Не ешьте на ночь, или Десять майронских инфарктов

Дети – цветы жизни!

– Папа, я пришла с тем, чтобы сообщить тебе пренеприятное известие! – начала Эледриан загадочным тоном. – Ого! – удивился Арагорн. – Неужели мне удалось дожить до того момента, когда моя дочь прочитает «Ревизора»? Признаться, – добавил он уже тише, обращаясь к Арвен, – я сам помню оттуда только Ляпкина-Тряпкина… то есть нет: Ляпкина-Тапкина. Да ну его! Элронд не загружал меня Гоголем – и правильно делал! Пока государь Элессар пытался восстановить пробелы в своей воистину королевской, то есть довольно кратковременной, памяти, Эледриан с несчастным видом смотрела в одну точку. Наконец Арагорн обратился к ней: – Так что, дочь моя? Как тебе образ этого… как его там… Хлестушина? – Эстель, Эстель! – с укором прошептала Арвен. – Не стоило бы тебе! – Хлестакова! – поправила Эледриан. – Но я сейчас не о том, и Хлестаков подождёт! Папа, я хочу тебе сказать, что ты скоро станешь – это очень мило – дедулей Эстель! – Вот как! – обрадовался Арагорн. – Действительно мило! Всё решается само собой, и я не понимаю одного: почему бы вам с Барахиром не сыграть наконец-таки свадьбу, раз дело идет к тому? – С каким Барахиром? – удивилась Эледриан. – С этим, что ли, плюгавеньким?.. Это очень грустно, но ты ошибаешься, папа. – Как это? – Арагорн наконец стал что-то понимать. – То есть ты хочешь сказать, что моим зятем хочет назваться какая-то посторонняя личность? Какой-то Колоброд или Бродяжник? – Не заходи далеко, Наденька! – сказала Арвен (она всегда величала Арагорна-Эстель так, когда он действовал ей на нервы). – Не зови меня этим ужасным именем! – в тон ей сказал Арагорн. – Эледриан, не скажешь ли ты мне, кто был таким смелым, что решил назваться моим зятем? – Да не хотел он называться твоим зятем! Думаешь, ему делать нечего? Он просто побаловался. Но он очень мил. Звал меня рыбочкой, солнышком, ягодкой и фруктиком… – Фруктиком? – переспросил Арагорн. – Он мастер на комплименты. Он часом не говорил тебе, что ты кашка? Или горшочек? Или горшочек с кашкой? Когда мы с твоей мамой повстречались, я считал это лучшим из придуманных мной комплиментов. Но это было лирическое отступление. Имя у этого твоего ухажёра должно быть или нет? Этой тайны Эледриан, будучи смышлёной девушкой, выдавать не хотела. Арагорн выпытывал прозвание «милой» личности битый час. Наконец Эледриан, пожав плечами и как бы говоря: «За последствия не отвечаю!» произнесла таким тоном, каким рассказывала наизусть стихи Бильбо Бэггинса на уроке литературы: – Он назвался Майроном. То есть восхитительным. Но злые люди зовут его этим противным квенийским словом на «с» (я с квенья не дружу, как и с синдарином), которое означает «вонючка» или как-то так. – Как? – спросили одновременно Арагорн и Арвен. На свою беду они как-никак знали историю Средиземья и Арды. Майроном величал самого себя Вонючка, более известный всем нам под именем Саурон. Вообще-то (по слухам) он должен был сказать: «Мир вашему дому!» - еще в конце Третьей Эпохи. Но такие, как он, не любят напрасных пожеланий. И заканчивается это дедулями Эстель и прочей ерундой, хотя, может быть, никто этой ерунды и не хотел. Но это, как говорит Арагорн, лирическое отступление. А наша история принимает трагический оборот. Арагорн выгнал Эледриан и стал размышлять. Точнее, они вместе с Арвен устроили семейный совет. И вместе придумали они вот что. Версия Арвен, приукрашенная автором Эледриан хотят выдать замуж за очень милого, образованного юношу, достойного продолжателя своего деда Фарамира. Но Эледриан утончённый молодой человек с прекрасным и гордым именем Барахир пришёлся не по вкусу. Как она только не критиковала первого красавца королевства Гондор (здесь Арагорн сомнительно хмыкнул)! Но к свадьбе уже готовились, надеясь на то, что стерпится – слюбится, или как там говорят бабули с первого яруса Минас Анора? Но вышло всё не так, как хотелось бабулям, Королю, Королеве и утончённому юноше. Где-то в безвременном Ничто пребывает дух коммунизма (здесь Арагорн покосился на полку, где стоял учебник истории, принадлежавший некогда Эледриан, ныне взятый напрокат королевой Гондора, и снова хмыкнул, на этот раз почтительно), автор «Капитала» Карл Маркс… или в простонародье – Мелькор. И у него есть неплохой последователь по имени Владимир Ильич, или же Саурон Гортхаур Аннатар Майрон и прочая. Это чудо (нет на него мавзолея!) уже умирало три раза и два раза воскресало. Пришлось воскреснуть и в третий, в приличном человеческом обличии (надеюсь), а не в образе какого-то глаза. Но у Майрона и прочая слишком мало сил, и в нём совсем не осталось магии. Что делать? Подобно Чичикову (а меня Элронд достал этим Гоголем!), ввязываться в авантюры! Аннатар решил проникнуть в Минас Анор. Видимо, он хотел не то прослыть камикадзе, не то устроить мятеж. Майрон долго и упорно лез наверх по скалам и стенам, пока не увидел окно. «Ух ты! – подумал он. – Сейчас у меня будет союзник!» Недолго