ждал их. А это уже являлось хорошим знаком. Перед тем как двинуться навстречу Северину, Анстис легко коснулась плеча юноши и прошептала тихое "Спасибо". Лорен повернулся к ней. Щелчок. Сегодня его альбом пополнился множеством фотографий.