думая, Майрон влез на подоконник. А за окном была комната, в которой жила Эледриан. Тут в Майроне взыграли чувства и решил он, что говорится, отдохнуть от ратных трудов. – Именем социалистического строя! – вскричал он, указывая на кровать (не преминув отметить мягкость подушек). Эледриан, понятное дело, обрадовалась, увидев в Майроне спасение от утонченного и деликатного юноши по имени Барахир. И социалистический строй не понадобился, дело имело однозначный исход. Правда, после этого исхода Майрон куда-то запропал. Видно, кто-то вошел в комнату. И Аннатар, забыв о высоте, выпрыгнул из окна, как неудачливый любовник… Верно, бедняге отшибло память, если он не умер в четвёртый раз. Конец версии Арвен Но в воспалённом мозгу Его Величества Короля Гондора и Арнора возникла другая картина. Версия Арагорна, почти не приукрашенная автором Эта непослушная девчонка, которой батюшка с матушкой желают только наилучшего, может быть, верно смекнула, что внук нашего «любимого» (и это ирония!) Фарамира – по сути бездарность и посредственность. В изворотливом уме непослушной девчонки рождался план за планом, но всё решилось само собой. Однажды она совершала речной круиз по Андуину (в гордом одиночестве). В это время неподалёку бродил воскресший Саурон. Бродил-бродил, увидел непослушную девчонку и вспомнил былые дни. Ведь некогда, ещё служа Аулэ, он обожал гулять по Валинору и заигрывать с хорошенькими майаршами. Но методы Майрона были чисто майронскими. Именно ими он решил воспользоваться в данной ситуации. Спустившись к речке, он завопил: «Титаник! Титаник!» - и хотел перевернуть лодочку, а потом спасти прекрасную леди из волн. Но вместо того он бухнулся в речку сам, и уже прекрасная леди спасала разучившегося плавать (ведь когда-то он был глазом, а глаза не пловцы) Майрона. Майрон не остался в долгу. Прекрасную леди, нет, непослушную девочку, ждал очень романтичный лесок на ближайшем холме и жаркие объятия спасенного авантюриста. Майрон любил благодарить своих спасителей (а спасительниц особенно) сразу после спасения. Всё это, боюсь выльется в моё решение ПОДАТЬ В ОТСТАВКУ!!! Конец версии Арагорна Так закончил Арагорн. Странно, что никому в голову не пришла мысль о розыгрыше! Скажу по секрету, розыгрышем ЭТО не было. Майрон был самым настоящим! Арвен удивлённо произнесла: – Но Надюша… – Молчи, фрау Арвен! – обозлился Арагорн (он досаждал любимой супруге «грубым» мордорско-немецким наречием). – Всё! Намариэ! – с гондорским акцентом сказал он. Арвен закрыла уши. – На пенсию! – продолжал Арагорн. – К предкам! Все! Не хочу больше жить среди непослушных и вредных детей! – Наденька! – настаивала Арвен. – Ты бы хоть поужинал! – Я никогда не ем на ночь. И тебе не советую. С этими словами Арагорн, захватив по дороге свой любимый меч, отправился туда, где долгие годы почивали его предки – Короли и Наместники Гондора. – Хорошо, что Элронд уплыл! – говорил Арагорн по пути туда. – Сейчас бы ехидничал здесь: «Всё у этого Арагорна не как у людей!» Ворчливый старый пень! Слава Эру, что он в Валиноре с тещей! Уж им-то там весело! Ну всё, Ундомиэль, дорогая, спокойной ночи! Передай Эледриан пламенный привет! Надо же было ей уродиться такой! Ведь даже Эльдарион и эта мелкая плакса – прелесть по сравнению с Эледриан! Всё! Королевство она не получит и плевал я на нуменорские законы! С этими словами государь Элессар заснул посреди Наместников, Королей и прочих важных персон. А Арвен ещё могла наблюдать следующую картину. Откуда-то выполз дух Наместника Мардила и прошипел: – Это что за самозванец храпит здесь? – Кто он??? – послышался воинственный голос духа Короля Хьярмендакила. – Я король Гондора, – сквозь сон процедил Арагорн. – И Арнора тоже… – Оно и видно! – презрительно пробурчал Мардил и, с опаской поглядывая на Хьярмендакила и выползшего откуда-то Ромендакила, поспешил исчезнуть. Хьярмендакил фыркнул и скрылся во мраке. Ромендакил ещё долго оглядывался, одарил голливудской улыбкой Арвен и растаял в воздухе. Говорят, улыбка растаяла на несколько секунд позже, чем он сам. Кто говорит? Льюис Кэрролл, который, заблудившись как-то раз в Оксфорде, случайно забрёл в усыпальницу Минас Анора и всё подглядел. Правда, Ромендакила принял за чеширского кота… Хорошо хоть не за Тэвилдо повелителя Котов*! (*для непросвещённых! В ранней-ранней сказке Профессора (Утраченные Сказания) этот Тэвилдо – персонаж, выполняющий «функции» Саурона) Впрочем, повесть наша пока изволит быть очень печальной. Арвен уехала в Лориэн, Барахир, всё ещё на что-то надеясь, написал «Повесть об Арагорне и Арвен», но после этого влюбился в ристанийку по имени Эодвен. Они поженились. Эледриан стала править страной вместо Эльдариона (Арагорнова сынка, младшего братца Эледриан, если кто не знает), который официально, по папиному завещанию, просто сидел на троне. А Эльдарион сделал Барахира, то есть, считайте, Эодвен своим Наместником. И потекла очень милая и прекрасная политическая жизнь. Но об этом речь дальше.